Под раскрепощающим действием алкоголя Дейн впервые признал, что к испытываемым им чувствам — жалости к матери и гневу на отца — примешивается странное удовлетворение.
Он заказал четвертую порцию.
Ему с необычайной легкостью удалось открыть личность любовницы отца и место их свиданий. Этот маленький триумф радовал его. «Нам всем нравится считать себя благородными, — думал Дейн, — но в отношениях с другими людьми нам доставляет удовольствие наша роль, а не их».
К удовлетворению следовало добавить и возбуждение. От него требовался личный ответ на брошенный вызов. Ситуация была сугубо книжной — одной из старейших в литературе: она могла бы выйти из-под клавиш пишущей машинки любого автора. Это создавало вопросы. «Как бы я обращался с ней, если бы она возникла в сюжете одной из моих книг? Можно ли манипулировать людьми в реальной жизни так же легко, как на бумаге? Если можно…» В сюжете фигурировали персонажи из плоти и крови, одним из которых был он сам.
Но приятнее всего было то, что все следовало проделать, не дав остальным персонажам догадаться, что они всего лишь марионетки.
«Неужели я такое чудовище?» — думал Дейн, мрачно потягивая джин с тоником. Но разве не все писатели — чудовища? Каннибалы, питающиеся плотью друзей и врагов исключительно ради удовлетворения аппетита и отправляя в канализацию большую часть переваренных отходов? Любой писатель отдал бы год жизни за такой шанс. (Однажды Теккерей спустился вниз, плача. «Что случилось?» — «Я только что убил полковника Ньюкома!» Старик бы ринулся к подобной возможности, как форель к приманке.) Всем авторам свойственно делать лимонад из лимонов, предлагаемых жизнью, но зачастую он получается скверным пойлом. Поэтому им хочется попробовать на вкус реальные плоды.
К концу шестой порции Дейн дерзко чертил линии на столе влажной гранью дна своего стакана.
Он должен познакомиться с Шейлой Грей.
Должен заняться с ней любовью.
Должен заставить ее полюбить себя.
Должен занять место отца в ее жизни.
Как на это прореагирует отец? Или на то, чтобы делить с ним женщину? (Писательский ум Дейна предвидел возможность, что Шейле покажется забавной идея спать по очереди с отцом и сыном.) Конечно, ему было жаль старика. Это нанесет сокрушительный удар по его самолюбию. Ну и поделом ему! Тогда он будет вынужден вернуться к матери.
А что потом? Бросить Шейлу и вернуться к работе? Почему бы и нет? Ей тоже поделом. Впредь не станет разрушать солидную американскую епископальную семью. Дейн усмехнулся.
После седьмой порции джина с тоником у него не осталось сомнений. Как она выглядит? Дейн тщетно пытался вспомнить. Три или четыре раза он проходил мимо нее в вестибюле, но каждая встреча совпадала с очередной любовной связью, когда другие женщины для него не существовали. Дейн видел фотографии Шейлы в «Вог» и воскресных газетах, но не мог представить себе ее лицо. Конечно, она не могла быть уродиной, иначе какое-то впечатление у него бы сохранилось. Значит, выглядит она достаточно привлекательно.
Он решил заказать еще одну порцию.
* * *
Похмелье еще не прошло, когда на его столе зазвонил телефон. Пронзительный звук заставил Дейна поморщиться. Этим утром все не клеилось — размышления привели в тупик, из которого он до сих пор не нашел выхода.
Решив действовать дерзко, он сочинил воображаемый диалог для первой встречи с Шейлой.
«Мисс Грей, я работаю над очередным романом — не знаю, читали ли вы предыдущие…»
«Боюсь, что нет, мистер Маккелл, хотя слышала о них».
(Это казалось разумным началом. Старший Маккелл едва ли мог избежать упоминаний о литературных достижениях сына, каковы бы они ни были, а Шейла Грей, будучи знаменитостью в своей области, вряд ли стала бы уделять им внимание.)
«Боюсь, мои книги пока что заслуживают только брань критиков. Но на эту я надеюсь, и если вы мне поможете…»
«Помогу вам, мистер Маккелл?» (При этом она слегка поднимет брови — возможно, с подобием интереса.)
«Понимаете, мисс Грей, один из моих основных персонажей — знаменитый модельер. Если бы мне понадобился таксист, было бы достаточно проехаться на такси. Но боюсь, что в области высокой моды вы единственная известная и доступная для меня личность. Или я слишком дерзок?»
При обычных обстоятельствах она бы ответила: «Безусловно», но в данной ситуации он предвидел иную фразу:
«Ну… и как же я могу вам помочь?»
Дейн знал, что вызвать к себе интерес людей можно не помогая им, а заставляя помочь себе. Ответ «Позволив наблюдать вас за работой» казался неотразимым. Как бы знаменита ни была Шейла Грей, она будет польщена.
Или нет?
В этот момент похмелье снова дало о себе знать.
Шейла Грей могла быть польщена, если бы он был Томом Брауном или Харри Шницельбахом. Но он был сыном Эштона Маккелла. Чтобы договориться с ней о встрече, ему придется назвать свое имя. А как бы мало времени ни прошло между просьбой о встрече и просьбой о помощи, его хватит, чтобы насторожить ее.
Кто предупрежден, тот вооружен. Значит, этот вариант не проходит.
Дейн бродил по квартире, пытаясь найти решение проблемы. «Если не можешь идти напрямик, обойди вокруг», — вертелось у него в голове. Но он не знал, как к этому приступить.
В этот момент зазвонил телефон, Дейн поморщился и поднял трубку.
* * *
Это была Сара Вернье.
— Ты расстроен, Дейн, — сказала она. — Я слышу по твоему голосу. Очевидно, я прервала твою работу.
— Нет, тетя Сара, просто…
— Дорогой, я только хотела узнать, приедешь ли ты в Твенти-Дир на уик-энд.
Миссис Вернье приходилась ему не тетей, а крестной, но их сближала не духовная общность, а давняя взаимная привязанность. Твенти-Дир было одним из любимых мест Дейна в детстве, а очарование Сары Вернье плюс отличная кухня и винный погреб мужа-француза сохраняли для него привлекательность и во взрослом состоянии. До ужасного открытия, сделанного матерью, это поместье возле Райнбека было одним из вариантов его местопребывания на предстоящий уик-энд, который он поклялся не проводить в городе.
— Боюсь, это невозможно, тетя Сара, — сказал Дейн.
— Господи! — воскликнула она. — Что со всеми происходит? Должно быть, кто-то распространил слух, что у нас свирепствует чума.
— Я бы очень хотел приехать, но…
— Знаю, что хотел бы. Небось опять новая девушка, чертенок? — В голосе миссис Вернье слышались довольные нотки. — Расскажи о ней.
— Хуже, тетя Сара. Новая книга.
— Ох уж эта твоя навязчивая идея!
Уик-энд был погублен, никто не приедет в Твенти-Дир, и ей придется оставаться наедине с Жаком — чудесным человеком, но одним из этих чертовых энтузиастов. Два года назад это были органические удобрения, в прошлом году — орхидеи, а в этом — соколы.
— Суетливые, зловонные и дикие создания, — жаловалась миссис Вернье. — К счастью, он держит их в сарае, и я избавлена от необходимости видеть их. Но в результате я не вижу и Жака. Я подумываю уехать на уик-энд в город только для того, чтобы проучить его.
— Почему бы и нет? — быстро отозвался Дейн.
Он сам удивлялся быстроте, с которой на него снизошло вдохновение, — теперь оставалось только следовать ему.
— Но все уезжают из Нью-Йорка, — вздохнула Сара Вернье. — Там никого не останется.
— Вы всегда можете походить по магазинам, — заметил Дейн.
— Но с кем? Ты же знаешь, дорогой, что твоей матери это не интересно — она с таким же успехом могла бы получать одежду от Армии спасения. А ты слишком занят, не так ли?
— Только не для вас, тетя Сара!
В их кругу хождение Сары Вернье за покупками вошло в поговорку. Это было одним из немногих занятий, где она проявляла себя жуткой занудой. Дейн знал все о ее любимых магазинах.
* * *
Как обычно, миссис Вернье начала с мелочей. Она посетила «Тиффани» и заказала для мужа запонки с изображением соколов, потом приобрела в «Кэрридж-Хаус» две хрустальные подставки для зубочисток, которые коллекционировала. Из «нового магазинчика» на Восточной Восьмидесятой улице тетя Сара наконец вышла с «очаровательной шляпкой». В книжной лавке Лео Оттмиллера, поскольку новое увлечение Жака все еще тяготило ее совесть, она купила «Книгу о соколе».
На ленч они пошли в «Колони», где миссис Вернье с аппетитом атаковала суп вишиссуаз и холодного цыпленка.
— Куда пойдем теперь? — осведомилась она. — О, Дейн, ты придумал такое отличное развлечение!
— Может быть, в «Мейси»?
— Не будь таким злюкой. Знаю! — воскликнула она. — В салон Шейлы Грей!
— Ну конечно, — рассеянным тоном согласился Дейн, как будто он не протащил тетю Сару через добрую половину долины Гудзона исключительно с этой целью. Должно быть, он сотню раз слышал ее слова: «Я всегда покупаю мою одежду у Шейлы Грей».
— Ты выглядишь как носильщик на сафари, — заметила она на тротуаре у «Колони». — Почему бы нам где-нибудь не оставить пакеты?
— Они легкие как воздух. — Важной частью его плана было прибыть к месту назначения, воплощая собой джентльмена, помогающего леди во время длительного похода по магазинам. Он усадил ее в такси, прежде чем она стала настаивать.
Вскоре они прибыли в салон Шейлы Грей на Пятой авеню.
Пока миссис Вернье обменивалась приветствиями со строго одетой седовласой старшей продавщицей, Дейн потихоньку отошел, все еще держа пакеты своей крестной. Пока он не хотел с ними расставаться.
Дейн с искренним интересом рассматривал репродукцию Питера де Хооха — кто бы ни подбирал картины для салона, он явно не учился ремеслу у тех, которые украшали комнаты американских отелей тысячами поддельных Утрилло и Джорджии О'Киф, — когда сзади послышался голос:
— Позвольте взять у вас эти пакеты, мистер Маккелл.
Повернувшись, он увидел перед собой женщину примерно его возраста, шикарно одетую, хотя и с несколько нарочитой небрежностью. Дейн собирался отказаться, когда она просто забрала у него пакеты.
— Меня зовут Шейла Грей, мистер Маккелл.
Это не могло быть исполнено более убедительно, даже если бы он репетировал две недели. Дейн не заметил ее приближения, поэтому его реакция была абсолютно естественной.
— Спасибо, мисс Грей. Как глупо, что я не узнал вас.
Она передала пакеты молодой женщине, которая материализовалась неизвестно откуда и так же быстро исчезла, и улыбнулась:
— Для этого не было никаких причин. Будь вы женщиной — другое дело, меня бы это встревожило.
Дейн что-то пробормотал.
Его пульс не участился, по коже не бегали мурашки, он не ощущал ни гнева, ни презрения, сам не зная почему.
В этот момент появилась сияющая Сара Вернье.
— Шейла, это мой крестник, Дейн Маккелл. Разве он не милашка?
— Я бы едва ли выбрала такое определение, миссис Вернье. — Шейла Грей улыбнулась. — Или вы не возражаете, мистер Маккелл?
— Я никогда не возражаю ни против чего, что говорит тетя Сара, мисс Грей. Кстати, откуда вы знаете, кто я?
— Прошу прощения?
— Только что вы дважды обратились ко мне по фамилии.
— Разве?
Не покраснела ли она слегка под макияжем?
— Полагаю, я вас узнала, так как видела вас в вестибюле дома ваших родителей. Вам ведь известно, что я живу в пентхаусе.
— Конечно, — пристыженно отозвался Дейн. — Сегодня я на редкость туп.
Шейла была среднего роста, худощавой, довольно бледной (или в этом была повинна косметика?), с глянцевыми каштановыми волосами и серыми глазами. Черты ее лица были настолько правильными, что казались Дейну лишенными индивидуальности. Такую женщину он никогда бы не выбрал для своей книги в качестве femme fatale.[24] Его интересовало, что привлекло к ней отца, который, если хотел бы воспользоваться своими возможностями, мог бы добиться успеха у куда более красивых женщин. Дело было не только в ее молодости — молодость можно купить или взять напрокат. Очевидно, в ней было что-то особенное, и он ощутил дурное предчувствие.
— Это часть имиджа международного кутюрье? — спросил Дейн, оглядываясь вокруг. — Я имею в виду столько свободного пространства. Или у вас имеются невидимые клиенты, мисс Грей?
— Они невидимы в это время года, — улыбнулась Шейла. — Летний штиль сейчас на самом пике. Или в самой глубине? Как можно измерить штиль?
— Я совсем не морской волк, чтобы знать это.
— Я думала, Дейн, что писатели знают все, — сказала Сара Вернье, радуясь представившейся возможности. — Знаете, Шейла, Дейн остался в городе, чтобы работать над новой книгой.
— Значит, мы с вами в одной прохудившейся лодке, мистер Маккелл. — Ее брови — не выщипанные, как отметил Дейн, — слегка приподнялись.
— Вы тоже пишете книгу? Полагаю, о высокой моде.
— Господи, я едва могу написать собственное имя.
Дейну нравился ее смех — короткий и свежий, как искреннее рукопожатие.
— Нет, я осталась в городе, чтобы работать над новой коллекцией. Брр! Показ назначен на ноябрь. Сейчас мне следовало бы находиться дома у чертежной доски…
Дейн видел, что она готовится вежливо удалиться.
— Не уходите, Шейла! — взмолилась миссис Вернье. — Я специально приехала из Райнбека, и никто не может обслужить меня толком, а мне нужна летняя и осенняя одежда… Дейн, помоги мне!
— Я бы последним стал удерживать страждущую душу от творческого экстаза, мисс Грей, но, если вы уделите тете Саре еще немного времени, я потом отвезу вас домой.
— Вот! — воскликнула миссис Вернье таким тоном, словно заявляла: «Теперь вы не можете отказаться!»
— Нет-нет, в этом нет надобности, — быстро отозвалась Шейла.
Дейн продолжал настаивать, апеллируя к ее профессиональной добросовестности:
— Подумайте о бедной тете Саре, обреченной носить все то же самое жалкое тряпье.
— Да будет вам известно, мистер Маккелл, что это «тряпье» куплено в моем магазине.
— Но, Шейла, я ведь купила его в апреле! — вмешалась миссис Вернье.
— Солидный аргумент, — усмехнулся Дейн. — Надеюсь, вы не считаете, что женщина может носить в августе вещи, приобретенные в апреле? Это противоречит конституции, мисс Грей.
— Это образчик вашего диалога? — отозвалась Шейла. — Ну ладно. Но если французы и итальянцы обойдут нас в следующем сезоне, вы будете знать, кто в этом виноват.
— Принимаю на себя ужасную ответственность. В случае чего готов встать у позорного столба и подвергнуться плевкам и граду камней.
— А я тем временем обанкрочусь. Хорошо, мистер Маккелл, сядьте на тот диван и бейте баклуши. Это работа для женщин.
Было очевидно, что ситуация если не интригует, то, по крайней мере, забавляет Шейлу Грей. Возможно, на ее решение повлиял и элемент риска. «Или я преувеличиваю? — думал Дейн. — Возможно, она считает это легчайшим способом отделаться от меня. Дать мальчику то, что он хочет, и отправить его подальше вместе с тетушкой».
— Что вы думаете об этом платье, Шейла?
— Ничего хорошего. Билли, забери его и принеси бело-голубое из чесучи.
Вскоре модельерша перепоручила Сару Вернье своему персоналу, села рядом с Дейном и стала болтать с ним о книгах, нью-йоркском лете и дюжине других вещей. Иногда она вставляла слово, чтобы разрешить сомнения миссис Вернье или отвергнуть предложение ее продавщиц. Все это проделывалось с большим опытом. «Она умеет обращаться с людьми, — думал Дейн. — Интересно, как она обходится с отцом?»
— Думаю, мы перешли Рубикон. — Шейла Грей внезапно поднялась. Дейн тоже вскочил с дивана. — Миссис Вернье больше не придется носить тряпье, а я должна отправляться домой.
— Я отвезу вас, как обещал.
— Ничего подобного, мистер Маккелл. Благодарю за любезность, но вам нужно позаботиться о миссис Вернье. Я поймаю такси.
— Как насчет ужина? — быстро спросил Дейн.
Шейла внимательно посмотрела на него — ему показалось, будто впервые. Не допустил ли он промах, торопя события? Прямой взгляд холодных серых глаз предупреждал о необходимости соблюдать осторожность.
— Почему вы хотите повести меня ужинать, мистер Маккелл?
— У меня имеются скрытые мотивы. Мне нужны сведения о профессии модельера, и я не могу придумать более приятного способа их получить, чем с помощью женщины, которой так восторгается тетя Сара. Договорились?