Возле барака раздавались истошная брань, крики, стоны; перемешалось все – мат, проклятия, мольбы о помощи, взвизги, треск переломанных костей, чавканье кровавых внутренностей, вываливающихся из распоротых животов… Хрыч, вооружившись длинной финкой, окруженный кодлой верных ему зеков, словно король верными вассалами, вклинился в самую гущу драки и резал, резал, резал всех, кто стоял на стороне Варвара.
– Бей сук! – орал он в обезумевшую толпу, а сам обдуманно и взвешенно наносил удар за ударом. Вору в законе даже в такой ситуации не пристало терять хладнокровие.
Тимофей Беспалый равнодушно взирал на побоище, стоя на сторожевой вышке. «Началось!» – подумал он. Ему пришла в голову мысль, что если бы он сейчас не был начальником колонии и не имел бы охраны из автоматчиков, то наверняка принял бы участие в кровавой разборке.
Капитан Морозов вопросительно смотрел на полковника Беспалого.
– Что будем делать, товарищ полковник? Может, все-таки разнять их?
– О чем ты говоришь, Пингвин? Еще рано! Ты хочешь лишить зеков удовольствия, а меня такого неповторимого зрелища?! Я тебе никогда не прошу, если оно так быстро закончится. Ты только посмотри, какие у нас в стране богатыри! Из них прямо каждый Илья Муромец да Алеша Попович! Сколько удали, сколько куража! Можно только позавидовать. Знаешь что, Пингвин, ну вот, ей-богу, если бы не мои полковничьи погоны, сам бы бросился в эту свалку. Жаль, что среди них немало людей, с которыми я не знаком лично, но кое-кого я все же знаю. Вон видишь того долговязого мужика с длинной заточкой? Когда-то он у меня был в этом лагере – лет пять назад. Хочу тебе сказать, что вор он авторитетный, такие, как он, не сдаются. Но и мы должны помнить слова вождя товарища Сталина: если враг не сдается, его уничтожают! Эх, какие все-таки удальцы наши уголовнички! За воровскую идею они согласны не только шкурой пожертвовать, но и жизнь отдать. Сейчас между суками и ворами начнется такая война, что только Держись!
Хрыч по всем правилам военного искусства развернул свою кодлу и широким фронтом пошел на дрогнувшее воинство Варвара, лишившееся своего «главнокомандующего». Беспалый понимал, что еще немного, и людей Варвара прижмут к колючей проволоке, а там вырежут всех до одного. Зеки из других бараков внимательно следили за ходом сражения, понимая, что именно в эти минуты должен родиться новый вожак.
– Пальни-ка в воздух! – обратился Беспалый к молоденькому сержанту.
Тот ждал этой команды, его указательный палец терпеливо лежал на спусковом крючке.
Очередь была короткой. Кашель автоматных выстрелов заглушил ругань.
Драчуны тут же остановились и мгновенно разбежались в разные стороны.
– Теперь они, бляди, стрелять надумали! – завопил Хрыч. – Назад, братва! Все, хватит с этих пидоров!
Кодла Хрыча, подчиняясь приказу своего главаря, отступила к бараку, оставив у заграждений недобитых врагов.
Вечером Хрыч организовал сходняк, на который сошлось с полсотни авторитетнейших воров, за каждым из них стояло по целой команде урок. Помолчав с минуту и выдержав испытывающие взгляды собравшихся, Хрыч тихо и спокойно начал:
– Вертухаи устроили нам мышеловку. Всем ясно, что они не желают сами пачкаться в крови и хотят, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки. Мозга за мозгу заходит – это надо же додуматься, чтобы в одну зону собрать несколько сотен паханов. Такое мог придумать только дьявол или чекист со стажем…
– Или вор в законе! – громко вставил прибывший только в тот день утром зек – татарин лет сорока с изборожденным морщинами сухощавым лицом и пронзительными черными глазами. – Я нашего нового «кума» – Тиму Беспалого знаю уже четверть века. Он из беспризорников, как и я. Мы с ним в Москве воровали.
Когда– то он имел кликуху Удача. Видно, удача ему и впрямь улыбнулась, – вона, в полковники ГБ выбился, «кумом» стал… Офигеть можно. Просто в голове не укладывается.
– А сам-то ты кто? – грозно поинтересовался Ефрем. – Ежели ты с Беспалым дружбу водил, кто знает, может, и ты ссученный?
– Мулла мое погоняло. Может, слыхал? – спокойно ответил татарин.
– Слыхали о таком, – вразнобой отозвались зеки. – Авторитетный вор!
Видно, Удача действительно настоящая сука, если поменял понятия на кусок кремлевского сала.
– И я Тимоху знавал! Мне он никогда не нравился! – высказался стоявший справа от Хрыча плешивый вор с погонялом Вареный. – Я с ним чалился на Соловках. Так он и там в чести у «кума» был!
– Видать, в НКВД сумели перековать бывшего карманника! – проговорил высохший, как корень старого дерева, вор лет шестидесяти. – Я его тоже немного знаю. Он всегда был себе на уме. Так что он запросто мог додуматься свести нас в одном месте и устроить кровавую баню.
Хрыч обернулся и посмотрел на свою кодлу. Он выиграл кровавое побоище, так с какой стати должен уступать в словесных баталиях?
– Бродяги! – Он слегка повысил голос. – О Тимохе мы с вами еще успеем переговорить, но сначала мы должны определиться с порядком на зоне и не резать друг друга. Мы воры в законе, а не беспредельщики! Все мы тут с вами авторитетные люди, за каждым стоит немало уркашей, но править на зоне должен кто-то один. Иначе закона не будет вообще, потому что в одной берлоге не то что десяток – два медведя не уживаются!
Хрыч сделал паузу. Никто не отважился его перебить, и он понял, что отныне его слово для остальных будет законом.
– Каждый из нас имеет право быть первым. Но так сложилось, а может, так определил Бог, что паханом здесь должен быть я! Я завоевал это право своей кровью. И клянусь, что готов драться дальше, если кто-то не согласен со мной!
– Бродяги! – проговорил в наступившей тишине Мулла. – Хрыч дело говорит. Порядок на зоне должен быть. Если его не будет, то мы и вправду перережем друг друга на радость чекистам: они ведь этого и хотят. А Хрыч действительно заслужил право быть паханом на этой зоне. Каждый из нас видел, как он умело сражался за свое дело. Варвар сам нарвался на пику. Хрыч спокойно разобрался с обидчиком, не уступив ему ни в чем, а на такой подвиг не у каждого хватит духу. Давайте решим все по-людски, всем миром. Мы с вами достаточно нахлебались хозяйской пайки каждый в своей зоне и знаем, до чего она может быть горькой. Не хотелось бы ее хлебать здесь вместе с кровушкой. Сколько же будет продолжаться резня между зеками? В тридцатые уркачи резались с жиганами. В войну законные резались с «автоматчиками» и суками, а теперь дошло до того, что урки пойдут друг на друга. Я против этого, бродяги, – уж лучше отрубить себе пальцы, чем поднять руку на такого же законного, как ты сам! Вспомните же наши понятия, люди, когда-то мы не имели права даже замахнуться на вора в законе, а сейчас за полчаса было порезано пятнадцать воров.
– Верно, пусть правит Хрыч со своей кодлой! – поддержали Муллу остальные. – Он вор с понятием и обижать просто так никого не станет.
На том пока и порешили.
Глава 15
Вечером Тимофей Беспалый велел привести к себе заключенного Заки Зайдуллу.
– Господи, Мулла, вот так встреча! – обнял он старого приятеля и подельника. – Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Не было дня, чтобы я тебя не вспомнил, а когда узнал, что ты смотрящий в пермской зоне, то решил повидаться с тобой! И тебя этапировали сюда по моему распоряжению. Не возражаешь?
Мулла невесело ухмыльнулся, от чего на его высоких татарских скулах кожа собралась в морщинки.
– А что толку возражать! – отстранился он от Тимофея. – Как же мне теперь тебя называть? «Гражданин начальник»?
– Можешь называть Тимохой, как прежде… Но я вижу, что ты не очень рад нашей встрече. А ведь я рассчитывал на твою помощь, надеялся, что ты станешь мне опорой.
Морщины у глаз Заки стали еще глубже.
– Сучару хочешь из меня сделать, гражданин начальник? Но эта работа не по мне. Ты что, забыл, как я на все это смотрю?
– Я ничего не забыл, Заки, – серьезно продолжал Беспалый. – И очень хорошо помню, как ты замолвил слово за меня, когда я впервые переступил порог камеры. Тогда ты взял надо мной покровительство, и, если бы не твой авторитет, меня наверняка прирезали бы в тот же день.
В голосе Беспалого появились теплые нотки. Лицо его вдруг сделалось добрее, и Заки Зайдулла невольно вспомнил растерянного пацана Тимоху, которого чекисты поймали на московском рынке почти четверть века назад.
– Это уж точно. Если бы я тогда не вмешался, не бывать бы тебе полковником!
– Не ехидничай. Мулла. Лучше вспомни, как ты наказал того гада, который подкинул мне кошелек.
Мулла нахмурился. Кто бы мог подумать, что Тимофей Беспалый так много помнит? На долю секунды Заки почувствовал себя обезоруженным. Однажды Мулла и впрямь узнал, что обидчик Тимохи сидит в Таганской тюрьме, и, воспользовавшись тюремной почтой, распорядился наказать «крысятника». Приказ был исполнен немедленно, и в ответ Мулла получил клок волос покойного.
– Помню, не забыл, – обронил Мулла глухо. Он и сам частенько вспоминал старого кореша детства Тимоху Удачу. – Только ведь времена изменились!
– Для тебя они не изменились. Мулла. Ты был вор и таковым остаешься.
А я, в отличие от тебя, действительно сменил специальность…
– Поздно об этом говорить, Тимоха, что случилось, то случилось, обратно не воротить. Ты лучше колись, с какой стати ты собрал большой сходняк в этой зоне? Не боишься, что кто-то из паханов, которого ты опустил до шестерки, захочет вспороть тебе живот?
– Мулла, ты недооцениваешь меня. Или, по-твоему, я не знал, на что иду? Ты посмотри, какая вас охраняет бригада! Это ведь любимые воспитанники самого Лаврентия Павловича Берии. Орлы! Все бывшие фронтовики, орденоносцы, гвардейцы, откомандированы сюда по его личному распоряжению и по партийной путевке. А потом, если ты обратил внимание, все офицеры, включая меня, ходят по лагерю в сопровождении автоматчиков.
– И что же ты думаешь делать дальше?
– Я должен доказать, что не зря ношу полковничьи погоны. Извини меня, Мулла, за откровенность, но я или уничтожу всех, кто не подчинится здесь моей воле, или превращу их в послушных овец. Я ведь не шутил, когда говорил, что заставлю воров работать на мебельной фабрике! Ты слышал мою приветственную речь. В стране пора завязывать с преступностью. Товарищ Сталин нам всем четко об этом сказал. Порядок наводить нужно с головы, а значит, с воров в законе.
Они подчинятся, тогда всех урок в стране поставим на колени.
– Я вижу, у тебя большие планы, полковник!
– О! Это ты в самую точку, Мулла. Я разворошу весь этот гадючник.
Сегодняшнее побоище – это только начало. Это предостережение тем, кто вздумает ослушаться Тимофея Беспалого. Тебя же я призываю стать на мою сторону и поддержать меня. Все, что потребуется, я тебе гарантирую.
– Ты опоздал, гражданин начальник! Мы способны так же организоваться, как и всякое общество… А может быть, даже быстрее. У вас, у гэбэшников, есть генсек, у нас – смотрящий… Ты же знаешь.
– Ах вот как! По-научному рассуждаешь. Не ожидал. Но что-то слишком уж быстро вы организовались. Хотя это даже интересно. Я не люблю легких побед.
Я сделаю вот что: запру вашего смотрящего, Хрыча, вместе с его кодлой в отдельный барак и посмотрю, что из этого выйдет. Уверяю тебя, будет веселый спектакль. И я тебе даже в чем-то завидую, потому что ты являешься одним из актеров. Как тебе моя идея – собрать всех паханов Союза вместе? Как думаешь, что из этого выйдет?
– Только хитрый, коварный вор мог додуматься до того, чтобы столкнуть лбами законников! – спокойно вымолвил Мулла.
– Ты прав. Мулла, только хитрый вор Тимофей Беспалый мог до этого додуматься. – Глаза полковника сияли от гордости. – Вот увидишь, я еще выбьюсь в генералы! Тебе же, Заки, я по-прежнему предлагаю сотрудничество. И если хочешь, помогу пробиться в смотрящие зоны. А сейчас иди и крепко подумай.