— Что случилось? Кори повел себя с тобой не должным образом?
— Если полное игнорирование можно счесть не должным образом, то да. Кори может обойтись в этом деле без моих талантов? — спросила Делия.
— Приведи мне серьезную причину, и я освобожу тебя от него.
— Хелен.
Кармайн нахмурил брови. В его глазах мелькнуло нечто не поддающееся пониманию Делии, однако она поняла — его тоже беспокоит Хелен.
— Поясни.
— Она — очень хорошая девочка, но гораздо моложе и неопытнее, чем готова признаться самой себе. Полагаю, проблема кроется в особенностях ее воспитания. Много денег, власти, успеха и большое самомнение. От меня не ускользнуло, что вы несколько раз отчитали ее за высокомерие и пренебрежение к чувствам других. Я согласна, в ней хватает и того и другого. Да только… — Ее длинные, выкрашенные в красный цвет ногти пришли в движение, словно крылья вспорхнувшей бабочки. — Как сказал поэт: у меня заныли кости[24]. Позвольте мне остаться с ней. Пожалуйста!
Слишком много денег, слишком много красоты, слишком много и слишком скоро…
— Понимаю. Вы с Дездемоной уже задали мне жару, когда зашла речь о жертвах Додо, поэтому кто я такой, чтобы игнорировать божественные предчувствия? Если ты считаешь, что Хелен может непредумышленно спровоцировать неприятности, тогда оставайся с ней. Будет возмущаться Кори — отсылай его ко мне.
Сверкнув широкой лучезарной улыбкой и зубами, перемазанными губной помадой, Делия пожала ему руку и застучала каблуками вверх по лестнице.
Хелен сидела над своими записями с выражением лица, которое Делия называла «Жанна Д'Арк».
— О, Делия! Я думала, ты отправилась к Кори. — Жанна Д'Арк превратилась в Белоснежку, подавившуюся яблоком.
— Босс изменил свое решение, — простодушно ответила Делия, пододвигая себе стул.
— А я-то подумала, что он наконец начал мне доверять!
— Он всегда доверял тебе, Хелен. Попытайся вылезти из своей сверхчувствительной шкурки и взглянуть на ситуацию в целом. Нет, давай я скажу иначе. Ты воспринимаешь действия и приказы капитана Дельмонико, примеряя исключительно на себя, но так неправильно. Все его действия направлены на то, чтобы достичь максимального результата от любого члена команды. Возможно, отдав тебе приказ заново проработать старые опросы жертв, он предположил, что выявленные обстоятельства могут потребовать лишней пары рук, и приказал мне присоединиться к тебе.
— Но какие обстоятельства?
— Их еще предстоит найти. Ты уже знаешь меня достаточно хорошо и должна понимать: если обнаружишь что-то стоящее сама — вся слава твоя. Я не жадная. Но ты-то жадная, Хелен. Наличие напарника тебя тревожит, вон как глаза заледенели. Амбиции! Слишком много амбиций!
Стараясь говорить как можно спокойнее, Делия рассказала Хелен историю о призраке, который похищал шестнадцатилетних девушек, мучил и насиловал их, а потом убивал. Это было очень известное дело, о котором Делия знала больше, чем могли рассказать отчеты.
— Говоришь, что молния не бьет дважды в одно и то же место? Я тебя поняла, — сказала Хелен, выслушав ее до конца. Она улыбнулась: — Хорошо, есть какие-нибудь предположения, где нам искать?
— Да. Мы сейчас поедем в одно место. На моем «бьюике» или твоем «ламборгини»?
— Тебя не обидит, если на «ламборгини» и я сяду за руль?
— Боже упаси. Нет, дитя! Эти лошадки под капотом так забавляют.
— Куда едем?
— К Марку Шугамену, со всеми нашими рисунками Додо.
Марк не встретил их с раздражением. Он просто смирился.
— Надеюсь, вы понимаете, что это будут уже девятые мои показания?
— Боже упаси, нет! — выпалила Хелен так полюбившуюся ей фразу Делии. — Мы приехали не за показаниями, а с просьбой о сотрудничестве.
Еще в машине женщины договорились, что беседу поведет Хелен. Она разложила на большом белом столе рисунки.
— Их нарисовал полицейский художник, но ему до тебя далеко, а нам нужны еще рисунки Додо. Ты их нам не сделаешь?
Марк любил Леони Каустейн, но разве можно было устоять перед такими прекрасными глазами, особенно когда они умоляют? Он даже немного заважничал.
— Ты вьешь из меня веревки, — сказал он рассмеявшись. — Я нарисую.
— Сейчас?
— Да, сейчас.
Он прошел к полкам и взял оттуда блокнот из плотных листов, потом наполнил стаканчик карандашами.
— Я готов, теперь давай указания, что делать.
Хелен пересмотрела рисунки и выбрала один, на котором был изображен темноволосый мужчина с пухлым лицом, темноглазый и с изогнутым носом.
— Начнем с этого, — сказала она.
Хелен расстроилась, когда Марк забрал у нее рисунок и пришпилил его в левом верхнем углу чертежной доски, а потом оторвал лист бумаги и зафиксировал его в центре с помощью пластилина.
— Отсюда я ничего не вижу — мешают твои столы, — пожаловалась ему девушка.
— Двигать нельзя. Садись на эту стойку. Теперь ты довольно близко и мне не мешаешь. Тебе нужна более прорисованная копия?
— Нет, я хочу, чтобы ты немного видоизменил изображение. Я скажу как.
— Ради тебя, Хелен, с легкостью. Говори.
— Сделай нос прямее и уже, рот поменьше, но губы пухлее и чуть сильнее выгни брови. Мужчина весит килограммов на десять меньше, поэтому лицо должно быть менее дородным. Кожу и волосы сделай светлыми.
Наступила тишина. Женщины с восхищением наблюдали, как появляется новое изображение. Марк работал, ни на что не отвлекаясь, пока наконец со вздохом не потянулся и не крутанулся к ним на стуле.
— Ну? Вам это было нужно?
С трудом верилось, что новое лицо появилось на основе старого изображения; мужчина с рисунка Марка был красив по голливудским меркам, однако не походил ни на одного их знакомого.
— Черт! — воскликнула Хелен. — Я была уверена, что узнаю его!
Марк повернулся обратно к мольберту и всмотрелся в созданное им изображение.
— Знаете, девочки, я уверен, что где-то видел этого парня, — сказал он. Мужчина еще несколько минут смотрел на портрет, но вскоре вздохнул, признавая поражение: — Сдаюсь! Не узнаю.
Хелен схватила другой рисунок, с более светлым и упитанным мужчиной.
— Можешь сделать то же самое с этим изображением?
— Конечно. По крайней мере я делаю что-то для Леони, если это поможет.
На сей раз дело пошло быстрее, словно остро заточенные карандаши безошибочно знали свой маршрут на чистом листе бумаги. Когда Марк закончил, все трое в изумлении уставились на рисунок.
— Тот же человек! — воскликнула Хелен.
— Определенно, — согласилась Делия.
— Я не в ладах с памятью, девочки. Я знаю его, знаю, знаю! Откуда?
— С вечеринки? — предположила Хелен.
— Возможно, хотя я не могу назвать его имя, а на моих вечеринках присутствовали только друзья — не просто дальние знакомые.
— Хорошо, давай пройдемся по членам «джентльменского патруля» — по его симпатичным членам, — предложила Хелен. — Извини, но ты здесь вряд ли поможешь. Если не возражаешь, мы сделаем это вместе с Марком.
— Я могу помочь, — ответила Делия, поднимая с пола свой огромный портфель. — Я захватила описания всех значимых джентльменов с фотографиями. — Она потрясла свой портфель, как собака треплет игрушку, и фотографии каскадом высыпались из него. — Лучше просмотреть всем троим, потому что представление о красоте у каждого свое.
На какой-то миг Делия решила, что Хелен вспылит, но победил здравый смысл; девушка рассмеялась:
— Ты права, Делия! Я очень хочу увидеть, кого ты сочтешь красивым!
На выбор у них ушло добрых полчаса, по истечении которых список Делии понравился Марку больше, чем список Хелен. Сам он составил третий список.
— Ваш выбор основывается исключительно на внешности, — попытался он объяснить возмущенной Хелен. — Вы не уделили внимания таким чертам, как шарм или доброта. По-моему, они гораздо сильнее украшают лицо, не важно — мужчины или женщины. Я согласен, что Курт фон Фалендорф очень красив, но его лицо — это лицо Нарцисса, оно не отражает характера.
— Как ты можешь так говорить, Марк? — набросилась на него Хелен. — Делия тоже его выбрала, да и ты сам! Сказать, что в нем нет характера, нелепо! Однажды он получит Нобелевскую премию, тем не менее коллеги любят его! Обычно сослуживцы ненавидят тех, кто умнее. Если бы ты видел его рядом с матерью и сестрой…
— Ты меня неправильно поняла. Я согласен, Курт обязательно войдет в список красивых мужчин. Но только у меня он не занимает первое место, как и у Делии. И я согласен с Делией. Мейсон Новак тоже обязательно окажется в нем, вместе с Арни Хедбергом и Майком Данстоном. Билл Митски в моем списке выше Курта. Также я бы поставил вверху и Грега Пендлетона.
— О, прекращай! — надувшись, сказала Хелен.
— Не расстраивайся, Хелен. Никто из джентльменов не может быть тем загадочным мужчиной.
— Черт! Черт, черт, черт! — не удержалась девушка.
— Пора идти, милая, — сказала Делия и с улыбкой протянула Марку руку: — Огромное спасибо за ваше терпение, Марк. Мы можем забрать с собой ваши рисунки?
— О, сожгите их! — воскликнула Хелен и вышла из комнаты.
— Она так избалована, — сказал Марк, поднимая портфель Делии. Он даже пошатнулся. — Бог ты мой, он весит целую тонну!
— Забавно, — продолжил Марк, пока они ждали лифта. — Она стала гораздо милее, проработав всего несколько недель в полиции Холломена. Я было начал думать, что из нее выйдет замечательная женщина.
— Так и будет. — Делия вошла в лифт, Марк последовал за ней. — Я снова расстроила ее и тем лишила возможности сиять, как солнышко. Она думала, что ее статус новичка уже позади. Хелен с нами десять недель, и, полагаю, это предел ее терпения.
Марк положил портфель в багажник «ламборгини» и постоял, глядя вслед отъезжающему с ревом автомобилю.
— Бедная Хелен! — сказал он, возвращаясь в Талисман-тауэрс.
Появился Мейсон Новак:
— Как насчет обеда?
— Как я, всего лишь одиннадцатый в списке «Кто самый красивый?», могу отказать одному из возглавляющих этот список.
— Э-э?..
— Подожди, я пойду накину куртку, а расскажу тебе все за обедом. Замечательная история. Куда направимся?
— На твой выбор.
— В «Морскую пену», я оплачу счет, — сказал Марк. — Такую хорошую историю, как у меня, надлежит рассказывать без лишних свидетелей.
Мейсон с восторгом выслушал рассказ друга и в конце расхохотался.
— Бог ты мой! Не знаю, то ли мне дрожать от страха, то ли от удовольствия.
— Ни то ни другое, — ответил Марк.
— Думаю, многое зависит от того, как ко мне относится Хелен Макинтош.
— Она к тебе хорошо относится, но глаз положила на Курта.
— Бедняга Курт! — с искренней жалостью в голосе произнес Мейсон. — Мне бы не понравилось возглавлять любой список Хелен Макинтош: и самых красивых мужчин, и мужей. Как ты думаешь, Курт лидирует в обоих?
— Понятия не имею. И знаешь что?
— Что?
— И спрашивать не буду!
«Ненавижу этот год! — думал Кармайн, устало поднимаясь по лестнице в свой кабинет. — Из-за Фернандо Васкеса, ММ, Джона Сильвестри, да и моих собственных обязанностей я не выезжал на места расследований так часто, как хотел бы. Делия и Ник делали это за меня. Меня озаряют догадки, которые ни к чему не приводят, один из моих лейтенантов исподволь бунтует, а еще остается насильник-убийца, так и не пойманный за девять месяцев. Не стоит забывать и о стеклянном мишке Тедди, настоящем музейном экспонате, и вандале, который растворился, словно облачко дыма. Моя жена отдаляется от меня, мечтая об идеальном мире, где она могла бы воспитывать сыновей, оградив их от насилия. Я не видел свою дочь с тех пор, как она отправилась учиться в медицинскую школу Парацельса».
— Что я делаю не так? — спрашивал он чуть позже Патрика О'Доннелла.
Тот сверкнул на него своими голубыми глазами.
— Ничего, братишка, ничего! Просто ты попал в полосу штиля, вот и все. Тебе лишь остается сидеть и ждать, пока ветер вновь не наполнит твои паруса.
— Я не против, только мне кажется, будто я что-то пропустил, Патси. Стоит мне засесть за дело Додо, как обязательно кто-то вмешается: Васкес со своими перестановками или Джон, требующий еще один отчет, или, или, или! — с раздражением воскликнул Кармайн.
— Понимаю твои чувства. Теперь, когда мне стукнуло пятьдесят семь, Джон хочет знать, когда я уйду на пенсию — в шестьдесят или в шестьдесят пять. Откуда я могу знать это сейчас! Многое зависит от Несс, уйдет ли она на пенсию в шестьдесят. Мы с ней одногодки, наши дети уже выросли и живут самостоятельно — работа наполняет наши жизни смыслом, черт возьми!
Кармайн знал, что решение его двоюродного брата будет зависеть исключительно от того, найдется ли надежный человек, которому можно будет передать созданную Патриком империю. Когда он только начинал работать медицинским экспертом, то отдела судмедэкспертизы практически не существовало; теперь же он занимал больше места, и персонала в нем было больше, чем в отделе некрологии. И все продолжал расширяться, основываясь на новых достижениях науки. Будет ли Патрик готов уйти на пенсию в шестьдесят лет? И будет ли ему легче сделать это в шестьдесят пять?
— Как Дездемона? — спросил Патрик.
— Оправляется от депрессии, но теперь у нее другой пунктик — сыновья и оружие, — сказал Кармайн.
— А-а, вот как! Может, стоит ее отправить поговорить с Несс. Даже в начальной школе обеспокоены проблемой ношения оружия, приходится быть готовым к будущему. В этом вопросе у нас огромная культурная брешь.
— На самом-то деле Дездемона беспокоит меня не так сильно, как мои детективы. Когда полицейский выстреливает себе в голову, это говорит о последней капле в море проблем, которые нельзя было запускать до такой степени. Их видел каждый дурак, а Кори отказывается, хотя и не дурак! Теперь я не могу доверить ему даже то, что под самым носом и на поверхности.
Патрик выдвинул ящик картотечного шкафчика и вытащил оттуда бутылку. Мерные стаканчики на двести миллиграммов отлично подходили для вина, и в каждой лаборатории имелась бутыль с дистиллированной водой и генератор льда.
— Солнце уже клонится к закату, и хозяин здесь не Джон. Не отказывай мне. — Он вложил мерный стаканчик в руку Кармайну.
— Я и не собираюсь отказываться. Поехали!
— Поехали! Проблема с Кори, братишка, в том, что его поедает такая тварь, избавиться от которой ты не в силах, — змея Морин, скорпион. Слышал, он получил выговор.
— Слухи не врут. К несчастью, Морин планировала его продвижение в капитаны, причем в другом месте, не в Холломене. Выговор положил конец этим планам, и это лучше для Кори.
— Согласен. Кори не сможет проявить себя за пределами родного города. Ему грозят еще выговоры?
— Зависит от того, чья сторона победит в его маленькой внутренней войне. Базз Дженовезе считает, что в школе Тафта есть еще оружие, а Кори настаивает на обратном. Я дал ему в помощь Ника Джефферсона и Делию Карстерс, но Кори не воспользовался их услугами, пока я не приказал ему лично. Он думает, что я направил их шпионить за ним.
— Господи, да он — параноик! Разве ты так когда-нибудь делал? Ты вполне способен сам выполнить всю грязную работу. — Патрик поставил свой стакан на стол. — Кори придется разбираться самому, Кармайн. У него свой порядок действий, а тебя он теперь воспринимает как врага.
— Я знаю, но еще не разобрался, что делать дальше. И комиссар тоже. Мы не можем потерять еще одного полицейского, если он вдруг решит покончить с собой. Но Кори не способен должным образом присматривать за своими людьми.
— Ты уже говорил с Джоном?
— В двух словах.
— Тогда пришло время сходить к нему и обсудить все в открытую, братишка. Если кто и может найти решение, то это Джон Сильвестри.
— Я не могу быть уверен в его реакции, Патси. Он умеет принимать крутые меры. Он может проявить милосердие и симпатию, но может и подставить под топор.
— Он отстраняет от должности при иных обстоятельствах. Кори прослужил в департаменте полиции Холломена семнадцать лет. Джон проявит к нему и милосердие, и симпатию. И он так же, как и все мы, знает нашу дорогую сладкую Морин. Чертова сучка!