— Ладно, кончим с политикой, — предложил Андрей. — Что ты мне еще собирался сказать?
— Совсем немногое, но очень важное. Я не хотел бы, чтобы в этом вопросе между нами существовало непонимание.
— Валяй, объясняй, пока время есть. Я понятливый.
— Вот сделаем мы дело и разбежимся в разные стороны. Может, когда еще и встретимся. Так я не хочу, Андрей, чтобы при такой случайной встрече ты чувствовал во мне союзника.
— Не понял. — В голосе Андрея звенело недоумение.
— Ты все время веришь, что мы единомышленники, верно? Впрочем, можешь не отвечать. Это так. Хотя на деле ты ошибаешься. Мы просто временные союзники. По формуле: «Враг моего врага...»
— Мой друг, — подсказал Николка, отложивший почищенный автомат.
— Пионерская логика, — усмехнулся Катрич. — Враг твоего врага всего лишь союзник. Особенно в наше время, когда красивые слова коммунистической морали вроде «человек человеку друг, товарищ и брат» отброшены за ненадобностью. Новое время — новые истины. Нынче каждый каждому если не волк, то крокодил. И выиграет партию тот, кто поймет это раньше других. А кто не поймет, того вчерашний друг, товарищ и брат заложит, продаст и съест.
— Интересная логика, — сказал Андрей, прищуриваясь и пристально поглядывая на Катрича. — Только чем я тебе дал основания сомневаться во мне?
— Может, не будем?
— Нет уж, начал — бей до конца.
— Хорошо. Я привык сомневаться в тех, кого не понимаю. В том числе и тебя. Что нас свело в одном деле? Если честно, стремление справить кровную месть. По-кавказски. Мне — за друга, тебе — за отца. Я этой истины не скрываю, а ты все время создаешь вид, будто собрался вершить правосудие.
— Да ты!.. — взорвался Андрей. — Ты!..
— Вот именно, — сказал Николка спокойно и встал, держа автомат в руках. — Катрич прав, братан. Давайте не будем изображать защитников закона. Это нам ни к чему. В стране, где власть мало заботится о порядке, каждый волен встать за себя. В том числе и мы с тобой. Зачем же напускать тумана? А за тобой это водится...
Он передернул затвор. Металл громко лязгнул.
Катрич протянул Николке руку:
— Ты молоток, курсант!
Николка двумя пальцами хлопнул по открытой ладони Катрича, словно скрепляя союз.
В прихожей зазвонил телефон. Андрей нехотя поднялся с места. Катрич жестом остановил его:
— Мне звонят.
Прошел в прихожую, взял трубку.
— Слушаю.
— Это ты, офицер? Да? — Голос в трубке звучал глухо.
— Точно, — ответил Катрич. — Что тебе, душа любезный?
— Нэ минэ, тэбэ, — сказал невидимый собеседник и усмехнулся. — Твой баба здэс, понял?
— Нет, не понял.
— Дурной, да? — удивленно спросил голос. — Твой баба Наташа, вэрно?
— Может быть. Так в чем дело?
— Лубишь ее? Тогда приезжай. Будэм ждат два часа. Не приедешь — мы ей ног раздвигать начнем. Вай, какой ног!
— Ты что, любезный, решил наколоть лоха? — спросил Катрич брезгливо.
— Э, — возразил собеседник. — Говори по-русски. Я таких слов не понимаю.
— Ищешь дурака, я спросил?
— Зачэм? Просто дэнги делаю. Я человек простой. Твоя баба попала в мои руки. Ай, какой ног! Ай, какой! Нужно тэбэ — могу вэрнуть. Плати дэсять кусков — бэри!
— Возьму, — сказал Катрич. —Но, если ты хоть пальцем... Понял?
— Нэ боись, командир. Сохраним, как в аптеке.
— Где будем менять?
— Нэ торопысь, какой быстрый. Бэри деньги, приезжай в поселок Житный. Знаэшь такой?
—Да.
— Около сэлпо тэбя мальчик встретит. Не боись. Эсли честно будэшь играть — бабу получишь. Привэдешь милицию — этот хороший ног мы употрэбим. Понял?
— Забито. Еду.
Катрич бросил трубку.
— Собирайтесь, мужики, — сказал он так буднично, словно речь шла о поездке на рыбалку. — Отчаливаем.
— Кто звонил? — поинтересовался Андрей. И хотя Катрич перехватил разговор, который должен был вести совсем не он, ставитьАндрея в известность о полученном сообщении не счел нужным. Ответил коротко:
— Говорят, овощ созрел. Пора убирать.
Андрей вывел машину на шоссе и поддал газу.
— Куда нам?
— Пока до развилки на Житное. Только особо не гони.
Андрей сбросил скорость, и стрелка спидометра закачалась у цифры шестьдесят.
— Отлично, пилот, — похвалил брата Николка. — Так держать. По пустынной дороге они проехали километров пятнадцать, когда у пришоссейного сельпо в круге желтого неровного света заметили ми|лиционера. В свою очередь он увидел машину и подал знак остановиться.
— Этого еще не хватало! — чертыхнулся Андрей. — Никогда раньше здесь гаишники не гужевались.
— Нэ боись, командыр, — машинально повторил Катрич застрявшую в памяти фразу и тут же, ощутив неловкость, добавил: — Держите хвост трубой. Разберемся.
Помахивая жезлом, коренастый, мешковатый милиционер приблизился к машине. Голосом безразличным, начальственным приказал:
— Документы.
Андрей вынул из нагрудного кармана удостоверение, протянул наружу. Открыв корочки, милиционер бросил взгляд на фотографию. Вяло спросил:
— Торопимся, гражданин Бураков?
Андрей не успел ответить, когда из распахнувшейся дверцы наружу выскочил Катрич. Он сразу оказался за спиной милиционера и так резко ткнул в затылок стволом пистолета, что у того с головы слетела фуражка.
— Руки на капот, Сивухин! Быстро!
Милиционер строптиво дернулся, но тут же получил сильный толчок в спину и оказался лежащим животом на капоте.
— Обыщи его, Николка! — приказал Катрич.
— Артем, ты что? — не скрыв тревоги и удивления, спросил Андрей.
— Я в порядке, — отозвался Катрич, — а вот что здесь делает этот гусь, мы сейчас выясним.
— Дежурит, — неуверенно предположил Николка, шуруя руками по бокам милиционера.
— Э, нет! Он участковый из второго Советского микрорайона. Савелий Исаич Сивухин. Верно я говорю, Сивухин?
Милиционер лишь тяжело сопел, не произнося ни звука.
— Что участковому здесь надо? — удивился Николка. Он уже успел изъять у Сивухина пистолет и рацию.
— Вот мы и постараемся выяснить.
— Калымит! — в очередной раз попытался угадать Николка. — Штрафы по нахалке сшибает.
— Не то, — возразил Катрич. — Здесь похуже. Он именно нас пас. Верно, Сивухин? И разбираться мне с ним некогда. Сейчас отведу его в сторону, а утром его найдут в кустах. С жезлом и рацией. Поймут, что паскудный мент осознал гнусность своего поведения и свел счеты с неправедной жизнью. Чтобы не позорить наш славный отряд Краснознаменной милиции.
— Ты этого не сделаешь! — дерзко и в то же время испуганно выкрикнул Сивухин. Он знал славу Катрича и верил — тот может все.
— Не ори, — ткнул его в бок пистолетом Катрич. — Сделаю, если пообещал. Ты для кого здесь торчать подрядился? Ну!
— Пойми, капитан, — хватаясь за спасительную подсказку Николки, заюлил участковый. — Трое детей. Денег-то пусто... Бес попутал...
— Фамилия беса? Быстро!
— Деньги! — прохрипел Сивухин. — Ты же сам знаешь, сколько нам платят.
— Кто?
— Правительство.
— Пошли! — зло крикнул Катрич. — Жить тебе ни к чему.
Сивухин грузно осел на асфальт, привалился спиной к машине.
Замычал, как пьяный, качая головой и стукаясь затылком о кузов.
Вдруг остановился и гугняво спросил:
— А если скажу?
— Не надо, обойдусь.
— Скажу — отпустишь?
— Гденас ждут?
Андрей насторожился. Еще минуту назад он считал, что Катрич зря теряет время на мошенника в милицейском наряде. Ну подумаешь, захотел участковый покалымить на трассе. Да мало ли таких? Не он первый, не он последний.
— Недалеко. Через два километра отсюда выемка...
— Засада справа, слева?
— Справа. Возле трансформаторной будки.
— Сколько человек?
— Один.
— Кто?
— Не знаю. Какой-то черный.
— Оружие?
— Ручной гранатомет. РПГ.
— Транспорт?
— Нет. После дела я его должен сам забрать.
— Связь?
— Рация.
— На милицейской волне?
— Нет, волна своя.
— В машину! — приказал Катрич отрывисто. — Куда полез? Ложись на пол! Поехали!
Боевика Катрич взял без большого труда. Щупленький, похожий на цыпленка мужичок с жиденькими усами и растопыренными огромными ушами сидел над откосом выемки, держа на коленях трубу заряженного гранатомета. Рядом шипела шорохами эфира портативная рация. Даже со спины Катрич узнал наркомана и жестокого убийцу Карена Папазова, известного в кругу делашей под кличкой Шкет. Уже более двух лет он находился в розыске.
Ударом ребра ладони по шее сбил противнику дыхание. Оказавшись в руках Катрича, Шкет хватал ртом воздух, как рыба, вынутая из воды, не имея сил сопротивляться.
— Где баба? — первым делом спросил Катрич.
— Э, началник, зачем здесь баба? — Удивление Шкета было искренним. — Я дело делаю. Бабы потом.
— Кто мне звонил?
— Я знаю, да?
Все было ясно: шестерок нарядили, чтобы побить туза, а игру, как всегда, при этом делали короли и дамы.
— Ладно, времени у меня нет, а ты, как я понимаю, ничего не скажешь.
— Правильно понимаешь, началник. Можешь резать — не скажу.
— И я о том же. Давай, пошли.
Катрич сжал плечо Шкета, рывком повернул от себя. Тот сразу учуял неладное.
— Куда, началник?
— Давай, давай. — Катрич подтолкнул его коленом в зад. кустах тебя дольше не найдут.
— Ты что?! — Голос Шкета зазвенел визгливо. — Ты что?!
— Гляди, — насмешливо сказал Катрич Андрею, — он ждал нас с трубой в лапах — и мысли у него не было, что это плохо. Когда дело коснулось собственной шкуры...
— Началник, — взмолился Шкет, — ты что знать хочешь? Не убивай, я скажу. Все скажу. Мне этих сволочей не жалко...
Катрич усмехнулся:
— Хорошо, я тебя не убью, можешь быть уверен.
— Верю тебе, началник. Если не исполнишь — грех...
— За такого, как ты, аллах простит.
— Зачем аллах? Мы христиане.
— Поздно о боге вспомнил, Папазов. Ну да ладно, я не поп. Итак, кто Бураковых приказал кончить?
— Э, началник, зачем фамилии? Я паспорта не проверяю. этот мент должен был машину подставить — и все. Точка.
Сивухин дернулся, пытаясь замахнуться на сообщника, но Андрей рывком перехватил его руку и коротким ударом поддых застави согнуться пополам. — Хорошо, пусть так, — продолжал Катрич. — Кто приказал ставить точку?
— Тата.
— Сама? Или передали ее приказ?
— Я что, солдат?
Подонок готов был раздуться и лопнуть, лишь бы не выглядеть прислужником, которым повелевают другие.
— Хорошо, кто платил?
— Тата.
— Где встречались?
— В городе. У Акопа в машине. Возле кафе «Анапа».
— Все ясно, Папазов. Убивать я тебя не буду, но у тебя и перед другими грехов — ворох. Вот они с тобой и разберутся.
Катрич подвел Сивухина и Шкета к трансформаторной будке. Проверив прочность ручки, наглухо приваренной к железной двери, пропустил цепочку наручников через скобу, а браслеты поочередно защелкнул на запястьях сообщников. Оглядел конструкцию. Предупредил:
— Ты, Папазов, следи за Сивухиным. Иначе он тебя через ручку протащит и смоется. В случае чего — сопротивляйся. Я за вами пришлю...
— Вот сволочи! — возмутился Андрей, когда они тронулись.
— Откуда им стало известно, что мы поедем именно здесь в этот час?
— Выясним, — с безразличием в голосе ответил Катрич. — Придет время. Все встанет на свои места...
Они добрались до ближайшего поселка. Возле отделения милиции стояла телефонная будка. Катрич снял трубку, дождался гудка и через девятку вышел на город. Набрал номер.
— Иван Шагенович? Только не вешайте трубку. Выслушайте до крнца. Кто я — вам все равно. Но у меня для вас известие. Я взял на горячем двух типов. Один — Карен Папазов, второй — милиционер Сивухин. Если захотите на них взглянуть, я скажу, где они...
— Кто ты? — спросил до того молчавший собеседник.
— Это без разницы. Мне от вас ничего не надо. Единственно, что скажу, — это где искать друзей.
— Э, дорогой, — попросил мужчина, — скажи обязательно. Не знаю, кто ты, но, если сказал правду, я твой должник. Сейчас тебе ничего не надо. Может, придет время — станет что-то надо. Тогда обратись. Напомни одним словом — Папазов. Я пойму...
— Кто это был? — поинтересовался Николка, когда машина тронусь.
— Хороший человек. Армянин, — пояснил неохотно Катрич. — У него Шкет сына убил. Младшего.
— А Сивухин при чем?
— Сын жил во втором Советском микрорайоне. А да ладно! Длинная история. Короче, оба типа в одном дерьме по уши...
— Выходит, ты их сдал?.
— Выходит.
— А Тата? — спросил Николка. — Что за особа? Мужик или баба?
— Или...
— Расскажи, — вступил в разговор Андрей.
— Не сейчас. Смотри за дорогой, не расслабляйся.