– Нету Терентьевой, – произнесла вахтерша. – Ее вон один актер с самого утра дожидается.
Вахтерша кивнула в конец коридора, где рядом со стендами прохаживался высокий, внушительных габаритов, парень. «Хороший актер, – подумал Николай, – в том смысле, что виден издалека…»
– А что вы за актер? Я вот вас в первый раз вижу! – с сомнением произнесла вахтерша.
– Я из Коломенского театра юного зрителя, – ответил Водорезов, не очень уверенный в существовании такого театра. – В кино совсем недавно. А вот этого актера вы хорошо знаете?
Спросил он негромко, лишь едва заметно кивнув в сторону того, кто ждал Катю Терентьеву с более раннего часа.
– Тоже незнакомый какой-то, – отозвалась вахтерша. – Ладно, ждите свою Терентьеву. Но в двадцать один ноль-ноль я всех вас отсюда погоню.
– Как будет угодно, – тоном начинающего актера отозвался подполковник.
По счастью, предполагаемый «коллега» не слышал разговора Николая с вахтершей. Может, он и в самом деле был актером. Водорезов подошел к висящему на стене стенду и углубился в его изучение. «Коллега» топтался в паре шагов от него. Он был одет в широкую куртку из плотного материала, что не очень-то соответствовало сезону. Зато под такой курткой очень удобно прятать оружие, вплоть до автомата «АКС-74У» с укороченным, без пламегасителя, стволом. Объявления, вывешенные на стенде, сообщали, что сегодня в пятнадцать тридцать состоится просмотр курсовых работ студенток О. Бычковой, Л. Галкиной и Н. Собакарь. На курсах одни девчата учатся, надо же! Раньше Водорезову казалось, что режиссер – это сугубо мужская профессия. С лестницы, ведущей на второй этаж, спускались двое ребят в рабочих спецовках, которые волокли длинную и, видимо, тяжелую фанерную коробку. Кажется, Николаю сегодня сопутствовало везение. Когда ребята с коробкой оказались совсем близко, он, не оборачиваясь, сделал шаг назад, и те, не успев затормозить, врезались в него вместе со своей тяжелой ношей. Разумеется, Николай не устоял на ногах и стал падать на стоявшего сбоку «коллегу актера».
– Аккуратней, мужики, – схватившись за корпус «коллеги», чтобы сохранить равновесие, произнес Водорезов, – мне сегодня на съемки.
Ребята махнули рукой. «Коллега» отреагировал столь же молча. Он был значительно выше и тяжелее Николая. Кажется, ему не пришло в голову, что тот получил кое-какую информацию, лишь слегка коснувшись его подмышечной области. Он, скорее всего, левша, так как предполагаемое оружие было закреплено с правой стороны. «Стечкин» или «ПМ»?! Определить это в одно касание Водорезову было не по силам, однако он был твердо убежден, что это не автомат и не пистолет-пулемет… А может быть, это коробка конфет? Мало ли что можно таскать под курткой. Между тем послышался пронзительный звонок, точь-в-точь как в средней школе. Часы показывали пятнадцать тридцать, и это означало, что сейчас должен был начаться просмотр курсовых фильмов. Народ дружно потянулся в кинозал. Катю Терентьеву Николай не заметил. «Коллега» также двинулся к дверям просмотрового зала. Подполковнику не оставалось ничего другого, как последовать туда же. «Коллега» уселся в предпоследнем ряду, причем так, чтобы в случае открытия огня максимально контролировать пространство. И рядом с выходом, чтобы быстро и незаметно покинуть помещение. Стараясь не смотреть в его сторону, Водорезов сел рядом с высокой светловолосой девушкой. «Интересно, все-таки „стечкин“ или „ПМ“?» – размышлял в темпе Водорезов.
Между тем свет погас, и на экране возникло название первого фильма – «Общество спасения». Фильм был черно-белый, и это все, что Николай мог о нем сказать. Возможно, он был интересным и понравился бы Водорезову, но смотреть кино ему было сейчас недосуг. Незаметно для своих соседок он «ушел в землю». Точнее, в пол. Ползать по полу кинотеатра подполковнику уже один раз приходилось. Во время штурма Грозного. Тогда боевики засели в одном из бывших кинотеатров, и десантники серьезно схлестнулись с ними. Николаю так же пришлось ползти между креслами, чтобы подкрасться к оборудованной в партере пулеметной точке. Тогда ему это удалось. Сейчас, как и тогда, Водорезов двигался практически в полной темноте, интуитивно. Сзади него, по счастью, зрителей было немного, а звук кинофильма достаточно мощным. Его «коллега» по-прежнему сидел рядом с выходом. Николай остановился и затаил дыхание, когда уже мог во время вспышек со стороны экрана разглядеть тяжелые полуармейские ботинки «начинающего актера». «Стечкин», «ПМ» или коробка с конфетами? Сейчас узнаем. Водорезов сумел успешно переместиться к «коллеге» за спину. Некоторое время Николай медлил. Точнее, ждал – когда события на экране станут наиболее громкими и мало кто обратит внимание на то, что на предпоследнем ряду маленького студенческого кинозала проходит специальная операция по взятию языка. Экранного изображения Николай не мог видеть, а вот диалог «Общества спасения» слышал прекрасно:
– Вы никогда не хотели попробовать с мужчиной? – спрашивал девичий голос.
– Не знаю… – отвечал робкий мужской. – Я не находил никого подходящего.
– Вы думаете, выбирали бы вы? – насмешливо ответила девушка. – Выбирали бы вас!
События на экране нешуточно накалялись. Послышались другие, более громкие и настойчивые голоса, затем раздалась яростная музыка в модном балканско-бреговическом стиле. Молниеносным движением Николай вырос за спиной «коллеги» и ребром ладони рубанул его под сонную артерию.
Главая 5
Хозяин кабинета молча смотрел на старшего лейтенанта Островного. Дэн нервно теребил пуговицы своего стильного пиджака.
– Да перестань ты трястись, – не очень вежливым, но спокойным тоном произнес хозяин. – Не сознается, и хрен с ним. Нужны свидетели, а его признание…
– Мы прессанем его, товарищ генерал! – по-армейски вытянулся Дэн.
– Твой приятель боксер уже, похоже, прессанул?
– Вам докладывали? Кто?
– Да никто, просто я его видел. Тихий стал какой-то. И кровоподтек над левой бровью… Ладно. Главное – в прессе этот Гриднев обозначен как убийца журналиста Романа Нечаева. – Генерал впервые усмехнулся и протянул Дэну свежий номер «Столичного комсомольца». – Коллеги погибшего уже постарались все расписать, как и предполагалось заранее.
Дэн взял газету, но читать не стал, лишь вопросительно посмотрел на генерала.
– Нечаев был убит так называемой десантной мафией. Наемный убийца – офицер запаса этих самых ВДВ, – пояснил генерал. – Далее я подброшу журналюгам хороший материал о торговцах оружием.
– Так прессовать этого Гриднева или… – начал было Островной.
– Временно оставь его в покое, – приказным тоном перебил Дэна генерал. – Он должен сохранять «товарный вид». Все развивается в соответствии с планом, утвержденным свыше, – генерал вторично усмехнулся. – Твоя задача на сегодняшний день – разобраться с этой девицей. Или получить ее подпись, или, по крайней мере, предотвратить свидетельство в пользу этого Гриднева. Вот этим и займись. Она что, и правда – кинорежиссер?
– Студентка, – пояснил Дэн. – Работа в этом направлении уже ведется. А что делать с Астафьевым?
– С этим вечным капитаном? А, запамятовал, все-таки майором… Стало быть, он не очень верит, что стрелял Гриднев?
– Вы знаете Астафьева дольше меня. А что, если…
Дэн решил, что пришло время проявить инициативу и смелость. Он твердым голосом начал излагать свой план в отношении майора Астафьева.
– Лихо, – выслушав старшего лейтенанта, отозвался генерал. – Если не завалят, далеко пойдешь.
При последней фразе Дэн нервно сглотнул, но сдержал себя.
– Разрешите приступить к реализации? – осведомился он.
– Может, тебе еще письменный приказ нужен? С подписью и датой?
Дэн разве что каблуками не щелкнул, но из кабинета удалился строевым шагом. Хозяин кабинета некоторое время сидел молча, даже не ответил на телефонный звонок. Внешне генерал и старший лейтенант были очень похожи – оба высокие, подтянутые, оба умели с небрежным шиком носить дорогую и красивую одежду, оба посещали самые престижные парикмахерские салоны и фитнес-клубы. Ко всему прочему, генерал также носил фамилию Островной. Он был не кем иным, как родным дядей старшего лейтенанта. Однако племянника держал в строгости. В служебное время не допускал ни малейшего нарушения субординации.
Водорезов сумел-таки разгадать мучивший его вопрос. Не «стечкин» и не «ПМ». Такими обычно вооружены бойцы частных охранных предприятий. Водорезов с «коллегой» беспрепятственно уединились в туалете высших курсов. Отключив «актера» в кинозале, Николай взгромоздил его многокилограммовое тело на свои плечи и, незаметно для окружающих, вынес в фойе курсов. Мужской туалет, по счастью, оказался в двух шагах. Их никто не заметил, так как все были увлечены вопросом, кто кого выбирает в «Обществе спасения». Прежде чем привести «коллегу» в чувство, Николай огляделся вокруг. Как и во всех туалетах, здесь имелись всякие интересные надписи. Например – «Не льсти себе, подойди поближе!» или «Улыбайтесь! Вас снимает скрытая камера!». Сугубо режиссерский юмор, надо полагать. Однако времени на просвещение у Водорезова не было, поэтому он хлестко смазал «коллегу» сложенной лодочкой ладонью по носу. Тот моментально пришел в себя.
– Ну, артист, – начал Николай. – Отвечай коротко и по существу – зачем пасешь Катю Терентьеву? Кто велел?
– Ты сам-то кто? – набравшись наглости, поинтересовался «коллега».
Вместо ответа Водорезов еще раз приложил его, на сей раз по ножному сухожилию, а затем слегка ткнул под кадык. «Коллега» захрипел.
– Шею сверну прямо здесь! – продолжил Николай. – Зачем тебе Терентьева? Быстро!
В ответ «коллега» неожиданно ломанулся на подполковника. Видимо, оценив его габариты, «актер» решил, что легко сметет Николая, впечатает в стенку. Он метил своей стриженой дубовой башкой Водорезову в физиономию, однако Николай успел уклониться, и «коллега» нарвался на прямой боксерский удар в челюсть. «Коллега» растянулся на кафельном, не очень чистом полу. Водорезов вновь ударил его по сухожилию: отсчитывать секунды нокаута он был не намерен.
– Я потерял терпение, – пояснил Николай, – до трех считать не буду.
Ствол «трофейного» «Ижа» смотрел точно в переносицу «коллеги».
– Я ей ничего делать был не должен, – хрипло заговорил тот. – Ничего плохого, вообще не тронул бы. Только объяснить должен, чтобы она… вела себя по-другому.
Объяснить! Водорезов имел представление, как такие вот «коллеги» объясняют.
– Она подписать что-то должна была. Подпись поставить… – хрипло пробормотал его пленник и замолк.
Подпись! Уж не подпись ли в протоколе опознания Гриднева как убийцы?! Кажется, кое-что проясняется. Теперь пришла пора точных конкретных вопросов.
– Твой хозяин погоны носит? – спросил Николай.
«Коллега» молча кивнул. Больше вопросов Николай решил не задавать. Слишком многое ему теперь стало ясно.
– Считай до двадцати, – распорядился Водорезов, сделав шаг к выходу. – Потом быстрым шагом покинешь это помещение и больше никогда сюда не придешь. Про Терентьеву забудь. Я ее личный охранник, предупреждаю один раз. Следующий, кто к ней приблизится, – труп. Так и передай своему… который в погонах.
«Коллега» вяло кивнул.
Николаю не оставалось ничего другого, как покинуть здание курсов. Имя и фамилия свидетельницы были теперь известны, Шумилову не составит труда найти ее адрес. Николай подходил к метро «Белорусская», как вдруг в немногочисленном людском потоке переходивших проезжую часть заметил скромную изящную женскую фигурку. Прическа, правда, чуть подлиннее, чем на фотографии, которую Водорезов отыскал с помощью «рамблера». Да, надо признать, прическа куда удачнее, чем на фотопортрете. Девушка перешла проезжую часть и направилась в сторону режиссерских курсов. Водорезовский «коллега» уже должен был окончить устный счет и покинуть помещение. Тем не менее Николай тронулся вслед за девушкой. Она шла быстрым пружинистым шагом. В ней чувствовалось что-то деловое, стремительное и энергичное. Именно такой, наверное, и должна быть женщина-режиссер. Николая и девушку разделяла какая-то пара шагов, когда Водорезов негромко произнес:
– Девушка! Не вы сценарий в метро потеряли?
Глава 6
Она среагировала так, как и подобает реагировать энергичной, собранной деловой даме.
– О чем вы?
Девушка уверена, что она ничего (тем более сценарий) потерять не может. Она разглядывала Николая таким же оценивающим взглядом, как и ее подруга. И усиленно пыталась вспомнить, где они виделись и какое Водорезов вообще может иметь отношение к сценариям. Вне всяких сомнений, перед Николаем была будущий режиссер Терентьева.
– Катя, нам нужно с вами поговорить, – произнес он.
– Вы из милиции? – поскучневшим, но вежливым голосом поинтересовалась девушка.
– Нет, – честно ответил Николай. – Но я знаю, что вы не подписали протокол опознания. Таким образом, не даете отправить за решетку невинного человека.
– Мне не о чем с вами разговаривать, – неожиданно резко отозвалась Катя и готова была продолжить путь в сторону своего учебного заведения.
Водорезов перегородил ей дорогу. Это было не очень вежливо, но ничего другого ему не оставалось.
– Знаете, что это такое? – Он расстегнул джинсовую куртку и показал девушке «трофейную» кобуру с «ижом».
Девушка молча кивнула и сделала шаг назад.
– Если вы не хотите со мной разговаривать, я уйду, – приняв максимально миролюбивую позу, сказал Николай. – Только эту игрушку я отобрал у одного товарища, который ждал вас в стенах вашего учебного заведения. Более того, я сумел выяснить, зачем он вас там ждал… Догадайтесь с трех раз?
– Неужели… – Катино лицо исказилось, точно от сильной боли, – меня хотят заставить… подписать протокол опознания и…
Тут она осеклась, точно не хотела болтать лишнего.
– Что и…? – спросил подполковник. – Арестованный Гриднев – мой друг. Но дело не только в этом. Что могут от вас хотеть вооруженные люди?
– У меня есть доказательства невиновности вашего друга, – робко проговорила девушка. – Но я никому не отдам их, если не будет гарантий…
– Катя, а вы ведь милицию боитесь больше, чем бандитов, – неожиданно произнес Николай.
– Просто я вижу, что ими схвачен человек, который никого не убивал, – ответила она.
Она была одного роста с Водорезовым. Для женщины метр шестьдесят пять – не так уж и мало. Николай молча сунул руку во внутренний карман и протянул Кате фотографию, где они с Сашкой стояли обнявшись на фоне африканских пальм.
– Странная форма, – отозвалась Катя, разглядывая снимок.
– Африка, – пояснил Водорезов. – Разговор будет?
Катя кивнула головой.
Спустя часа полтора Катя и Николай сидели на квартире Шумилова. Дима внимательно слушал Катю и рассматривал копии ее рисунков. Девушка приятно удивила их обоих. Наблюдательность и точность деталей на зависть любому офицеру разведки.
– Спасибо, Катя, – произнес Дима, выслушав девушку. – Я вам советую взять на ближайшие дни бюллетень и посидеть дома.
– Но у меня учеба, съемки! – буквально взорвалась Екатерина. – И потом, что… я вам больше не нужна?
– Пока нет, – убрав копии рисунков в темно-синюю папку, улыбнулся Шумилов. – Если вам будут угрожать или что-то такое в этом роде, звоните вот по этому телефону, – Дима протянул девушке визитку.
– Благодарю, – довольно едко отозвалась Катя. – Можете не провожать.
Несмотря на такое заявление, Николай все же вышел из подъезда вместе с девушкой.
– Катя, вы, кажется, на что-то обиделись? – спросил он.
– Нисколько, – дернув изящным носиком, ответила Катя. – А этот ваш… фээсбэшник порядочный хам. А вы ему в рот смотрите. Ваш друг интересует его меньше всего.
– С чего вы взяли? – спросил Водорезов.
– Это видно невооруженным глазом, Николай… отчества, извините, не знаю. У фээсбэшника свои интересы. А вас, меня, вашего друга он просто использует, чтобы самому не шастать по опасным местам. Что, не так?
На такой выпад ответить Водорезову было нечего, он сдержанно еще раз поблагодарил Катю, поймал ей такси и пожелал творческих успехов.