-- Это не мой секрет.
-- Вы не хотели бы вернуться в армию?
-- Нет.
-- Уверены?
-- Более чем. Да никто меня и не возьмет. Сами сказали, что приказ подписал замминистра.
-- Его уже нет. Как и самого министра. А с новым руководством этот вопрос, думаю, можно будет решить.
-- Это вы так думаете? -- уточнил я. -- Или кто-то другой?
-- Я приветствовал бы такое решение, -- уклонился он от прямого ответа. -- Я бы хотел, чтобы вы служили в нашем училище. Ваш боевой опыт будет очень полезен курсантам.
Я даже засмеялся:
-- Извините, но Митюкова с меня хватит на всю оставшуюся жизнь.
-- Митюков не вечен.
-- Вы ошибаетесь. Это я не вечен. И вы. А Митюков вечен.
-- Но вы все же подумайте.
Я пообещал. Просто чтобы не размазывать кашу по столу. Но даже и не собирался об этом думать.
-- Если позволите, у меня к вам тоже вопрос. Вас попросили пригласить меня на этот праздник?
Нестеров попытался уйти от ответа:
-- Вас бы и так пригласили.
-- Но вас просили об этом, верно? Подполковник Егоров?
-- Да.
-- И он же дал понять, что вопрос о моем возвращении в армию может быть решен? Кто же он такой?
-- Этого я не знаю. Меня попросил оказать ему содействие один из высокопоставленных руководителей.
-- Министерства обороны? - спросил я.
-- Нет. Прошу извинить, но больше ничего я вам сказать не имею права.
-- А я больше ничего и не спрашиваю.
Появился Митюков с афишкой, расстелил ее на столе.
-- Ну? Что ты хотел объяснить?
-- А сами не видите? Посмотрите внимательно на этого милиционера.
-- Ну, посмотрел, -- сказал Митюков. -- И что?
-- Вы тоже ничего не замечаете? - обернулся я к Нестерову.
-- Нет.
-- И в реальных условиях вы не стали бы в него стрелять? -- спросил я у Митюкова.
-- Разумеется, нет.
-- Вам повезло, что обстановка условная. Иначе сослуживцы уже собирали бы деньги вам на венок. Это же ряженый! Неужели не видите? У настоящих милиционеров на шинели по три пуговицы в два ряда. А у этого сколько?
-- И вправду! -- поразился Митюков. -- По четыре. Ну, это просто художник ошибся.
-- Может быть. Но в реальной обстановке я не стал бы об этом долго раздумывать.
Нестеров с усмешкой взглянул на озадаченного Митюкова. Потом как-то очень по-светски предложил:
-- Я надеюсь, Сергей Сергеевич, вы останетесь на наш небольшой товарищеский ужин? Моим офицерам доставит огромное удовольствие общество вашей очаровательной супруги. И нам с полковником тоже.
-- Спасибо, но мы с дочкой. А добираться до дому больше двух часов.
-- Отправьте Сергея Сергеевича домой на моей машине, -- распорядился Нестеров. Я открыл было рот, чтобы отказаться, но он не дал мне этой возможности: -- Мне приятно было увидеть вас, Пастухов. Надеюсь, это не последняя наша встреча. Желаю здравствовать.
-- Всего хорошего, товарищ генерал-лейтенант.
-- Сейчас уже чаще говорят "господин генерал", -- заметил Нестеров.
-- Да? В таком случае всего доброго, ваше превосходительство.
Я пожал ему руку и пошел к выходу.
-- А твоя нога? -- окликнул меня Митюков. -- Уже прошла?
Черт. Совсем про ногу забыл.
-- Нога? -- переспросил я. -- В самом деле. Прошла, как видите. Ну да. Надо же!
Нестеров и Митюков переглянулись.
Я обругал себя предпоследними словами. Прокол. Роли нужно доигрывать до конца. Что-то я от мирной деревенской жизни совсем расслабился. Как бы мне это боком не вышло.
Вот еще когда я об этом подумал.
Точно. Еще тогда.
Пока я извлекал Ольгу с Настеной из толпы танцующих, Митюков вызвал к КПП черную "Волгу" и приказал водителю:
-- Отвезешь этих господ. И сразу назад. Ясно?
-- Так точно, товарищ полковник.
-- Отставить, -- сказал я.
-- Почему? -- удивился Митюков.
-- Потому что у меня есть машина.
Я вышел за ворота и через две минуты подкатил к Ольге и Настене на своем внедорожнике "ниссан-террано". Про "патрол" была когда-то реклама: "Крепкий, как скала". А про какой-то другой джип: "Мощный, как танк". Так вот все это можно было сказать и про мой "террано". Эдакий с виду скромняга. Но не для тех, кто понимает. Водитель "Волги", судя по всему, понимал.
-- Ух ты! -- уважительно проговорил он.
До Митюкова тоже дошло.
-- Почем брал?
-- Около двух с половиной миллионов иен.
-- Почему иен?
-- В Японии брал.
-- Сколько же это на нормальные деньги?
-- Штук двадцать. Или чуть больше, -- небрежно отозвался я. -- Точно не помню.
-- Рублей?
-- Ну, полковник! Рублей! Баксов, конечно.
Я засунул Настену в салон, передал ее Ольге в руки, потом забрался сам и, помахав Митюкову, выехал из гарнизона, с нечестивым злорадством наблюдая в зеркало заднего вида, как Митюков стоит возле КПП, смотрит мне вслед и ошарашено чешет в затылке.
-- Я и не подозревала, что ты такой тщеславный, -- заметила Ольга.
Я возразил:
-- Я не тщеславный. Я мстительный. Как верблюд.
-- Разве верблюды мстительные?
-- Еще какие! Попробуй обидеть верблюда. Он тебя обязательно оплюет. Хоть через год.
-- Ты переплюнул верблюда. Оплевал бедного полковника через пять лет.
-- Бедного? Ты бы видела его дачу на Истре!
-- А ты видел?
-- Я строил на его даче забор. Еще в бытность салагой.
Некоторое время мы ехали молча. Потом Ольга спросила:
-- Ты ничего не хочешь мне объяснить?
-- Про что?
-- Почему ты проиграл бой этому Егорову?
-- И после этого ты говоришь, что я тщеславный?
-- Не увиливай. У тебя была возможность попасть в него не меньше трех раз. А ты не стрелял. Я сверху все видела.
-- Ну, знаешь! Со стороны всегда все видней.
-- Ну хорошо. А зачем ты сделал вид, что подвернул ногу?
-- Сдаюсь, -- сказал я. -- Ему очень хотелось выиграть. А мне на это было в высшей степени наплевать. Не веришь?
-- Верю, пожалуй. Но не понимаю. Ты всегда был очень азартный.
-- А я и сам не все понимаю, -- признался я.
И я действительно не понимал. Практически ничего. А когда начал понимать, было уже поздно.
-- Странный он, этот подполковник Егоров, -- помолчав километров пять, заметила Ольга. -- Чем-то похож на тебя.
-- Чем?
-- Вы из одной казармы.
Вот этим он меня и купил. Да, из одной казармы. Как я ни злился на него за эту проверку по форме 20, но он мне нравился. Он был свой. Он был из моей прошлой, но не забытой жизни, из которой я был вышвырнут волей паскудно сложившихся обстоятельств. Запах кожи офицерских портупей, оружейной смазки, острый озноб ночных диверсионных рейдов, сама атмосфера насмешливости, постоянных взаимных подначек. Он нес на себе печать этой жизни. И я ему, если честно, завидовал.
Потому и злился.
Подполковник Егоров. Хрен с бугра. Человек, который не любит проигрывать. А кто любит?
Я вспомнил про телефон, который он мне дал, и выбросил бумажку в окно.
Не собирался я звонить по этому телефону.
Нужно будет -- сам позвонит. И номер моего сотового узнает. Если нужно.
Я не ошибся. Он позвонил через три дня.
III
"Я, Пастухов Сергей Сергеевич, заявляю, что согласен добровольно, без принуждения, пройти проверку на полиграфе. Мне объяснили процедуру проверки, я не имею возражений по существу ее проведения. Настоящим я полностью освобождаю специалиста, проводящего обследование, от всех претензий и исков с моей стороны в связи с этим и не возражаю против передачи результатов проверки заинтересованной стороне. Мне было разъяснено, что никто не может заставить меня проходить данную проверку. И я могу прервать ее по собственному желанию в любой момент..."
-- Снимайте курточку. Садитесь в это кресло. Устраивайтесь поудобней. Этот бандаж -- на грудь. Не жмет? Если нужно ослабить, скажите. Этот -- на живот. Все нормально? Поднимите правую руку. На средний и безымянный палец
укрепляем датчики. Они замеряют кожно-гальваническую реакцию организма. А теперь попрошу левую руку, средний палец. Этот датчик -- для замера температуры и скачков кровяного давления. Вы когда-нибудь проходили обследование на детекторе лжи?
-- Нет.
-- Объясняю. Сейчас я вам задам несколько вопросов, на которые вы должны отвечать "нет". Независимо от того, правда это или неправда. Только "нет". Вы поняли?
-- Нет.
-- Пожалуйста, будьте внимательны. Я буду задавать вопросы, самые простые. А вы должны отвечать "нет". Теперь понимаете?
-- Нет.
-- Сергей Сергеевич, это же очень просто. Вы должны отвечать "нет" на любой мой вопрос.
-- Я и отвечаю.
-- В самом деле? Прошу извинить. Я не предупредил, что проверка еще не началась.
-- Так начинайте.
-- Начинаю. Ваша фамилия Пастухов?
-- Нет.
-- Ваше имя Сергей?
-- Нет.
-- Вам двадцать семь лет?
-- Нет.
-- Вы женаты?
-- Нет.
-- Вашу жену зовут Ольгой?
-- Нет.
-- Вашу дочь зовут Настей?
-- Нет.
-- Ей четыре с половиной года?
-- Нет.
-- Вы живете в деревне Затопино под Зарайском?
-- Нет.
-- Вы мужчина?
-- Нет.
-- Вы женщина?
-- Нет.
-- Ваш рост метр семьдесят шесть?
-- Нет.
-- Ваш вес семьдесят килограммов?
-- Нет.
-- Вы шатен?
-- Нет.
-- Спасибо. Первый тест закончен. Я продолжу вопросы. Вы должны отвечать на них только "да" или "нет". Вам понятно?
-- Да.
-- Ваша фамилия Пастухов?
-- Да.
-- Вы курите?
-- Нет.
-- Вы пьете?
-- Нет.
-- Вы употребляете наркотики?
-- Нет.
-- Вы убивали людей?
-- Нет.
-- Вы умеете убивать людей?
-- Нет.
-- Вам нравится убивать людей?
-- Нет.
-- Вы воевали в Чечне?
-- Да.
-- Вы были капитаном спецназа?
-- Да.
-- Летом 96-го года вы были на Кипре?
-- Да.
-- Вы были там для выполнения специального задания?
-- Нет.
-- Летом прошлого года вы участвовали в ралли "Европа -- Азия"?
-- Да.
-- Вы участвовали в ралли с целью выполнения специального задания?
-- Нет.
-- Вы участвовали в ралли для собственного удовольствия?
-- Да.
-- Вы богатый человек?
-- Нет.
-- Вы бедный человек?
-- Нет.
-- У вас джип "ниссан-террано"?
-- Да.
-- Вы купили его за двадцать тысяч долларов?
-- Да.
-- В деревне Затопино вы строите новый дом?
-- Да.
-- Это стоит немалых денег?
-- Да.
-- Вы получили эти деньги за выполнение специальных заданий?
-- Нет. Я выиграл их в казино. И хватит, доктор. Это совсем не так интересно, как я думал.
-- Но мы еще не закончили обследования. Вы согласились на него добровольно. И подписали обязательство.
-- Там сказано, что я могу закончить проверку в любой момент. Я это и делаю. А если господам, которые следят за нами по монитору, хочется меня о чем-то спросить, пусть прямо и спросят. Если захочу, отвечу.
-- А если не захотите?
-- Не отвечу.
-- Кроме полиграфа есть и другие способы узнать правду.
-- Можно и мне задать вам вопрос? Отвечайте на него только "да" или "нет". Вам нравится, когда вам угрожают?
-- Нет.
-- Мне тоже.
IV
В просторном, обставленном современной мебелью кабинете на втором этаже подмосковного военного госпиталя, как раз над комнатой, в которой проходило тестирование на полиграфе, включился микрофон селектора, и голос оператора,
проводившего обследование, спросил: "Разрешите зайти?" Подполковник Егоров вопросительно взглянул на человека в наброшенном на плечи белом крахмальном халате, который, нахохлившись, сидел за письменным столом. Узкий плоский
череп без единого волоска и крупный нос с горбинкой придавали ему сходство со старым, но все еще сильным грифом, грозно сидящим на скале и оглядывающим подвластные ему выси и низины. Ему было немного за шестьдесят, но ни следа
дряхлости не проступало на его хмуром властном лице. На молчаливый вопрос Егорова он лишь коротко покачал головой.
-- Вас вызовут, -- бросил Егоров в микрофон и выключил селектор. Немного выждал и спросил: -- Что скажете. Профессор?
Человек, которого Егоров назвал Профессором, не ответил. Он молчал, углубившись в какие-то свои мысли и не обращая ни малейшего внимания на взгляды, которые незаметно бросал на него подполковник Егоров.
Он впервые увидел Профессора всего две недели назад, когда был срочно вызван в Москву и включен в операцию чрезвычайной, как ему было сказано, важности. Этот человек очень его интересовал, но Егоров старался не выдать своего интереса.
-- Что скажете. Профессор? -- повторил он и вновь не получил никакого ответа.
Профессор несомненно услышал вопрос, но мысли его были сейчас заняты другим.
Подполковник Егоров догадывался чем. В этот подмосковный госпиталь Профессор приехал из Кремля, после разговора с одним из высших руководителей России. Разговор, как мог судить Егоров, был очень тяжелым, и атмосфера этого разговора, атмосфера того неведомого высокого кабинета словно бы воцарилась и здесь, среди этой современной легкомысленной мебели, высоких зеркальных окон и желтеющих берез на аллеях окружавшего санаторий парка.