Что ж, значит, не я одна такая, подумала Нелл.
Джорджина постучала в дверь и заглянула в комнату.
— Миссис Джонсон ждет вас, — сказала она Нелл.
Рода Джонсон, глаза закрыв, лежала в шезлонге. На вид ей было под восемьдесят. Нелл поразилась — эта широкоплечая женщина с пышными волосами цвета соли с перцем нисколько не походила на болезненно-худую, с прямыми редкими волосами Уинифред.
Старуха открыла глаза.
— Мне говорили, что вы приедете. Наверное, вы ждете от меня благодарности.
— Не надо так, миссис Джонсон, — сказала Джорджина.
Рода Джонсон не обратила на нее внимания.
— Уинифред прекрасно работала у Уолтерса и Арсдейла. Они платили ей достаточно, чтобы она могла перевести меня сюда. Предыдущий дом для престарелых был сплошным кошмаром. Я много раз говорила ей, чтобы она не шла работать к вашему мужу. Она и слушать не хотела. Но я ведь была права?
— Я очень сожалею о гибели Уинифред, — сказала Нелл. — Понимаю, как вам сейчас тяжело. Я приехала узнать, не могу ли я чем-нибудь вам помочь.
— Оставлю вас вдвоем, — тихонько сказала Джорджина и добавила, обращаясь к Роде Джонсон: — Ведите себя хорошо.
— Миссис Джонсон, я могу вас понять. Я тоже потеряла самого близкого человека. Если вы хотите, чтобы я ушла, не стану вам надоедать.
— Вы здесь ни при чем, — миссис Джонсон говорила уже не так агрессивно. — Но у Уинифред была хорошая работа. Подумала ли она обо мне, когда перешла в фирму вашего мужа? Нет, конечно.
— Возможно, у нее есть страховка, которая позволит и дальше оплачивать ваше пребывание здесь.
— Она мне об этом не говорила.
— Был ли у Уинифред сейф в банке?
— Что бы она туда клала?
— А где она держала личные документы?
— У себя в квартире, в письменном столе. Хорошая квартира и недорогая. Я бы переехала туда, если бы не артрит.
— Может быть, кто-нибудь из соседей посмотрит, что там у нее в столе.
— Не хочу, чтобы соседи вмешивались в мои дела. Ваш дед, Корнелиус Макдермот, один из немногих честных политиков в нашей стране. Если я разрешу вам поискать ее документы, он поедет с вами?
— Если я попрошу, поедет.
Рода Джонсон заплакала:
— Мне будет очень не хватать Уинифред. Она не заслуживала смерти. Она просто была не очень умной — вот в чем беда. Всегда хотела угодить людям. Старалась изо всех сил, и наконец ей заслуженно повысили зарплату.
— Подумайте, что еще вам привезти из ее квартиры?
— Фотографии. — Рода Джонсон пошарила в кармане свитера в поисках носового платка. — Да, еще, вам не трудно будет поискать медали Уинифред? Тренер по плаванию говорил, что если бы она не бросила заниматься спортом, то стала бы чемпионкой. Но разве я могла, с моим-то артритом, да еще при том, что ее отец был неизвестно где, позволить девочке мотаться по всей стране?
После ухода Бонни Уилсон Герт долго думала, как сказать Нелл, что Эдам пытается найти с ней контакт. Она была почти уверена, что Нелл в это не поверит.
В восемь часов вечера Герт наконец позвонила Нелл.
— Мне очень хотелось узнать, как ты там… — начала она неуверенно. — Нелл, я должна кое-что тебе рассказать…
Она торопливо, чтобы Нелл не успела повесить трубку, передала племяннице рассказ Бонни.
— Герт, я в это не верю, — мягко прервала ее Нелл. — Поэтому, прошу тебя, не будем больше о них говорить, и тем более в связи с Эдамом.
Герт вздрогнула, услышав, как Нелл положила трубку. Она не знала, что Нелл сидит у телефона, трепеща от страха и неизвестности.
Возможно ли, чтобы Эдам действительно пытался связаться со мной? — думала Нелл.
Вернувшись домой в Сохо после дневной пробежки по Центральному парку, Дан Майнор принял душ, переоделся в летние брюки, спортивную рубашку и мокасины и направился к холодильнику. Он еще не решил, куда пойдет обедать, но посчитал, что бокал шардонне с сыром и крекером сейчас будут в самый раз.
Он устроился на диване в просторной, с высокими потолками комнате. Почему на Манхэттене мне уютней, чем в Вашингтоне? — спросил он себя, хотя ответ был ему известен.
Это гены Куинни. Мать родилась на Манхэттене.
Частный детектив, которого наняли для ее поисков, сумел добыть некоторые сведения. «Она работает сиделкой со стариками, — рассказал он им. — И по-видимому, прекрасно справляется с обязанностями. Но когда на нее находит депрессия, она снова начинает пить и возвращается на улицу».
Дан включил телевизор, как раз показывали десятичасовые новости. В выпуске был небольшой репортаж о заупокойной службе по архитектору, погибшему при взрыве бомбы в нью-йоркской гавани.
Вела репортаж Розанна Скотто. Вот бывший конгрессмен Корнелиус Макдермот сопровождает вдову Колиффа, свою внучку Нелл, из церкви. Ходят упорные слухи, что Нелл Макдермот может баллотироваться на место в Конгрессе, которое в течение пятидесяти лет занимал ее дед.
На экране крупным планом появилось лицо Нелл. Глаза Дана Майнора расширились. Она показалась ему очень знакомой. Погоди-ка, подумал он, ведь я познакомился с ней лет пять назад на приеме в Белом доме. Мы поболтали несколько минут и обнаружили, что оба окончили Джорджтаунский университет. Невероятно, что с тех пор она успела выйти замуж, овдоветь и начать политическую карьеру.
Я напишу ей, подумал он. Скорее всего, она меня не помнит, но мне хочется это сделать. Она совершенно убита горем. Наверное, Эдам Колифф был отличным парнем.
ПЯТНИЦА, 16 ИЮНЯ
Глава 5
Уинифред Джонсон жила на углу Амстердам-авеню и 81-й улицы. В пятницу, в десять часов утра, Нелл встретилась в вестибюле ее дома со своим дедом.
— Нелл, по-моему, придя сюда, мы совершаем грубую ошибку, — говорил Корнелиус Макдермот, пока лифт, громыхая, поднимался на пятый этаж. — Не знаю, чем кончится расследование, но если Уинифред или… — Он замолчал.
— Не смей даже думать о том, что Эдам был замешан в махинациях, — с яростью проговорила Нелл.
— Я думаю только об одном: если в полиции решат провести обыск, то им не понравится, что мы их опередили.
— Мак, ну, пожалуйста… Я просто хочу помочь миссис Джонсон. Она ужасно разволновалась из-за того, что ей придется покинуть Олд-Вудс.
— Брось, Нелл, мы не привыкли друг другу врать, — сказал Мак, выходя из лифта. — Не притворяйся сердобольной девочкой.
Они вошли в грязный холл. Нелл достала из сумки ключи, которые дала ей миссис Джонсон, и открыла дверь квартиры.
В квартире уже чувствовалось запустение. Слева на столике стояла ваза с увядшими цветами. Прямо находилась гостиная — длинная, узкая, безрадостная комната с потертым ковром, старым красным бархатным диваном, пианино и столом. На столе — несколько фотографий в рамках.
Нелл подошла к столу и принялась разглядывать фотографии. Почти на всех красовалась молодая, улыбающаяся Уинифред в купальнике, получающая награды.
— Должно быть, эти снимки и хочет получить ее мать, — сказала она Маку. — Я заберу их перед уходом.
Вернувшись в прихожую, Нелл двинулась вперед по коридору, дед следовал за ней по пятам. Она прошла в тесный кабинет, где стояли диван, телевизор и письменный стол с компьютером. Нелл подошла к столу и открыла средний ящик.
Он был битком набит бумажными листками всех мастей и размеров, от страничек из блокнота до архитектурных проектов. На каждом большими печатными буквами Уинифред вывела четыре слова: УИНИФРЕД ЛЮБИТ ГАРРИ РЕЙНОЛДСА.
Менеджер салона, в котором работала Лайза, предложил ей взять неделю отпуска:
— Тебе надо отдохнуть, восстановить силы.
Восстановить силы, презрительно подумала Лайза, глядя на груду разложенных на кровати вещей. Идиотское выражение. Кто-то сказал, что ей будет легче, если она чем-нибудь займется, вот она и занялась уборкой в шкафу и ящиках Джима.
Она бросила взгляд на часы и растерялась, поняв, что через двадцать минут придут дети. Ей не хотелось, чтобы они видели, как она разбирает вещи отца.
Деньги — вдруг пронеслось у нее в голове. Она ухитрилась весь день о них не вспоминать.
Внезапно тишину нарушил звон колокольчика. Сбежав вниз по лестнице, Лайза увидела за дверью детектива.
Джек Склафани искренне посочувствовал Лайзе. Она выглядит так, словно проплакала весь день, подумал он.
— Миссис Райан, я детектив Склафани. Если не возражаете, мне бы хотелось с вами побеседовать.
Скорбь в ее взгляде сменилась неприкрытым испугом.
— Да. Конечно. Проходите, — наконец прошептала Лайза.
Когда они уселись друг напротив друга в маленькой гостиной, Джек принялся разглядывать большую семейную фотографию над диваном.
— Эта фотография была снята в лучшие времена, — заметил он. — Джим выглядит здесь счастливым отцом и мужем.
Слова произвели желаемый эффект. Из глаз Лайзы хлынули слезы, казалось, ей стало легче.
— Тогда перед нами лежал весь мир, — тихо произнесла она. — Вы понимаете, что я имею в виду. Мы жили от получки до получки, как большинство людей, но у нас были мечты.
— Не возражаете, если я буду звать вас Лайзой?
— Конечно, нет.
— Лайза, когда вы узнали о гибели Джима, вы сразу же спросили, не покончил ли он жизнь самоубийством. Что омрачало его жизнь? Мне кажется, это не было связано с вашими отношениями.
— Нет.
— Может, его беспокоило здоровье?
— Джим никогда не болел.
— Если не семья и не здоровье, тогда остаются деньги.
В самую точку, подумал Джек, увидев, как Лайза Райан сжала кулаки.
— Когда у тебя семья, легко задолжать по счетам. — Он вздохнул. — Вы уверены, что легко погасите имеющийся кредит, но неожиданно оказывается, что нужно починить крышу или купить новые покрышки для машины. У меня самого жена и дети. Такое часто бывает.
— Мы никогда не залезали в долги, — попыталась защититься Лайза. — Во всяком случае, пока у Джима была работа. Вы знаете, почему он ее потерял? Потому, что он был честным и достойным человеком и возмутился, когда подрядчик использовал недоброкачественный цемент, тем самым подвергая опасности жизнь людей. Он почти два года сидел без работы, пока Эдам Колифф не увидел его документы и не рекомендовал его Сэму Крозу.
Внезапно Лайза все поняла. Конечно, подумала она, именно так и было. Джим однажды сказал, что Кроз известный мошенник. Возможно, под страхом потерять работу он был вынужден участвовать в махинациях Кроза.
— Мне кажется, Джима что-то сильно беспокоило, даже когда он работал, — высказал предположение Склафани. — Возможно, он хотел бы, чтобы мы об этом узнали.
Именно так и было, думала Лайза, почти не слушая детектива. Я в этом уверена. Джиму предложили одно из двух: либо уволиться, либо получать деньги за молчание. Как только Джим впервые взял от них деньги, он оказался на крючке.
— Джим был хорошим, честным человеком, — сказала Лайза.
Вот оно, подумал он. Сейчас все расскажет.
— Вчера, после похорон… — начала Лайза, но замолчала, услышав у кухонной двери шум голосов и топот ног.
— Мам, мы пришли! — крикнула Келли.
— Я здесь. — Лайза вскочила на ноги, в ужасе осознав, что едва не рассказала полицейскому о спрятанном внизу пакете с деньгами. К ней подбежали дети. Лайза посмотрела в глаза Склафани. — Джим очень гордился своими детьми, — произнесла она твердым голосом. — Я повторяю, Джим Райан был хорошим и достойным человеком.
— Значит, у Уинифред был любовник!
— Я просто в шоке, — призналась Нелл деду. Они возвращались домой на такси. — Я часто дразнила Эдама тем, что она в него влюблена.
— Она и была в него влюблена, как женщины влюбляются в Битлов или Элвиса Пресли. Эдам так ее окрутил, что она ушла вместе с ним из «Уолтерс и Арсдейл».
— Мак!
— Извини, — спохватился Макдермот. — Я просто хотел сказать, что Эдам был гораздо моложе Уинифред и женат на красивой женщине. Кем-кем, а дурой Уинифред не назовешь. Ясно одно, она была в связи с каким-то парнем по имени Гарри Рейнолдс, вернее, сходила по нему с ума.
— Но почему он не объявился? Странно, — сказала Нелл. — У меня такое впечатление, словно Уинифред просто исчезла с лица земли. Ее матери никто не позвонил, кроме управляющего домом, который спросил, что она собирается делать с квартирой.
Корнелиус Макдермот покосился на стопку фотографий, которую Нелл держала на коленях.
— Хочешь, я отвезу их в дом для престарелых?
— Давай, — согласилась Нелл. — Я позвоню миссис Джонсон и скажу, что их скоро привезут. И что мы поищем бумаги Уинифред в офисе.
Такси остановилось перед домом Нелл. Виновато взглянув на привратника Карло, она вышла из машины. В лифте она приняла решение.
Нелл по-прежнему не понимала природы своих парапсихологических способностей. Она также не понимала — или не допускала — идеи общения с умершим через медиума. Но так как Бонни Уилсон утверждала, что она установила связь с Эдамом, Нелл ничего не оставалось, как проверить это утверждение. Если не ради себя, то ради Эдама.
Береговая охрана тщательно обыскивала акваторию в надежде обнаружить то, что осталось от взорвавшейся яхты и пассажиров. Первая находка появилась только в пятницу. В районе моста Верразано на берег выбросило метровый кусок искореженного дерева. В его расщелинах были найдены клочья голубой рубашки с фрагментами человеческих костей.
Секретаршу Сэма Кроза спросили, в какой одежде ее шеф покинул офис. Она не колеблясь ответила: в голубой спортивной рубашке с длинным рукавом и брюках цвета хаки.
Отправляясь на встречу с Джеком Склафани, к дому № 405 на 14-й Восточной улице, Джордж Бреннан уже знал о находке. В кармане у него лежало разрешение на обыск в квартире Каплана.
Расстроенная Ада Каплан разрыдалась при мысли о том, что скажут ее соседи, узнав о визите полиции. Ее сын Джед сидел за столом в столовой с выражением презрения на лице.
Он совершенно спокоен, подумал Джек. Если он взорвал яхту, в этой квартире улик мы не обнаружим.
Но все же полицейские одержали маленькую победу: нашли в шкафу пакет марихуаны. Достаточно, чтобы завести дело о хранении наркотика с целью сбыта.
После того как Джед оказался за решеткой, Бреннан уныло заметил:
— Его мамаша, разумеется, внесет залог.
— Видать, после того как в Австралии в его машине нашли взрывчатку, он научился не оставлять следов, — сказал Джек.
Пока они шли к своим машинам, Джорджу Бреннану сообщили по сотовому телефону, что у моста Верразано, в том же месте, где был найден обломок яхты, на берег выбросило разбухший от воды бумажник с кредитными карточками и водительскими правами на имя Уинифред Джонсон.
— Они сказали, что бумажник почти не обгорел, — сказал Бреннан, отключившись. — Должно быть, он взлетел на воздух, а потом упал в воду.
— Или бомба взорвалась не на борту, — после некоторого размышления произнес Склафани.
Днем Нелл отвечала на многочисленные письма с соболезнованиями. Когда она закончила, было почти пять. Мне нужно немного проветриться, подумала она. Я целую неделю не занималась спортом.
Она надела шорты и футболку, сунула в карман кредитную карточку и десятидолларовую бумажку, добежала рысцой до Центрального парка, а там двинулась на юг.
Нелл постепенно втягивалась в привычное занятие, наслаждаясь чувством свободы, которое рождало непринужденное, ничем не ограниченное движение, и думала о полученных ею письмах.
«Примите наши глубокие соболезнования…» Почему никто не написал, каким потрясающим парнем был Эдам? Почему я словно окаменела? Почему я не могу заплакать?
Дан Майнор бежал по Центральному парку на север. Теплый солнечный день клонился к вечеру, дул свежий ветерок. В парке было многолюдно: одни бегали трусцой, другие катались на досках, третьи прогуливались пешком.
Пробегая мимо скамьи, на которой сидела женщина в поношенном платье и наброшенных на ноги пластиковых мешках, Дан почувствовал, как сжалось его сердце. Неужели Куинни провела так большую часть жизни? — подумал он.