– Наталья Борисовна, вы будете бороться за место Анжелики Львовны? – спросила Леночка, которая так до конца и не успокоилась.
Я покачала головой. Вести бессмысленную борьбу и тратить свои нервы я точно не собиралась. От меня тут ничего не зависело. Окончательное решение будет принимать Демпси. Я не знаю, каким образом он нашел Анжелику Львовну и главных редакторов других журналов холдинга. Я никогда не задавалась этим вопросом. Но он нанял толковых людей, подходящих для этих должностей и именно этих журналов. Возможно, сказывался опыт запуска журналов в других странах. Мы с ним многократно встречались. На пост заместителя Анжелики Львовны меня утверждал он – после того как я поработала репортером, а потом, когда Романицкая сломала ногу, заменила ее и фактически сделала один номер. Тогда мою кандидатуру назвала Анжелика Львовна. Она была уверена, что я справлюсь, хотя мы, конечно, постоянно поддерживали связь. Я считала, что Демпси меня оставит на том же месте, а нового главного редактора найдет сам.
Но сейчас тут на самом деле начнется борьба за власть… И я не буду в нее лезть. Не хочу. И не хочу лишней головной боли на посту главного редактора. А она-то точно гарантирована.
Сотрудникам я сказала, что должна бежать на встречу с рекламодателем и заключить договор, пока он не узнал об изменившейся ситуации. В зале послышались смешки.
– А полиции-то что говорить? – посмотрела на меня Леночка.
– Я вернусь через два часа, максимум через три, – удивленно ответила я. – Полиция к тому времени может еще даже не добраться до нашего офиса. Кстати, звонивший оставил телефон?
Леночка покачала головой.
– Так, может, это кто-то пошутил? – крикнули из дальнего угла. – На прошлой неделе нам бомбу закладывали…
– Не нам, а девочкам! – напомнил фотограф.
Девочками мы именовали сотрудниц «Girl Guide», которые, как и сотрудники мужского журнала и журнала о доме и саде, размещались в одном с нами здании. Здесь же находились и кабинеты американцев, правда, они никогда не собирались в России все одновременно. Часть обитала или в Латинской Америке, или в Азии. Я вообще не совсем понимала, почему здесь обязательно присутствие кого-то из иностранцев и что они здесь делают (для журналов), хотя прекрасно понимала, зачем они регулярно приезжают в Россию. «Осуществление общего руководства русским представительством холдинга» – понятие очень растяжимое, обтекаемое и непонятное. По-моему, они приезжали сюда отдыхать от своих американских жен и детей и оттягиваться с русскими женщинами и в русских ночных клубах. Один из наших американских руководителей точно был запойным алкоголиком. Другие, за исключением Демпси, лично у меня создавали впечатление болванов, причем болванов похотливых и сильно пьющих. Приходили они на работу поздно, как, впрочем, и большинство сотрудников всех журналов. Но все наши граждане на работе работали, при необходимости задерживались и до полуночи, американцы – никогда. Поруководят – и снова исчезают. Демпси, отдать ему должное, на самом деле работал, вникал в суть проектов, пытался разобраться в русской специфике и ментальности. Он много общался с людьми, возглавляющими его журналы, он пытался нас узнать и понять. Он задавал много вопросов о России, просил объяснить непонятные ему вещи. Я всегда это делала.
Я знала, что Демпси пятьдесят два года, у него есть жена и двое взрослых сыновей. Ни жена, ни дети ни разу не приезжали в Россию. Правда, они и в Латинскую Америку не ездили, где тоже было представительство холдинга, и не одно. Но американским сотрудникам холдинга, как я понимала, больше всего по душе пришлась Россия, несмотря на морозы и снег. В настоящее время Демпси отсутствовал, но вроде бы собирался появиться на следующей неделе. Он любил появляться неожиданно…
Демпси купил в Петербурге квартиру, поэтому ему не требовалось заказывать гостиницу, и даже таким образом мы не могли заранее узнать о его приезде. Для американских сотрудников постоянно держалось две квартиры, в которых они жили по очереди. У нас в офисе ходили слухи, что они и женщин передают друг другу, как эстафетную палочку. На пятом этаже нашего особнячка, где располагались американские кабинеты, работали три исключительно симпатичные молодые девочки. Никто ничего точно не знал, но подозрения насчет их обязанностей имелись у всех. Такого количества секретарей, причем довольно посредственно знающих английский язык, американцам точно не требовалось.
А ведь мне, наверное, нужно будет связаться с Демпси… У меня, естественно, был адрес его электронной почты и вообще все телефоны – и в офисе в Нью-Йорке, и личные мобильные. Но для начала все-таки следовало выяснить, что произошло. Демпси предпочитает получать сразу же полный отчет. Его сотрудники должны быть способны ответить на все его вопросы. А я понятия не имею, что же случилось с Анжеликой Львовной.
В общем, я поехала на встречу с клиентом, который, естественно, ничего не знал. Убийство нашего главного редактора – эта не та новость, о которой немедленно сообщают по радио. Не думаю, что она вообще на какое-то время появится в горячих новостях Интернета. Мы, конечно, разместим некролог в следующем номере. Наверное, даже наши конкуренты разродятся какими-то статьями. Но что-то же полиция нам уже сегодня скажет?
Кстати, а кто будет заниматься похоронами? Вероятно, придется кому-то из нашей редакции. С последним мужем Анжелика Львовна рассталась, со всеми предыдущими у нее, как я уже говорила, были не самые лучшие отношения, да и вообще, кто из бывших мужей занимается похоронами бывших жен? Про детей я не слышала. По крайней мере, они никогда не упоминались, да и Анжелика Львовна не производила впечатления женщины-матери. По-моему, она вообще никогда не хотела иметь детей. Домашних животных, как я видела, у нее не имелось, даже какого-нибудь выпендрежного аквариума как элемента декора.
Так, с похоронами более или менее понятно. В любом случае холдинг каким-то образом будет в них участвовать. А наследство? Нет, не подумайте, я не претендовала ни на что. Но мне на самом деле стало интересно, кому достанется все это богатство. Хотя бы квартира, в которой мне довелось побывать. Я вообще не представляла, сколько добра имелось у Романицкой. Точно были банковские счета и в России, и за рубежом. Две машины – зимняя и летняя, не исключаю, что больше, просто она их нам не показывала. Загородный дом? Понятия не имею, но не удивилась бы какой-нибудь дачке в Альпах. То есть делить есть что.
Но вот есть ли завещание? А если нет?
Я совершенно не представляла, чем Анжелика Львовна занималась, кроме работы и ухода за лицом и телом, с кем она общалась вне работы. Я практически ничего про нее не знала и была уверена, что и никто из моих коллег ничего не знает. Ну если только Леночка… Надо будет сегодня с ней поговорить. Секретарь всегда знает много. Секретарь и шофер, но Анжелика Львовна сама водила машину. Я не знала, с кем мне о ней поговорить! Не располагала она к общению!
Кстати, а ведь заработки у нее получались очень приличные… Таких денег в журнале не заработаешь, даже будучи главным редактором, причем она же была нанятым главным редактором, не совладелицей холдинга! Значит, был еще доход.
Компромат. Это меня она им держала на работе, а других… Обычно компромат все-таки собирают ради денег – или каких-то материальных благ.
Кстати, а ведь ее убили. Простой грабитель? Поднялся пешком на шестнадцатый этаж, чтобы обчистить одну из недавно заселенных квартир? Бред.
Дело в другом. Насколько я понимала, у Анжелики Львовны имелся компромат практически на всех людей, с которыми она имела дело. По крайней мере, она к этому стремилась. Могла она кого-то им шантажировать, пытаясь что-то получить? Конечно. Могла запланированная ею поездка быть связана с каким-то компроматом? Конечно. А мог кто-то из тех, на кого у нее имелся компромат, убить ее в день отъезда или в предыдущий? Конечно! Ну, например, чтобы ее не искали три недели…
Глава 3
Когда я вернулась в офис, охранник при входе мне тут же сообщил, что приехали «двое из органов», и уточнил, на самом ли деле Анжелику Львовну убили. Я кивнула и отправилась на наш третий этаж. Сотрудники органов расположились в кабинете Анжелики Львовны и в приемной и там вели беседы с сотрудниками журнала. Но кто что им мог сказать? Наконец один из молодых людей нарисовался у меня в кабинете. Представился Николаем Павловичем, хотя, по-моему, до «Павловича» ему было еще лет десять. Наивное мальчишеское лицо, похоже, даже бреется не каждый день. Но внешность бывает обманчива…
– Вы теперь будете вместо Романицкой? – первым делом уточнил Николай Павлович.
– Скорее всего, нет, – спокойно ответила я и постаралась объяснить структуру холдинга. Потом спросила, что мне сообщать американскому владельцу.
– Сообщите, что Романицкая убита. Кстати, когда этот Демпси приедет в Россию? И кто у вас тут сейчас главный?
Я сказала, что американец собирался появиться на следующей неделе, но в связи с гибелью Анжелики Львовны может изменить планы. Меня попросили сообщить об этих изменениях, как только мне станет о них известно, и вручили визитку с телефонами. Я предложила Николаю Павловичу, если он желает пообщаться с руководством, подняться на пятый этаж, где у нас сидят американские начальники. Но я не смогла вспомнить, кто из них сейчас находится в России!
– У Романицкой были враги? – спросил молодой человек из органов.
Я пожала плечами и заявила, что мы общались исключительно по работе. Я ведь, можно сказать, годилась ей в дочери.
– А что за бомбу у вас тут закладывали на прошлой неделе?
«И про это уже успел выяснить?»
Вслух я пояснила, что телефонной террористкой оказалась юная девушка, которая в точности выполнила все указания по завоеванию понравившегося мужчины, напечатанные в одном из журналов нашего холдинга (по крайней мере, она так утверждала в полиции). Но эти действия возымели прямо противоположный результат. Девушка решила отомстить советчикам. Ее вычислили, присудили штраф, теперь она собирается судиться с журналом, с которого хочет получить и сумму штрафа, и компенсацию за моральный ущерб в двойном размере – и за неудачу в личной жизни, и за общение с органами.
– Купите следующий номер «Желтого города», – посоветовала я Николаю Павловичу. – Это наши конкуренты, и они ей и адвоката нашли. Вероятно, самым подробным образом осветят эту историю. Но к смерти Анжелики Львовны она точно не имеет никакого отношения. А мы не имеем отношения к тому журналу. Мы просто входим в один холдинг.
– А кто, по вашему мнению, может иметь?
Я опять пожала плечами и попросила рассказать, как все-таки погибла Анжелика Львовна.
Мне сообщили, что ее убили в ее квартире, выстрелив в голову с расстояния двух-трех метров. От лица ничего не осталось.
– А… может быть… Кто ее опознал? – наконец выдала я.
– Ее нашла соседка, то есть не нашла, а нас вызвала, – сообщил Николай Павлович. – Когда они с собакой проходили мимо двери Анжелики Львовны, собака садилась на площадке и начинала выть. И с места ее было не сдвинуть. Выть начала вчера. Сегодня утром после очередного собачьего концерта женщина позвонила нам. Она знала, что ваша начальница живет одна, ну и забеспокоилась. Дверь оказалась не заперта, просто прикрыта. Романицкая лежала на ковре перед зеркалом.
«Вроде ковров не было», – подумала я. Хотя могла запамятовать… И Анжелика Львовна вполне могла расстелить ковер после моего ухода.
– Все соседи ее хорошо знали, – спокойно продолжал Николай Павлович. – И та соседка, которая нас вызвала, сразу же ее опознала, и еще одна.
«Все соседи ее хорошо знали?! Какие соседи?!»
– Но если лица не осталось? Я правильно вас поняла? – произнесла я вслух.
– Волосы. Общий вид. Одежда. Она платье мерила, которое покупала недалеко от дома. Одна из опознавших как раз зашла в тот бутик, а ей самой размер не подошел. Ваша-то начальница была стройной женщиной, а соседка… покрупнее, – мягко выразился Николай Павлович. – Она сказала, что Романицкая ее еще просила посмотреть, как сидит. И кулон ее.
– Рубиновое сердце с золотыми прожилками? – вырвалось у меня.
Николай Павлович кивнул. Я знала, что Анжелика Львовна носила его, не снимая, и говорила, что это – романтическое воспоминание о молодости. Правда, Анжелика Львовна и романтизм в зрелые годы стали несовместимыми понятиями. Хотя ведь у всех была первая любовь…
Неужели правда? А мне до сих пор не верилось…
– Мне ваши сотрудники сказали, что она собиралась уезжать, – тем временем продолжал Николай Павлович.
Я кивнула с отсутствующим видом.
– Куда, не подскажете?
– Понятия не имею. Она никому не сказала. Ой, а билеты?
Я посмотрела на собеседника. Ведь если она не успела уехать, должны были остаться проездные документы. Дорожная сумка должна быть собрана.
– Мы не нашли документов, – нейтральным тоном сообщил Николай Павлович. – И никакой упакованной сумки. На первый взгляд квартира не была ограблена. Сейф закрыт.
– Вообще никаких документов?!
– Ну, счета на оплату квартиры и телефона за несколько лет, но ни паспорта, ни документов на квартиру, ни диплома. Ничего серьезного! Ни одной записной книжки. Мобильного телефона тоже не оказалось.
Я моргнула. Какие счета за несколько лет? Или Анжелика Львовна перевезла их со старой квартиры?
– Может, все в сейфе, – высказала предположение я.
Николай Павлович пожал плечами.
– А дамская сумочка? Она любила из крокодиловой кожи.
Собеседник покачал головой.
– Но одежда, безделушки?
– Непохоже, чтобы квартиру грабили, если вы об этом. И непохоже, что она куда-то собиралась. А все ваши говорят, что она уехала на три недели, то есть собралась уезжать.
Я кивнула. А если на самом деле не собиралась? Если собиралась оставаться в городе и решать какие-то проблемы здесь? Может, это решение должно было занимать большую часть дня, и Анжелика Львовна понимала, что не сможет ходить на работу. Может, ей требовалось каждый день ездить за город… Тогда отсутствие дорожной сумки понятно. И документы могут быть в сейфе.
– А вы сейф можете открыть? Или не имеете права? – спросила я.
– Сейчас пытаемся отыскать родственников. Можете кого-то назвать?
Я могла только последнего мужа. Но я даже не знала его фамилию, знала только, что его зовут Глеб и он был на пятнадцать лет моложе Анжелики Львовны, то есть на год старше меня. Но они расстались.
– У меня есть его телефон, – сообщил Николай Павлович.
– Откуда? – вырвалось у меня.
– Секретарша дала. – Уголки губ Николая Павловича тронула улыбка, и лицо стало по-настоящему мальчишеским. – Вы с ним знакомы?
Я неопределенно пожала плечами.
– Если на улице встретите, узнаете?
– Узнаю. Только он не ходит пешком по улице. Он предпочитает дорогие спортивные машины.
– Вы можете ему позвонить? – посмотрел на меня Николай Павлович.
– Могу, – сказала я. – Только он может меня не вспомнить. Хотя объясню, кто я… На похороны-то его, наверное, нужно приглашать.
– Ваша секретарша категорически отказалась ему звонить.
Я удивленно вскинула брови.
– Вот и я не знаю, почему, – Николай Павлович улыбнулся шире.
Я хлопнула глазами. Был женат на начальнице, трахал секретаршу? Или просто приставал?
– Пожалуйста, позвоните и спросите, может ли он прямо сейчас подъехать в квартиру Анжелики Львовны. Кстати, а вы сможете съездить?
– Зачем?
– Вы бывали в квартире вашей начальницы?
– Один раз.
– Сможете заметить, если что-то пропало?
– Ну, если шкаф… – я улыбнулась. – Нет, для этой цели вам нужен кто-то другой. Не смогу. Я даже примерно не представляю, где у нее что лежало.
– Все равно я попрошу вас проехать со мной.
Я пожала плечами, потом спросила насчет похорон.
– Ваша секретарша сказала, что сама ими займется.
Я удивленно посмотрела на Николая Павловича.
– Что вас удивило, Наталья Борисовна? Вы не думали участвовать в их организации?
– Нет, я как раз думала, что этим вопросом придется заниматься холдингу, нашей редакции, кому-то из сотрудников. Меня удивила реакция Леночки.
– Да, мне тут уже высказали мнения о вашей начальнице… Переживает одна Леночка. Почему?
Я этого не знала. Потом мне ударила в голову мысль. А если Анжелика Львовна с Леночкой… В свете того, какой компромат мне отдала Романицкая при последней встрече… Да кто их всех разберет в нашем мире глянца?!
– Я смогу взять вещи для похорон? – вместо ответа спросила я у Николая Павловича.