Диана бросилась наверх, перепрыгивая через три ступеньки. И, едва влетев в комнату, как ошпаренная, кинулась к Кротову, тут же начав его трясти за плечо. Венька просыпаться не желал, что-то злобно бормоча и отпихивая ее от себя. В конце концов пихнул так основательно, что Диана едва не упала и разозлилась по-настоящему.
— Ты проснешься или нет, идиот чертов?! — рявкнула она, и Венька наконец разлепил глаза.
— Дьявол тебя побери! — простонал он. — Какого х… тебе надо?.. Я спать хочу…
— Потом поспишь, скотина! Ты спятил — машину на самом видном месте оставлять?! Иди отгони! Нас же по ней кто хошь моментально вычислит!..
Продолжая стонать и охать, Кротов с трудом сел на продавленной раскладушке и тупо уставился на Диану:
— Вычислит?.. А-а-а… Ну да, ты права… — Он окончательно проснулся и потер рукой лоб. — Я сейчас…
Но из «сейчас» ничего не получилось: проклятая развалюха, как они ни старались, заводиться не пожелала. Очевидно, испытание сельскими дорогами надорвало у «жигуленка» последние силы. Вернувшись в комнатенку несолоно хлебавши, Диана с Вениамином, посоветовавшись, решили завтра же свалить отсюда и попытаться найти другое пристанище, бросив ставшую ненужной машину там, где она и заглохла — по-видимому, бесповоротно.
Связываться с поисками мастера было опасно: не к чему светиться лишний раз. Да и вообще: нужна им эта машина? Она хоть и оформлена на Венькиного отца, а вычислить, что они дунули из Москвы на колесах, тем же ментам — раз плюнуть. Ну ее от греха подальше!
— Жалко вообще-то, — вздохнул Венька. — Папаша из меня за эту телегу душу вытрясет…
— Душу из тебя вытрясет не твой папаша, а Сопло, — пообещала Диана, — если накроет нас из-за этой телеги! Бросать ее надо по-любому!
— Ну, тут тоже опасно, — рассудительно сказал Кротов. — Давай я ее вечерком еще раз попробую завести, в крайнем случае подпалюсь у кого-нибудь… Если получится — отгоню куда-нибудь подальше и припрячу.
Диана косо глянула на жадного Венчика и махнула рукой: в конце концов, все равно им тут торчать до завтрашнего утра, даст бог — пронесет…
— Делай что хочешь! — махнула она рукой. — По ту сторону шоссе лесопосадка, если сумеешь завестись, можно туда отогнать… Ладно, я жратвы накупила, если хочешь — лопай, а я, пожалуй, подремлю…
К мысли о еде окончательно проснувшийся Вениамин отнесся заинтересованно. А Диана, которую и впрямь потянуло в сон, тщательно разложив поверх лысого одеяла свою дубленку мехом наружу, постаралась улечься так, чтобы не касаться отвратительно грязной чужой постели. И уснула вопреки собственным ожиданиям сразу — как в колодец провалилась.
Разбудил ее Веня, успевший за это время не только поесть, но и еще раз поспать.
— Хватит дрыхнуть, — толкнул он вздрогнувшую от его прикосновения Диану. — Пойду попробую завестись, а ты давай продирай глазки: кто эту бабку знает, заглянет сюда — и сопрет чего не надо… Любопытная ведьма…
Диана неохотно села на раскладушке и потрясла головой, окончательно стряхивая с себя сон. Венька прав — оставлять комнату без присмотра нельзя…
— Ладно, — пробормотала она, — только долго не старайся, не заведется, и хрен с ней… Подумаешь, лимузин!.. Провернем дело — сто таких купим…
— Вначале провернуть надо, — рассудительно произнес практичный Кротов. — Ладно, вернусь, покажешь, чего ты там наперла у своего Сопла… Я недолго, ночь уже, на хрена мне здешних тараканов движком хлюпающим будить?
Диана согласно кивнула и, зевнув, поглядела на окно, лишенное занавесок. Окно было черным и, словно зеркало, отражало часть ободранной стены и облупленный потолок с висевшей в его центре голой лампочкой. Девушка поморщилась и приготовилась ждать, решив, что Веньке, когда он вернется, покажет только третью папку — самую непонятную. Про Рыбца расскажет на словах, а там… там видно будет!
Но Венька так и не вернулся. И не будь Диана по своей натуре такой нетерпеливой, за что ее ругали взрослые с детства, и для нее эта жуткая съемная конура наверняка стала бы последним в жизни пристанищем…
Прождав своего бойфренда минут двадцать, Диана начала злиться. Потом, сообразив, что окна комнаты выходят во двор, как раз на брошенную ими машину, девушка выключила свет, подождала, пока глаза привыкнут к полутьме, и, подойдя к окну, выглянула наружу…
…То, что там, посреди чужого темного двора, смертным боем бьют Вениамина, она поняла не сразу. Какое-то время тупо смотрела на представшую ее глазам картину и первым узнала не Веньку, валявшегося на снегу, свернувшегося беспомощным клубком и прикрывавшего окровавленными руками голову, а Димона, методично пинавшего его тяжеленными армейскими ботинками. Усилием воли Диана заставила себя отвести глаза от скорчившегося в позе эмбриона Кротова и поглядеть на оставшихся двоих бандюков. Один из них как раз присоединился к Димону, другой стоял чуть в стороне, на его лицо падал неясный свет тусклого фонаря, затерявшегося среди голых деревьев… Кажется, только в этот момент, узнав Сопло, Диана и осознала наконец, какая опасность грозит ей самой, во что она, дурочка набитая, вляпалась, заодно втянув и несчастного Венчика…
Но до Венчика ли ей было в тот момент, когда девушка поняла, что шансов спасти собственную шкуру у нее всего ничего?
Отскочив от окна, она поначалу бессмысленно заметалась по комнате. Но близкая и совершенно точно, как она почувствовала, смертельная опасность заставила Диану взять себя в руки. В считанные минуты она накинула дубленку, достала из тумбочки «дипломат» с деньгами и документами и, прежде чем покинуть комнату через маленькую и почти незаметную на фоне стены дверь, еще раз подбежала к окну — как раз в тот момент, когда Сопловы отморозки, с двух сторон вцепившись в Кротова, подняли его на ноги… Какое там «на ноги»?! Вениамин явно был без сознания, его тело безвольно обвисло между двумя амбалами, голова упала на грудь… Диана еще успела увидеть, как исказилась безумной яростью физиономия Сопелова, как, сжав кулаки, он самолично бросился к Вениамину… Смотреть дальше она не стала, метнувшись прочь из комнаты.
Наверное, ей просто здорово повезло, потому что именно в этом подъезде пятиэтажки оказался вход в подвал, идущий под всем домом. Главное — он был открыт. Поначалу девушка метнулась наверх — в надежде выбраться на чердак. Но, едва глянув на огромный навесной замок и прикинув расстояние между короткой лестницей, ведущей туда, и площадкой пятого этажа, поняла, что на чердак ей не попасть никогда. И тихонько поскуливая от ужаса, словно выброшенный на мороз щенок, моментально скатилась вниз, моля Бога, чтобы хоть подвал-то был открыт. Бог ли ее услышал, просто ли везение все еще не оставило Диану, но в темноту подвала, вход в который оказался сразу под последним лестничным пролетом, она буквально провалилась в тот момент, когда услышала голоса Сопла и Димона, тихо о чем-то переговаривающихся: они направлялись сюда, в этот подъезд! Несчастный Венька, видимо не выдержав побоев, судя по уверенно скрипевшим по снегу шагам бандитов, выдал их убежище…
Крепко прижав к груди «дипломат», Диана откатилась как можно дальше от входа в подвал, больно стукнувшись обо что-то вроде порога. Встала на четвереньки, попробовала выпрямиться и вновь ударилась — на этот раз головой: потолок оказался едва ли не вдвое ниже человеческого роста… В подъезде хлопнула дверь, и она вновь поползла куда-то в темноту, натыкаясь и больно стукаясь неизвестно обо что…
3
…Диана потрясла головой, отгоняя ужасные воспоминания о той ночи, и с трудом вернулась к своей нынешней действительности: к странной комнатке, наполненной чужим уютом, к пугающе глубокой тишине ночи.
— Надо успокоиться, — тихонько пробормотала она вслух и, спустив ноги на пол, соскользнула с жаркой, словно ее кто-то подогревал изнутри, перины и подошла к окну.
Окошечко было маленьким, наполовину задернутым такими же, как и скатерть, вышитыми занавесочками. За стеклом хорошо просматривалась часть абсолютно пустой улицы, два дома напротив — точная копия того, в котором сейчас находилась Диана. Девушка подняла глаза и едва удержалась, чтобы не ахнуть: такого количества звезд, какое сияло сейчас на абсолютно темном, почти черном небе, она не видела никогда в жизни! Картину дополнял тоненький, только что народившийся ноготок месяца… Если бы внизу при этом был снег — Диана наверняка вспомнила бы виденный в далеком детстве фильм «Ночь перед Рождеством». Но снега здесь не было — только кочки подмерзшей грязи по обочинам темной гравийной дороги…
— Тебе не спится?..
Диана, совершенно не ожидавшая, что кто-то может войти к ней в комнату посреди ночи, испуганно вскрикнула и развернулась в сторону двери.
— Ох, прости, я тебя напугала… Думала, ты спишь, хотела угля в печку подбросить, у нас по утрам холодно…
Милана — а это была она — легко проскользнула в глубь комнаты и включила маленький ночничок, оказывается, находившийся над Дианиной кроватью. Ночничок тоже был какой-то необычный: то ли стеклянный, то ли пластмассовый цветок величиной с чайное блюдечко, со множеством острых треугольных лепестков, которые тут же начали светиться одновременно и красным, и зеленым светом. В этом странном освещении Элькина сестра в затрапезном байковом халатике, накинутом поверх простой ночной сорочки, казалась совсем юной.
— Правда напугала, — сделав над собой усилие, Диана улыбнулась, — и мне в самом деле не спится… Видишь ли, у нас на «телефоне доверия» часто бывают ночные дежурства, так что по ночам я сплю редко, все больше днем отсыпаюсь…
Выдумка насчет «телефона доверия», отлично прошедшая с отцом, пригодилась Диане и здесь. Идея, правда, была не ее, а неизвестно чья. Поскольку девушки «Техаса» пользовались ею задолго до Дианы.
Ничего не ответив, Милана подошла к печке и, открыв дверцу, поворошила тускло мерцавшие угли узким металлическим совком, потом подбросила новую порцию топлива, закрыла дверцу и лишь после этого повернулась к Диане:
— Можно с тобой поговорить?
— Конечно, — пожала та плечами, — все равно ведь не сплю.
Диана слегка поежилась — в комнате стало прохладно — и вернулась на свою кровать, забравшись под одеяло. Милана, думая о чем-то своем, присела у девушки в ногах и немного помолчала, прежде чем вновь заговорила.
— Послушай… — Она пристально глянула на Диану своими огромными зелеными глазищами: — Скажи мне правду насчет Элечки…
— То есть? — Диана попыталась изобразить удивление и отвела глаза.
— Ну, не надо так… Я же не мама, я давно догадываюсь, чем Эля занимается в этой вашей проклятой Москве, почему ни разу к нам не приехала за столько лет… Скажи мне правду!.. Я, кстати, не дура и прекрасно знаю, что ни на каком «телефоне доверия» столько денег не заработаешь!
Диана вдруг почувствовала какую-то совершенно запредельную усталость.
— Зачем тебе правда? — неожиданно охрипшим голосом поинтересовалась она и холодно глянула на девушку: — Сколько тебе, кстати, лет?
— Немало. Двадцать пять исполнилось… А правда мне нужна, потому что она всегда лучше лжи…
— Двадцать пять?! А я-то думала…
— А тебе сколько?
— Девятнадцать…
— Ну, я тоже думала, что тебе больше.
— Почему? — Диана почувствовала обиду. — Я что, так старо выгляжу?..
— Нет, — Милана покачала головой, — выглядишь ты отлично. Все дело в глазах, во взгляде… Понимаешь?
— Что-то не очень… При чем тут взгляд?
— Ты никогда не замечала, что актрисы, которые… ну, омолаживаются… В общем, все равно видно, сколько им лет?
— Н-нет… И что?
— Взгляд! — уверенно произнесла Милана. — Взгляд немолодой женщины, прошедшей огонь, и воду, и медные трубы, и чертовы зубы, никуда не денешь, его не омолодишь. Теперь понятно?
— Ты хочешь сказать, что мой взгляд…
— Я хочу сказать, что взгляд выдает возраст души… Или ее опыт…
Диана закусила губы и невольно опустила глаза.
— Надо же, какая ты умная, — нервно усмехнулась она. — Прямо ясновидящая… Ну и какой же у меня опыт?
— Я не ясновидящая. — Милана покачала головой. — Но когда Эля уезжала в Москву, я еще тогда поняла, что ничего хорошего с ней там не будет… Почувствовала… Понимаешь?..
— Ну, это смотря что считать хорошим… — начала было Диана, но, наткнувшись на требовательные зеленые очи Миланы, внезапно осеклась и махнула рукой: — А вообще ты права: ничего хорошего с ней там не случилось, да и со мной тоже…
Наверное, ей просто уже недоставало сил таскать в себе все это — и бесконечную ложь, и почти невыносимый страх, раздирающий душу, и кошмары по ночам, повторяющиеся с завидным упорством. А может быть, все дело было в самой Милане, совсем не похожей на коварную Эльку, и в какой-то невзаправдашней, словно нарочно придуманной, обстановке этого дома. Только Диана впервые за несколько лет взяла да и рассказала этой почти незнакомой девушке все, начиная с того момента, как встретила ее сестру сырым и неуютным вечером. Встретила вместо человека, которого так и не дождалась…
Милана умела слушать. И хотя Диана говорила никак не меньше часа, ни разу не пошевелилась даже, сидя на краю кровати, не отвела взгляда от невидимой точки в пространстве, в которую уперлась, как только Диана начала излагать ту самую «правду», которую та и хотела услышать.
— Я думаю, — завершила Диана свой рассказ, — что Венчика они точно убили… Но наверняка не знаю. — И, помолчав, добавила: — Они и меня убьют, если отыщут… Так что можешь, чтобы не рисковать, вытурить меня отсюда прямо с утра!
Милана впервые за весь разговор слегка шевельнулась и, моргнув, повернула голову к Диане:
— Я не собираюсь тебя гнать. Даже если бы захотела, как я объясню это маме?.. Значит, что с твоим хлопцем, ты не знаешь…
— С Венчиком? А-а-а… Ну, я почти уверена, что они его убили, видела бы ты харю Сопла, когда он на него бросился, — тоже бы так думала…
— Ну а с тобой потом что было? Как ты вообще додумалась сюда приехать?
— Знаешь, — вздохнула Диана, — когда человека припрет, он сразу умнее становится, — так вот и додумалась… Я из этого чертова подвала только на другой день к вечеру выползла. И сразу на электричку дунула… Видела бы ты, на что моя дубленка походила! Я ее в туалете в Химках только что не постирала… Слава богу, что она черная, в светлой меня за один видок арестовали бы первые же менты… Ну, пока ехала в электричке, от страха и придумала, как от Сопла свалить и следы запутать…
— Ты уверена, что все учла? Что Элю они не тронут?..
— Уверена! — Диана махнула рукой. — С какой стати им ее трогать, если она ни хрена не знает, где я?! Эльке и в голову не придет, что я на ее родину историческую свалила!
— Свои пятьсот долларов заберешь. — Милана зябко поежилась и соскользнула с кровати. — Не спорь!.. И я бы на твоем месте отослала эти документы вашему Соплу… Конечно, если его еще не арестовали.
— Да кто эту гадину арестует?! Ты даже не представляешь, какие у него связи и какая «крыша»!.. Я и то не представляла, пока эти документы не увидела… И никаких денег я назад не возьму! И ты мне их тоже не вернешь, потому что твоей маме тогда все станет ясно… Ты же этого не хочешь?
Милана покачала головой и бросила на Диану какой-то странный взгляд.
— Надо же, — покачала она головой, — говоришь, папа у тебя известный ученый… Как же он тебе не объяснил столько простых вещей, о которых ты не знаешь?..
— Каких еще вещей?
— Простых, — повторила девушка. — Помнишь детский стишок? Его всем в детстве читали: «Что такое хорошо, а что такое плохо»?..
— Слушай, — взвилась Диана, — если ты намерена читать мне нотации, я и сама уйду!.. Кстати, твоей Элечке, похоже, тоже кой-чего не объяснили?..
— Похоже, — спокойно кивнула Милана, не обратив внимания на иронию в Дианином голосе. — Эля — точная копия нашего отца, она только внешне на маму похожа… Отец у нас, между прочим, был алкоголиком, нас с мамой до последней минуты мучил…
— Ага! Значит, наследственность? Крокодилы-гены?.. Ну, так и у меня мать алкоголичка, и вообще… И тоже отца мучает, я-то плевать на нее и на свои «крокодильские» гены хотела… Тьфу! Ты меня совсем запутала… Чего ты хочешь? Чтобы я ушла, да?
— Я тебя не гоню. Но ведь вечно ты у нас отсиживаться не сможешь… Почему ты не хочешь отослать документы? Все равно рано или поздно тебя эти бандиты достанут.
— Не достанут! — Диана тоже вылезла из постели и заметалась по комнате. Казалось, убеждает она уже не столько Милану, сколько себя. — Говорю тебе, они ни за что не догадаются, где я… Не бойся, долго я у вас не задержусь! Вот созвонюсь с одним типом — и свалю…