Подсечка, и оставшийся палач падает на землю лицом вниз, разбивая дыхательную маску. Откатываюсь от него и едва успеваю податься назад, под руками рассыпается песок, падая в огненную бездну.
Стук сердца заглушает мысли, кажется еще немного и оно просто разорвется от напряжения. Я даже перед первым боем так не нервничала.
Мужчина быстро очухался и кинулся на меня, пытаясь подмять под собой. Резкий разворот, размах ногой и моя ступня встречается с его головой. Перекатываюсь и встаю на ноги. Краем глаза нахожу жреца. Тот стоит, сложив руки на груди, и даже не делает попытки меня остановить. Так в себе уверен?
Меж тем, тень поднялся, вытирая кровь с разбитого лица. Глянув в его глаза я обмерла, они светились красным, что означает крайнюю степень бешенства. Вот теперь за меня возьмутся всерьез. Вынув нож из голенища сапога, он нарочито медленно пошел на меня. Тяжелое хриплое дыхание вырывалось из горла, видимо ядовитая атмосфера на него тоже повлияла, если присмотреться, то видно, как дрожит рука, удерживающая оружие.
Автоматом встаю в боевую стойку, чуть пригибая ноги и сжимая кулаки. Липкий пот застилает глаза, одежда давно вымокла и противно липла к телу.
Наблюдаю за противником расфокусированным взглядом, голова внезапно закружилась и я покачнулась. Мужчина воспользовался этим и бросился в атаку. Я даже не могла двинуться с места, в глазах потемнело, казалось еще немного и я просто потеряю сознание. Реальность ускользала, неприятная слабость охватила тело.
Что случилось, почему? – мысли со скоростью молнии проносились в мозгу.
– Бесполезно, – ворвался в голову равнодушный шепот.
Диким усилием воли поворачиваю голову и успеваю заметить как жрец стоит, едва ухмыляясь, накручивая на кулак мою косу. Вокруг его фигуры вилось едва заметное свечение.
Магия, – поняла я. Используя мои волосы, он отнимал жизненную силу. Не успеваю заметить, как тень уже стоит передо мной, занося нож.
Неужто все? – горькая досада оседает в душе. Как во сне вижу руку, которая медленно опускается вниз, еще чуть-чуть и нож войдет мне точно в сердце, но тут...
Произошло сразу несколько событий. Внезапно моя коса, в руках жреца, загорелась и осыпалась пеплом. Передо мной возникла красная стена огня, постепенно закручивающаяся в тугую воронку, которая, вспыхнув, откинула прочь тень. Мужчину протащило по камням и буквально выбросило с обрыва. Он так и упал, молча.
На самом деле эти действия не заняли и нескольких секунд, но для меня они растянулись на часы. Я как будто со стороны наблюдала за происшедшим. Видела как жрец, растеряв свою надменность, с ужасом взирал, как пламя ударяется в потолок и распадается на сотни красных искр. С бешеной скоростью они носились по воздуху, отскакивая от стен как мячи, попутно поджигая их. Не прошло и минуты, как все нутро жерла было охвачено кроваво-красным пламенем. А я сидела на коленях, и не прошеные слезы текли из глаз.
В тот самый момент, когда над головой взорвался красный водоворот, мне привиделись карие глаза на детском миловидном личике, смотрящие на меня с грустью и... надеждой. Такие знакомые и такие далекие. Любимые и ненавидимые, его глаза...
И шепот, заставивший сердце обливаться кровью.
– Мама? – немой вопрос и ожидание в глазах. – Мама, – одно слово, сказанное с робкой надеждой. Позволю ли, приму. – Мама... – и я не сдержалась.
Упав на колени, закрываю лицо ладонями, чувствуя соленую влагу меж пальцев. Раскаяние затопило мою душу, как я могла? Как я могла даже подумать об этом? Убить частичку себя, своей души. Ведь малыш ни в чем не виноват, за что я так жестоко хотела его наказать?
– Прости, – голос предательски дрожит. – Прости... я не хотела...
Тело сотрясали рыдания, я никак не могла остановиться. Постепенно вокруг меня образовывался черный кокон, закрывая от внешнего мира и бушующей стихии. Я не видела, как вырвавшаяся вверх огненная волна смела площадку, на которой мы стояли. Не видела, как зеленоволосый жрец вспыхнул факелом, и за несколько секунд от него осталась лишь горстка пепла. Вокруг меня выстроился плотный кокон изначальной тьмы, которая укачивала меня на своих волнах. Перед тем, как полностью потерять сознание, я успела подумать о том, кому обязана своей жизнью.
Просыпаться не хотелось категорически. Сознание то и дело пыталось уцепиться за остатки сна, который, с каждой прошедшей секундой, утекал как вода сквозь песок. Решающим фактором стал солнечный луч, что примостился на веках, и как я старалась отворачиваться, ничего не выходило – настырный лучик, как привязанный, следовал за мной. Ничего не поделаешь, пришлось открывать глаза. Взору предстал каменный потолок с выщербленными на нем узорами. Как я не силилась понять, что они означают, так ничего и не получилось. Узоры в виде шести линий, которые сначала идут параллельно друг другу, а потом закручиваются в жуткий водоворот, сплетаясь вместе в одной им ведомой игре. Дальнейшее похоже на бред больного художника, или каракули маленького ребенка, когда тот еще только учится рисовать – резкий уход вверх, затем плавный спуск линии вниз, прямо, назад, вниз, зигзаг, снова водоворот и причудливый танец. Некоторое время я так и лежала, бездумно глядя в потолок.
Устав валяться, сделала попытку сесть, за что и поплатилась, комната внезапно запрыгала перед глазами, и я полетела на встречу с землей. В последний момент, когда мой нос вот-вот должен был встретиться с полом, я зависла.
– Совсем дурная что-ли? – раздался над ухом сухой старческий голос, и меня водрузили на место.
– Где я? – только и пришло на ум.
– У меня дома, – последовал лаконичный ответ.
– А как я тут очутилась? – с любопытством осведомилась я, разглядывая хозяйку жилища из полуопущенных ресниц. Ей оказалась сгорбленная годами старуха, с изборожденным морщинами лицом, делающим его похожей на изюм. Глаза давно выцвели и побелели, тонкий прямой нос, больше напоминал клюв птицы, губ почти не видно, лишь тонкая едва заметная красная полоска, там, где они должны находиться. Из-под черного платка выбивались снежно-белые волосы, падая на сморщенный лоб. Худые костлявые пальцы, казалось, навсегда застыли в одном положении, будто она что-то хочет ухватить. Серое платье, сто раз застиранное и заштопанное, мешком висело на худеньком теле. Весь её вид показывал – дунь и рассыплется, но... что-то мне подсказывало, что она не так проста, как хочет казаться.
– Кто вы?
– Простая отшельница, живущая в этих горах, – с едва заметной улыбкой ответила старуха, и, не дав мне рта раскрыть, продолжила. – Я нашла тебя неподалеку от своего домика, ты лежала без сознания, вот я и перенесла тебя.
– Вы? – не верю! И скептически гляжу на её тонкую фигурку.
– Я-я, – кивок головы. – Ты не смотри доченька, что такая худая, сил у меня еще много.
Мне стало неуютно, а вдруг бабка сумасшедшая? И немудрено будет, столько-то лет прожить одной в горах, не имея возможности поговорить хоть с кем-нибудь. Тут-то я насторожилась.
– Мы в горах?
– Да, Рохамские горы.
– Что?! – я не ослышалась? Это же за несколько тысяч километров от подземелий, практически в землях адвелов. Я же не владею телепортацией... больше. Рука сама собой схватилась за волосы, короткие, а я уж грешным делом подумала, что драка в жерле Оргата мне приснилась.
Не приснилось. Значит... – рука ложится на живот.
Ты спас меня... И непрошеные слезы вновь потекли из глаз.
– Ты виарка? – этот вопрос вернул меня к реальности.
– А будто так не видно, – излишне резко отозвалась я, вытирая слезы ладонью.
– Ну, на свете много рас, всех и не упомнишь, а я уже стара могу и ошибиться.
И почему мне кажется, что она лжет.
– Ты, наверное, голодна, – спохватилась старуха и излишне резвой, для её годов, походкой скрылась за занавеской, которая отделяла спальню от других комнат.
Повернувшись на бок, я поплотнее закуталась в одеяло и, машинально поглаживая живот, незаметно провалилась в сон.
Бесконечно развивающаяся тьма всколыхнулась, недовольная тем, что кто-то посмел нарушить её покой. Две размытые фигуры материализовались внутри нее. Мелькнула вспышка света, заставившая тьму недовольно ворча растаять, как тает роса на солнце. Одна из фигур протянула вперед руку. Раздался тихий перезвон колокольчиков.
Вторая осторожно приняла дар.
– Надеюсь, этого будет достаточно?
– Пор крайней мере это отсрочит неизбежное.
Три дня я провела у отшельницы, восстанавливая силы. Три дня показались мне самыми прекрасными в жизни. Я уже успела забыть, что такое покой и полностью наслаждалась ничегонеделаньем.
Если бы еще настырные мысли не лезли в голову. В глубине души я понимала, что это всего лишь передышка. Меня наверняка ищут и только вопрос времени как скоро найдут.
Нужно срочно уходить, – твердила я себе, и каждый раз обещала, что этот день будет последним, и каждый новый день давала себе то же обещание.
Оставшееся время слилось для меня в один сплошной поток. Я сбилась со счета, казалось, что живу тут уже вечность.
Календаря у отшельницы не было и оставалось только гадать сколько же прошло дней, да оно видимо и к лучшему.
В один прекрасный день я грелась в лучах утреннего солнца, сидя у окна за вышиванием (оказывается я еще не разучилась шить!) и почувствовала как малыш шевельнулся. Ткань выпала у меня из рук, мне показалась, что невидимая ласковая сила окутывает душу. Я задохнулась от нахлынувшего шквала эмоций. Положа руку на едва заметно округлившийся живот, я радостно улыбнулась. Только сейчас я действительно поняла, что внутри меня растет жизнь, не безликое слово “ребенок”, которого еще пока и увидеть невозможно, а до боли родное, частичка твоей души, самой тебя и я скорее умру, чем позволю причинить ему вред.
Одну мысль я четко осознала, она как жало впилась мне в мозг – Тхор не получит этого ребенка. Ни за что, я скорее сама умру, чем позволю причинить ему вред.
Так оно и будет, – подал голос здравый рассудок. – Как только ты родишь, тебя убьют за ненадобностью, а малыш станет проводником Хаоса в мир.
НЕТ! НИ ЗА ЧТО!!! – пальцы крепко впились в ладони, протыкая ногтями тонкую кожу. – Не позволю... Не дам...
Я почувствовала как знакомая пелена ярости застилает глаза. Вокруг начал образовываться водоворот темной силы. Небеса за окном потемнели. Замелькали извилистые молнии, ветер взвыл и стал отчаянно бить в стены, как будто мечтал смести их со своего пути.
Звонкая пощечина вернула меня в реальность.
– С ума сошла?!! – бушевала Сана. – Хочешь чтобы хикары напали на твой след?! Использовать магию хаоса! – всплеск руками. – Дура!!! – и со стуком захлопнула ставни за моей спиной.
Я лишь прижала ладонь к пылающей щеке и тихонько плакала.
Кажется спокойная жизнь подошла к концу.
Тем же вечером, сидя за накрытым столом, у нас с Санной состоялся странный разговор. Отшельница долго смотрела на меня своими выцветшими глазами и наконец-то спросила.
-Хочешь разорвать договор с богом Хаоса?
– Что?! – первый момент показалось, что старуха окончательно рехнулась и несет бред. – Такое в принципе невозможно!
– Я не спрашиваю тебя возможно это или нет, – резко перебила она. – Я спрашиваю, ХОЧЕШЬ?!!
– ДА!!! – в тот ей выкрикнула я, непроизвольно сжав кулаки. – Если есть такая возможность, я всеми зубами вцеплюсь в нее, но не позволю Тхору взять верх.
– Вот и хорошо, – голос Саны заметно смягчился. – Тогда... – порывшись в карманах, она вынула свет огромный, чуть ли не с ладонь, медальон на толстой цепочке. Сделанный в форме круга, на нем было выгравировано солнце, пускающее несколько десятков лучей, внутри него был заключен полумесяц, а на роге которого сияла шестиконечная звезда. Выполнен он был в двух тонах – этакий причудливый танец черного и золотого: опасной и непредсказуемой тьмы и яркого слепящего света, связанных воедино, как полосы на брошке пчелы. Цвета, ничего не значащие по-отдельности, но соедини их вместе и получишь знак, предупреждающий об опасности – не тронь.
С любопытством разглядываю медальон, опасаясь прикоснуться рукой.
– Что это?
– Не так важно что это, как то, чем оно может помочь.
– И чем же?
– Возьми в руки узнаешь.
– А это действительно надо?
– Не бойся, не укусит, – каркающее смеется Сана и буквально впихивает мне его.
Двумя пальцами держу цепочку и подношу поближе к глазам. Странно на вид обычная безделушка, а опасностью от нее так и разит.
– Сожми в кулаке.
После недолгого колебания делаю, как говорят, и зажмуриваюсь от яркой вспышки. Сквозь плавающие перед глазами пятна замечаю, как несколько сотен золотых нитей вырвались из плена медальона и рванули в разные стороны, окутывая мою фигуру. Не успеваю отреагировать, как понимаю, что вишу в каком-то подобии невесомости. Зрение шалит, так что нет возможности оглядеться и понять, где я очутилась, не ощущаю собственного тела, как будто его и нет. Страшно, очень.
Из ниоткуда приближаются голоса, с каждой секундой становясь громче. Я напряженно замираю, один голос кажется смутно знакомым. Я не ошиблась.
– Мы слишком много потеряли времени.
– Нам спешить некуда.
– Если избранная не найдется...
– Ей некуда бежать. Латира теперь отверженная, даже собственный народ её не примет. Так что рано или поздно она вернется.
– Лучше рано, иначе от нас ничего не останется.
– Ты так боишься расправы?
– А ты сам не боишься умереть или, еще хуже, быть принесенным в жертву Тхору.
– Богохульствуешь, – насмешливое шипение.
– Уж кто бы говорил.
– Имею полное право.
– С каких пор демиурги выполняют приказы Отверженного?
– Времена меняются. Даже демиурги хотят жить.
– А как же ваши творения? Их не жалко?
– Они лишь игрушки, – тихий смех, – всегда можно создать новых, куда сложнее вернуть власть.
– И это говорит сын Версана. Хотя... чего еще ждать от полукровки... – дальнейшие слова я уже не слышала, да мне и этого хватило. Мир просто рушился на моих глазах.
Вирт... как же так.
Когда же я разучусь удивляться. Все происходит слишком быстро, но тогда почему я чувствую себя преданной. Я же... а он... Я для тебя всего лишь игрушка?! МЫ ВСЕ для ВАС ЛИШЬ игрушки?!! Ничего не значащие, молчаливые и покорные. Мы лишь средство сохранения вашей власти?!! Так чем вы лучше этих завоевателей?!!!! За что мы боролись, за что гибли? За непомерное тщеславие Творцов? За излишнее самомнение верховных Демиургов.
Паршиво, как будто меня с головой окунули в грязь, и как следует там повозили. Чувствую себя марионеткой, которую долго и упорно дергали за веревочки, направляя к нужной им цели. Подло и жестоко. Прикрываясь высшими целями, нас тысячами вели на убой, как какую-то скотину, а мы и рады были. Но теперь хватит! Веревки срезаны и пусть я упала на дно, как сломанная кукла – я свободна и... И!.. – перед глазами одна за другой вставали сцены расправы над лживыми Творцами. Они сменялись одна другой, обрастая жуткими кровавыми подробностями. Я уже представляла, как самолично расправлюсь со всеми оставшимися в живых демиургами, как оборву нить их жизни, заставив при этом в полной мере ощутить все то, что пришлось пережить мне. Пусть на собственной шкуре почувствуют как...
– А оно тебе надо?
Пришедший извне вопрос озадачил меня.
– Что надо? – недоуменно переспрашиваю у пустоты.
– Что ТЕБЕ принесет их смерть?
– Удовлетворение.
– Удовлетворение от чего?
– От свершившегося правосудия! Пусть демиурги на собственной шкуре почувствуют всю тяжесть нашего положения!
– Нашего? – голос слегка озадачился. – Или все-таки твоего? Может не всем вам, а именно ТЕБЕ это принесет удовлетворение?
Вот тут-то впервые я по-настоящему задумалась. И что на это ответить? С самого детства мне твердили, что я избранная и должна действовать в интересах своего народа, спасти его от сил хаоса. Я была обязана остановить нашествие отверженного бога, я должна была уничтожить захватчиков, посмевших пойти против властителей этого мира. Я должна, должна...