На Николая было страшно смотреть. Он посерел и опустил голову. Руки, которые лежали на столе, явственно дрожали. Его можно было понять. Мария Федоровна, сочувствуя сыну, спросила:
— Господин генерал, вы ведь сказали, это другая историческая линия?
— Конечно. Это история нашего мира, а в вашем ничего еще не предопределено. Хотя я вас прекрасно понимаю.
Видя, что император всё еще в ступоре, Мария Федоровна начала переговоры, чтоб сменить тему разговора. Она спокойным голосом, как будто ничего не произошло, спросила:
— Хорошо. Допустим, мы вам в некоторой степени верим, генерал, и представленные доказательства заслуживают самого пристального изучения. И впоследствии у нас будет возможность убедиться в вашей искренности, но хотелось бы знать, какие цели вы ставите перед собой, проникнув в наш мир и придя на территорию Российской империи?
— Спасибо за вопрос, ваше императорское величество, — я чуть кивнул головой, давая понять, что преклоняюсь перед ее мудростью.
— Я хочу сразу определить наши приоритеты. Мы — православная страна, правопреемник России, которая была уничтожена во время Третьей мировой войны. Мы понесли огромные потери, и у нас существуют большие проблемы с продовольствием и с некоторыми товарами народного потребления. Соответственно, мы никоим образом не ставим перед собой никаких задач по вторжению в ваш мир. У нас просто не хватит на это сил, да и по большому счету у нас есть свой мир, и его нужно приводить в порядок.
Помимо всего прочего, часть нашей производственной базы уничтожена, и мы готовы разместить определенные заказы оборонного характера на предприятиях российского военно-промышленного комплекса, естественно, принимая участие в его модернизации и передавая некоторые технологии, которые появятся в вашем мире в лучшем случае через двадцать-тридцать лет.
Образно говоря, мы предлагаем установить добрососедские отношения, поскольку не имеем друг к другу никаких территориальных претензий. При этом российским товарам предлагается огромный рынок сбыта, причем по весьма и весьма приличным ценам, отличным от тех, что выставляют у вас люди, контролирующие мировой рынок. Таким образом, тут не будет никакого демпинга и диктата западных торгашей, и мы готовы платить на ваш выбор или золотом, или высокотехнологическими продуктами, или даже некоторыми технологиями, которые можно будет адаптировать к вашей производственной базе.
Подумайте, ваше императорское величество, из-за чего началась в вашем мире глобальная война? Англия и Германия не могли поделить рынки сбыта своей продукции, и возникли претензии по колониальным вопросам. А тут получается, что перед Россией открываются очень серьезные перспективы по развитию и сельского хозяйства, и промышленности, при этом я вам даю слово, что мы готовы торговать только с вами, и никто, никакие англии, франции и остальные штаты не будут допущены к этой, по сути дела, колоссальной кормушке. Им всем, кто захочет урвать крохи, придется идти к вам на поклон, потому что мы принципиально не будем с ними работать, только с вами. Будут закупаться только русские товары или товары с клеймом «Сделано в России». Теперь представьте, что произойдет, когда эти островные торгаши и их собратья из-за океана почувствуют, как мимо них проходят огромные прибыли? И силу они применить не смогут, потому что сразу получат от нас в полной мере, ну, если, конечно, мы с вами заключим договор о взаимной военной помощи. Они быстренько выстроятся в очередь к вам на прием, умоляя купить у них что-то такое, что можно будет перепродать пришельцам, то есть нам.
У меня, как у большинства наших бойцов, были закреплены гарнитуры в ушах, и тут же я услышал комментарий Дегтярева, который был на связи и слушал наш разговор:
— Молоток, Остап Ибрагимович, классно ты им про Новые Васюки втираешь, так держать…
Я с трудом удержался, чтоб не заржать, и видимо, Катька, услышав Олега, тоже держалась из последних сил.
Николай заметно успокоился и внимательно слушал мои рассуждения. Теперь передо мной сидел умный, начитанный и весьма осторожный политик, который чувствовал какой-то подвох, но ничего пока понять не мог. Поэтому он стал осторожно прощупывать детали моего предложения.
— Англия и Франция — наши союзники, и сейчас мы ведем войну с Тройственным союзом… Как я понял, вы испытываете к нашим нынешним союзникам весьма отрицательные эмоции. Как это может соотноситься с нашим возможным договором?
— На первом этапе я предлагаю заключить договор о торговле и о ненападении. Нам нужно продовольствие, причем готовы платить золотом по установленной вами цене и рассчитываем на большие объемы. При этом в договоре будет прописано то, что мы обязуемся не вмешиваться во внутреннюю жизнь Российской империи без прямой просьбы императора. Это предполагает обучение ваших органов государственной безопасности и помощь в случае необходимости, это же касается и помощи в военной области. Если вы попросите — допустим, в случае тяжелой обстановки на фронте — мы как истинно православная страна готовы оказать помощь своим братьям и нанести точечные удары по любому указанному вами противнику в любой точке планеты, вплоть до уничтожения военного объекта, города, региона противника.
В комнате наступила тишина. Николай удивленно смотрел на меня, не веря своим ушам, и Мария Федоровна и ее дочь тоже смотрели удивленно. Наши союзницы в этой комнате не предполагали у нас наличие таких возможностей. Николай осторожно переспросил:
— Я не ослышался?
— Ваше императорское величество, мы не красуемся. Я, кажется, обращал ваше внимание, что в нашем мире уже 2014 год, и практически весь век люди непрерывно воевали на фоне громадного скачка в науке, которая в первую очередь развивается на ниве совершенствования оружия. У нас прошла война, и весь состав Новоросского экспедиционного корпуса состоит из профессиональных военных, имеющих боевой опыт.
И я замолчал, смотря на императора и на его реакцию. А он ничего не мог понять и не знал, как себя вести в такой ситуации. Видя, что разговор не клеится, Мария Федоровна решила взять бразды правления в свои руки. Спокойным голосом она, блеснув глазами, мягко произнесла:
— Хорошо, господин генерал, допустим, России нужны новые рынки сбыта, и из-за войны и закрытия проливов в стране встала торговля, и ваше предложение будет весьма кстати. Давайте пока на этом остановимся, и не будем заключать никаких стратегических договоров. Мы вас не знаем и, прошу не обижаться, есть некоторый фактор недоверия, поэтому было бы неплохо изучить друг друга. Я бы хотела спросить, как вы видите ваше появление, так сказать, для широких масс народа, чтобы не вызвать ненужного ажиотажа.
Хм. Ну, наконец-то начался деловой разговор.
— Мы готовы выкупить любое здание в Санкт-Петербурге для открытия официального посольства, а для всенародного появления было бы неплохо заранее выделить некую площадку в окрестностях северной столицы или Москвы, где мы сможем демонстративно появиться и выпустить официальную делегацию для ведения переговоров, а на месте организовать временный перевалочный лагерь. Причем хотелось бы переговоры вести на самом высоком уровне, а то ваши, скажем так, политические деятели в большей части либо связаны с масонами, либо с английскими и французскими спецслужбами, — я на мгновение задумался и продолжил: — Было бы неплохо лагерь организовать где-то в окрестностях Санкт-Петербурга. Это будет выгодно вам.
Николай как-то задумчиво смотрел на меня и спросил:
— Чем же?
— В случае нападения на город или прорыва на фронте, мы будем готовы, используя нашу тактическую авиацию, поддержать ваши войска, а в случае неприятностей со стороны ваших союзников, которые так или иначе попытаются нас с вами рассорить и сами напрямую всунуться в торговые отношения, дать достойный отпор.
— Хорошо, я вас понял, мы обсудим этот вопрос.
Он замер на мгновение, а я сам заговорил:
— Вы хотите спросить, лечится ли в нашем мире гемофилия?
Николай вздрогнул и уж очень пытливо, с некоторой надеждой в глазах уставился на меня.
— Нет, к сожалению, не лечится, но жизнь человека, больного этой болезнью, с помощью специальных процедур и препаратов можно продлить на достаточно большой срок. Когда мы откроем посольство, я направлю к вам своего начальника медицинской службы, и она проведет нормальную качественную диагностику. Насколько я знаю, там есть несколько разных типов такой болезни и, соответственно, имеется несколько различных методик профилактики.
Николай кивнул:
— Хорошо…
А я решил его немного утешить. Как отец я его прекрасно понимал.
— Хотя перед самой войной вроде как что-то такое нашли и, если немного поднапрячься, возможно, и поможем вашей проблеме на генетическом уровне.
Император оставался внешне спокойным, но я увидел, как у него блеснули глаза — он действительно обожал свою семью, и мы давно решили на этом немного сыграть. Краем глаза я заметил, как просветлело лицо великой княжны Ольги, которая искренне любила племянников и племянниц, и как настоящая чистая душа сочувствовала горю своего брата.
Мария Федоровна положила руки на стол ладонями вниз и сказала:
— Господин генерал, вы дали много пищи для размышления. Если вы не против, то нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
— Конечно, ваше императорское величество, да и меня дела зовут. Как и прежде, я оставлю Екатерину Анатольевну в качестве офицера связи, а сам вернусь в наш мир. Там тоже накопилось много дел.
На этом встреча была закончена, и, дав команду на взлет, я, проинструктировав Артемьеву, за судьбу которой абсолютно не опасался, направился к вертолету, который уже для прогрева запустил движки.
Через десять минут мы снова неслись над землей, а я всё проигрывал в голове состоявшийся разговор, прекрасно понимая, что как-то скомканно получилось, и Николай не такой уж простачок, чтоб, рассказывая ему сказочки, втереться в доверие. Одна надежда была на Марию Федоровну, которая с каким-то наслаждением ввязалась в эту историю и начала плести новые политические интриги, просчитывая, как на волне появления пришельцев из другого мира упрочить свои позиции в высших эшелонах власти империи.
Глава 10
Уже час, как, грохоча мощными двигателями, улетела боевая машина, которую пришельцы называли вертолетом, унося на борту генерала Оргулова, а император Всероссийский всё не мог успокоиться. Его трясло от той судьбы, которая была предписана ему и его семейству в другой истории, и на ум приходили передающиеся от отца к сыну слова монаха-предсказателя Авеля. Война, терновый венец, смерть семьи и море крови.
Чтобы прервать неприятный разговор, император дал команду накрыть на стол, и около часа ушло на поздний обед, во время которого по молчаливому согласию никто не обсуждал происшедшие события. Даже присутствующий за столом великий князь Николай Николаевич, пытливо поглядывающий на императора, вдовствующую императрицу и великую княжну Ольгу, помалкивал, хотя было видно, что он, профессиональный военный, сгорает от нетерпения узнать, что же такого здесь произошло.
Дождавшись, когда молчаливые денщики уберут со стола и приглашенные на обед гости покинут комнату, они снова вернулись к обсуждению сложившейся ситуации, прекрасно понимая, что сегодняшнее событие перевернет весь мир и вызовет такую бурю, что нужно основательно подготовиться и четко определить свою позицию…
Во время разговора с генералом из другого мира император внимательно наблюдал за этим головорезом в пятнистой форме. Чувствовалось, что тот что-то недоговаривает, но когда он стал описывать смерть императора, захват власти Гучковым, гражданскую войну и террор, то Николай видел по его глазам, что это правда, и от этого становилось еще страшнее…
Отправив гостей и дав команду достойно разместить женщину — офицера связи новороссов, император остался в той самой комнате, где недавно проходил тяжелый разговор, чтобы еще раз поговорить с матерью и сестрой. Не в силах держать всё это в себе, он поделился своими страхами с родными людьми и жалел о том, что рядом нет милой Аликс, но к его удивлению, Мария Федоровна, его матушка, спокойно на всё отреагировала.
— Николя, ты сгущаешь краски. Давай посмотрим на ситуацию с разных сторон.
В разговор вмешалась сестра:
— Николя, ты слишком всё драматизируешь, послушай маму, даже я вижу очевидные вещи.
— Какие же, поясни?
Сестра улыбнулась, так нежно и успокаивающе.
— Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Даже если предположить, что часть того, что сообщил этот генерал — правда, то это дает информацию для размышления.
— Ты про эту войну и то, что нас в нее настойчиво втянули? Я это понимаю, но у нас есть обязательства…
Тут ответила Мария Федоровна:
— А скажи, дорогой сын, а часто ли наши союзники соблюдали взятые на себя обязательства? Зачем нам эта война? Ради чего мы воюем?
Николай раздраженно хлопнул ладонью по столу.
— Мама, и ты тоже? Я же говорил, что я дал слово, и у нас договоры с союзниками, и мы не можем предать.
И тут Оля, такая добрая и такая нежная, которая никогда не лезла в политику, с озлобленностью ответила, поразив императора напором и решимостью. Он не знал, что после путешествия в будущее и разговора с генералом Беляевым, который долго, с грустью и тоской в голосе, рассказывал, как из-за внутренних дрязг, ожесточенности и предательства союзников пала империя, она на многое стала смотреть по-другому.
— Николя, а что нам дают эти договоры? За что русские люди проливают свою кровь? За навязанные и разворованные французские кредиты? Опять за английские интересы? Опомнись, Николя, куда ты идешь! Куда ты ведешь державу?
Даже Мария Федоровна с удивлением смотрела на свою обычно тихую и спокойную дочь, не ожидая от нее такого демарша. А больше всего ее поразили слезы в глазах той.
— Дети, не ссорьтесь.
Ее спокойный и уверенный голос разрядил ситуацию.
— Николя, никто нам не мешает проверить этих пришельцев, а уж потом им доверять. Они хотят одного — покупать продукты, и готовы платить золотом по тем ценам, которые установим мы. Вот и давай пока на этом и остановимся. Кто и когда позволял России спокойно торговать, не вставляя палки в колеса?
— Я сам не могу принять такое решение.
— Можешь! Ты император Всероссийский, прояви характер. Может, они реально помогут Алеше, ты же видел, насколько они продвинулись в естественных науках.
С последним доводом Николаю было трудно спорить, сына он обожал и готов был пойти на всё, лишь бы тому помочь в его недуге.
— Всё равно я им не верю.
Это звучало как-то по-детски и вызвало улыбку на лице вдовствующей императрицы.
— А никто и не предлагает верить им. У меня этот генерал тоже вызывает сомнения, только подумай, ведь они не от хорошей жизни готовы закупать продукты. Значит, у них действительно голод. А теперь представь, что они обиделись и появились в той же Англии или Североамериканских штатах и предложили покупать много и всего, что тогда будет? Как отреагируют торгаши?
Последнее слово она буквально выплюнула с омерзением. В комнате наступила пауза. Аргумент был весьма серьезный, а Мария Федоровна добила Николая последним словом.
— Может быть, это посылка дьявола, а может быть, Божий промысел, который дает России шанс избежать новой кровавой смуты и, несмотря на старания союзничков, возвыситься и занять положенное место в мире как одной из величайших держав.
А вот это был сильный шаг, удар по больному самолюбию императора, которому так не хватало признания и народной любви, но вдовствующая императрица, прекрасно знающая реальное положение вещей, не смогла не оставить последнее слово за собой.
— Было бы интересно узнать, как в том мире вели себя по отношению к императорской семье наши многочисленные родственники. Кто из них предал, а кто до последнего момента поддерживал трон.