— Гарри, можете поселить в этой комнате еще и дождевых червей, я их тоже боюсь, но промолчать все равно не могу, слишком вы мне небезразличны. Я считала и считаю себя вашим другом и потому спрошу: зачем?
— Что зачем? — растерялся Гарри.
— Зачем так изводить себя? Вы же не даете себе ни минуты отдыха. Дела, бесконечные дела.
— Рита, вы же понимаете, что я воспитывался в далеко не аристократической семье и даже не в магическом мире, мне нужно соответствовать…
— Гарри, просто вспомните, что вы тоже личность. Не потеряйте себя. В конце концов, на званом обеде вы вряд ли будете сморкаться в скатерть и демонстративно есть ложкой котлету, а вилкой суп.
— Достаточно, — оборвал прочувствованную речь Поттер, — давайте работать.
Весь день разговор не шел из головы. Рита, которая на самом деле была его другом на протяжении нескольких лет, помогала, подсказывала, направляла все это время, смогла задеть в душе что-то важное, едва уловимое теперь. Оглядываясь назад, Гарри понимал, что почти растворился в своем муже, стараясь подстроиться и стать таким же, как он. Только вот теперь следовало задать себе вопрос:, а нужно ли это им обоим. Вернее даже так: это ли им нужно?
Общались они дальше только по работе. Стало даже немного обидно, что ушло былое взаимопонимание, легкие шутки и подколки, которые помогали не погрязнуть в рутине и ощущать себя не роботами, а людьми.
Гарри убрал пауков и отправил змей на постоянное место жительства в зоопарк — пусть и неопасным, но им не место в доме, особенно когда кто-то их боится до потери пульса. Ему показалось, что в глазах Риты зажглось одобрение, отчего потеплело на душе.
— Так, что у меня сегодня? Руны до семи, потом учитель танцев придет, — Гарри перечислял себе под нос список несделанного. — Так, завтра еще сессия начинается, — он поступил на заочное отделение Пражского университета магии, — как бы утрясти все.
Решение пойти учиться дальше тоже было вызвано желанием угодить Люциусу, и направление Истории магии было подсказано им же. К счастью, учитель танцев прийти сегодня не смог, и Гарри оказался в Малфой-меноре гораздо раньше, чем рассчитывал.
— Поедем прокатимся перед ужином? — обрадовался собирающийся на верховую прогулку Люциус.
Гарри к этому времени уже довольно сносно держался в седле, хотя и не слишком любил — чувствовал себя неуверенно, если приходилось по прихоти мужа переходить на галоп и мчаться наперегонки. Малфою-то что, он чуть не с рождения ездит верхом, а Гарри приходилось тяжко.
— Хорошо, переоденусь только, — коротко сказал он.
— Я пока оседлаю Бриза, — сообщил Люциус и нежно улыбнулся мужу — Гарри был такой милый, и сердце разрывалось от щемящей нежности, когда он находился рядом.
Прогулка выдалась до неприличия короткой. Великолепный белоснежный жеребчик чистокровных английских кровей — подарок Гарри на день рождения любимому мужу — потерял подкову. Пришлось вести его в конюшню в поводу и возвращаться домой.
Люциус посматривал на мужа и поражался его непривычной молчаливости, обычно на прогулках они говорили много и с удовольствием. Малфою показалось, что Гарри чем-то расстроен, и попытался как-то отвлечь от тяжелых дум:
— Может быть, пофехтуем?
Гарри остановился на ступенях перед входом, медленно развернулся и целую минуту молча смотрел в глаза Люциуса, а потом вместо ожидаемого «Да, с удовольствием» или «Прости, в следующий раз», странным тоном спросил:
— Ты правда думаешь, что я умею?
— Прости, — повинился Люциус, у него действительно вылетело из головы, что вряд ли Поттера обучали фехтованию, — но если хочешь, научиться не так сложно.
— Нет, — отрезал Гарри, — не хочу. Единственное время, которое я мог бы уделить обучению, пришлось бы урывать у сна, а я и так сплю по четыре часа. И вообще мне надоело. Я устал. Я действительно начал забывать, кто я есть и как меня зовут. Гарри Поттер исчезает и появляется бледная копия Люциуса Малфоя. Не уверен, что тебе самому это надо.
— Гарри! — потрясенно воскликнул Люциус.
— И да, еще хотел сказать, что забираю документы из университета. Мне неинтересно заниматься историей магии. Прости.
— Ты уверен? Это очень интересное направление, — все сказанное мужем не укладывалось в голове.
— Возможно, — согласился Гарри, — но не мне. Я бы предпочел что-нибудь близкое к издательскому делу. Прости, я устал и хотел бы отдохнуть.
Люциус так и остался стоять на ступеньках, потрясенно глядя вслед ушедшему мужу. Столько времени казалось, что все идет отлично, и вдруг с таким трудом выстроенные отношения рассыпаются как карточный домик. Что себе навыдумывал Поттер? С чего бы вдруг такие радикальные перемены?
— Папа? — Адена выглянула из-за двери. — Вы поссорились?
В глазах ребенка застыла тревога, хотя она старалась не показывать этого. Чертов Поттер, нужно же было опять устроить публичную демонстрацию!
— Нет, дорогая, с чего бы нам ссориться? Просто Гарри неважно себя чувствует сегодня и возможно сразу ляжет спать. Надо будет попросить домовика подать ему ужин в комнату. Распорядишься? — Адену, кажется, удалось успокоить, теперь оставалось только разобраться с мужем.
Люциус мысленно похвалил себя, что в свое время настоял на непреложном обете — сбежать Гарри уже не сможет.
Без Поттера ужин прошел уныло. Адена хоть и старалась вести себя, как ни в чем не бывало, но видно было, что сидит как на иголках.
— Я думаю, что Гарри спит в комнате, — сжалился над дочерью Люциус, — чуть позже мы сможем сходить его проведать.
Девочка расцвела и с удовольствием выпила чай, пока Люциус на всякий случай проверил, как там супруг в спальне.
— Папа, а что болит у Гарри, — едва слышно спросила Адена, когда они осторожно вошли в комнату.
— Голова, — на всякий случай соврал Люциус, потому что дочь определенно стала бы уточнять, и его «не знаю» было бы воспринято с недоверием.
— Папа, а давай диагностические чары наложим, — предложила Адена все тем же шепотом и достала волшебную палочку.
Люциус едва сдержал вздох — с тех пор как Поттер достал-таки для ребенка этот необходимый атрибут каждого волшебника, она старалась использовать палочку как можно чаще, ловко применяя на практике полученные от отца знания. Как раз диагностические чары они и осваивали не так давно. По всей видимости, Поттера выведут на чистую воду, ну или придется придумать что-нибудь убедительное, что данный вид волшебства, например, не действует на героев магического мира.
Дочь, закусив губу, сосредоточенно выписывала сложные кривые над спящим телом. Люциус гордился — получалось идеально. Как знать, быть может, эта склонность разовьется потом в нечто большее, и Адена пойдет по медицинской стезе. Конечно, в их семье колдомедиков еще не было, но и супругов-мужчин, тем более не— блондинов, тоже не водилось. Все когда-то бывает первый раз.
Юная ведьма закончила колдовать и стала рассматривать полученные результаты.
— Папа, — неуверенно произнесла она, — я не понимаю.
Люциус, положа руку на сердце, сколь-нибудь значимого результата не ожидал, но то, что было перед глазами, наводило на разные мысли. Во-первых, у Поттера на самом деле сильно болела голова, даже во сне. Удивительно было, что с такими симптомами он вообще смог заснуть, и оставалось поражаться, почему не выпил обезболивающее зелье. Во-вторых, имело место быть растяжение связок на ноге, пара ушибов, небрежно намазанных мазью, тоже вызывали недоумение: чем же таким занимался молодой муж на своей так называемой бумажной и непыльной работе, если приходит домой в таком состоянии.
Объяснив Адене, что вот такое зеленоватое свечение в районе головы и означает сильную боль, и благополучно умолчав про остальное, Люциус отправил дочь спать. Самому ему требовалось выпить и желательно напоить мужа зельем, коим он почему-то пренебрег, но посмотрев на часы, Люциус решил, что время для визитов еще не позднее, и решительно апарировал к знакомому коттеджу.
Мисс Скиттер встретила Лорда Малфоя с нескрываемым удивлением.
— Чему обязана? — спросила она.
— Простите мисс Скиттер, но состояние здоровья моего мужа внушает опасения, — Люциус не стал играть в вежливость и ходить кругами, — просветите меня, чем же таким он занимается на своей якобы редакторской работе.
— Простите? — изумилась Рита.
Люциус задумался: посвящать постороннего человека в собственную семейную жизнь не хотелось. Пересказывать их с Гарри разговор он тоже не собирался.
— Видите ли, моя дочь сегодня училась накладывать диагностические чары. Ладно, допустим, головная боль может быть следствием работы с бумагами и общего напряжения, но растяжение и ушибы? Он что, ходит по заданиям, как обычный журналист?
— Знаете, мистер Малфой, я совершенно не обязана вам отвечать. И лучше всего было бы сказать, чтобы вы обратились к Гарри…
— Он не скажет, к сожалению, — прервал ее Люциус.
— Конечно, ведь он пытается вам во всем соответствовать, вы же тоже ему мало что говорите, так?
Малфой вынужден был согласиться, что да, в силу воспитания и традиций приучен в основном решать проблемы сам.
— Ну вот видите, — подвела итог Рита и встала, намекая на то, что визит затянулся.
— Мисс Скиттер, мне не понятно только одно, почему он не принимает зелья от головной боли. У вас их нет на Гриммо? Может быть, прислать?
— Гарри пьет их литрами, Люциус, — вздохнула Рита, — они не помогают. Он так старался соответствовать вам, что загрузил себя работой и учебой сверх всякой меры, — журналистка все-таки оттаяла и немного приоткрыла завесу тайны,
Малфой жадно ловил крупицы сведений, оказывается, о жизни мужа он почти ничего не знал!
— Верховая езда, которая никак не давалась, танцы, которые, кстати, Гарри ненавидит, уроки этикета, риторики, истории… Стать хоть немного более аристократичным цель благая, но недостижимая, не так ли? Простите, я что-то заболталась. Все остальное, что вас интересует, можете узнать у мужа. Знаете, обычно супруги время от времени разговаривают не только о погоде. И маленький совет: если вы и при Гарри называете Адену только своей дочерью, то это категорически неверно. Не смею больше задерживать, прощайте, — лорда практически выставили вон, не дав сказать в ответ ни слова.
Чертова Скиттер! Разбередила душу! Нет, Адену он как раз при Гарри так и не называл, наоборот подчеркивал причастность… А вот другие сведения наводили на размышления и требовали переосмысления — на самом деле забыть, что Поттер рос в другой среде и многие очевидные вещи воспринимал иначе, — это надо уметь. Обозвав себя дураком и решив разобраться во всем, чего бы это не стоило, Люциус аппарировал домой. Если подумать, то вроде бы существовало такое заклинание, которое снимало приступ мигрени, только бы вспомнить.
========== Глава 16 ==========
Утром Поттер и не подумал просыпаться. Люциус потряс его за плечо, услышал недовольное: «Ум-м-м!», увидел, как муж переворачивается на другой бок, закрываясь подушкой, и понял — сегодня супруг никуда не пойдет.
Может быть, это и правильно, думал Малфой четверть часа спустя, вяло жуя тост за завтраком. Адена опять справилась о здоровье Гарри, пришлось выкручиваться и говорить, что тот взял выходной и будет отдыхать целый день. Попросив дочь не беспокоить без надобности второго родителя, Люциус отправился на тренировки — как бы ни хотелось остаться дома и понаблюдать за мужем: мало ли что — но пропускать уроки и тренировки работодатель не позволял.
Промаявшись на работе до вечера, едва дождавшись разрешения пойти домой, Малфой, плюнув на все правила и приличия, аппарировал из ближайшего закутка, понадеявшись, что никто не видел, как он туда входил.
Поттер обнаружился у камина. Выглядел неплохо, но лихорадочные красные пятна на щеках вызывали опасения. Пожалуй, стоило обратиться в Мунго, кто знает, как умственные и физические переутомления сказываются на сильных магах?
— Люциус! — со смесью радости и облегчения приветствовал его муж. — Хорошо, что это ты, а то я думал: опять Адена вернулась.
— Что такое? — удивился Малфой и напрягся, не понимая, что такого опять могла сотворить дочь, чтобы Поттер так дергался.
— Я полдня отвечаю на вопросы, — мрачно ответил Гарри и отвернулся, потянувшись к бутылке конька и стаканам, — кое-кто решил, что мое недомогание связано с тем, что вскоре мы обзаведемся маленьким.
— Чем? — не понял Люциус.
— Не чем, а кем, — поправил Гарри, — Адена решила, начитавшись каких-то непонятных книг, что я, — он скривился и сделал большой глоток спиртного, — беременный.
Люциус прикрыл глаза рукой и до боли закусил губу — рассмеяться сейчас означало бы получить на свою голову серьезную ссору.
— Ума не приложу, откуда она взяла информацию. Пришлось говорить с ней о птичках, пчелках и тычинках, — закончил Поттер и скривился, как будто во рту у него одновременно оказался лимон и перец чили.
Люциус молча потянулся за чистым стаканом, конечно, пить на голодный желудок не стоило, но повод был весомым. Как бы он сам себя чувствовал на месте Гарри, Малфой не знал. Увы, лгать и изворачиваться в таких вопросах не стоило, но как можно обсуждать с ребенком такие темы, чтобы это было доступно и не пóшло, тоже непонятно.
— Но самое интересное, — Поттер злорадно улыбнулся, — я оставил тебе! Сказал, что вечером придет папа и расскажет, почему у нее в родителях два мужика, почему второго нет на родовом гобелене, и где ее мать.
Люциус с тоской посмотрел на бутылку — там оставалось на дне, и для серьезного разговора с дочерью этого явно мало.
— Существует определенный ритуал, после которого Адена может стать твоей полноценной дочерью. Нашей. Наследовать тебе и мне равноправно. И фамилия у нее будет двойная. Знаешь, я был бы рад.
Поттер молчал долго, не мигая, смотря на дрожащие язычки пламени.
Люциусу стало не по себе — так раскрыться и получить в ответ красноречивое молчание.
— Спасибо, — внезапно сказал Гарри и повернулся к мужу, — это было бы здорово! Только, — Люциус непроизвольно напрягся, — мне кажется, что лучше после поступления в Хогвартс?
— Ты прав, — Люциусу стало сразу легче дышать, — именно после распределения. Чтобы в книге регистрации была зафиксирована одинарная фамилия. Скандал нам сейчас без надобности.
— А к окончанию…
— К окончанию ты уже закончишь крестовый поход против невежества и глупости и вернешь многим людям доброе имя. Думаешь, я не вижу, чем ты занимаешься? — усмехнулся Малфой.
— Все-то ты видишь. Иди лучше с дочерью пообщайся и узнай заодно, откуда у нее такие сведения, явно же не самой ей в голову взбрело — посторонних-то в поместье нет.
— Она наверняка нашла проход в библиотеку, — Люциус встал, — верхнюю частью забрала Нарцисса, частью национализировали, так, кажется, это красиво называлось, но там не было ничего ценного, ничего, о чем бы стоило жалеть. А настоящее сокровище хранится в нижних этажах. Раритеты, начиная от рукописей Мерлина и заканчивая тетрадями Фламеля.
— Но если бы ты продал хотя бы одну не очень ценную книгу…
— Я не могу этого сделать. Библиотека принадлежит семье на протяжении многих веков, и так будет всегда, пока существуют Малфои. К тому же это единственное, что может считаться приданым Адены, — Люциус постарался ответить как можно мягче и дать понять, что даже если бы они голодали, ни один свиток, ни один гримуар не покинул бы Малфой-менор.
Гарри кивнул, кажется, на самом деле понял.
— Только ты бы все-таки закрыл лазейку и выдавал ей книги соответственно возрасту, а то как бы в следующий раз дитё не ограничилось вопросами. Там ведь и темные ритуалы есть?
— Есть, — кивнул Люциус, — но она пока не знает древних языков и руны. Но проход найду и закрою, там и без темной магии хватает того, о чем знать ей пока рано.
— А мне? — вдруг заинтересовался Гарри.
— Ты уже большой мальчик, можешь читать что хочешь, без цензуры, — великодушно разрешил Малфой и удалился под смех мужа туда, где уже будет не до веселья — в комнату дочери.