Силы Шайса не были бесконечны — дракон чувствует, как выматывает его затяжной бой. Чёрный начинает злиться не понимая, чего добивается Алияс. Разве ушастый не понимает, что должен поддаться, уступить?
Его атаки становятся всё резче, все смелее.
«Давай же!» — ждёт он знака, намёка, готовый использовать возможность.
Но эльф медлит, изматывая своего соперника.
А удары всё несутся — бешеный ураган разбитой Пары набирает обороты.
Гнев и раздражение заполняют Шайса — скоро силы покинут его и что тогда?
Дракон в ярости и растерянности.
Едкая досада, питающаяся злостью на собственную слабость, отвлекает всего на долю мгновенья. Всего на крошечный промежуток между мыслями Шайса, как вдруг он понимает, что пылающее острие касается груди напротив… Колет и с лёгкостью входит в тело.
Когда Шайс спохватывается и замирает, меч наполовину скрывается в груди его Пары.
У дракона останавливается сердце. Дыхание замирает. Осознание случившегося съедает его с головой.
Он отвлёкся, не уследил и совершил непоправимую ошибку.
Почему Алияс не увернулся, почему дал себя ударить?
Шайс вперился в безжизненную гладкость маски, парализованный растерянностью и непониманием.
Глаза напротив алели всё тем же ровным светом.
Боль.
Шайс ощутил невообразимую боль.
Он поднял руку на Пару.
Посмел ранить.
Посмел жечь самую ценную для него душу своей чёрной магией!
Убил.
Продолжая сжимать в объятьях Алияса дракон чувствовал, как разваливается на части. Даже если бы он причинил боль себе, в этом не было бы столько агонии и горечи.
Сожаление и ненависть к себе жадно проглотили сердце.
Он пожалел, что родился.
И пожалел, что однажды Алияс спас его, подарив второй шанс.
Лучше бы Алияс дал ему умереть.
Лучше бы он открыл шкатулку элементаля и никогда не возвращался в Нагорья.
Что же он наделал…
========== Откровение ==========
— Мне было так ж-ше больно, — слова коснулись ушей Шайса, возвращая его на арену.
Алияс оттолкнул дракона от себя с силой, которую едва ли можно было ожидать от умирающего. Пошатнулся, но устоял на ногах. Его белое одеяние украшала отчётливая алая полоса, перечерчивающая грудь пополам. Тонкая ладонь легла поверх, размазывая кровь.
Схватившись за маску обеими руками, Алияс сорвал её прочь. Рогатая костяная личина отлетела в сторону, являя народам Нагорий того, кто всё это время менял их жизнь к лучшему.
Толпа захлебнулась повторно.
Сначала испугавшись за своего регента, раненого в схватке, затем увидев под маской хорошо знакомого многим эльфа. Не так много Светлых жили в холодных землях, чтобы оставаться незамеченными. Уже не говоря о том, что Алияс преподавал как в Академии Ринхон, так и в нескольких школах драко, имея возможность общаться с учениками и их родителями.
— Слушайте меня и услышьте. — Громогласный голос, извергшийся из хрупкого тела, заставил толпу затихнуть. — Меня зовут Алияс, это имя я получил в дар от родителей. Вы знаете меня под именем Инис Иврис, это имя я получил от главы своего рода при рождении. Сегодня вы все вспомните то, что забыли столетия назад…
Алияс продолжал говорить с драконами и драко, пересказывая события полутысячелетней давности. Он напомнил о том, как ушёл Местофий и как был собран Круг, чтобы править Нагорьями пока не будет избран достойный. Говорил об идах и особой милости духов для Шайса Ньернена. По его словам, дракону было позволено участвовать в борьбе, не имея младшего супруга. Рассказал о нелёгких сражениях и о победе Чёрного дракона, незаметно вычёркивая себя из прошлого.
О себе он сказал только то, что духи стихий призвали его дабы возродить величие обоих племён. Но судьба нанесла тяжёлый удар — его дед, правитель Светлого Княжества, возжелав вернуть дитя в родные земли, прислал посольство с приказом привезти Алияса любой ценой. Эльфам было неведомо кто такой жрец Наан и они посчитали, что драконы скрывают их собрата в казематах Нагорий. И тогда Светлые решили отомстить, отняв жизнь Правителя. Шайс почти погиб, но духи снова не оставили своих детей и позволили жрецу Наан удержать тающую душу по эту сторону.
Алияс просил прощения за то, что все эти годы был вынужден скрывать правду. Но теперь настал тот день и час, когда правда будет явлена на свет. В честной схватке Двух заклинаний дракон снова доказал свою силу, и потому Алияс с радостью снимает с себя полномочия регента, передавая истинному Правителю.
Речь Алияса наконец затихла, рассеяв часть тумана в головах подданных.
Драконы и драко вспомнили давно забытое прошлое и в растерянности уставились на две фигуры, светлую и тёмную, пытаясь увязать две правды в единое целое.
Они любили Иниса Ивриса за то, что тот прекратил бессмысленные смерти и подарил двум расам новую жизнь. Они вспомнили Шайса. Достойного сына своего отца, ставшего идом и одержавшего победу в честном бою, как того требовали обычаи драконов.
В это время внимание самого Правителя — истинного правителя Нагорий было приковано к одному-единственному лицу.
Алияс изменился.
Горе и мнимая утрата оставили отпечаток на его когда-то совершенном лице. Алияс словно повзрослел на тысячу лет. Глаза наполнились пониманием, а черты несли налёт смирения и печали…
Совсем не таким его помнил Шайс. Раньше, несмотря на то, что в академии учитель новой истории выглядел холодным и недоступным, он был полон сил для борьбы с невежеством. Был готов дать отпор нерадивым ученикам и их неуёмному хамству. Алияс был полон энергии и сил, его взгляд горел стойким огоньком жизни.
Больше этого не было.
Перед ним застыл совершенно другой Алияс. Незнакомец с потухшим взглядом, которого Шайс видел впервые.
Дракон, словно заворожённый, всё глядел на этого величественного незнакомца, когда вдруг понял, что вонзил нож в грудь Алияса не сегодня, а в тот день, когда покинул Нагорья. «Мне было так ж-ше больно», — звучали в голове его слова.
Алияс хотел дать почувствовать Шайсу каково это было — лишиться Пары. И ему удалось.
Шайс возненавидел себя.
Закончив говорить, Алияс обернулся к Шайсу. В его пустом взгляде дракону больше не было места.
В сопровождении оглушительной тишины он покинул арену. А приросший к месту дракон всё не находил сил оторвать взгляд от белого духа, так же, как и тысячи собравшихся вокруг…
— Зачем? Зачем ты это сделал?! — накинулся Борей, встречая Алияса по другую сторону защитного экрана.
Элементаль не сразу понял, что Светлый оставил его в ловушке заклинания, не позволив последовать за собой.
С самого начала Алияс дал знать Борею, что будет биться один. Как бы ни сопротивлялся такому решению дух, эльф был непреклонен. Но и Борей не собирался внимать чужим просьбам. Пусть он был уверен в превосходящих силах Алияса, ему было бы спокойнее по обычаю находиться рядом.
— Это место по праву принадлежит ему, — спокойно ответил Светлый, объясняя свой проигрыш.
— Я не об этом, — Борей подлетел к нему, схватив за плечи. — Как ты мог позволить себя ударить?
Красная полоса всё так же вызывающе алела на белых одеждах.
Алияс растерянно оглядел себя.
— Не волнуйся. Такое заклинание не способно мне навредить.
— Но для чего? В конце концов, ты бы мог просто раскрыть всем правду. К чему этот смехотворный бой и зачем рисковать? — всё никак не мог успокоиться Борей, сжимая руки эльфа всё сильнее.
Элементаль и сам не мог представить, что так легко переживет уплывший к спесивому выскочке трон. Но когда он увидел, что Алияс ранен….
— У меня были причины, — тихо отозвался Алияс, терпя некоторое неудобство.
Та физическая боль, которую причинял ему сейчас Борей, не шла ни в какое сравнение с тем, что он пережил сотню лет назад. Если быть до конца откровенным, Алияс не почувствовал ничего, кроме слишком отчётливого прикосновения.
Борей выдохнул, видя что Светлый всё ещё уверенно стоит на ногах, и положил руку ему на грудь, туда, где алела пугающая полоса.
— Тебя нужно осмотреть, — твёрдо сказал он, встречаясь взглядом с эльфом и готовясь к возражениям.
Но Алияс не стал спорить, кротко кивнув.
— Давай вернёмся на утёс.
========== Неожиданность И ==========
Сердце храма наполняла торжественная тишина, нарушить которую осмеливалось только одно существо — жрец Наан. Произнося слова священного обряда, он связывал пару — дракона и драко — навечно.
Влюблённые совсем недавно обрели друг друга и едва держали себя в руках, пытаясь смотреть строго вперед и не мешать жрецу — увы, этого требовал обычай. Но Шайс видел, как крепко рука сжимает руку, и завидовал им.
В своём белом церемониальном убранстве Алияс был безупречен. Тонок, как берёза, и так же прям. Подбородок чуть приподнят, пока взгляд из-под полуопущенных век безразлично взирает на собравшихся. Его неспешный размеренный голос витает над их головами, напоминая о том, кем приходятся друг другу избранники. И вот, каждый может видеть, как переплетаются нити жизни, сияя золотом.
Многие считают особой честью быть приглашёнными во внутренний зал — туда, где совершается таинство. Все одинокие драконы без исключения жаждут отыскать Пару и оказаться на месте счастливчиков. Свободных драко среди приглашённых нет — все они уже связали свою жизнь с кем-то из присутствующих ящеров и потому удостоились чести присутствовать на таинстве другой четы.
Впрочем, один свободный драко в зале всё же присутствует.
По левую руку от Шайса — Правителя Северных Нагорий — стоит верный секретарь, Фиор.
Хотя верным его можно назвать с огромной натяжкой. Фиор с трудом пережил уход обожаемого регент-правителя, тут же поспешив отказаться от почётной должности при его величестве Шайсе Ньернене. Он не желал ничего, кроме как следовать за своим божеством, но новый Правитель не принял отставку, ошарашив и разбив драко сердце.
Всё, о чём мечтал Фиор, это оказаться под крылом Иниса Ивриса. Он был готов выполнять любую работу и не отказался бы убирать ночной горшок бывшего регента, если бы ему позволили оставаться рядом.
Сколько бы сил ни прикладывал Фиор, чтобы его попросту выгнали, Шайс наотрез отказывался отпускать секретаря. Драко не гнушался допускать ошибки в официальных бумагах, беспардонно опаздывал, терял документы, перечил и даже смел огрызаться, но ничто не пронимало толстую шкуру мерзкого ящера.
Не сразу, но довольно скоро у Фиора появились нехорошие подозрения по поводу причины такого упрямства.
Драко не просто так считался находчивым и сообразительным парнем, благодаря чему когда-то сумел получить высокий пост, он быстро припомнил все обстоятельства, связывавшие обожаемого эльфа с наглым выскочкой.
Нет, он нисколько не помнил дела стародавние, а если бы и помнил, то заклинание, наложенное Алиясом, всё равно бы потушило любую ниточку, тянувшуюся между ним и Шайсом. Впрочем, тогда он ещё не появился на этот свет, и вспоминать или забывать было попросту нечего. Однако же, он прекрасно держал в памяти, что и сколько сходило Шайсу с лап, когда тот учился в Академии. И помнил, как добр был к нему бывший регент. И не забыл, как часто Инис Иврис просил о перерыве после визита смутьяна. Фиор не мог поручиться, но, кажется, именно после того, как к всеобщему облегчению дракон удрал из Нагорий, стал меняться и эльф.
Затем он познакомился с Бореем, открывшим ему на всё глаза. Дух ветра (как позже узнал секретарь), не называл имён, но неужели старая история о том, что кто-то предал регента-правителя, вонзил ему нож в спину, могла быть связана с этим жалким и бесполезным драконишкой, чьё исчезновение совпало с глубоким упадком духа бывшего регента?
Фиор не мог поручиться за свои мысли. Не мог ровно до того момента, когда Шайс стал настойчиво расспрашивать о регенте сам!
Сначала драко презрительно думал, что жалкий чешуйчатый понятия не имеет о том, как вести дела, и хочет выведать у секретаря, что должно делать. Но Шайс задавал бесчисленное количество вопросов, касавшихся отнюдь не проводимой регентом политики. Дракон желал знать, что предпочитал эльф на обед и с кем любил проводить время, в каких школах-драко он преподавал, где одевался, над чем позволял себе смеяться и многое-многое другое. Между его вопросами не было никакой связи и логики, но он всё продолжал спрашивать, прислушиваясь к скудным ответам секретаря со всей внимательностью, словно каждая деталь, касавшаяся Ивриса, обладала невероятным значением.
И вот тогда-то на ум Фиору пришла странная догадка: между Инисом Иврисом и этим бедокуром что-то было!
Шайс Ньернен не единожды приглашал жреца Наан на встречи, тот отклонял приглашения раз за разом. Дошло до того, что в сердцах новый Правитель прямо велел Инису Иврису явиться. Но тот легко проигнорировал приказ!
И вот теперь оба они, новый Правитель и бедный секретарь, присутствуют на венчании очередной пары в Храме — единственном месте, где им дозволено взирать на прекрасного жреца, раз уж сам он наотрез отказывается посетить тронный зал, их скромную и невероятно скучную обитель.
— Когда следующее венчание? — ни с того ни с сего однажды спросил Чёрный дракон своего секретаря.
— Э-э, венчание?
— Я непонятно выразился?
Фиор немного растерялся, но всё же отыскал требуемое в записях.
— Через два дня.
— Отметь в списке дел. Я буду присутствовать.
Явление Правителя на церемонии считалось невиданной честью. Драконы долго благодарили Его величество за то, что уделил им внимание. Вот только от секретаря не укрылось, на кого был устремлён взгляд Шайса Ньернена.
Впрочем, сам Фиор смотрел туда же.
После первого визита Правитель удивлял драконов ещё трижды, являясь на священный обряд с удивительной регулярностью. Если бы Фиор не ведал об истинных причинах такого поведения, то решил бы, что таким образом дракон укрепляет собственные позиции на новом месте, и вынужден был бы признать оригинальность мысли, которая, без сомнения, пойдёт тому на руку. Но, наблюдая за Чёрным драконом не один день, Фиор убедился, что решение было вызвано иными причинами, нежели сухой расчёт.
Наконец ритуал подошёл к концу и Пара, разделившая вечность, заулыбалась друг другу, собираясь принять многочисленные поздравление семьи и клана. Фиор следил за тем, как глава клана, едва обняв новоиспечённую Пару, отправился к жрецу с подношением. Инис Иврис поклонился в ответ и принял огромный ларец.
Отсохни язык у того, кто посмел бы обвинить бывшего регента в стяжательстве — всё полученное тот тратил на драко. Пусть эльф и делал это без шумихи, но шила в мешке не утаить: драко прекрасно знали, за что и не чаяли души в эльфе.