— Ну, я поговорю с ними вечером и перезвоню тебе, — неуверенно сказала Ирина. И добавила: — Они оба работают, поэтому освободятся только во второй половине дня.
— Но этот зм… этот Ярослав зашёл вчера к тебе ближе к обеду, — заметил он.
— В перерыве, — уточнила она.
— Не будешь против, если я тебя до аптеки твоей провожу?
— Нет, спасибо, — вежливо сказала она, и они наконец вплотную занялись десертом.
Проводив Ирину в фитоаптеку, он вдруг сообразил, где находится, и, поймав какого-то рабочего с пустой тележкой, спросил, где можно найти прилавок со всякими финтифлюшками. Тот велел идти с ним — и привёл к солидной даме, торговавшей во внутреннем помещении рынка бижутерией. Правда, в основном украшения были женскими. Ни на что не надеясь, Женя поинтересовался браслетом с андреевским крестом. Поразился, когда, пошарив по коробкам, дама вынула искомое. Он предполагал нечто вроде браслета для часов. Но получил подобие чёток из квадратных бусин, каждая из которых несла тот самый крест — синий на позолоте. Хм. Ещё интересней.
Домой он возвращался недовольный. Радость от покупки предмета, который, предполагаемо, должен защитить его, смешивалась с горьковатым впечатлением от беседы с Ириной. Слишком много недоговорённости, будто получил карту нужного маршрута и обнаружил, что середину проели крысы.
Ближе к дому наметился перелом в настроении, и он не заметил даже, как усмехнулся: ну и физиономия будет у Змея, когда он вечером увидит нового участника событий, которые считает делом только их компашки… Вчера, правда, Змей был явно благодарен, что Женя ввязался в перепалку с Дворнягой. Впрочем, перепалка — слишком сильно сказано. Дворняга слишком очевидно пытался пробить его спокойствие, разозлить, но Женя держал легкомысленно-издевательскую позицию: «И чё?» Обычно эта позиция, опробованная на многих и не однажды, здорово выводила из себя его вынужденных собеседников. Что с Дворнягой и произошло. Он решил, что легче с достоинством удалиться, чем продолжать психовать.
Прежде чем зайти в подъезд, он постоял на площадке перед дверью. Пожалел, что когда-то бросил курить — прекрасная отмазка для маскирующегося наблюдателя. Но время от времени задирал голову, разглядывая быстрые тёмно-серые тучи, которые мотались по небу, изредка бросая россыпь капель, а потом смывались, уступая сильному солнцу… Зачем вчерашние двое загонщиков Дворняги пришли к нему? Неужели затем, чтобы Дворняга рекрутировал его? В грабители… Надо же… Небось, заметили его в аптеке Ирины, присмотрелись — насколько он понял, они тоже «видят».
Любопытное начало возвращения в нормальную жизнь. С открытия, что в привычный мир вписана группа товарищей, которые ему отнюдь не товарищи.
Так никого подозрительного и поблизости не заметив, Женя вошёл в подъезд. В лифте, естественно, встал чуть сбоку — помнил, что правая дверца открывается медленней, о чём вряд ли знают загонщики Дворняги. Да и… Если бить будут, то чаще удар идёт налево… А потом сообразил, что интересней застать непрошеных гостей врасплох, буде они наверху, поджидая его. Вышел на предпоследнем этаже и спокойно прошёл две лестницы на свой этаж. Пусто. В некотором даже разочаровании Женя закрыл за собой дверь в квартиру.
Но возвращение к нормальной жизни ознаменовалось и привычной работоспособностью, властвующей им в первой половине дня. В мастерской он с головой ушёл в работу…
Звонок домофона обозлил до чёртиков, а взгляд на часы — заставил растеряться. Вот ни фига себе — четвёртый час.
Пышнотелая, но шустрая блондинка Леокадия, как и обещала, приехала с Витенькой, который состоял при ней личным водителем, грузчиком, упаковщиком и ещё в паре-тройке разных специализаций.
В мастерской Леокадия обрыдалась от восторга, сюсюкая грудным контральто. Получалось насморочное гудение мультяшной слонихи. Витенька, грузный темноволосый мужик, молча шёл за нею по пятам, осторожно принимал акварели и тут же сноровисто упаковывал их: вчерашние — в тубус, а свежие — в специальные папки… Женя подписал все документы, благосклонно выслушал дифирамбы себе и проводил деловых гостей.
Стало гораздо легче — ещё один груз с плеч. Теперь, когда к вечеру он получит деньги на карту, он снова может жить независимо. Отец всегда был готов помочь, но Женя не любил обращаться к нему.
Вернувшись в мастерскую, понял, что выдохся и далее рисовать — лучше даже не пытаться.
Сбросил отцу эсэмэску: «Позвони, когда сможешь» и пошёл на кухню, где со вчерашнего дня на обеденном столе валялись мелки, пара листов акварельной бумаги и портрет Змея.
Лео, которая успевала не только восторженно рыдать, но и обегать всю квартиру, также успела деловито прицениться к портрету Змея и пообещала разузнать, хорошо ли идут на художественном рынке работы фэнтезийного плана. Женя даже мельком пожалел, что не спрятал рисунок со Змеем.
Заглянув в холодильник, он соорудил себе шикарный бутерброд и, пока закипала вода для кофе, набросал портрет с внутренней сутью Красимира. Закончив его, снял с плиты турку. Кофе выкипел лишь на треть, что он посчитал чудом.
Думая, как писать Красимира, он решил попробовать запечатлеть его в напряжённый момент. Очень уж отчётливо помнил, как парень стоял неподалёку от Ирины, не пытаясь к ней подойти, пока напротив присутствовал Дворняга. Женя вспомнил сжатую фигуру парня и постарался понять Красимира. Увидел профиль с небольшим носом, ноздри которого раздувались так, словно Красимир внюхивался в воздух. Увидел, что стоит он в позе, когда одна нога чуть согнута в колене и чуть отставлена от другой. Понял. Красимир не сбежал бы, доведись схватиться с Дворнягой. Он просто опасался подойти, пока тот говорил. Но, решись Дворняга или кто-нибудь из его окружения на действие против Ирины, Красимир без раздумий бросился бы вперёд.
Рисуя, Женя жёстко контролировал себя, заставляя находиться в полном сознании, хотя отчётливо ощущал, что автописьмо пытается снова завладеть им…
Женя осторожно пригубил горячий кофе, не сводя оценивающего взгляда с листа.
Напрягшийся, как для прыжка, волк, чёрный, лохматый, сиял на него с листа суженными жёлтыми глазищами и едва ощеренными, но неплохими такими клыками.
— Одобрям-с, — задумчиво сказал Женя, подразумевая, что Красимир для Ирины, кажется, охрана неплохая. Проверить бы его ещё в небольшой драчке.
Остался последний лист. Нет, были ещё, в мастерской, но… Осталось написать внутреннюю суть Ирины, а он всё не мог решиться. И не то чтобы его смущало увидеть за внешностью девушки суть, выраженную звериным обликом. Нет, что-то просто не давало ему вообще прикоснуться к её скрытому миру.
Ближе к пяти позвонил отец.
— Вы с матерью вчера ходили в театр, — полувопросительно констатировал он.
— Да. Кажется, мне лучше, — коротко сказал Женя. — Папа, я хотел спросить: не знаешь ли ты в городе семью, в которой есть некто Демьян? Имя довольно редкое. Может, вспомнишь. Мне кажется, он из состоятельной семьи.
Отец Жени владел объединённой банковской сетью и многих влиятельных людей в городе знал не понаслышке. После недолгого молчания он не совсем уверенно сказал:
— Демьян Изразверин — мой старейший клиент.
— Сколько ему?
— Ну, чтобы не соврать — годков за восемьдесят.
Женя быстро просчитал.
— Семья. Значит — внуки есть.
— Да, семья у него довольно обширная.
«А внуков часто называют именами дедов», — закончил Женя.
— Они какие, эти Изразверины? Ну, как семья?
Женя знал, что отец трепетно относится к вопросам рода и семьи, многими клиентами своими интересуется, поэтому не боялся спросить. Отец опять немного помолчал и нехотя сказал:
— Мало что о них знаю. Семья старая, из купцов вроде, с дореволюционными ещё корнями. Был слушок, что первый купец Изразверин не брезговал в начале карьеры и кистенём помахать, начиная свой капитал. Но такие слухи не редкость о людях с историческим прошлым. Древо семейное у них достаточно крепкое. Кредитов не берут. С финансовыми операциями крайне осторожны, но, бывает, играют на фондовых рынках. Женя, прости, но почему ты любопытствуешь?
— Вчера встретился с внуком Изразвериных, тоже Демьяном. Показалось — интересный тип.
— А можно узнать, как ты с ним встретился? — осторожно спросил отец.
— На узкой тропе, — задумчиво сказал Женя. — Вчера в театре. По-моему, я ему не понравился. Если честно, он мне не понравился больше.
— Могу поискать информацию по Демьяну-младшему, — тоже задумчиво сказал отец. — Общеизвестную, естественно. О вкладах, как понимаешь, не могу ни слова.
— Нет, спасибо, папа. Главное ты уже сказал.
Они распрощались.
Он по старой привычке уставился немигающе в окно, глядя, но не видя тёмно-синих туч, кажется предвещающих снег с дождём. Очнулся. Не выдержал. Схватил карандаш и быстро набросал основные линии лица Ирины. Так, как он обычно это делал на Арбате. Он не любил писать портреты, но считал, что должен совершенствоваться в тех областях живописи, которые ему подвластны. На Арбате он никогда не вдумывался в то, что появляется под его рукой. И сейчас проделал тот же фокус. Не впадая в транс автописьма, он быстро работал, скорее не рисуя, а запечатлевая черты девушки.
Когда он закончил и спросил себя, почему он решился, ответ был как на ладони: он хотел, чтобы Ирина была с ним рядом. Пусть и будучи портретом. «Как главный фигурант дела», — суперсерьёзно объяснил он себе — и расхохотался.
Успокоившись, он снова взялся за мобильный.
— Рыжая, привет! — сказал он. — Я срочно нуждаюсь в твоей потрясающей памяти и изумительном умении запоминать всё, что не надо.
Тонкий, почти девчоночий голосок звонко отозвался:
— Болтун ты, Женька! Погоди, я своё семейство успокою… — На заднем фоне эфира Рыжей послышался слаженный писклявый вопль.
— Рыжая! — удивился Женя. — И когда это ты далась окольцеваться?
— Как только нарисовался объект подходящий, — философски сказала Люда, однокурсница. — Ну, что тебе надо? Кто тебя интересует на этот раз?
— Фамилия девушки Ирины с первого курса, когда мы были на пятом. Она после первого ушла. Это всё, что я знаю.
— Мм… Подожди-ка… — Люда задумалась, явно вспоминая. — Не светлорусая она? Ходила ещё, как королева? Осанка такая, что боялись — на физру ходить не будет?
— Ходила? — с неожиданным любопытством спросил Женя, глядя на рисунок.
— Ходила. Не считая того, что ничего особенного в её способностях не было, она только этим и запомнилась, что держала себя королевой.
— А почему она ушла?
— Девчонки говорили — сказала, что не видит смысла продолжать учёбу, если таланта нет. Вспомнила! Белославская! Помнила же, что фамилия странная! Ну да, всё правильно — Ирина Белославская!.. Женя, — уже вкрадчиво позвала Рыжая. — А зачем тебе это? Ну, узнать про неё? Встретился где-то? Она тебе нравится?
— Рыжая, — так же вкрадчиво сказал Женя, — я ведь ещё не закончил спрашивать. Вот тебе ещё одна задачка. Кто такой Демьян Изразверин?
— Сволочь хорошая, — неожиданно сказала Люда. — Слышать об этом гаде не хочу. Ты точно хочешь узнать о нём? Женька, скажу честно — не хочу о нём говорить. Не советую вообще знать этого человека. Общаться — тем более.
— Он тоже учился в нашем университете? — поразился он.
— Нет. Он учился в пед. Ещё далеко до нас. Просто ты такие вещи мимо ушей пропускал. Но все уже тогда знали, что он подонок. Бандит с большой дороги. Всё, Жень, не хочу говорить об этом. Ещё вопросы, кроме как о нём, есть?
— Нет, Люда. Спасибо за информацию.
— Ага. Звони, если что…
А через минуту мобильник звякнул, и Женя выслушал предложение Ирины через полчаса встретиться в сквере, остановкой ниже рынка. Ребята будут с нею и ответят на его вопросы сами. А ещё у них есть предложение к нему. Заинтригованный Женя оделся и вышел из дома. Огляделся, как заправский шпион, и понял, что шпионом придётся и в самом деле побыть: два парня торчали на детской площадке, лениво катаясь на круговой карусельке, похожей на громадную консервную банку, и поглядывая в сторону его подъезда. Он вышел — каруселька остановилась.
Прикинув обстоятельства, Женя направился в ближайший магазин. Тот был маленьким, но удобным для игр в прятки — то есть проходным, выводя во двор жилого дома. Женя очень надеялся, что поднявшиеся с карусельки парни этого не знают и будут честно ждать его на входе.
6
Ирина думала — будет хуже. Сначала пришёл Ярослав. В маленьком подсобном помещении она как раз мыла чашки и велела ему посидеть в комнате для гаданий. Он сказал, что подождёт Красимира рядом с фитоаптекой. Ирина пожала плечами.
Когда она закончила с работой, оба сидели в комнате, пили чай — бабуля расстаралась… Оба мрачные — со вчерашнего столкновения не прочухались, всё ещё переживают, причём Ярослав — на свой любимый манер: насупился, как будто собирается дать отпор её упрёкам, прекрасно притом понимая, что никаких придирок не дождётся.
Она сняла фартук, села рядом, за столик, и выложила как на духу:
— Утром звонил Женя. Пригласил позавтракать вместе и поговорить. Сидели в «Якоре», — уточнила она, покосившись на угрюмого Ярослава. — Он спрашивал про упырей, откуда они. Ещё спрашивал о вас. Я сказала, что не могу ему рассказывать, пока вы мне не разрешите.
Лица обоих сразу стали огорошенными. Кажется, они думали, что она и впрямь укорит их за вчерашнее, а тут — новость… Красимир поёжился и вздохнул.
— А кто он вообще?
— Художник. Предпочтение отдаёт акварели. Востребован. Этим зарабатывает.
— Это мы слышали, — пробурчал Ярослав и допил остатки чая. Скривился. Наверное, остыло. — И видели. Я по-другому спрошу. Зачем ему знать о нас? Чего он хочет?
— Скорее, не хочет. Мне кажется, он думает, как избавиться от упырей. Теперь мы знаем, что некоторое время он не мог даже на улицу выходить именно из-за них. Судя по всему, он собирается помочь нам. Понятно, что Женя хочет знать, с кем будет иметь дело.
— Он сильный, — заметил Красимир, между ладонями катая перед собой пустую чашку. — Если спокойно говорил с Демьяном. Почему же упыри пробивают его?
— Из-за автописьма, — сказала Ирина. — Он впадает в состояние, близкое к трансу, и не контролирует себя при этом. Но сейчас Женя, кажется, нашёл возможность не уходить в этот транс полностью.
— Нет, я о другом, — снова вздохнул Красимир. Снял крышку с чайника, заглянул, поднял брови. — Мы — не можем говорить с Демьяном. Он нас… запечатывает. Не даёт слова сказать. А этот художник… Да ещё сквозь зубы с ним…
— А ты, Ирина? Хочешь, чтобы он с нами был, этот Женя? — насторожённо спросил Ярослав. — Ты-то уже помогла ему раз. Чем он может нам помочь?
— Я думала — это ясно, — даже удивилась Ирина. — Мы же бегаем, как последние… В общем, бегаем по городу, пытаясь помочь упырям вернуться к нормальной жизни. А вот появляется он — Женя, к которому они сами идут. Неужели только я это сообразила?
— Ирина права, — оживился Красимир. — Если вспомнить вчерашнее… Ха. Он всего лишь появился — и тут же упыри на него… Ребята, да из него приманка получается классная! Его выставить без защиты — и только лови упырей!
— Пока Демьян других строгает, — проворчал Ярослав. — Но… Да, идея классная… Ну, если так, то я согласен. И с чего начнём с ним… общаться?
— Надо с ним встретиться, как он и хочет, — предложила Ирина. — Поговорить. Вам же отвечать на все его вопросы необязательно. Только по делу. И придумайте — где встретиться. А я позвоню, чтобы он знал.
— В сквере, через дорогу от библиотеки, — сказал Красимир. — Там снег растаял, и скамейки сухие. И отсюда недалеко. Всего остановка. Только бы дождя не было…
— Прямо сейчас? — хмуро спросил Ярослав.
— А чего тянуть?
— Пять минут, — железным тоном сказала Ирина. — Я вымою ваши чашки — и пойдём.
— Помочь? — вскочил Красимир, а Ярослав отошёл к книжным стеллажам.
Через полчаса, учтя время и для Жени, они сидели в сквере.
В обещанное время он не пришёл.
В сквере сидели молодые мамы с колясками, оживлённо болтали девушки и парни из неподалёку расположенного факультета строителей. Бродили, выгуливая собак, двое мужчин. Медленно, степенно разговаривая, ходили старушки, и наблюдал за ними со скамьи, опираясь на трость, глубокий старик.