Я снова сел в «Форд».
– Скажи мне, Лу, тебе когда-нибудь доводилось защищаться в кошмарном сне и говорить себе, что достаточно только суметь крикнуть или проснуться, как все встанет на свои места?
– У меня так часто бывало, – сказала Лу. – Как ты теперь себя чувствуешь?
– Чуть лучше.
Лу придвинулась ко мне. Я почувствовал рукой теплоту ее руки.
– Куда ты теперь поедешь, Джим?
– Я пытаюсь поразмышлять. К Дэвиду обращаться бесполезно. Он мне ни за что не поверит. Кроме того, у меня такое впечатление, что, как только я прекращу свой бег, он меня заберет и посадит в тюрьму. Обращаться к Кайферу еще хуже.
– Почему?
– Из-за десяти тысяч долларов. Он, естественно, подумает, что мы с Кендаллом убили Мантина, чтобы не возвращать ему деньги.
– Понятно, – сказала Лу.
Я уже въезжал на карниз.
– Ты решил что-нибудь? – спросила Лу.
– Да, еду к Эдди.
– Зачем?
– К нему приходят выпить многие капитаны наемных кораблей. Может быть, среди них найдется кто-нибудь, кто скажет есть ли у Кендалла корабль и где он его прячет.
– Ясно, – сказала Лу.
Мне хотелось, чтобы она немного от меня отодвинулась. Я пытался не чувствовать рукой ее руки, но как серьезно я ни был обеспокоен за судьбу Мэй, этот контакт волновал мою кровь. Волнение, возникшее от этого соприкосновения, было не поэтическим, а даже очень низменным.
Для того чтобы разрядить обстановку, я включил радио. Какой-то тип расхваливал достоинства какой-то жевательной резинки, придававшей свежесть дыхания пастора дыханию распоследнего пьянчужки. Когда он закончил, микрофон взял другой диктор и начал передавать последние новости. Большая часть этих новостей касалась политики. Потом настал и мой черед.
– Местные новости, – объявил диктор. – Новый трагический поворот в деле о загадочных выстрелах в доме адвоката Мэттью Кендалла. По только что полученному нами сообщению полиции труп Энтони Мереза, известного также под именем Тони Мантина, был найден в дрейфующей лодке в бухте Боко Сиега. Лодка была обнаружена командой рыболовецкого судна в нескольких сотнях метров от владения адвоката Кендалла. Мантин был убит тремя выстрелами в грудь. Полиция считает, что он был убит из пистолета, найденного в лодке. Пистолет системы «Смитт и Вессон» 38-го калибра зарегистрирован на имя Джеймса Чартерса, служащего у мистера Кендалла".
Я ждал продолжения. Оно последовало, но меня не касалось. Я выключил радио. В машине было очень жарко. Никогда в жизни мне не было так жарко. Я провел рукой по лбу – она вся была мокрой. В руку мне вонзились ногти Лу.
– Ты обманул меня, Джим? Так это ты убил Мантина?
– Нет, – сказал я. – Это еще одна хитрость Кендалла. Ему очень хочется, чтобы меня арестовали.
Нога моя вдруг налилась свинцом. «Форд» вместо семидесяти стал давать девяносто, потом сто десять миль в час. Я не мог точно сказать почему, но надо было оторваться от преследовавшей нас машины.
– Мерзавец! – сказала Лу. – Теперь Кайфер не даст тебе покоя. А он, кажется, шутить не намерен.
Я обогнал одну машину и едва успел увернуться от столкновения с другой машиной, мчавшейся по встречной полосе. Я приближался к дороге, которая шла вдоль пляжа. Лу закричала:
– Сбрось скорость, ненормальный! Ты нас убьешь!
Она попробовала вырвать у меня руль. Я оттолкнул ее. Я знал, что делал. В полутора километрах впереди был поворот. Я хотел достичь его раньше, чем нас догонит машина с преследователями. Я вошел в поворот на двух колесах, выжал до отказа тормоза и приземлился позади густой завесы из сосен.
Сосны были теперь экраном между «Фордом» и дорогой. Я не думал, чтобы Дэвид знал эту старую дорогу. Я сам ее недавно открыл для себя, когда преследовал одного упрямого свидетеля по делу, которое вел Кендалл.
Полдюжины машин промчались по автостраде и скрылись из виду. Две из них ехали так быстро, что можно было предположить, что они кого-то преследовали. Одна из этих двух машин могла быть той, что весь вечер преследовала меня. Но было слишком темно, а машины шли на слишком большой скорости, чтобы можно было узнать, кто в них сидел. Рядом учащенно дышала Лу.
– Прости, что мешала тебе недавно. Я поняла теперь, что ты хотел сделать.
– Ерунда, – сказал я.
– А что теперь?
– Я по-прежнему хочу ехать к Эдди. Пока я не попал в лапы полиции или Кайфера, я буду делать все, что могу, чтобы разыскать Мэй.
Лу некоторое время просидела молча.
– Джим, ты помнишь, что ты недавно сказал мне? – наконец спросила она.
– Насчет чего?
– Насчет женщин.
– А что я тебе сказал?
– Ты сказал, что очень плохо знаешь женщин. Это навело меня на размышления.
– О чем?
– О твоей жене.
– О Мэй?
Лу погладила кончиками пальцев мою щеку.
– Кто тебе сказал, что она была тебе верна? Кто сказал, что она уехала с Кендаллом не по своей воле?
Я повторил ей все то, что мне рассказала Гуэн. Лу тихо рассмеялась.
– Но это же ее лучшая подруга. Естественно, она тебе скажет, что Мэтт ничего не добился. Но, поверь мне, я Кендалла знаю. Не в его привычках терять месяц на ухаживание. У него так: если сразу ничего не получается, то это его больше не интересует.
– Не говори так, – сказал я.
Лу ущипнула меня за ухо.
– Ты говоришь, десять тысяч долларов были у Мэй в сумочке?
– Она ждала тебя на улице. После того, как ты обнаружил труп Мантина, ты позвал ее, и она сказала, что идет?
– Да.
– Но ты ее больше не увидел?
– Нет.
– Ты думаешь, что Кендалл напал на нее как раз перед тем, как погас свет и на тебя произошло нападение?
– Да, это должно быть так и произошло.
– Ты слышал, как кричала твоя жена?
– Н... нет, – признался я.
– Если бы на меня напали, я бы закричала. И, поверь мне, так сделал бы любой. Даже твоя драгоценная Мэй.
Лу сидела вполоборота ко мне так близко, что я мог слышать биение ее сердца.
– Ради бога, Лу, что ты хочешь этим сказать?
– Сейчас скажу. Поразмыслив, я подумала, что Мэй обдурила тебя. И лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это забиться в какую-нибудь гостиницу и несколько дней не высовывать носа. А за это время пусть Дэвид, Кайфер, Касс Харди и Кендалл разберутся между собой.
– За это время неизвестно, что станет с Мэй.
Лу поцеловала меня и продолжила, не отнимая своих губ от моих.
– Ты знаешь, женщины от этого редко умирают.
– Прекрати, Лу, – взмолился я.
Она нашла мою руку.
– А хочешь, скроемся в гостинице вместе?
– Да, – честно признался я.
Лу застонала:
– Возьми меня, Джим.
Она протянула ко мне руки. Я поцеловал ее как в лихорадке, она ответила таким же лихорадочным, каким-то отчаянным поцелуем. Может быть, Лу была права. То, что она сказала, было и на самом деле. Кендалл был не из тех мужчин, которые теряют месяц на осаду. Мэй явно испугалась, когда я сказал ей, что хотел поехать с ним переговорить. Почему? Потому что боялась, что я дознаюсь про ее историю с Кендаллом. И опять же, почему она не закричала? И к чему сказала мне: «Помни, что для меня ты – один на белом свете».
Могло быть, что это просто пришлось к слову. Но могло быть и движением неспокойной совести. Хотя, что это меняло? Ничто больше не играло никакой роли.
Лу обхватила меня руками за шею и потянула к себе. Я поддался. Это было, по крайней мере, реальным. Зачем противиться? Если меня найдет Кэйд Кайфер и его банда, они меня убьют. Если же меня раньше них арестует Дэвид, он засадит меня в тюрьму по обвинению в убийстве, и я не смогу доказать свою невиновность. И все началось из-за женщины, этой красивой молодой лгуньи, Пел Мантиновер. Может быть, все женщины – обманщицы.
– Возьми меня, – шептала Лу. – Возьми меня скорей.
Я был бы не прав, если бы стал сдерживать себя. Я опрокинул Лу на сиденье. В этот же момент между нами встало бледное лицо Мэй. Она заливалась слезами и не могла их сдержать. Я услышал, как она говорила: «Был день твоего рождения». Твердым голосом, без попытки смягчить тон. «Кендалл уволил тебя. Ты был удручен. Но пришел сюда с улыбкой на лице, чтобы не волновать меня. А я, я даже не сказала тебе: „С днем рождения“, потому что хотела сделать тебе сюрприз. И подала на стол вареную картошку с бычьей печенкой. А потом, когда ты захотел меня поцеловать, я отстранила тебя. Ах, если бы я знала!»
* * *
Я выпрямился и сел за руль. Лу поправила платье.
– В чем дело? – спросила она. – Ты увидел кого-то?
Через опущенное оконное стекло в машину врывался ветер. Я жадно его вдыхал. Я наполнял им легкие. Он был вкусен и чист. И слегка солоноват, как слезы женщины.
– Нет. Никого нет.
Я пристально посмотрел на Лу, потом надел шляпу и нажал на стартер.
Лу тоже поднялась. Лицо ее было слегка разочарованным.
– И куда мы едем? – спросила она.
– К Эдди. Может быть, я найду у него какого-нибудь хозяина корабля, который сможет мне сказать, где искать Кендалла и мою жену.
Глава 15
Перед неоновой вывеской, гласившей: «Любой омар за полтора доллара», стояла куча машин. Вечер был для Эдди удачным.
– Пойдешь со мной? – спросил я Лу.
– Нет, спасибо. Если не возражаешь, я подожду тебя в машине.
Она еще злилась на меня.
– Извини, Лу, но тут ничего не поделаешь, – сказал я ей.
Заведение Эдди занимало одноэтажное здание из белого кирпича. Столовый зал с видом на бухту был переполнен туристами. Почти все они были на взводе. В баре народу было меньше. Там я заметил несколько белых фуражек, их было меньше, чем я ожидал. Эдди, толстый мужчина, лысый череп которого, как ореолом был прикрыт рыжей прядью волос, стоял за стойкой. Он был раньше рыбаком и имел нюх. Он однажды спросил сам у себя: «Если бы я был туристом и впервые в жизни приехал во Флориду, то чего бы я больше всего пожелал?» И сам себе ответил: «Съесть как можно больше омаров по разумной цене». И Эдди накопил кругленькую сумму, продавая за полтора доллара ракообразных (на сорок центов) и кукурузный бульон туристам, которые наивно полагали, что это им было выгодно.
Эдди увидел, как я вошел и ожидал меня, положив ладони на стойку.
– Нет, старик, – сказал он качая головой. – Я ничего не имею против того, чтобы какой-нибудь парень, имеющий мелкие неприятности, пришел сюда пропустить стаканчик, но ты для меня слишком сильно замарался.
Но все же налил мне большую порцию неразбавленного виски.
– Держи. Пей и сматывайся.
Я разочарованно посмотрел вокруг себя. Те немногие люди в белых фуражках не были капитанами рыболовных судов. Двое из них были туристами, надевшими фуражки, чтобы изображать из себя капитанов. Третья белая фуражка едва сохраняла равновесие на макушке старого капитана судна для ловли губок из Тарпон Спрингс.
– Что, я до такой степени замаран? – спросил я у Эдди.
– Да, сначала радио. Потом тебя спрашивал Касс Харди. А после него – два парня с бандитскими рожами. Может быть, приятели Тони Мантина.
Я опорожнил стакан.
– А полиция?
Эдди почесал живот, вылезавший из-под пояса.
– Лейтенант Дэвид и Хэп Арнольд заходили сюда, но ни о ком не расспрашивали. Мне кажется, что тебе очень повезет, если они поймают тебя первыми. Что тебя разобрало, Чартерс? Был таким спокойным и уравновешенным парнем. Как же ты до этого дошел?
Я положил на стойку пять долларов в уплату за порцию виски.
– Поговорим об этом в другой раз, – сказал я. – А где остальные? Колдуэл, Йатс, Мархэм, Дэвис, Терри и Марк?
– Уехали смотреть петушиные бои. Ты знаешь, в Олд Харбор. Ну, ты должен знать: ты там выиграл вчера вечером около пятисот долларов. (Он отодвинул мои пять долларов). Я тебе сказал, что угощаю я. А теперь, удачи тебе, парень. Спрячь деньги. Сматывайся. Туристы могут перенести все, что угодно. Но вряд ли им понравится наблюдать как убивают человека в то время, когда они едят. Это испортит им аппетит.
Ну, конечно же, петушиные бои! Именно поэтому я и помнил, что слышал кукареканье. Я ничего не пропустил, все посмотрел в моем пьяном загуле.
Я положил пять долларов в карман.
– Спасибо. Можно еще вопрос?
– Что? – спросил он холодно.
– Ты не знаешь, есть ли у Мэтта Кендалла корабль и где его стоянка?
Эдди покачал головой.
– Нет. Ни разу не слыхал. Я, конечно, могу и ошибаться. Если бы Терри был здесь, он бы тебе сказал точно. У него есть полный список всех судов, плавающих в бухте, длина которых превышает четыре метра.
– А Терри – на петушиных боях?
– Да.
Я ушел, не оборачиваясь.
– Ну, что? – спросила Лу.
Я сел в машину и схватился за руль, чтобы она не видела дрожанья моих рук.
– Сейчас я остановлю такси и ты поедешь к себе.
Лу подозрительно на меня посмотрела:
– А что случилось?
– Меня разыскивают люди Кэйда Кайфера. Касс Харди и Дэвид – тоже.
– Я же тебе говорила, – закричала Лу со злостью в голосе. – Ну, теперь-то ты перестанешь валять дурака? Теперь-то ты меня послушаешь?
– Спрятаться с тобой в гостинице?
– Да.
– Нет.
– Почему?
– Я должен разыскать Мэй.
– Мэй, Мэй, Мэй! – зашлась Лу. – Дурак несчастный! Пока ты ломаешь голову и рискуешь шкурой, твоя жена спит с Кендаллом и ей это очень нравится!
Я врезал ей пощечину.
– Это неправда. Мэй любит меня. Она никогда бы не согласилась посмеяться надо мной таким образом. Почему тебе так хочется ее унизить в моих глазах? Почему ты так хочешь, чтобы я спрятался с тобой в гостинице? Ясно, что не из-за моих красивых глаз.
Лу тихонько заплакала.
Я открыл дверцу с ее стороны.
– А теперь, вылезай. Ты посчитаешь себя оскорбленной, если я предложу тебе заплатить за такси?
– Да, – сказала Лу, глядя на меня между пальцами. – Куда же ты теперь направляешься?
– В Олд Харбор... Если доеду туда.
– А в такое время там еще идут петушиные бои?
– Последний бой начинается в четыре часа утра.
Лу вытерла глаза краем сорочки.
– Зачем? Я хочу сказать, зачем ты туда едешь?
– Чтобы поговорить с капитаном Терри. Если у Кендалла есть корабль, Терри должен о нем знать. Он должен также знать, где его стоянка.
Лу одной рукой закрыла дверцу, продолжая другой утирать слезы.
– Я еду с тобой.
Я посмотрел на ее бедра. На ней под платьем была только сорочка и ею она утирала глаза.
– Ты, однако, чертовски упряма, – сказал я.
Она бросила на меня сердитый взгляд.
– Что ты хочешь этим сказать?
Времени препираться с ней у меня не было.
– Ладно. Езжай, если хочешь, – сказал я и включил зажигание. – Но, думаю, что над Бэй Род дует ветер. Скорее всего, так оно и есть. И на твоем месте я бы накрылся, чтобы не схватить насморк.
Яростным движением Лу натянула платье на колени. Мы выехали на автостраду и никто из нас не произнес больше ни слова. Лу через стекло смотрела в ночь.
Я задал себе вопрос, почему она так упорно хотела остаться со мной. Паренек, читавший нам курс патологической и судебной психологии, говорил, как называют женщин, подобных Лу: нимфоманками. По его словам, это были гиперсексуальные женщины, а нимфомания была следствием одновременно физиологического и умственного расстройства. Он говорил, что сексуальность действует на них как алкоголь на наркоманов и что в случае чрезмерного возбуждения от них можно ждать всего, что угодно: состояние ложного понимания событий, истерия, инфантильная регрессия и даже бешеная ярость. Я краем глаза наблюдал за Лу и надеялся, что она не потеряет голову.
Сладко-горький аромат отлива пробудил во мне другие воспоминания о прошлой ночи. Да, теперь я все вспомнил. Мантина я встретил на петушиных боях. Я разглагольствовал как большой специалист по пернатым, хотя на самом деле вряд ли мог отличить боевого петуха от каплуна.
Я почти полностью восстановил в памяти ту мою ночь. По чистой случайности я выиграл кучу денег, поставив на петуха по кличке Кубан Дом, в шансы на успех которого не верил ни один человек. Я поставил на него сто против одного и выиграл. На Мантина и двух типов, которые его сопровождали, это произвело сильное впечатление. Мантин предложил поехать выпить вместе и мы отправились в «Пеликан Клаб». Там-то Кендалл с Лу и увидели меня с ними за столиком в нише. Я и там продолжал горланить, но уже по поводу Пел Мантиновер.