Они уединились в защищенной от прослушивания переговорной, предварительно затарившись ящиком холодного «Гиннеса», и Борис сообщил Пен-гертону:
— Послушай, Жора, у меня есть бомба.
— И что ты хочешь взорвать? — невозмутимо поинтересовался американец.
— Тут хватит на всех. Читай! — Ванштейн хлопнул толстой папкой по столу.
Пенгертон протянул к ней руку — в папке были ксерокопии секретных документов разных ведомств — Министерства обороны, Госстройкомитета, ФСБ, ГРУ. Он вчитался. Речь шла о грандиозных финансовых махинациях в Чечне. Интриги спецслужб, как водится, были сложными и запутанными, но невооруженным взглядом было видно, что затяжная война в Чечне выгодна слишком многим российским чиновникам, как военным, так и гражданским, так что, если даже все чеченские боевики сложат оружие и примут христианство, войну не удастся остановить.
— Да, это бомба, — спокойно сказал Джордж. — Когда будем взрывать?
— Жора, дорогой, ты не знаешь нашей страны. Если я это напечатаю, Кремль меня сожрет. Пока все наши разоблачения чиновников без штанов с девочками в бане…
— Или с мальчиками, — добавил Пенгертон.
— Да, конечно, или с мальчиками — это все детский лепет, игрушки для младшей ясельной группы. Я в качестве скандального оппозиционного издателя вполне устраиваю сегодняшнюю власть. Можно всегда кивать на Европу, что, вот, мол, у нас есть оппозиционная пресса.
— Но документы неопровержимы?
— Пуля в затылок тоже неопровержима. Кстати, еще мне удалось добыть такую информацию: президент создает тайное ведомство, которое будет осуществлять контроль за всеми спецслужбами. Возглавит его Герман Медведь.
— Это тот молодой генерал, которого мы как-то сняли в интересном месте?..
— Именно. Компромата на него предостаточно. Тоже хорошая карта в игре. В общем, Жора, скоро может начаться серьезная работа. Надо выждать правильный момент, чтобы выкладывать свои карты.
Пенгертон помолчал, взвешивая все «за» и «против» и прикладываясь уже ко второй бутылке пива.
— Думаю, Борис, ты прав. Только надо все тысячу раз обдумать и просчитать. Это ведь уже настоящая политика.
— Значит, так, Жора. Ты бы отправил свою Катю с пацанами отдыхать куда-нибудь в безопасное место. Мало ли какая здесь заварушка выйдет. А я пока подкормлю оппозиционные партии и правозащитников. Пусть поднимут голос, когда президент по Европам снова с визитами поедет.
Из переговорной комнаты друзья вышли в приподнятом настроении. Оба были авантюристами по натуре, и опасные политические интриги их возбуждали. Кукольная блондинка в микроскопическом бикини подошла к мужчинам и кокетливо сказала:
— Милый, натри мне спину солнцезащитным кремом.
— Конечно, дорогая. Сию минуту.
И Ванштейн с энтузиазмом принялся за дело.
В офисе «Глории» постепенно все устаканилось. То ли сотрудники попривыкли к новому Грязнову-младшему, слегка приторможенному и со специфическим чувством юмора, то ли Денис немного отошел от своих йоговских упражнений и стал себя вести более привычным образом. Так или иначе, процесс адаптации после поездки в Индию и последующих подвигов на почве освобождения журналиста Кондрашина шел нормально. Однако популярность Гряз-нова-младшего и его «востребованность» в разных структурах ничуть не уменьшилась. Прием в Кремле, обед у олигарха, допрос на Лубянке, казалось бы, что еще можно придумать? Не тут-то было.
— Денис, тебя с утра какая-то девушка с телевидения домогается. Мы твой мобильный выдавать не стали. Сказали, что скоро подъедешь, — сообщил Сева Голованов Денису, еще только входящему в офис.
— Разумно. Странно, я вроде бы Чегодаеву сказал, что на его телеканале работать не буду.
— А что, тебя приглашали передачу вести? — заинтересовался Филя Агеев.
— Службой безопасности руководить, — ответил Денис.
— Шутишь?!
Денис молча пожал плечами.
Филя просто дара речи лишился. Зато Голованов отреагировал более хладнокровно:
— А что? Хорошая была бы работа. Наладил пропускной режим, мы бы с Филькой на вахте постояли, сличали бы звездные морды с их фотографиями в пропуске. Идет какая-нибудь Тина Канделаки, а мы ей — стоп, дамочка, на фотографиях вы выглядите на десять лет моложе своего реального возраста. Немедленно вклейте реалистичные портреты.
— После такой проверки бдительности нас всех вместе и поперли бы из Останкино, — сказал Денис. — Я, собственно говоря, поэтому и отказался,
Сева, предполагая твою охранную тактику. А что делали бы, когда этих красавиц похищать стали бы да ушки их отрезанные в бандерольках присылать?
— М-да, шеф, уговорил. Красавицам без ушек никак нельзя. Тут ты прав. Ну их, этих медиамагнатов. Пускай сами своих-журналюг телевизионных охраняют.
Трель телефонного звонка прервала этот неспешный треп. Денис сам поднял трубку. Бархатный женский голос сказал:
— Господин Грязнов, вас беспокоит редактор программы «Итоги недели» Алина Красовская. Я звоню вам по поручению Леонида Кондрашина.
— Очень приятно. Как себя чувствует ваш босс?
— Операция прошла успешно. Конечно, ему приходится пока сидеть к камере вполоборота, чтобы не были видны шрамы, но медики утверждают, что все благополучно заживет. В смысле, не отрезанное ухо, а… Я не то хотела сказать. Если бы вы не освободили Леонида, могло бы все закончиться намного печальней.
— Рад за него. Чем могу служить?
— Мы будем делать про вас передачу. В цикле «Герои нашего времени». Когда у вас есть время подъехать к нам для предварительной беседы?
Голос девушки звучал уверенно и категорично. Ей ни на секунду не приходило в голову, что кто-то может отказаться от съемок на одном из центральных каналов, тем более в передаче самого Кондрашина.
— Дорогая Алина, но у меня нет никакого желания сниматься в телепередаче.
— Такого не может быть! — ахнула девица. Она немного подумала и добавила: — Вы знаете, у нас не принято платить тем, кого мы приглашаем в передачу. Я понимаю, что вы, учитывая ваши особые заслуги перед нашим телеканалом, могли бы рассчитывать на исключение, но я, к сожалению, не уполномочена вести такие переговоры. Но я передам ваши слова…
— Что вы, какие деньги? — перебил ее Денис. — Просто я не хочу сниматься для телевидения. В моей профессии совершенно не нужно, чтобы на меня показывали пальцем. Понимаете?
— Может быть, вы согласитесь к нам подъехать, тогда мы тут на месте и обсудим все детали? У нас, в Останкино, есть симпатичный ресторанчик. Леонид с удовольствием пообедает с вами.
— Передайте господину Кондрашину, что я очень тронут, но не могу принять участие в съемках. — Денис положил трубку.
Филя подскочил на месте и закричал:
— Дэн!!! Зачем ты отказался! Это же бесплатная реклама! Наше агентство будет детективным агентством номер один в стране! Мы будем известны как Пинкертон!
— Успокойся, пинкертон. Заказов нам от такой рекламы может и не прибавиться, а геморроя точно будет достаточно.
— Денис, ты — ретроград! — возмутился Филя. — Надо смотреть на вещи широко. Ты после такой передачи станешь лицом нашего агентства. Ты и так уже знаменит, хоть и в узких кругах — ну там президенты, олигархи, кагэбэшники всякие тебя уже знают хорошо. Теперь надо добиться массовой популярности. Конечно, в любом деле есть некоторые издержки. Не будет отбоя от девушек, люди на улицах будут приставать, но ты подумай, какая от этого всем нам польза! Заказы польются потоком. Денег будет тьма. Мы все себе новые автомобили купим.
— Мне «Бродяги» достаточно.
— Ты о других-то подумай.
— Я не могу принимать подобных решений, не посоветовавшись с дядей Славой.
— Так ты советуйся. Он будет только рад, я уверен.
Не прошло и часа после этой дискуссии, как дверь «Глории» распахнулась, и на пороге объявился Леонид Кондрашин собственной персоной. Несмотря на повязку, прикрепленную со стороны левого уха, он выглядел таким же пижоном, как и на экране. Вельветовый пиджак, шейный платок.
— Денис, дорогой, как только мне удалось выбраться из больницы, я сразу к вам! — с сияющей улыбкой возвестил Кондрашин.
Денис был несколько ошарашен, но вида не подал. Он не ожидал увидеть телезвезду на пороге собственного офиса.
— Я хочу лично выразить вам свою признательность. Если бы не ваше мужество и профессионализм, лежал бы я бездыханный в каком-нибудь подвале Грозного.
— На этот счет могу вас успокоить. Вряд ли бы они стали прятать труп в Грозном. Вывезли бы куда-нибудь, где шансы найти тело минимальны.
— Денис… Можно на «ты»? Мы вроде бы не глубокие старцы…
— Пожалуйста.
— Денис, понимаешь, у меня к тебе серьезный разговор. Давай съездим куда-нибудь пообедать, заодно все обсудим.
— Если по поводу съемок, то я против.
— И по поводу съемок, и вообще по жизни. Поехали, а? У тебя есть сейчас дела какие-нибудь срочные?
— Да нет как будто.
Через полчаса они уже сидели на верхнем этаже ресторана «Пушкинь», оформленном как старинная библиотека, за угловым столиком, и болтали как старые приятели. Денис не мог не отметить, что Кондрашин был человеком редкого обаяния, и попасть под действие этого фактора было не трудно.
— Ты, конечно, просто монстр. Надо же, оказался один против шестерых вооруженных бандитов и вышел победителем!
— Я помню пятерых нападавших.
— Да? Мне казалось, что их было шестеро. Но я был в таком состоянии. Горячка какая-то, бред, думал вообще не выживу. Они меня еще какими-то обезболивающе-успокаивающими накачали. — Кондрашин потрогал повязку.
— Главное, что ты остался жив, — заметил Денис.
— И драгоценности, между прочим, целы. Просто фантастика какая-то! Почему ты не хочешь участвовать в передаче?
— Лишний шум в моей работе ни к чему, Леонид.
— Ты недооцениваешь значимость пиара. Да, конечно, придется потерпеть некоторое время. Будут на улицах приставать всякие сумасшедшие, типа этой дамочки, — Кондрашин показал глазами куда-то за спину Дениса.
К ним действительно подкрадывалась девица в ярко-красном мини-платье, сама не своя от счастья, что увидела живого Кондрашина.
— Леонид, умоляю, автограф! Моя мама так за вас волновалась!
Кондрашин невозмутимо черкнул на салфетке пару слов и отправил девицу восвояси. Потом продолжил:
— Конечно, не всегда удобно. Но и не смертельно. Вставишь в свой джип тонированные стекла — никто тебя и не заметит. Зато для бизнеса — классная реклама. И главное — ты должен не о себе думать, а о народе.
Денис усмехнулся:
— Леня, народ-то тут при чем?
— Как при чем, как при чем?! Ты хоть представляешь, в какое время мы живем?
— Да обычное время вроде. Передряг особых давно не было, слава богу. Или аллаху.
— Давно — это года два-три, кстати, всего лишь. Не в этом суть. Сейчас время стабилизации, которое продлится еще достаточно долго, благодаря курсу, который взял президент. В некотором смысле, в духовном, моральном, — это даже застой. Люди от тоски подыхают. Пропагандистская машина, превозносящая преимущества сегодняшнего дня нашей страны, как в Советском Союзе, государству сейчас не по карману. Видишь, вроде все уже нормально, а люди стонут — была великая страна, и мы тут все оскорбленные и униженные.
— Но это же фигня все, — лениво возразил Денис.
— Фигня, конечно, — охотно согласился Кондрашин, — но настроения распространенные. Людям нужны герои, причем герои не из прошлого, а из настоящего. А где их взять-то? А тут такой супермен типа тебя! Семерых бандитов одной рукой раскидал.
— Пятерых.
— Это мелочи.
— Ты лучше поаккуратнее, сообщишь в своей передаче, что семерых, меня опять на Лубянку потащат для прояснения обстоятельств.
Леонид улыбнулся краешком рта. Грязнов-младший был уже внутренне согласен с участием в передаче. Все-таки лесть всегда делает свое дело. Ну или не лесть, а «искреннее признание достоинств собеседника», как советовал незабвенный Дейл Карнеги.
Если бы все пользовались его советами, давно бы уже в «мерседесах» разъезжали. Кондрашин всегда знал подход к людям.
— Ладно, уговорил. А сколько времени это займет?
— Максимум, неделю чистой работы. Для тебя — по полдня каждый день, не больше. Все остальное — монтаж, звук и прочая наша кухня.
— Смотри, к нам еще какая-то девица идет, кстати, — заметил Денис. — Доставай ручку.
Леонид обернулся и заметил:
— Это не сумасшедшая за автографом, это Настя. Сейчас я вас познакомлю.
К их столику подошла девушка незаурядной красоты. Густые каштановые волосы были уложены в классический пучок на затылке; зеленые глаза лучились особым светом. Под длинным шелковым темно-зеленым платьем простого покроя типа туники угадывались очертания роскошной фигуры — высокая грудь, тонкая талия. Она подошла к их столику, поцеловала Кондрашина в щеку в знак приветствия, спокойно улыбнулась Грязнову-младшему и глубоким контральто произнесла:
— Леонид, так это и есть твой таинственный освободитель?
— Он самый. Вот, уговариваю его сняться в «Героях нашего времени».
— Денис, не отказывайтесь, пожалуйста, — просто сказала Анастасия Чегодаева (то, что это была именно она, Грязнов-младший догадался прежде, чем Леонид представил их друг другу). — Не зря же вы спасали этого Ван Гога.
Денис оценил ее чувство юмора. Он внимательно наблюдал за Кондрашиным и Анастасией. Было между ними что-то такое… В общем, похоже, их связь не прерывалась даже после замужества молодой женщины. Как это терпит Степан Петрович Чегодаев — оставалось загадкой.
Следующая неделя, занятая под съемки передачи, была абсолютно сумасшедшей. Денис долго не мог понять, почему он должен проводить у гримера по часу перед каждым съемочным сеансом, надевать ту одежду, которую он сроду никогда не носил. Хорошенькая ассистентка Кондрашина Алина Красовская пыталась его образумить:
— У нас контракте фирмой «Гуччи» о плейсменте. Понимаете, Денис Андреевич? Все герои нашей передачи, по возможности, должны быть в их обуви.
— Алина, какая обувь «Гуччи» может быть на заброшенной стройплощадке Ростова-на-Дону. Я похож на сумасшедшего?
— Наша задача — сделать реальность лучше и интереснее, чем она есть на самом деле. Людям не нужен документальный фильм, им нужна сказка с элементами достоверности. Улавливаете волшебную силу искусства?
— И что здесь достоверного? — в прежние времена Денис бы скривился, но сейчас на его расслабленной физиономии не появилось ни морщинки.
— То, что Леонид Кондрашин — жив и здоров, бриллианты по-прежнему у Анастасии, а вы — реальный герой, который этого смог добиться.
Девушка, конечно, несла совершенную чушь, но она была так хороша, что на какое-то время Денис перестал думать об этом и просто искренне и бескорыстно любовался ею.
Телевизионщики, видно, все же разных людей повидали на своем веку и умели общаться со всякими.
Вскоре Денис перестал сопротивляться. Передачу выпустили в эфир. Ужаснее всего была рекламная заставка, транслируемая по нескольку раз в день в качестве анонса. Кондрашин говорил за кадром своим фирменным дикторским тембром «Бесстрашный и бескорыстный герой…», а Денис в это время бежал куда-то с пистолетом и чемоданом. От дружеских подколов сотрудников «Глории» было некуда скрыться. Грязнов-старший немного поворчал, но, судя по всему, был доволен такой известностью племянника. Кондрашин оказался достаточно приятным парнем, а вовсе не таким снобом и выпендрежником, каким выглядел на экране. Тем не менее, когда вся суета, связанная со съемками, закончилась, Денис с облегчением вздохнул. Однако поторопился.
Не прошло двух дней после выхода передачи «Герои нашего времени», как телефонный аппарат офиса был готов задымиться от звонков. Звонили все, кто когда-либо был хоть шапочно представлен Денису. Он с удивлением узнал, что с ним в одном классе училось человек пятьдесят, из которых он помнил не больше трех. Неожиданно обнаружились странные люди, утверждавшие, что Грязнов-младший помог и им, освободив их от десятка нападавших бандитов. Среди потока звонков ненужных и утомительных достаточно часто случались и звонки полезные. Выходили на связь потенциальные клиенты. Ситуации у них были довольно простые, а гонорары они предлагали хорошие. Денис распределил работу на всех сотрудников, пообещав всем неплохие премии, а сам взял трехдневный отпуск.