— Вы считаете, что когда-то вся эта земля принадлежала пигмеям, и они выжили?
— Именно. Их вытесняли в негостеприимные районы, они же предпочли жить в пещерах. Обнаружив, что пещер полно, они спустились глубже. Все это, правда, происходило не сразу. Это была инстинктивная борьба ради самосохранения, продолжавшаяся из поколения в поколение по мере того, как ухудшалось положение. В то время, как одни направлялись в джунгли и никогда их не покидали, другие поселялись в пещерах, уединяясь все больше и почти не появляясь на поверхности, прячась от мира, в котором не выдерживали соперничества. Так появились поколения, которые знали о внешнем мире только понаслышке, как об ужасном, гибельном месте. Старшие умерли, и последнее связующее звено исчезло. Сообщение с поверхностью прекратилось. Они углублялись в землю, занимали пещеру за пещерой, образуя подземную страну. Они научились выращивать гигантские грибы для еды и сохранили секрет производства световой жидкости. В конце концов жизнь внешнего мира стала не более чем преданием, поддерживаемым случающимися иногда появлениями таких вот странников, как мы. Расы, преобладающие на поверхности, добились поставленной цели: память о пигмеях становилась все слабее, пока, наконец, совсем не стерлась и они не были забыты.
Некоторое время после того, как Гордон замолчал, стояла тишина. Марк обдумывал теорию. Фантастика, конечно, как и само существование подземных пигмеев, но ведь должно же быть какое-то объяснение. Тот факт, что наверху не осталось даже слухов, говорит о том, что со дня их полной изоляции прошло очень много времени.
— И как вы думаете, когда это произошло? — спросил он. Гордон пожал плечами.
— Трудно сказать. Полагаю, где-то в позднем палеолите, наверное, ближе к ашельскому периоду.
— Нет, — сказал Марк. — Скажите по-английски. Сколько лет назад? Гордон немного подумал.
— Вероятно, сто тысяч лет.
— Что-о? — Марк заморгал.
— Да, вот так. Проблема таких людей, как вы, в том, что вы плохо представляете себе, насколько древнее существо человек. Я вам говорю, что пигмеи представляют собой одну из самых старых из ныне существующих рас, а вас так поразили сто тысяч лет. Да это же просто блошиный укус на фоне всего развития природы. Пещерный человек жил, вероятно, триста или пятьсот тысяч лет назад. Люди, которые верят в правдивость книги Бытия, считают, что раньше, чем примерно две тысячи лет назад, вообще ничего не происходило. Уверяю вас, происходило и задолго до этого срока. Чтобы вас подбодрить, признаюсь, что я наткнулся на два препятствия: это египетские боги и эти лампы, — он взглянул на потолок. — Они меня озадачили, несмотря на все мои теории. Оболочки ламп еще более загадочны, чем текущая в них жидкость. Я не понимаю, как эти люди, фактически раса каменного века, научились их делать, из чего они сделаны. В самом деле, это самое слабое звено во всей теории, будь оно проклято. Если бы не лампы, у них бы никогда не было…Он вдруг замолчал. Марк, подняв глаза, увидел несколько белых фигур, вновь появившихся из туннеля. Смит позвал всех на баррикаду. Человек двадцать пигмеев выстроились в шеренгу вдоль задней стены. Каждый что-то держал в руке.
Защитники уже устали удивляться выдумкам пигмеев и не стали прятаться от возможной опасности. В карликов полетел целый град камней. Большинство из них тотчас же упали, а тех, кто остался на ногах, перехитрить не составляло особого труда.
— Не надо, — проворчал человек, стоявший за спиной Гордона. — Подождем лучше, пока они подойдут поближе.
Но пигмеи не торопились. Они сосредоточенно возились с инструментами, которые несли.
— Что это за игра? — поинтересовался кто-то. Мгновение спустя он понял. Пигмеи вскинули правые руки, и в воздухе раздался свист острых камней. Один ударил человека в лицо и пригвоздил к стене. Марк, Гордон и остальные быстро пригнулись к земле.
— Рогатки! Проклятье, почему мы о них не подумали? — пробормотал Гордон.
Марк снова принялся смотреть в глазок, проделанный в стене. Камни, низко свистящие у него над головой, представляли собой заградительный огонь. Что-то, появившееся из правого туннеля, заставило его удивленно присвистнуть. Гордон рискнул поднять голову над краем стены и увидел, что это было. Он следил до тех пор, пока камень не ударился о ствол поблизости от его головы.
— Изобретательные дьяволы! — восхищенно произнес он, снова увернувшись.
Из прохода медленно появилась круглая шляпка гриба, похожая на огромную мишень для стрельбы из лука. Оказавшись в пещере, она отодвинулась в сторону, уступив место другой, и подалась немного вперед, чтобы не мешать стрелкам из рогаток. Вторая шляпка последовала за первой. К ним присоединялись еще и еще, пока не образовалась длинная шеренга.
Грибы были подняты так, чтобы защищать наступающих. Ножку несли несколько человек, а круглые шляпки служили превосходным щитом. Атаку не начинали до тех пор, пока не выстроились три ряда шляпок. Затем пигмеи двинулись вперед медленно и уверенно, соблюдая строй, в то время как стрелки из рогаток, подобно заправским артиллеристам, вели непрерывный огонь острыми камнями.
— А они не дураки, — с беспристрастным восхищением произнес Гордон. — Танки пигмеев в действии!
Сначала противодействие атаке было слабым и ограничилось несколькими камнями, безуспешно брошенными в шляпки грибов. Когда первый ряд прошел половину пространства, Эд поднялся на ноги и изо всех сил бросил камень. Он шлепнулся в одну из белых шляпок и завяз в мясистой массе. Другого результата не было. Эд, разочарованно застонав, снова спрятался за стену. Несколько человек тоже метнули камни в стрелков из рогаток, но с тем же успехом: не долетевшие до цели камни остались в белых шляпках, как темные пятнышки. Атакующие не колебались.
Смит приказал приготовить дубинки. Похоже, у подножия стены произойдет рукопашный бой. Пока защитники не боялись противников, хотя и оценили изобретательность маленьких человечков. В конце концов что могут сделать атакующие? Просто попытаются подняться на баррикаду? Но их будет легко оттуда сбросить.
Ряды грибных шляпок постоянно надвигались и дошли до баррикады. Здесь пигмеи подняли грибы над головами, шляпки образовали крышу, на которую летели камни защитников. Только трое пигмеев не добрались до цели, так как были сражены скорее случайными, нежели искусными попаданиями.
У стены они остановились. Защитники не видели происходящего под стеной, но догадывались, что пигмеи воспользуются ножками грибов, чтобы забраться на баррикаду. Внезапно Марк услышал крик одного из защитников и увидел, как тот показывает на отверстия. Оттуда появлялись все новые и новые фигуры. Они были мертвенно-бледными, как и остальные, но выше и лучше сложены.
— Боже правый, с ними аборигены! — пробормотал Гордон.
Стрелки из рогаток по-прежнему вели непрерывный обстрел, под прикрытием которого аборигены преодолели первые несколько ярдов, припав к земле и держа головы под линией огня. Подойдя поближе, они выпрямились и ускорили шаг. Интенсивный огонь из рогаток по-прежнему не позволял защитникам подняться во весь рост. Бегущие в первых рядах аборигены вскарабкались на задние ряды грибных шляпок. Стало ясно, что пигмеи намерены не только обеспечить себя щитом, но и создать платформу, по которой аборигены смогут ближе подобраться к защитникам.
Когда аборигены забрались на шляпки грибов и рванулись вперед, стрельба из рогаток прекратилась. Тогда над стеной во весь рост поднялись защитники и осыпали нападавших градом камней. Аборигенов было гораздо больше, но они находились в крайне невыгодном положении. По неровной и скользкой поверхности было трудно двигаться быстро, они представляли собой отличную мишень для обстрела. Единственным оружием им служили каменные ножи. Однако они продолжали двигаться. Им еще не приходилось сражаться врукопашную. Дубинка Марка методично поднималась и опускалась. Он наносил удары без гнева, холодно и сильно. Казалось, он не мог войти в боевой раж, сражаясь против этих людей. Он целился в плечи, довольствуясь тем, что выводил из строя руки. Его все еще не покидало чувство, будто это какая-то шутливая потасовка или досадное недоразумение.
Теперь они сражались по всей линии баррикады, и большая часть людей действовала весьма решительно. Они сражались, чтобы убивать или калечить. Марк предположил: дело в том, что он здесь новичок. Пробудь он здесь много лет, то понимал бы, что они чувствуют. В середине строя он видел Смита с дубинкой в каждой руке и Эда, размахивающего своей булавой.
Когда аборигены предприняли следующий натиск, в настроении Марка наметилась перемена. Один из нападающих оцарапал ему руку. Ничего особенного, боли он почти не почувствовал, но это заставило изменить точку зрения. Он начал наносить удары всерьез. Еще один абориген поймал его дубинку и попытался вырвать ее. Марк изо всей силы ударил его кулаком в челюсть. Человек покачнулся, а следующий ощутил всю тяжесть дубинки Марка. Неистовство атаки начинало утихать. Аборигены теряли отвагу и становились менее стремительными. Марк опустил руку и остановился отдышаться, но тотчас же принял оборонительное положение, увидев еще одну белую фигуру, нападающую на него. Он взмахнул дубинкой, но в этот момент ножка гриба, служившая ему опорой, надломилась, и он не удержался на ногах. Абориген выбил дубинку у него из рук и прыгнул через парапет. Марк предотвратил взмах каменного ножа, схватив человека за правое запястье. Несколько секунд они катались по земле, и каждый старался оказаться сверху, но вдруг противник обмяк. Посмотрев наверх, Марк увидел склонившегося над ним Гордона.
— Спасибо! — поблагодарил Марк.
Он лежал в мелкой впадине между двумя белыми стволами. Марк был совершенно уверен, что несколько минут назад этой впадины не было. Один ствол, должно быть, упал и опрокинул его. Но почему?
Он подполз к краю стены и лицом к лицу столкнулся с пигмеем. Марк без колебаний ударил его кулаком и опрокинул назад. Появились и другие. Но как им удалось пробраться сквозь стену? Он огляделся и увидел, что кто-то лезет из стены. Пигмеи, прикрывшись грибными шляпками, должно быть, вынули из стены стволы. В некоторых местах наверху стволы были так сжаты, что не могли упасть, если даже вытащить несколько штук из нижних рядов, но в других, например, прямо над ним, бревна падали вниз и сами латали пробоину. Марк поднял свою упавшую дубинку и с криком спрыгнул вниз. Пока прорвались только несколько пигмеев и четверо защитников легко разделались с ними. Однако возникла необходимость в страже перед пробоинами, чтобы больше никто не проник.
«Вот так и я упал, — подумал Марк. — Еще несколько минут, и их здесь были бы дюжины!»Он наблюдал за пробоиной в середине стены и был рад передышке. Делать было нечего, только смотреть и опускать дубинку на всякого, кто вылезет из дыры.
— Эй? — позвал голос у него над головой. Подняв глаза, он увидел бородатое лицо Эда.
— Достаньте мне гриб, а? Только спелый, и будьте с ним осторожны!
— Как насчет этого? — показал Марк.
— О'кей! Я посмотрю.
Марк послушно подкатил к стене самый большой гриб.
— Можете его поднять? — спросил Эд.
Марк смог, правда, с трудом, потому что гриб был громоздкий. Эд как можно дальше протянул руку, вместе им удалось благополучно поднять его на стену. Эд сел и принялся осторожно делать длинные разрезы острым камнем. Марк стоял внизу и смотрел на операции Эда, одновременно продолжая наблюдать за пробоиной. Он был озадачен, потому что бой на стене еще продолжался, а уклоняться от драки не в характере Эда.
— Зачем это? — спросил он. Эд хихикнул.
— Идите сюда и увидите сами!
Марк забрался на стену и сел. Из пробоины внизу тотчас же появилась грибная шляпка. Марк бросил в нее камень, и она отодвинулась назад. По сравнению с первой атакой битва стала вялой. Вероятно, пигмеи собирались отвлечь защитников, пока сами будут пробираться сквозь пробоины в стене. Задние ряды не начинали атаку, а силы аборигенов иссякали.
Эд продолжал делать разрезы, расходящиеся, как меридианы, от центра шляпки. Ни один из этих разрезов не был достаточно глубок, но, тем не менее, кожица чуть не прорвалась. Эд осмотрел гриб, с удовлетворением улыбнулся и, держа обеими руками, поднял над головой. Шар был брошен в ряды атакующих. Когда он разорвался, двое аборигенов были погребены под ним. Облако белых спор разлилось в воздухе, как снегопад. Те, кто находился близко к нему, оказались скрытыми из поля зрения. Из движущегося тумана доносились звуки кашля и шипения.
Когда туман немного рассеялся, стали видны фигуры аборигенов, согнувшихся вдвое в приступах кашля, с каждым вдохом к ним в легкие попадало все больше и больше пушистых спор. Облако белой пыли распространилось шире, поражая все новых атакующих. Они потеряли способность сражаться. Глаза у них слезились, они чихали и хрипели, как самые тяжелые астматики.
Из уст Эда раздался восхищенный смех, похожий на рев.
— Эй, дай мне свою куртку и принеси другую, — приказал он.
Он принялся размахивать курткой перед собой, отмахиваясь от летящих в воздухе спор. В течение нескольких минут поле боя было покрыто пеленой спор, и защитники, бросая дубинки, хватались за все, чем только можно было отмахиваться.
Аборигены были безнадежно деморализованы. Изнуренные кашлем, они шатались из стороны в сторону. Пигмеи, укрывшиеся под грибными шляпками, были не в лучшем положении, так как вдыхали споры, просачивающиеся сверху. Те, кто был оглушен собственным и чужим кашлем, должно быть, скрежетали зубами от ярости под звуки похожего на рев смеха защитников. Несчастные вылезали из-под своих грибных зонтов и, задыхаясь и кашляя, беспорядочной толпой кидались обратно к туннелям. Вслед раздавались взрывы смеха.
Эд в буйном восторге от успеха своей идеи расточал насмешки вдогонку убегающим. Зикль пел какую-то языческую победную песню. Даже Марк поймал себя на том, что смеется над неудачей этой второй атаки.
Последний задыхающийся пигмей убежал от ликующих звуков, но веселье продолжалось. Смит долго не мог убедить своих последователей, что необходимо отремонтировать баррикаду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Марк посмотрел на Смита.
— Со времени второй атаки прошло, должно быть, несколько дней. Вы действительно думаете, что они больше не придут?
— Разумеется, не уверен, — кивнул Смит. — А зачем же тогда я приказал починить стену? Он кивнул на Гордона, который согласился с ним:
— Они, конечно, так или иначе попытаются напасть. Чего бы им это ни стоило, они не допустят, чтобы мы убежали.
— Но со времени, как мы применили гриб, много воды утекло. Может быть, они уже сдались?
— Ни в коем случае! Я думаю, они собираются с силами и придумывают новую пакость, — Смит помолчал. — Меня волнует изобретательность, которую они проявили в последний раз, — продолжил он. — Еще несколько минут, и сотни пигмеев пробрались бы сквозь стену. Кто мог догадаться, что эти маленькие человечки придумают такую штуку?
— А они ничего и не придумывали, — возразил Гордон. — Клянусь всем, чем хотите, что эту идею подсказал им Мигель или кто-то из его ребят! Более того, десять к одному: кто бы это ни был, он подстрекает их к новому нападению. Они хотят прижать нас к ногтю, а Мигель надеется получить власть над внешними пещерами, тогда у него будет больше шансов выбраться, чем у нас.
— Что ж, в таком случае, — задумчиво произнес Марк, — для чего мы торчим здесь? Все удивленно уставились на него.
— Я имею в виду, если мы сдадимся, а Мигель выберется, он не станет держать в секрете существование этого места. Сюда снарядят экспедицию, так же, как и в том случае, если выберемся мы, а значит, если ему повезет больше, почему не дать ему уйти добровольно?
— Вы кое о чем забываете.
— Не вижу…
— Вы забываете, что Мигель заключил сделку с пигмеями. Я не знаю, какая у пигмеев мораль на этот счет, но почему они будут соблюдать ее условия? Насколько я понимаю, заставить их он не сможет. А что если они просто его используют? Им наверняка известно, какую игру он ведет, но они не позволят ему выбраться.