Машина Владислава подъехала к самой калитке. Взволнованный и нерешительный, он верил и не верил, что за этим забором скрывается его любимая девушка, боялся, что не найдет ее, а еще больше — что Анастасия отвергнет его, и он зря проделал долгий путь. Отворив калитку, он шагнул во двор. Завидев чужого в своих владениях, пискляво залаял щенок. Анастасия бросила стирку и разогнула спину, не веря своим глазам. С рук стекали мыльные капли, Анастасия не стала вытирать их о фартук и стояла как вкопанная, не находя сил сдвинуться с места.
«Это он! — твердило ей трепещущее сердце, — он нашел меня! Значит, любит, и я была чересчур строга. Дуреха! Как я могла жить без него все эти дни!» — она вспорхнула и полетела к нему на крыльях любви. Это был один из самых счастливых моментов в ее жизни.
Владислав был красивее заходящего солнца! Серьезный, солидный, любимый и любящий, он схватил Анастасию налету и закружил в объятьях:
— Настенька, — шептал он, задыхаясь и целуя ее невпопад, — прости меня, прости! Нет мне счастья в жизни, если ты не со мной. Я люблю тебе! Одну тебя! Ты моя любимая девочка с волшебными глазками! Только не плачь…
Анастасия плакала от счастья и будто не верила, что перед ней стоит Владислав, гладила его по щекам, обнимала и целовала, бессвязно повторяя восторженные слова:
— Это ты! Как же я рада тебя видеть, мой любимый! Я скучала по тебе! Ах, как же я скучала…
— Почему же не позвонила? Почему не дала о себе знать? Я бы примчался за тобой как ветер!
— Я не могла. Я ухаживала за больной бабушкой. Привязалась к ней и к этому дому…а после ее смерти я боялась, что ты меня разлюбил и…
— Глупенькая! Я буду любить тебя всегда!
— Я тоже люблю тебя и буду любить
Глава XXXVI
Смирившись с простотой обстановки и минимумом квадратных метров, Лев не лишал себя мечтаний о просторной квартире-студии — Сюзанне же не хватало терпения, чтобы поскорее склонить Льва к решению снять для любовных утех комфортабельную квартиру со свежим ремонтом и непременно лепниной на одной из стен. Она хотела красоты и роскоши, а Лев, будто намеренно злил ее и с сарказмом реагировал на все попытки оказать давление.
С квартирой ничего не получалось, и Сюзанну озарила мысль попросить автомобиль!
— Мой сладкий львенок, а не купить бы нам «Мицубиси» — однажды ласково предложила она, облачившись в образ разнеженной и любвеобильной наложницы. Сюзанна плясала в полупрозрачных летящих шелках, расшитых золотистыми нитями, монетками и бусинками, лишь бы раздобрить, возбудить и сделать послушным Льва. Ублажала, как не каждая любимая жена смогла бы ублажить падишаха, и ненавязчиво требовала от него полной покорности. — Твоя киска возила бы тебя в пиццерию! Ты у меня такой импозантный бойфренд, деловой и богатенький, а ходишь на работу пешком! А мог бы ездить на личном автомобиле, и я бы с удовольствием стала твоим личным шофером за символическую плату, — хлопала она длинными ресницами и гипнотизировала зеленью колдовских глаз, не прекращая мило улыбаться и излучать притворное вожделение.
Лев сидел на постели и, немея от ее змеиной изворотливости, коршунской хватки и лживых ужимок, неторопливо проговорил:
— И ты думаешь, что «Мицубиси» мне по карману, или ты надеешься, что я возьму кредит на тридцать лет, чтобы ты в первый же день не вписалась в поворот, превратив в груду бесполезного металла мои деньги?
— Да, — нескромно ответила Сюзанна, — что до поворотов, то можешь быть уверен, я вожу машину лучше, чем столичные таксисты, и к тому же, сам подумай, «Мицубиси» стремительно подымет твой уровень среди завистливой верхушки этого городка. Ты станешь мечтой сопливых студенток! Ориентируясь на тебя, они будут делать свой решающий выбор и ставить тебя в пример своим никчемным ухажерам! Тебе будут завидовать даже твои друзья, которым «Мицубиси» может присниться лишь в лучшем сне! Подумай, мой ненаглядный! Ты как царь зверей достоин наилучшего: жену-фотомодель в постели, шикарную квартиру в новом доме и «Мицубиси» в гараже!
Лев отвел взгляд и молчал — Сюзанна умела находить нужные точки и жать на них как опытный массажист на ступню, а воздействовать на почки, легкие и сердце. Он собирался с мыслями, которые разлетелись гнедыми скакунами на два табора. Она льстила, угождала, не давая опомниться, но Лев озаренный недоверием, противостоял ей, отталкивая заманчивое предложение и игнорируя лесть, вылитую на него словно ушан родниковой воды. Его передернуло. В жилах стыла кровь вопреки горячим ласкам. Лев в который раз убеждался в двуличности Сюзанны, в преследовании корыстных целей и умении искусно обольщать, но он не мог избавиться от своей зависимости засыпать с ней уставшим от любовных игр.
— Нет, о «Мицубиси» можешь забыть. По крайней мере, я не собираюсь оформлять очередной кредит на свое имя. Хочешь машину — заработай денег и купи! — Лев одернул ее руки с плеч и встал, направившись к окну, где лежали сигареты и пепельница.
Но Сюзанна восприняла в штыки его строптивый тон:
— Лев! Дорогой мой львенок, ну как ты можешь быть таким недальновидным? Все берут кредиты и покупают машины, дома, дорогую мебель… и живут, не отказывая себе в удовольствии! С каких пор кредиты стали пугать тебя?
— С тех пор, как отец промыл мне мозги! — съязвил Лев и закурил сигарету, выпуская дым в форточку. — Ты знаешь, сколько процентов от стоимости «Мицубиси» мне пришлось бы переплатить? Отец точно лишит меня наследства, если я возьму еще один кредит! Нет, об этом не может быть речи.
Услышав столь категоричный ответ, никак не устраивающий Сюзанну, она вновь прибегла к соблазнительным уловкам и, обвив шею Льва руками, унизанными побрякивающими браслетами, покрывала поцелуями его плечи, тяжело дыша и вымаливая снисхождения.
— А если бы ты попросил денег у отца! — предложила она, нарвавшись на бурю негодования.
— Ты совсем с ума сошла, — Лев побледнел, закашлявшись дымом, и затушил недокуренную сигарету, — выброси эту идею из головы и послушай меня: я не стану просить денег у отца ни на какие цели, ни на «Мицубиси», ни на квартиру, ни на нашу свадьбу, и вообще я не уверен, что мы подходим друг другу и сможем создать крепкую семью — ты особа ветреная, требовательная, тебе что ни дай, все мало!
Сюзанна приоткрыла рот и невнятно прощебетала:
— Как ты можешь быть таким жестоким! Я ведь люблю тебя и как могу забочусь о нашем будущем!
— Все, довольно с меня этих разговоров. Одевайся и уходи — на этой
Глава ХХХVII
Сюзанна признавала свою ошибку, что сделала опрометчивый выбор, и Лев Зольтеман каждым неряшливым словом, обращенным к ней, своей манерой распускать павлиний хвост и не принимать во внимание ее прямых, озвученных в лестной форме желаний, подталкивал ее к принятию немаловажного решения. Оскорбленная до глубины своей черной, как глубокая бездна, души Сюзанна негодовала от возмущения быть обыгранной простой, безыскусной во всех понятиях девчонкой. Она не находила лучшей возможности исправить положение, чем избавиться от Анастасии посредством безжалостного метода, испробованного ею несколько раз, — дорожно-транспортного происшествия. Затем можно было бы полностью переключить свое внимание на Владислава: утешить, соблазнить, рассказать о мнимом раскаянии в столь открытом проявлении своих чувств к нему, и отпраздновать победу где-нибудь в Чили или в Перу, о которых так увлеченно отзывался Владислав в день их знакомства.
В войне все средства хороши, считала Сюзанна, и даже низкие и недостойные поступки, расплатой за совершение которых могло бы стать тюремной заключения на пожизненный срок. Она верила в свою безнаказанность — ее хитрый план срабатывал дважды, если не брать во внимание, что Льву повезло больше, чем Алексу, и он остался жив.
Сюзанна вынашивала новый замысел расправы над неугодными: Лев как полное ничтожество не интересовал ее больше, об него и руки марать не хотелось, а вот Анастасия злила, и переехать ее худощавое тельце до хруста костей черной «Шкодой» стало навязчивой идеей, не дававшей Сюзанне думать ни о чем другом. Она устроила слежку за Анастасией, чтобы безукоризненно организовать несчастный случай и ничем не выдать себя.
До чего же удивилась Сюзанна, узнав, в какой глуши воркуют ее голубки. Смерив презренным взглядом небольшой сельский дом, она недовольно фыркнула и надавила на газ серебристого «Лексуса», позаимствованного на время у приятеля, — незамеченной стоять посреди пустынной улицы не получилось бы.
Вдоль низеньких заборов паслись гуси, в поле стадо коров гнал мальчишка пастух, и вся эта деревенская картина удручала Сюзанну своей незамысловатостью. «Цивилизация сюда еще не дошла, — думала она, — как к африканским племенам, не знающим, что такое ванна, Интернет, театры и неоновые огни вдоль ночных асфальтированных дорог. Ну и глушь!»
Сюзанна наматывала круги вокруг поселка, но Владислав и Анастасия, будто знали о ее плане, и днем редко выходили за калитку. Они наслаждались приятным обществом друг друга под тенью сада. Владислав натянул гамак между двумя яблонями, и они в обнимку раскачивались в нем, по очереди читая по станице сонеты Уильяма Шекспира. По вечерам они вдвоем поливали огород, рыхлили грядки, пололи сорняки, а потом до полуночи гуляли вдоль берега под высокими ясными звездами, но там Сюзанна не смогла бы «случайно» наехать на Анастасию.
Три дня Сюзанна мучилась от жары, но не отступала. Она купила бинокль и следила за домом Анастасии из заброшенной полуразваленной фермы с раннего утра и до позднего вечера, но никаких закономерностей так и не обнаружила: один раз Владислав с Анастасией съездили в супермаркет, дважды, но в разное время шли по тропинке к мусорной свалке. Ничто не способствовало воплощению плана Сюзанны в реальность. «Нужно найти способ и выманить эту парочку в город, иначе мне еще долго придется здесь куковать, а мне это все уже порядком надоело!» — размышляла она и решила привлечь Льва: кто как ни Лев может пригласить брата в кино, например!