Мой мир - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky" 20 стр.


- Я волчица, а не собачка! – Шутливо возмутилась Гуннхильда.

- И волчица может вести себя как собачка. – Философски ответил Ингвар.

- Да, но собачка может укусить, а волчица задрать насмерть.

- Хорошо, моя волчица. – Произнес он и вышел из берлоги. Гуннхильда печально смотрела ему в след.

Его волчица. Если Гуннхильда волчица, то кто же он? Волк? А что? Ингвару был симпатичен этот зверь. Вот только в эту стаю никак не вписывалась Хельга. Она уж точно не волчица. Она,… а кто она? Скорее всего, борзая. Но борзая не волкодав…

* * *

- Алло.

- Привет…

- Ингвар? Голос уставший, опять проблемы на работе?

- Нет, на личном фронте.

- Твоя полицейская тебя отшила?

- Нет.

- Тогда что?

- Мама, у тебя было такое, что вроде одна не безразлична, и хорошо с ней, а потом вдруг и в твоей жизни еще одна. Но с ней все иначе.

- Я с женщинами не встречалась!

- Ты понимаешь, о чем я.

- Знаешь… было. Но тогда я выбрала твоего отца.

- И чем ты руководствовалась при выборе?

- Честно? Даже не знаю, второй был гораздо лучше твоего отца!

- Мама!

- Что мама? Если это правда. Наверное, сердце подсказало.

- Сердце…

- Да, сердце. Оно находится в груди слева, а между ног спереди другой орган, смотри не спутай.

- Постараюсь.

* * *

В жизни Ингвара сейчас было три женщины. Хельга, с которой он был счастлив; Гуннхильда, которая показала ему другую грань страсти и мама, которая должна была помочь ему в этом разобраться. Но, увы и ах, мама ничем не помогла.

Хельга. Они сошлись на фетишах, острых и тайных увлечениях друг друга. Сначала это был просто секс, удовлетворения наклонностей, а потом стало перерастать в нечто другое, выходить на иной уровень. Она стала ему дорога, он был дорог ей. Но что дальше? Вечно играть в полицейскую и преступника?

Гуннхильда. Дева-оборотень, убившая четверых… стоп! Она защищалась! И никого более она не убивала. И её любовь была продиктована не желанием поиграть, а первородным, животным инстинктом. Сильная волчица и сильный волк. С Гуннхильдой Ингвар чувствовал себя более уверенным, он мог раскрыть свой потенциал, а не беспрекословно следовать за желаниями Хельги.

Вот и вся разница. И Ингвара тянуло к Гуннхильде, но…

- Ты изменился. – Произнесла Хельга. Для неё и других обывателей он придумал легенду, что дошел до самой границы своей территории, следя за следом. Потом просто вернулся обратно и сообщил в лесничество о том, что волк ушел дальше. В окрестностях Сагбрука его нет, а дальше не его проблемы. Мэр этому был только рад. Ингвару даже показалось, что чиновнику вообще плевать на людей, лишь бы деньги капали в его карман не останавливаясь и все.

- С чего ты взяла? – Спросил Ингвар стараясь изобразить удивление. Сейчас он находился в том состоянии, когда мужчина увлекается новой женщиной. Старая, вроде, как и греет сердце и близка, но начинает немного раздражать.

- Ты охладел ко мне. – Ответила Хельга. Сейчас они были у неё. Небольшая комната в небольшом доме. Полицейской не приходилось рассчитывать на роскошь, и её квартира была очень маленькой. Можно сказать, что она немногим была больше землянки Гуннхильды.

- Просто устал. Этот волк…

- Он действительно ушел?

- Да, - кивнул Ингвар.

- А если он начнет убивать там? Он же людоед.

- Он не людоед! – Выпалил Ингвар, напугав Хельгу. Она даже отстранилась от него.

- Хорошо, - осторожно произнесла Хельга, прильнув обратно. Они так и лежали в полной тишине. Она боялась произнести хоть слово, чтобы не увеличить изменения в её Ингваре. Он просто молчал. Да, Хельга стала его раздражать. Даже их игры не приносили ему того удовольствия, что ранее. Он задыхался в этой собачей конуре, с этой борзой. Он хотел на свободу, к Гуннхильде.

- Мне пора, - он быстро засобирался.

- Ты куда? На дворе ночь. – Удивленно спросила она.

- Мне надо, - коротко ответил он и ушел. Ингвар вообще не любил всех этих сцен. Он предпочитал уходить по-английски, не прощаясь. Просто рвать отношения и все. Вот только Хельга не одна из его бывших, которые толком его и не любили. Она так просто не сдастся. Девушка быстро собралась и последовала за Ингваром. Парень направился к Свейну, быстро переговорив со стариком, он взял его старый пикап и уехал. Хельга, подобравшись поближе, смогла расслышать про какую-то волчицу.

Когда огни пикапа удалились, Хельга вломилась в дом Свейна. Старик жил один, поэтому кроме него она никого не побеспокоила. Да и в тот момент её это мало волновало, кого она там побеспокоила.

- Куда отправился Ингвар?! – Прямо с порога поинтересовалась Хельга, доставая пистолет.

- Домой, - косо глядя на оружие, ответил Свейн.

- Что за волчица? – Наставляя оружие на макушку старика, спросила полицейская.

- Хельга, брось, - заикаясь начал Свейн.

- Отвечай!

- Ты все равно не поверишь.

- Говори!

- Он полюбил волчицу. – Ответил старик.

- Чего? – Недоуменно переспросила Хельга.

- Он встретил деву, оборотня. Это она задрала тех подонков…

Реакция Хельги была немного странной.

- Девку он себе нашел, а не волчицу. – Она пулей вылетела из дома Свейна и бросилась к своей машине. Как и тогда, в день трагедии, она гнала что есть мочи. Только теперь её вело не чувство беспокойства за любимого, а жгучая ревность. Её Ингвар нашел другую. И скорее всего, он уже не её.

Пистолет висел на поясе в кобуре. Когда Хельга впервые надела кобуру, она показалась ей жутко неудобной, потом привыкла. А сейчас оружие придавало ей уверенности. Он будет её! Никакой волчице она его не отдаст. Будь она хоть оборотнем, хоть ведьмой!

Машина остановилась возле старого пикапа. Отблеск фонаря мелькал вдали.

«Ингвар!» - пульсировала мысль в висках. Осторожно она пошла за ним, стараясь не приближаться. Ингвар шел уверено, уже зная маршрут. По привычке он прошел кровавую поляну. В ночи она выглядела еще зловеще.

Ингвар подошел к большому сугробу с пятном внизу и нырнул в это пятно.

- Вход, что ли? – Недоуменно спросила Хельга. Холод ночного леса немного охладил её ярость. Она подошла к входу и остановилась в нерешимости. Что там за тьмой хода?

«Там Ингвар». Хельга отмела все сомнения и шагнула в проем. Поскользнувшись на ветке, она кувырком полетела вниз, распахнув дверь своей головой.

Девушка схватилась за голову. В глазах плыло, все тело болело. Она с трудом различила две фигуры. Одна была тонкая и светлая, а вторая объемная и темная. Темная фигура приблизилась и Хельга разглядела Ингвара.

- Как ты здесь оказалась? – Удивленно спросил он. Резкость настроилась, и светлая фигура стала отчетливой. Перед Хельгой была обнаженная девушка с каштаново-рыжими волосами.

- Так вот куда ты так спешил. – Ярость снова накатила, Хельга достала с кобуры пистолет, сняла с предохранителя и передернула затвор, направила его на Гуннхильду.

- Хельга! – Он попытался её остановить.

- Заткнись! – Крикнула она. – А ты, - она перевела взгляд на Гуннхильду, - запомни: он мой и я его тебе не отдам!

Гуннхильда спокойно взирала на все это.

- Твой? – Спросила она. – А кто ты? Я вижу перед собой маленькую, ручную собачонку. Знаешь, таких носят смазливые гламурные стервы под мышкой. Ты сейчас достала пистолет и считаешь себя сильной, но ты дрожишь. Также дрожит любая собачонка, учуяв волка. Ты с ним только потому, что он соизволил наградить тебя, залезши на тебя. Но он волк! И ему нужна волчица! А не мелкая шавка.

- Это я шавка?! – Хельга задыхалась от ярости. Она была готова в любой момент разрядить обойму в эту наглую, зажравшуюся сучку.

- Ты, потому что волчица здесь я. – Ответила Гуннхильда и начала оборачиваться в волка.

Ярость сменилась страхом, а затем ужасом. Огромный волк прижал Хельгу к стене.

«Ну что, шавка, кто здесь достоин Ингвара?!»

Хельга не была экстрасенсом, поэтому не могла читать мыслей Гуннхильды. Она так и продолжала целится в волчицу, правда теперь её руки дрожали еще сильнее, а по лицу катились капли пота.

«Все? Конец? – Думала Хельга. – Нет! Я полицейская! Получи!»

Она нажала на курок и пуля, вылетев со ствола, прочесала правую щеку волчицы, лишь взлохматив шерсть. Гуннхильда еще сильнее оскалилась, готовясь откусить противнице голову. Но тут вмешался Ингвар.

Парень кинулся к Хельге. Обняв, он оттащил её от Гуннхильды. От резкого движения, Хельга выронила пистолет.

- Хватит! – Крикнул он, с яростью глядя на Гуннхильду. – Прекрати!

«Так тебе нужна эта шавка? Но… ты же волк, как и я. Она не достойна тебя» Взгляд. Взгляд, когда-то поразивший Гуннхильду, сменился. Тогда, в окружении кровавых декораций, она увидела не человека, а волка, равного себе. Сейчас перед ней был человек, всем своим естеством защищающий эту жалкую шавку.

Она развернулась и пошла к выходу. Узкий проход не давал ей пройти, но она с трудом начала протискиваться. Землянка тряслась от усилий волчицы вырваться на волю. Ей стал отвратителен это затхлый запах, та безумная ночь в его объятьях.

Через несколько минут все стихло. Буквально на мгновение, чтобы создать пленку тишины. И эту пленку прорвал волчий вой. Даже здесь, под толщей земли, сквозь вату застоялого воздуха он наводил ужас. Хельга еще сильнее вжалась в объятья Ингвара.

А на улице выла одинокая волчица.

* * *

- Алло.

- Мама…

- Опять проблемы? Где теперь?

- Проблем больше нет, и не будет, я сделал выбор.

- Правильный?

- Не уверен, что правильный, но это мой выбор.

- Главное, не смей сожалеть о нем.

- Обещаю, что не буду сожалеть…

* * *

Два года спустя

Как всегда, Ингвар собирался на дежурный обход. Туристов сегодня не будет, поэтому можно заняться рутиной. Он проверил оружие и уже собирался идти, как между деревьями заметил волка. Выработанным до автоматизма движением, он снял с плеча карабин и, направив в сторону волка, стал медленно идти. Но сделав пару шагов, он остановился. Перед ним была огромная волчица с алыми глазами и человеческим взглядом.

- Гуннхильда… - опуская оружие, произнес он.

Возле волчицы неуверенно топтался маленький волчонок. Он был немного неуклюжий и забавный.

- Ингвар! – В дверях дома стояла Хельга с кухонным ножом на изготовке. Гуннхильда прищурилась, но нападать не стала.

«Вот значит как» - подумала она, глядя на округлый животик Хельги. Она повернулась к Ингвару, перевела взгляд на волчонка, тявкнула и, подхватив за шиворот волчонка, ушла.

Гордая волчица.

Обратная сторона Гармонии

Восемнадцатая статья конституции Гармонии предписывает всем гражданам старше семидесяти лет либо страдающим тяжелыми болезнями прибыть для доживания своего века в Смертиград. Так же туда предписано доставлять тела погибших при несчастных случаях, убитых в результате войны либо преступных действий третьих лиц, а так же мертворожденных.

* * *

Моя родина, Гармония – островное государство. Оно состоит из двух островов. Один, огромный, две тысячи километров с севера на юг и восемьсот километров с запада на восток. Его называют Гармония. В честь острова и назвали страну. Или остров в честь страны назвали. Этого уже никто не помнит. Только ученые готовы вгрызться друг другу в глотки споря по этому вопросу. Ну, на то они и ученые, чтобы глотки друг другу грызть.

Второй остров – моя малая родина – Смертиград.

Смертиград, черный город. В нем ничего не производят, кроме смерти. Но при этом здесь живут люди. Я, к примеру. И предки мои жили, и дети живут, и внуки будут жить. Итак, зачем Смертиград нужен, спросите вы. Отвечу, для смерти. Так уж принято в Гармонии, что всех стариков, тяжелобольных, мертворожденных и убиенных с погибшими отправляют сюда на утиль. Да, да, вы не ослышались, именно на утилизацию. Если вы не гражданин Гармонии, вам это может показаться диким… но черт, как же вы сами смешны! Вы садитесь на пароход или дирижабль, приезжаете в Гармонию и распинаетесь про человеческое отношение к телам умерших. Мол, нельзя так! Надо иначе! Покойников надо закапывать. И начинаете рассказывать, как много полей вы отдаете под кладбища, как там красиво, и как вы любите приходить на могилки слезы лить. Ей Богу, это смешно! А теперь хотите, я расскажу, что делают с покойниками в Смертиграде? Не хотите? А я плевал на то, что вы хотите, ясно? Слушайте, я не дам вам заткнуть уши!

В Смертиграде есть два порта. Через первый, северный, в город доставляют еду, одежду и прочие нужные вещи. А вот второй порт специфический. Он поставляет в Смертиград работу, а, следовательно, и жизнь. Ха, корабли, привозящие городу смерти жизнь. Но так и есть.

Однажды, чиновники в столице, городе Пионе, решили, что содержать ненужные кладбища дорого, и сделали из небольшой шахтерской деревушки на острове город смерти. Теперь весь добываемый здесь уголь, здесь же и использовался. Ну, немного шло на обеспечение кораблей, доставляющих грузы в порт. Но вернемся к порту. Второй порт, который на востоке острова, поставлял рабочий материал: стариков, больных и трупы.

Стариков и больных отправляли в чумной район. Условия там как в канаве! Разве что дерьмо с улиц убирают и трупы отправляют на утиль. А так… жильцы там долго не живут, месяц, два. Конечно, там же кормят только хлебом и водой, а живет материал, ну, старики и больные, в общежитиях, где только старые кровати и драные матрацы. Сам Смертиград не вымер только потому, что чумной район обнесен десятиметровой стеной и персонал, что там работает, два раза в неделю поливает улицы раствором хлора. Обильно так поливает, мимо стены пройти нельзя. А я как раз живу так, что на работу и с работы мимо стены хожу.

Теперь об утилизации трупов. Она состоит из нескольких этапов.

Первый этап: мясорубка. Вы видели мясорубку? Обычную мясорубку. Такая железная хрень с ручкой, крепится к столу. Так вот, представьте такую мясорубку, только размером с трехэтажный дом. Принцип тот же: сверху забрасывается мясо, то есть тела, трупы. Паровой двигатель вращает ножи, и на выходе получаем фарш. Что с вами? Вас тошнит? В тазик, в тазик! Прошло? У вас лицо немного зеленое, но ничего, привыкнете! Я продолжу? Можете не отвечать, я знаю, что вы против.

Это был первый этап. Второй этап: жаровня. Фарш попадает в вагонетки и отправляется на огромные вращающиеся сковородки. Там лишняя влага испаряется, и фарш становится черствым. Его разбивают на небольшие глыбы, сгружают в вагонетки и доставляют ко мне на третий этап.

Третий этап: котельная. Вагонетки пригоняют глыбы к трем котельным. Первая подает пар на мясорубку, вторая подает пар и обеспечивает жаром жаровню, а третья позволяет после смены вымыться под горячими струями душа. Ну и зимой согревает дома Смертиграда.

Глыбы довольно плохо горят, поэтому приходится добавлять уголь. Получается, что покойники сами себя сжигают. Раньше тела просто скидывали в котел и сжигали, но на это уходило много времени и угля, а трупов становилось только больше. Тогда инженеры и построили мясорубку и жаровню. И процесс пошел быстрее и веселее!

Вот и все! Возьмите тазик, то вам снова не хорошо. Полегчало?

Вот так и живет Смертиград. Производит смерть для страны, а страна дает ему все остальное. И зачем закапывать покойников? Когда-то я так же на работе сжег своего папашу, светлая ему память. Он до самой смерти в девяносто два года работал на мясорубке, трупы вилами в мясорубку загружал. Работенка еще та! Все тела, что доставляют с чумного района и трупы с порта, переправляют в больших бочках с раствором хлора, чтобы не заразить город. Благо, мясорубка не далеко от чумного района, а чумной район рядом с портом. Поэтому загрузчики (те, кто закидывает трупы в мясорубку), работают в противогазах и вилами. Что? Почему мой покойный папаша так долго жил? Это привилегия жителей Смертиграда: нас не отправляют в чумной район. Мы сдыхаем либо на работе, либо дома, либо... вариантов смерти в Смертиграде много. Поэтому тут работают, пока живут.

Назад Дальше