========== Глава 6 ==========
График посещений пришел поздно вечером. Когда-то у Поттера была белая полярная сова, Люциус почему-то хорошо это запомнил, теперь же почту носил ничем не примечательный ушастый филин самой обычной окраски.
— Среда и суббота, — прочитал Малфой скупые строчки, — 22.00 — 24.00 или 21.00 — 23.00. Подумать только, какой широкий выбор и щедрые два часа на все про все. Шикарно. Всегда мечтал о размеренной и спокойной жизни, но не до такой же степени, — Люциус негромко беседовал сам с собой, скармливая птице печенье, — ладно, напишем ответ.
Через пару минут довольный угощением филин уносил письмо, состоящее из одного короткого слова: «Согласен». По идее единственным следствием столь невнятного сообщения должно было быть явление Поттера с требованием разъяснить, на что именно согласился Люциус, а уж при личной встрече можно было и поторговаться. Два часа на секс, конечно, хватит, но хотелось чего-то большего. Совместных завтраков, например. Семейная жизнь все же нечто гораздо большее, нежели простой перепихон. В этом месте своих размышлений Люциус вспомнил бывшую жену и хмыкнул, успокоив совесть тем, что брак был по договоренности и не магический. С Поттером все иначе, и сам он… другой. А вот какой он, это и предстояло выяснить.
Мысли Малфоя были настолько заняты Гарри, что он забыл поговорить с дочерью о ее поведении, но пропустить этот тонкий момент оказалось невозможно. За завтраком девочка была тиха, бледна и старалась не поднимать глаза от тарелки.
— А скажите мне, юная леди, что заставляет вас вести себя подобным образом? Ваш отец тиран, деспот, изверг? Запирает в подвалах, морит голодом? Ах, какой изверг!
— Папа! — воскликнула Адена, и ее глаза непроизвольно наполнились слезами. — Папа, ты хороший!
Дочь все-таки влезла к нему на колени, уткнулась в шею и разразилась горькими слезами; и Люциусу пришлось долго утешать, обнимать и укачивать разнервничавшегося ребенка: даже намеки на неодобрение с его стороны вызывали плач.
— Папа, ты не сердишься? Но я правда очень плохо себя вела.
— Что, совсем-совсем плохо? — слабый кивок светловолосой головки. — Я думаю, что в следующий раз ты так больше не поступишь. Фамилия Малфой ко многому обязывает, — он покрепче сжал хрупкое тельце в объятиях, ах, если бы можно было защитить малышку от всего на свете! Укрыть, спрятать, не пустить стадо гиппогрифов топтаться по нежной детской душе! Вместо этого приходится учить ее быть сильной, заставлять держать лицо. Холодность и высокомерие — отличная маска, только вот избавиться от нее тяжело, прикипает насмерть.
— Я больше не буду бегать, кричать и громко смеяться. Но Гарри мне ничего не сказал…
— Ничего страшного, малышка. Гарри, — Люциус немного запнулся, — очень хороший, он очень много сделал для тебя и для меня.
— Да?
— Да, — подтвердил Люциус, — он хороший, просто кое-чего не знает, его растили дядя с тетей, и они не были волшебниками. Иногда ему трудно.
Разговор с дочерью напоминал танцы на горячих углях: найти нужные слова, сказать их правильно, чтобы шестилетняя девочка поняла их верно, особенно учитывая их с Поттером совсем непростые отношения, оказалось невероятно трудно. Люциус так и не понял, что отложилось в хорошенькой белокурой головке, прежде чем Адена устроилась на его плече и мирно засопела. Оставалось уповать на будущее, на благоразумие самого Поттера и умение дочери приспосабливаться. А теперь можно лишь отнести спящего ребенка в комнату и оставить под приглядом домового эльфа.
Поттер не появлялся. Не давал о себе знать и вообще как будто забыл о существовании мужа. Очевидным в этой ситуации было одно: подходить с общепринятыми мерками к мужу не стоило. Там, где обычный среднестатический волшебник поступил бы вполне определенным образом, Поттер оказывался оригинален и непредсказуем. С опозданием до Люциуса дошло, что тот воспринял записку так, как будто время встречи оставили на его выбор, но что-то исправлять было уже поздно, да и не по-Малфоевски сознаваться, что просчитался. Оставалось ждать вечера субботы.
За два дня, совершив почти невероятное, Люциус привел себя в порядок. Теперь из зеркала в ответ не пялилось такое отражение, на которое было стыдно смотреть. Нет, конечно, Поттер умудрился выполнить супружеский долг даже в больнице, но сведения, которые удалось собрать, говорили о том, что тот скорее натурал, нежели гей. Ну или в крайнем случае би.
Принимая очередную ванну с одним из собственноручно сваренных зелий, Малфой изучал захваченные с собой газеты. Читал, запоминал, анализировал и делал выводы. О Поттере много писали, когда он учился в школе, попадались скандальные заметки после победы, проскальзывали колдографии то с одной, то с другой пассией, обсуждалось поступление в школу авроров, упоминался уход оттуда. Затем через какое-то время после затишья была серия истеричных статей — кто-то из журналистов или обывателей вдруг решил, что Поттер вынашивает планы по захвату магического мира и он очередной Темный Лорд.
— Идиоты, — пробормотал Люциус и стал рыться в подшивке в поисках разгадки, как же супруг вывернулся из такой малоприятной ситуации.
К тому же стало понятно желание мужа сохранить в тайне их брак, герою бы скорее всего не простили женитьбу на неблагонадежном элементе.
Как ни странно, истерия довольно быстро сошла на нет. Журналисты выяснили, что Гарри мирно живет в доставшемся по наследству доме и проявляет интерес в основном только к квиддичу, время от времени играя любительские матчи. Полдюжины скучных до зубовного скрежета интервью, куча колдографий из дома или во время тренировочных полетов, убедили даже самых недоверчивых в том, что со стороны Поттера нечего ожидать подвоха, и магический мир вновь возлюбил своего героя.
К вечеру субботы Люциус, чувствуя себя как на первом свидании, был одет в одну из самых своих приличных мантий и в галстуке, завязанном хитроумным узлом, призванным скрыть отсутствие булавок, которые пришлось продать вместе с некоторыми другими еще остававшимися украшениями. Пальцы были непривычно голыми, лишь кольцо Главы Рода оставалось на своем месте.
— Бедный, но гордый, — сказал Малфой своему отражению в зеркале и, подумав, собрал волосы в низкий хвост вычурной заколкой, которая не представляла никакой ценности.
Удовлетворившись увиденным, он спустился к камину — ждать.
Поттер явился в пять минут одиннадцатого, когда Люциус уже утомился делать вид, что читает.
— Простите, — буркнул Гарри и плюхнулся в кресло, вытягивая ноги.
Люциус прикусил себе язык, чтобы не сказать несколько слов по поводу манер и поведения — сейчас это было не к месту, и светским тоном предложил выпить.
— Коньяк? — переспросил Поттер рассеянно. — Очень хорошо.
— А хороший коньяк еще лучше, — согласился Люциус, расставляя на столике бокалы и разливая терпко пахнущую жидкость.
— Да-а, — протянул Гарри, осторожно отпивая маленький глоток с выражением блаженства на лице, — простите, — извинился он еще раз и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, — я сегодня немного устал.
Люциус подпер голову рукой и с возрастающим чувством изумления наблюдал, как приоткрывается Поттеровский рот, как слабеет и опускается рука, держащая бокал с недопитым коньком, как драгоценный напиток медленно стекает на ковер, пропитывая по дороге тонкую ткань брюк, как изящный бокал выскальзывает из разжавшихся пальцев и падает, едва слышно звякнув, на ковер…
— Да, Поттер, никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя идиотом так часто, как это делаешь ты, — Люциус допил коньяк и с глухим стуком поставил бокал на столик.
Мужа следовало перенести в постель, потому что проспав всю ночь в кресле, утром он будет ни на что не способен. А это совсем не в интересах Люциуса. Совсем.
— Рикси, доставь хозяина Гарри в спальню, — приказал он домовику и направился следом. Кажется, сегодня придется лечь спать до обидного рано.
========== Глава 7 ==========
Люциус посмотрел на лежащего в его кровати Гарри. Домовик четко следовал указаниям: уложить в постель. Вот и уложил.
— Ну что за жизнь, — пробормотал Малфой, — все сам, все сам.
Повинуясь взмаху волшебной палочки, одежда Поттера оказалась на банкетке, стоящей в изножье роскошной кровати, и одеяло, скользнув по стройным ногам и плоскому животу, заняло свое место, укрывая спящего по самую шею. Тот, не просыпаясь вздохнул, губы тронула легкая улыбка, и он вытянулся, подпихивая теплый угол под щеку — согрелся.
Люциус посмотрел на умиротворяющую картину и тоже стал готовиться ко сну. Рядом со стопкой одежды мужа заняла еще одна — его собственная. Краткий поход в ванную, душ, традиционное плетение косы на ночь — в противном случае волосы путались и сбивались в нерасчесываемые даже с помощью магии колтуны, и можно лечь к супругу под бочок.
Он не привык спать с кем-то. У Нарциссы были свои покои, в которые она редко допускала супруга даже для исполнения супружеского долга. Засыпать со шлюшками — много чести, да и нонсенс. Так что это был первый опыт подобного рода. Обнаженную спину привычно холодил шелк постельного белья, а жар, шедший от молодого, горячего тела, направлял мысли в совершенно определенном направлении. Люциус немного полежал, посмотрел на спокойное лицо Гарри и уменьшил свет магического светильника до приемлемого минимума, так, чтобы можно было спокойно спать, и в то же время, если неугомонный Поттер вскочит посреди ночи, то ему было бы все видно. Мало ли что ему может примерещиться в темноте и как это что-то может отразиться на самом хозяине спальни, да и вообще лучше избегать катастрофических последствий. По возможности.
Гарри проснулся внезапно, как от толчка. Приподнялся, обвел глазами незнакомую комнату и вздрогнул, наткнувшись взглядом на чью-то спину и косу. Коса, если рассуждать логически, должна быть прикреплена к женщине. Кой-черт занес его к какой-то женщине в постель?! Гарри вспомнил вечер, предшествующий ночи — никаких встреч со слабым полом не было, вряд ли даже амортенцию подлили. Он еще раз посмотрел на спину и блондинистую косу. Спина никак не могла принадлежать женщине, ну просто никак! Слишком крепкая, слишком мускулистая, слишком идеальная, такую хотелось себе. Или хотя бы потрогать… Рука непроизвольно потянулась к ложбинке, под которой пролегал позвоночник.
— Поттер, ванная там, — мускулистая рука выпросталась из-под одеяла и указала в сторону неприметной двери.
— Малфой, — с облегчением и недоверием выдохнул Гарри.
— Я уже очень много лет Малфой, — недовольно сообщили ему, — или дальше спи, или иди уже, если приспичило!
Гарри подумал, что стоит все же сходить в туалет, да и зубы почистить хоть как-то не помешает. Только выбравшись из постели, он вдруг понял, что на нем из одежды нет даже трусов. Хорошо, что в комнате было полутемно и Малфой, наблюдающий за ним из-под ресниц не заметил, как кровь прилила к щекам, окрашивая их в алый цвет. Метаться в поисках того, что можно было бы натянуть на себя, смысла не имело, да и без очков это все равно было бы глупо. Где его очки, тоже оставалось открытым вопросом, и Поттер, плюнув на условности, направился в сторону указанной двери, сверкая голыми ягодицами, к немалому удовольствию Люциуса.
Малфой поспорил сам с собой, будет ли муженек заматываться в одно из полотенец, которые были в ванной или все так же гордо продефилирует обратно? Судя по тем сведениям, что когда-то снабжал его Снейп, то полотенца не избежать, да и пунцовые уши тоже говорили в пользу именно этой версии, но уверенная поступь и гордо выпрямленная спина могли склонить чашу весов в другую сторону. Хотя, пари со всех точек зрения было выгодным — приз все равно доставался победителю.
— Малфой, подвинься, — занятый мыслями, Люциус не услышал приближения мужа, да и как услышать тихую поступь босых ног по ковру?
— Я сплю, лезь так, — отрезал Люциус, наслаждаясь открывшимся видом — Гарри решил не заморачиваться прикрыванием чресел.
— А какого хрена кровать к стене ставить, — возмутился Поттер, перебираясь через супруга, который был бы рад, конечно, но уж слишком у Гарри было много острых углов.
— Мне так нравится, — сказал Люциус, когда Поттер, повозившись, наконец, устроился, — и вообще есть специальные очищающие чары, — промурлыкал он в ухо мужу, придвигаясь и обнимая, — могу научить.
— Ага, — совместно с глубоким зевком сказал Гарри и забросил руки и ноги на Люциуса, лохматая голова удобно устроилась на плече, — потом как-нибудь.
Малфой вздохнул — в таком положении спать невозможно, но все равно зачем-то закрыл глаза, пообещав себе, что вот через минуточку сбросит все лишние конечности, мешающие здоровому отдыху. Вот через минуточку…
Проснулся он только утром, уткнувшись носом во впадинку между плечом и шеей несносного Поттера.
Лежать так было приятно. Губы сами потянулись к беззащитно доступной шее, прикоснулись, запечатлели влажный поцелуй. Люциусу казалось, что он наблюдает за всем происходящим со стороны, и это не его язык пробует на вкус теплую кожу сонного мужа, не его тело прижимается к изгибу спины и уж точно его собственные бедра не могли совершить такого поступка — как притереться к упругим, округлым ягодицам…
— М-м, — замычал Гарри, не то еще во сне, не то проснувшись, дернул задницей и член Люциуса, и без того уже напряжённый, налился полностью, скользнув в тесную и теплую ложбинку между половинками.
Поттер затрепыхался, извернулся в обнимающих его руках, повернулся лицом и распахнул свои пронзительно зеленые глаза. Глядя неверяще и потрясенно.
— С добрым утром, — прошептал Люциус и прикоснулся к полуоткрытым губам невесомым поцелуем.
— А, — успел только сказать Поттер, прежде чем сдаться на милость Малфоя.
Люциус не знал насколько опытен его муж. Да, у них магический брак, который, можно сказать, по умолчанию подразумевает занятия сексом, но оттолкнуть Гарри в их первый раз — предыдущий, в больнице, можно не считать — было бы глупо и недальновидно. Малфой был уверен, что нужно сделать все, чтобы партнеру понравилось. Никакой спешки, грубости или небрежности. Где там самолично приготовленная смазка с черничным ароматом?
Гарри было хорошо. Хотя нет, это слишком примитивное слово, чтобы описать всю ту гамму чувств и ощущений, которые овладели им. Он плавился, как свинец в тигле, растекался, как желе в солнечный день, и рвался в небо, как наполненный гелием воздушный шарик. И взлетел бы, но Люциус крепко удерживал его на земле, прижимая своим телом и обнимая руками.
Гарри так и не понял, как оказался стоящим на четвереньках посреди огромной Малфоевской кровати с приподнятой вверх задницей и скользкими пальцами внутри. Упустил момент, а потом было бы глупо дергаться. Пусть его опыт и не был таким обширным, какой демонстрировал сейчас драгоценный супруг, но и совсем уж девственником он не был — случались в жизни приключения и с парнями и с девушками. Давно, правда, и под оборотным, но разве в этом суть? Главное же понимать, что происходит, и вовремя сориентироваться, ловя момент…
Люциус держался из последних сил. Кто бы мог подумать, что внутри Поттера горит такой огонь? Кипит и только и ждет момента вырваться обжигающая лава?!
— По-от-тер, — задыхаясь, едва вымолвил он, — если ты не перестанешь… —, но было уже поздно, тот в очередной раз ловко подмахнул, и Малфой не удержался, срываясь в оргазм.
За окном было уже совсем светло. Люциус зачем-то минут пять смотрел сквозь стекло на чистое голубое небо и пытался определить который час по солнцу, хотя окна спальни выходили совсем не на восток.
Рядом зашевелился Гарри. Люциус нахмурился и посмотрел в его сторону. Стало стыдно, что вот молодой муж лежит рядом неудовлетворенный… Стоило бы, наверное, вспомнить про возраст и последствия тяжелой болезни и магического истощения, но вызывать жалость? Не стоит, пожалуй. Да и какой там возраст! Для мага пятьдесят сущая ерунда! Опять же минет можно сделать, он, наверное, будет рад. Люциус встал на колени рядом с мужем, посмотрел на его стоящий колом член, жаждущий разрядки, и решительно спустился с высокой кровати на пол, устраиваясь на ковре поудобнее. Пятьдесят, конечно, не возраст, но спину все же стоило поберечь.