— То есть ты думаешь, что Лучинина арестовали именно из-за клада?
— А как тогда объяснить изъятие документов, с которыми работала Каштанова? Да и переквалификации уголовных дел тоже говорят о многом. Вот если бы его выпустили…
— Тогда получается, что Каштанову могли убить, для того чтобы удержать Лучинина в тюрьме?
— Могли, — согласился Турецкий, — или же для того, чтобы его расколоть. Чтобы рассказал, где клад находится.
— Не думаю, что это инициатива самого Володина, — задумчиво пробормотал Гордеев.
— А кого же еще? — поинтересовался Турецкий.
— Понимаешь, Слава Грязнов сказал мне, что Володина связывают какие-то общие дела с начальником РУБОПа Москвы Константином Апариным.
— Правда? — заинтересовался Турецкий. — Вот это интересно! И какие именно дела?
— Он не знает.
— Неудивительно… Но предположить можно. Однако это пока что никак не связано с нашими. Так что, Юра, возьмем на заметку. Пока я лично вижу один путь — надо трясти самого Лучинина.
— Он ничего не может сказать. Ты же сам знаешь, Александр Борисович, в комнате для допросов «жучок» на «жучке»…
— Ну ведь Лучинин написал тебе записку, — возразил Турецкий.
— В записке много не расскажешь. И потом, как ты предлагаешь мне с помощью записок его «трясти»? Если уж известие, что его девушку убили, вынудило Вадима всего лишь признать, что существует какой-то клад, то я не представляю, что надо сделать, чтобы он рассказал подробности… Тем более раз Лучинин сам написал: «Подробностей не знаю».
— Короче говоря, Юра, меня во всей этой истории, как ты понимаешь, больше интересует не клад, а кто укокошил этого самого Джека Хокинса… И то по твоей милости. Мало у меня дел, так еще повесившегося американца мне на шею повесил… — Турецкий поморщился. — Извини за тавтологию, вот, уже заговариваться по твоей милости стал…
— Саша, но ты же понимаешь, что Джек Хокинс тоже связан со всей этой историей!
— Ага, понимаю, — кивнул Турецкий, — но еще лучше я понимаю, что убийца Хокинса еще больше связан с этим делом. А кто убийца? Третье лицо. И скорее всего, именно он организовал еще и убийство Каштановой. Хотя зачем это ему понадобилось — ума не приложу…
— Тогда надо объединить дела об убийстве Хокинса и Каштановой.
— Нет, — покачал головой Турецкий, — пока для этого нет существенных оснований.
— А показания медсестры?
— Нет, — повторил он, — связи я пока что не вижу.
— Мне кажется, разгадка где-то совсем рядом, Александр Борисович…
— Ладно… Сейчас закончим здесь, а потом поедем ко мне, обмозгуем, — согласился Турецкий.
Они снова вошли в комнату.
— Билль Николаевич, — обратился Турецкий к управляющему, — мне нужно задать вам несколько вопросов.
Билль Николаевич, которому, судя по его виду, все на свете было уже абсолютно фиолетово, безразлично кивнул.
— Итак, — бодро начал Александр Борисович, присаживаясь рядом с ним, — во-первых, скажите мне, видели ли вы раньше этого человека?
Он показал на большой черный пакет, в который судмедэксперты уже успели упаковать труп Джека Хокинса.
— Нет, — уверенно ответил управляющий, глядя на черный полиэтилен. — Я с ним незнаком. Абсолютно точно.
— А вы вообще всех жильцов знаете в лицо?
— А как же? Это входит в мои обязанности. Ведь с каждым из них сначала знакомлюсь именно я…
Последнее Билль Николаевич произнес как-то неуверенно.
— То есть любой покупатель первым делом обращается именно к вам?
— Да.
— И потом, когда он вселяется в дом, тоже имеет дело с вами?
— Конечно, — кивнул Билль Николаевич.
— Хорошо. Тогда скажите, в этой квартире, кажется, никто не живет.
— Нет, не живет.
— Но она кому-то уже принадлежит?
Билль Николаевич отрицательно покачал головой:
— Она еще не куплена.
— Сколько квартир на площадке?
— Еще две.
— А кто живет по соседству?
— Никто.
— А на этаже?
— Никто, — вполголоса произнес менеджер.
— Хм, — удивился Турецкий. — А в подъезде?
— Тоже никого… — еще более тихо сказал Билль Николаевич.
— Это становится забавным… — улыбнулся Турецкий. — А в доме? Хоть одна квартира в доме занята?
— Да, — ответил Билль Николаевич тихо-тихо, — одна занята.
— Кем же?
— Мной…
Гордеев вспомнил, как полтора часа назад тот же самый Билль Николаевич говорил, что незанятых квартир осталось совсем мало и что им очень повезло. Интересно, на что он рассчитывал? А вдруг бы они действительно купили здесь квартиру?
— То есть, иными словами, вы живете здесь один? — изумился Александр Борисович. — Во всем доме? Я вас правильно понял?
— Да, — обреченно сказал Билль Николаевич. — Если не считать служебных помещений, охраны и так далее.
— Отличные условия… — улыбнулся Турецкий. — И сколько времени вы так роскошествуете в одиночку?
— Вот уже почти полгода, — вздохнул Билль Николаевич, — со дня сдачи дома в эксплуатацию.
— И за полгода не удалось продать ни одной квартиры? Странно…
— Не удалось…
— Почему?
— Хозяева держат высокие цены.
— Но в Москве немало богатых людей, — возразил Гордеев. — Сомневаюсь, чтобы их останавливали только цены.
— Эх, — махнул рукой Билль Николаевич, — вы их не знаете. Они за копейку удавятся.
— Потому и богатые, — заключил Турецкий. — Ну а все-таки почему квартиры не продаются? Может быть, есть какие-то другие причины?
— Нет. Просто трудности с реализацией… — заверил Билль Николаевич, — высокие накладные расходы. Смета была существенно превышена, пока строили дом. Потом все эти солярии, лифты, другое оборудование… Общий кризис рынка недвижимости… Кроме того, ожидается повышение цен, значит, через некоторое время можно будет продать их еще дороже…
— Понимаю, — согласился Турецкий, — тогда как вы объясните появление в вашем пустующем доме совершенно постороннего человека? Вот этого, которого, судя по всему, повесили? Ведь это не жилец и не покупатель?
— Нет, не покупатель… А откуда он взялся, я понятия не имею.
— Странно получается, вы не находите? У вас в доме повесили человека, а вы даже не можете сказать, как он сюда проник.
— Вы видели, какая у нас охрана? — возразил Билль Николаевич. — Тут муха лишняя не пролетит, не говоря уж о человеке.
— Тем не менее как минимум две пролетели.
— Ума не приложу, как это могло случиться…
— Ну хорошо, а ночью? Как обстоит дело с ночными дежурствами?
— Ночью дежурит еще и дополнительный наряд.
— Кстати, сколько человек работает в охране?
— Днем шесть. А ночью еще четверо.
— Десять! — подытожил Турецкий. — Это серьезно… Охрана как на атомном объекте.
— Так я и говорю! — подтвердил Билль Николаевич. — Комплекс огорожен — сами видели, высокая металлическая решетка; Даже не решетка, а ограда. Мы сначала хотели поставить бетонную стену, но потом решили, что это будет неэстетично. И заменили металлической оградой.
— Может быть, в этой ограде где-то есть дыра? — спросил неумолимый Турецкий.
— Чтобы проделать в этой изгороди лаз, необходима специальная аппаратура — мощный автоген или что-то в этом роде. Тут обычной болгаркой не отделаешься. Такие работы не могли остаться незамеченными. Во всяком случае, хорошенько потрудиться придется…
— Ну а вдруг? Есть же глухие участки?
— Тоже исключено… Охранники патрулируют всю территорию. Маршруты их движения составлены таким образом, чтобы ни один участок не оставался без внимания. Кроме того, есть инфракрасные датчики и телекамеры. Даже если допустить невозможное — что в изгороди, например, сделают лаз, — все равно незамеченным никому пройти не удастся.
— То есть проникновение полностью исключено?
— Не то чтобы исключено на все сто процентов, но если бы кто-то проник, это не осталось бы незамеченным. Но я абсолютно не понимаю, зачем кому-то может понадобиться проникать сюда. Пустой дом, тут даже украсть нечего пока. Вот когда жильцы появятся — другое дело… — с надеждой произнес Билль Николаевич, — а сейчас ему здесь делать нечего.
— Им, — уточнил Турецкий.
— Что?
— Я говорю — им. Ведь покойник был не один, раз кто-то его повесил. Их было как минимум двое.
— Ах да… Верно. Но у меня нет никаких соображений по этому поводу.
— Ну что ж, очень жаль. А охрана у вас надежная? Может быть, охранники могут пропустить кого-то за деньги? Хотя бы теоретически?
— Зачем? — пожал плечами Билль Николаевич.
— Ну, например, пожить в пустых квартирах. Просто чтобы заработать? Все равно весь дом пустует.
— Нет. У них хорошая зарплата, и они дорожат местом. И потом, я не только регулярно обхожу этажи, но и практически круглосуточно нахожусь здесь. Надо, знаете ли, посмотреть, все ли в порядке, ведь покупатели смотрят…
— Смотрят, но ничего не покупают…
— Да, — грустно согласился Билль Николаевич.
— Кстати, — попросил Турецкий, — расскажите о покупателях, которые были у вас в последние дни. Может быть, какие-то странные люди приходили?
— Странных не было.
— А какие были?
— Разные… — замялся Билль Николаевич. — Вы понимаете, это коммерческая тайна. Я не могу открывать имена наших клиентов. Кроме того, далеко не все называют себя. А пока нет конкретных договоренностей, я не могу спрашивать имена и фамилии.
— Но вы фиксируете все посещения?
— Конечно, фиксирую, когда покупатели называют себя, однако…
— Билль Николаевич, — твердо сказал Турецкий, — вы понимаете, кто перед вами? Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры. А в вашем доме произошло убийство, и я его расследую. Так что вы обязаны давать показания, интересующие следствие. Я же со своей стороны гарантирую неразглашение.
— Ну ладно… — Управляющий достал записную книжку. — Под вашу личную ответственность. Вот… Вчера была супружеская пара. Смотрели двухуровневые квартиры… Потом был помощник депутата Круглова. Просил показать двухкомнатные. Обещал купить сразу две. Так и не пришел… Потом приходил человек, показавший удостоверение замминистра по защите окружающей среды. Всего было три покупателя. Позавчера был всего один — он не назвался…
Турецкий перебил:
— Знаете что, я вас попрошу составить подробный список всех покупателей за последние три недели. Конечно, настолько подробный, насколько это возможно. А пока скажите, когда и кому вы показывали именно эту квартиру.
— Эту? — Билль Николаевич наморщил лоб. — Знаете, я ее показывал всего один раз…
Турецкий незаметно подмигнул Гордееву: мол, дело, кажется, на мази.
— А почему? Она как-то неудачно расположена?
— Не без этого. Квартира имеет особенность — она выходит на северную сторону и, кроме того, расположена на выступе, над большей частью ее площади только терраса квартиры, которая находится выше. Из-за этого второй этаж состоит всего из двух небольших комнат и туалета. Таких квартир всего пять, и они стоят гораздо ниже обычных квартир в доме. Это особенности проекта.
— Но именно поэтому вы должны были показывать их чаще, чем остальные, разве нет? — заметил Турецкий.
— Нет, — рассмеялся Билль Николаевич, который мало-помалу начал приходить в себя, — покупателям надо показывать только самое лучшее, без недостатков. Особенно тем, которые денег не считают.
— А таких к вам приходит большинство?
— Да. Но иногда бывают и такие, которые желают купить что-нибудь подешевле, и я им показываю эти квартиры.
— Почему же тогда вы показывали эту квартиру всего один раз?
— Потому что обычно я вожу покупателей в другие, которые расположены выше, — объяснил Билль Николаевич. — Там лучше вид.
— Понятно. Тогда расскажите, кому вы показывали именно эту квартиру. И когда.
— Наверное, неделю назад… — управляющий порылся в своей книжке, — нет, даже раньше… Вот, шесть дней назад. А привел я его сюда потому, что он хотел именно северную сторону.
— Странный покупатель, вы не находите? Обычно северная сторона не пользуется популярностью.
— Да, не пользуется, но он сказал, что ему нужен свет… Он художник, и свет с северной стороны для него очень важен. Ну я его и привел сюда.
— Как его звали?
Билль Николаевич снова заглянул в свою книжку:
— Вот… Его звали Арчил.
— Грузин?
— Да, видимо.
— А фамилия?
— К сожалению, он не назвал фамилию, — развел руками Билль Николаевич.
— Больше никаких координат он не дал? Ни телефона, ни адреса?
— Нет.
— А что еще он рассказывал о себе?
— Ничего особенного. У меня тут только имя, это значит, больше ничего он не назвал. Обычно я фиксирую все что можно, потому что мы стараемся ненавязчиво напоминать посетителям об их приходе сюда — рассылаем буклеты, извещаем об изменившихся условиях, секретари из отдела продаж даже периодически обзванивают потенциальных покупателей.
— Ну может быть, вы запомнили какие-то особенности, касающиеся этого Арчила? Может быть, он хотя бы говорил, чем занимается?
— Вряд ли, — управляющий нахмурил лоб, — кажется, что-то говорил о крупном бизнесе… Но я не обратил особого внимания. Вы же знаете этих кавказцев — они могут рассказывать что угодно, и сколько в их словах правды — известно только им самим.
— Сможете его описать?
— Среднего роста, темные вьющиеся волосы. Лицо для грузина нетипичное. Кожа светлая, нос больше славянский. Видимо, полукровка.
— Глаза?
— Кажется, серые… Я плохо помню… Но светлые, это точно.
— Хм… Светлые глаза? А почему же Арчил?
— Понятия не имею. Он назвался именно так.
— У грузин редко бывают светлые глаза… И как же он был одет?
— Кожаная куртка, кажется, коричневая. Джинсы. Ничего особенного…
— А говорил он как?
— А вот говорил он с акцентом.
— С сильным?
— Не очень…
— Скажите, а вы говорили ему, что показываете именно эту квартиру впервые?
— Да, говорил, — не задумываясь, ответил Билль Николаевич, — и даже пообещал ему дополнительную пятипроцентную скидку.
— Ясно… — Турецкий явно остался доволен. — А может быть, произошло еще что-то особенное, ну из ряда вон выходящее? Не припомните?
Управляющий еще раз посмотрел в свою книжку и очень тихо, извиняющимся голосом произнес:
— Да. В этот день я потерял свой универсальный ключ.
Итак, пока что я могу констатировать, что мы не имеем практически никаких улик, — сказал Александр Борисович Турецкий, когда они вместе с Гордеевым вошли в его кабинет в Генеральной прокуратуре.
— А этот Арчил?
— Ерунда. Где его искать? Во-первых, Арчилов в Москве полно, а во-вторых, он мог назваться кем угодно — все равно у него паспорта не спрашивали. Так что сам понимаешь — разыскивать в Москве художника по имени Арчил, который неделю назад приходил смотреть квартиру и похитил ключ, — это дохлый номер.
— Верно, пока что одни вопросы… Значит, он знал, что менеджер вряд ли появится именно в этой квартире в ближайшее время, и поэтому привел сюда Хокинса?
— Вероятно. И выкрал ключ. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось? Почему он не укокошил американца где-нибудь в лесу?
— Странная личность… — задумчиво сказал Гордеев, — вроде грузин, а по виду — не совсем. Светлые глаза. Кожаная куртка… Такие же типы избили Каштанову, а потом кавказец в кожаной куртке ее убил… Может быть, это один и тот же?
— Ну кожаная куртка тоже никакая не примета… — заметил Турецкий.
— Мне кажется, это именно тот, которого я видел на рынке… — сказал Гордеев.
— Очень даже Возможно, — согласился Турецкий, — а может, и нет… В любом случае никаких концов я пока не вижу. В квартире, где убили Хокинса, никаких отпечатков не обнаружено. Так что, Юра, будем ждать результатов экспертизы. Кстати, я посадил людей, чтобы отсмотрели технические видеозаписи со всех камер — вдруг там что-то окажется. А ты пока все же попробуй потрясти Лучинина. Могу сказать пока только то, что если все эти убийства из-за неизвестного клада, то сокровище, видимо, действительно немалое…
Однако встретиться в этот день с Вадимом Лучининым Гордееву не удалось. Следователь Володин отсутствовал на рабочем месте…