Андрей Негривода
От автора
Вот мы и встретились опять, мой дорогой читатель.
Надеюсь, что ты держишь в руках эту книгу потому, что тебе не безразлична дальнейшая судьба старого вояки Филина, теперь уже Кондора, сержанта Французского иностранного Легиона Алена Ферри. Парня, который уже решил было навсегда расстаться с армией (не конкретной, а вообще с армией) и не смог этого сделать. Потому что эту грязную работу кому-то тоже нужно делать. И еще потому, что он чувствовал на своих плечах жестокий груз вины за потерянную человеческую жизнь, а как быть со своей совестью? Нужно продолжать жить и не повторять совершенных ошибок. А совесть... Да не важно ей, твоей совести, если она есть, конечно, что все произошло не по твоей вине и помимо твоей воли, – ты, военный профессионал, прошедший уйму войн, награжденный кучей наград, обязан был предусмотреть все и спасти всех!.. И что оставалось нашему герою? Не вопрос – попытаться искупить свою вину и успокоить свою совесть единственным способом – служить дальше. «
Джип этот, конечно же, знали все офицеры, которые когда-либо несли службу дежурным по КПП. Но устав караульно-постовой службы предписывал удостовериться лично в том, что в чреве машины, номера которой есть в особом списке, находится именно тот офицер, который там и должен быть. И никто другой! А посему в обязанности дежурного по КПП входило приподнять свою задницу с мягкого стула, выйти к прибывшему на КПП агрегату и включить память, произведя face control. А в случае если она не включалась, проверить документы.
Сегодняшнему дежурному включать память не было нужды – она у него работала почище самого мощного компьютера в NASA. По ступенькам капэпэшной будки спускался... Гот!.. И так как стекла джипа были открыты, то он еще издалека заговорил по-немецки, обращаясь к водителю:
– Если ты когда-нибудь хотя бы дотронешься мордой своего монстра до шлагбаума, Густав, то немедленно будешь наказан тремя часами у бочки[3] ! Тебе ясно, солдат?!
И уже у самого автомобиля перешел на французский:
– Здравия желаю, месье майор!
На что Брожек ответил кивком головы.
Но, скрупулезный во всем как истинный немец, Гот сунул голову в салон и увидел на заднем сиденье Андрея... В ту же секунду квадратное лицо этого огромного по габаритам немца расплылось в улыбке, словно улыбнулась вдруг базальтовая глыба юрского периода:
– Кондор! – Всегда такой невозмутимый, Гот онемел на долю секунды и прошептал громогласно: – Вот и ты... Вернулся...
И если бы это был не Гот, а кто-то другой, то можно было бы заподозрить, что его глаза увлажнились. Но это был именно он, Гот... Железобетонный, непробиваемый ариец...
– Мое почтение, месье сержант! С возвращением! – гаркнул он так, что сидевшая на соседних деревьях стая ворон снялась с места с громогласным карканьем.
– Здравствуй, Мартин, – ответил наш герой, улыбаясь. – Привет тебе, сын Аттилы!
– Поехали! – Майор махнул небрежно рукой, и джип резко рванул с места.
Андрей только и успел, что обернуться и увидеть сквозь затонированное стекло, как стоявший посреди дороги Гот резко дернул локтем к поднятому колену – жест, означающий у американских тинейджеров ликующее «Yes!» – и стал мять в своих медвежьих объятиях ничего не понимающего караульного солдата.
«Мартин... Такой спокойный всегда... Спокойнее него в моей группе только японец Кито, Джамп. Ну, этот-то свои эмоции никогда не покажет – воспитание не то...»
– В штаб, – донесся до Андрея голос майора.
– Зачем?
– Тебя, сержант, генерал Жерарди ждет уже три месяца! И было бы очень неуважительно и даже, наверное, небезопасно привезти тебя сразу не к нему, а в казарму... Вас устраивают, сержант, такие объяснения от майора, я надеюсь?
– Да, месье майор!
– Ну, вот и хорошо... В штаб!
Здоровенный, тяжелый джип спустя пятнадцать минут подкатил к неказистому серому зданию и остановился у самых ступенек. Этих ступеней было всего-то пять, но как иногда было трудно по ним подняться и войти в святая святых!..
В сопровождении майора Кондор прошел по нескольким таким знакомым теперь уже коридорам и вошел в приемную комнату, на двери которой висела латунная табличка: «Le general Gerardi».
– Подождите здесь, сержант! – произнес требовательно майор и обратился к весьма миловидной девице с невинными глазами, ростом под 180 и коротенькой юбчонкой, да к тому же погонами лейтенанта, которая исполняла роль личного генеральского секретаря: – Мари! Доложи генералу обо мне.
– Конечно, месье майор! – проворковала дива глубоким грудным сопрано и, подняв трубку телефона, проговорила что-то в ее микрофон.
– Проходите, месье майор, – произнесла она спустя минуту, когда раздался зуммер спикерфона.
Брожек исчез за дверями генеральского кабинета, а Андрей тем временем стал пожирать глазами лейтенанта.
«А Паук в бабском деле, видать, совсем не дурак!» – анализировал ситуацию наш разведчик, разглядывая ее с огромным мужским интересом. Особенно ту ее часть, которая виднелась из-под крышки стола. А картинка, надо сказать, открывалась довольно соблазнительная – такого тонкого кружевного женского белья (благо дело – Франция) Андрею видеть еще не доводилось.
И тут опять раздался зуммер.
– Да, месье генерал! – ответила дива.
– Да, мон женераль! – сказала она еще раз спустя две минуты.
– Да, мон женераль, будет исполнено! – произнесла она спустя следующие две минуты, положила трубку и с интересом стрельнула глазами в сторону Андрея.
Затем лейтенант нажала какую-то кнопку на огромном коммутаторе:
– Капрал Ла Труа, немедленно прибыть в приемную генерала Жерарди!
Через несколько минут в приемную вошла «капральша», ничем практически не отличающаяся от лейтенанта. Разве что ростом сантиметров на пять пониже да глаза поневиннее...
– Жаклин, – обратилась дива к новоприбывшей. – Заменишь меня до особого распоряжения Спайдера.
Капрал кивнула головой и заняла место за столом лейтенанта.
– А вы, сержант, следуйте за мной!
Лейтенант продефилировала мимо Андрея к двери приемной и, открыв ее, пропустила ничего не понимающего Кондора вперед. Так они прошли в самый конец коридора, повернули направо, прошли по длинному коридору, налево... Когда спустя несколько минут они вышли в коридор, стены которого были отделаны дорогими деревянными панелями, Андрей сообразил наконец-то, что они попали в гостевой флигель (в Легион, бывало, наведывались погостить несколько дней довольно высокопоставленные VIP-особы), где девушка открыла одну из дверей. «Гостевая комната» – успел прочитать Андрей до того, как лейтенант произнесла:
– Проходите, сержант. – Девушка плотно прикрыла за собой входную дверь и направилась к бару. – Мне вменено в обязанности развлечь вас и по мере возможностей скрасить время вашего ожидания.
– А оно что, может затянуться, это ожидание? – Вопрос этот был откровенной провокацией в сторону лейтенанта: мол, а сколько у меня есть времени?
Ответ был таким же провокационным:
– У вас есть около часа, сержант, как я думаю... Или немногим больше... Привести свои мысли в порядок, как сказал генерал, и отдохнуть душой и телом... И время уже пошло!..
Чуть ли не с «низкого старта», как на стометровке, когда бегун выкладывается полностью, он рванул к лейтенанту и настиг ее у бара, склонившуюся в позе буквы «Зю». Причем за эти несколько метров он успел полностью «расчехлить знамя» и приступил к атаке в одних носках... Только... Облапив лейтенантшу и прижавшись к ней всем телом, Андрей вдруг понял, что ничего не выйдет из этого его демарша. Его мощная, железобетонная эрекция исчезла куда-то безвозвратно.
Он чувствовал, что девушка ждет от него решительных действий, и еще какое-то время пытался восстановить свое «положение в обществе», поглаживая ее по выпуклостям и впадинам, но... Пшик!!!
Все это не понятное никому действо продлилось несколько минут, и, наконец, длинноногая лейтенант Мари, на которой к тому времени оставались только чулки черного цвета да туфельки, обернулась к сержанту. В ее глазах не было женского разочарования или сожаления. Скорее материнское участие:
– Проблемы?.. Знаю я немного о твоей одиссее, Ален, генерал поведал вкратце... Ты не волнуйся – такое бывает у мужчин...
Андрей провел ладонью по гладкому, плоскому животу девушки, погладил немного пушистый лобок, запустил пальцы между ног-ходуль и... Резко выдернул руку из этой «медовой ловушки»...
На что лейтенант только улыбнулась грустно:
– Иди, сержант, прими контрастный душ, может, и полегчает...
Андрей только кивнул согласно и направился к двери туалетной комнаты.
Он простоял под тугими водяными струями никак не меньше двадцати минут, когда тихонько скрипнула дверь и за матовым стеклом душевой кабинки раздалось лейтенантское сопрано:
– Ты не утонул там, сержант Кондор?
– Никак нет, мадам лейтенант!
– Мадемуазель лейтенант! – поправила его девушка и распахнула настежь дверь кабинки. – Я решила потереть тебе спину!
– Это совершенно не обязательно, мадемуазель...
– Не будешь же ты, сержант, обсуждать решения, принятые старшим по званию?! Хотя приказ Жерарди ты уже один раз игнорировал...
Говоря все это, она, теперь уже без чулок, вошла в душевую кабинку к Андрею и принялась намыливать жесткую мочалку.
– Не стоит, мадемуазель лейтенант...
– Не надо беспокоиться о мелочах, Ален, такую мелочь мы поправим! Или я не женщина?!!
– Женщина... – ответил Андрей, отдавая себя в умелые (надо сказать!) руки. – Наверное!..
– Вот и не думай ни о чем! Я сама!..
Она действительно мыла его, терла жесткой мочалкой всего, абсолютно всего... Как когда-то в раннем детстве это делала его мама... А потом, совершенно обессилевшего от воды, она вывела его из-под водяных струй, обернула в огромное полотенце и проводила до мягкого дивана...
– Текилу, ковбой?
– Не знаю... Все равно... – Андрей блаженствовал, словно только теперь отмылся от чего-то грязного и липкого, так тяготившего его душу.
– Тогда водку! – решила лейтенант.
Она поколдовала немного во всем своем обнаженном великолепии около стойки бара и обернулась к Андрею лицом, сжимая в руках две посудины. Большой, плоскодонно-шикарный, хрустальный стакан, как видно, для себя, в котором болтались маслинка и долька лимона, и... простой советский «гранчак».
– О! – поднял к небу указательный палец Филин. – Это по-нашему!.. Ты русская, лейтенант?
– Диедушка и бабушка (с ударением на «у») – да. Я – ниет. Я народилась в Франсе, – проговорила Мари по-русски с жутким акцентом и перешла на родной французский: – Но мне всегда были интересны мои русские корни! Мне даже имя дали в честь бабушки Марии, только на французский лад... Я даже пытаюсь учить язык! Но это очень сложно!
– Да уж... Ну, что? Неси уж, раз взялась разливать.
Лейтенант, ничуть не стесняясь своей наготы, приблизилась к Андрею и всунула в его руку наполненный до краев стакан:
– Пей.
– Это много, Мари, – я окосею через пять минут!
– И хорошо!.. Пей – это приказ! – рявкнула она, как заправский строевой офицер.
– Ладно... – Он в несколько глотков осушил посудину и отвалился спиной на мягкую спинку дивана, отдыхая.
По телу разлилось тепло и блаженство.
– А теперь я, – услышал он голос девушки где-то рядом.
Прошло еще несколько мгновений, и Андрей почувствовал, как под полотенце, обматывающее его бедра, проникла настойчивая женская рука.
– Ты знаешь, сержант, что такое есть «французский поцелуй»? Я хочу поцеловать тебя по-французски!..
Услышать такую фразу от лейтенанта-француженки было довольно неожиданно и, главное, многообещающе – эти французские дамы такими «поцелуями» вопреки досужим мнениям иностранцев не разбрасываются... И Андрюха напрягся... Весь... За исключением самого нужного органа... Не судьба, видать...