Она в недоумении медленно подняла глаза к небу, а я отправился на выход.
Садясь в машину, я подумал про себя, что лучше было бы поступить по-другому. Предыдущей ночью в баре я нажил себе врага в лице Пита, и он подстерег меня, когда я вернулся домой. Сегодня у меня появилась еще парочка врагов — Браун и Олсен. Кроме того, я до сих пор по сути ничего не узнал о Глории Ла-Верн. Или, другими словами, об Элисон Вейл. Похоже, пришло время изменить стиль работы и сделать то, что я должен был сделать в первую очередь — пойти и поговорить с Элисон Вейл. Но этот шаг разумно согласовать сначала с моим клиентом.
Ее офис располагался в Западном Голливуде на третьем этаже здания без лифта с тыльной стороны. В каморке, приспособленной под приемную, сидела полная блондинка лет сорока, которая окинула меня подозрительным взглядом, когда я вошел в комнату.
— Да? — сказала она холодным тоном.
— Просто класс! — воскликнул я с воодушевлением. — Уже почти полдень, а у меня сегодня еще не было секса.
— О чем это вы, черт побери, говорите!
— Какая вам разница? — сказал я. — Вы уже сказали «да»!
— Тоже мне умник! — сказала она. — К тому же незнакомый умник. Хочешь попасть в кино, сынок, так ты опоздал лет на тридцать.
— Держу пари, вы уже тогда снимались в романтических ролях!
Она неожиданно улыбнулась.
— Я еще кое-что могу сыграть. Но теперь требуются героини не романтические, а будничные. И мне с учетом моего богатого сексуального опыта сегодня, согласитесь, трудно претендовать на такие роли.
— Охотно верю, — сказал я. — Меня зовут Рик Холман.
— Я — Мэгги, — сказала она. — Я здесь вроде дуэньи, отпугивающей нежелательных клиентов. А вы не из пугливых, мистер Холман.
— Мэгги! — прогремел голос Сэнди Паркер изнутри офиса. — Хочешь трахаться — трахайся в свое свободное время. То же самое относится и к праздной болтовне!
— Пойду скажу ей, что вы прекрасно ее слышали, но как раз трахались, когда она кричала, и потому не смогли ответить, — сказал я великодушно.
Я прошел мимо Мэгги во внутренний офис к Сэнди Паркер, которая сидела за огромным столом.
— А это ты. — Она скривила губы. — Я должна была догадаться.
На ней был коричневый замшевый пиджак, брюки того же цвета и шелковая рубашка кремового цвета. Между пальцами правой руки дымилась тонкая сигара.
— Нам надо поговорить, — сказал я.
— Так говори, — сказала она.
— Не с тобой, — сказал я, — а с Элисон Вейл.
— Вот уже час я пытаюсь до тебя дозвониться, — сказала она. — Где, черт побери, тебя носит?
— Ходил с визитом к Эдди Брауну.
— К этому своднику! А я всегда считала, что ты сам находишь себе девушек, Холман.
— Элисон Вейл сама знает, что ее беспокоит, — терпеливо объяснил я. — Может быть, то, что она не говорит тебе, она расскажет мне.
— Окей, — сказала Сэнди. — Ну, так поговори с ней.
— Отлично.
— Только вот что. Сначала тебе нужно ее найти.
— Что это, черт возьми, по твоему означает?
— Сегодня я встала поздно, — сказала она. — Элисон уже не было. Я проверила ее комнату и убедилась, что большая часть ее одежды ушла вместе с ней. Никакой записки, никакого горестного «прощай», написанного губной помадой на зеркале, вообще ничего. Прошлым вечером она вернулась домой рано. Вид у нее был такой, как будто только что упало небо, и она сразу отправилась к себе в комнату. Позже я поднялась к ней, но обнаружила, что дверь заперта изнутри. Я позвала ее, но она не ответила. Так что же случилось вчера вечером в баре?
Я стал рассказывать, и по мере моего приближения к концу повествования ее лицо становилось все мрачнее.
— Должно быть, ты спятил! — сказала она. — Я не удивляюсь, что она ушла от меня сегодня утром. Ты, абсолютно незнакомый ей человек, подходишь к ее столику и избиваешь до бесчувствия парня, с которым она сидит. Потом, у выхода, тебе еще взбрело в голову назвать ее Глорией Ла-Верн. Боже мой!
— У тебя есть соображения на тот счет, куда она могла уехать?
— Откуда, черт возьми, мне знать?
— Извини, что я так подвел тебя, — сказал я, тщательно выговаривая каждое слово. — До свидания, Сэнди.
— Постой! — резко бросила она. — Ты от меня так просто не отделаешься, Холман. По твоей вине она ушла, тебе ее и возвращать.
— Не уверен, что я до такой степени заинтересован в этом деле.
— Хочешь сказать, что это слишком трудная задачка для такого жалкого глупенького умишка, как твой, чтобы он мог справиться с ней в одиночку, — сказала она. — Ты найдешь ее, Холман. И ты выяснишь, какая тайна скрывается за всем этим, и выяснишь быстро, иначе я сделаю так много дырок в твоей репутации, что во всем городе ты не сможешь сыскать себе работы даже в качестве дрессировщика собак!
— У тебя великий дар убеждения, Сэнди, — сказал я. — Окей, я попытаюсь. Кстати, ты должна мне девяносто баксов.
— Девяносто долларов? — ощетинилась она. — За что это, черт возьми?
— Задаток за «прокат» одной из девушек Эдди Брауна, — сказал я. — Я бы не переживал, но она так похожа на тебя.
Глава 5
К парадной двери дома в Палисадесе вели пятнадцать ступеней. Я позвонил в дверь и сверился с часами. Было без одной минуты шесть. Холман — ничто, если он не пунктуален. «Ничто» начинало занимать все большее место в моей жизни. Весь полдень я провел занимаясь этим «ничем». Я должен был искать Элисон Вейл, но с чего, черт возьми, начать? Потом входная дверь отворилась, и череда моих мыслей неожиданно прервалась.
По-моему, ей было где-то около тридцати, она была высокого роста и обладала пышными формами. Ее рыжевато-белокурые волосы были коротко пострижены и по форме напоминали шапочку. У нее были огромные выразительные глаза ярко голубого цвета и широкий роскошный рот. На ней было длинное платье из тонкого шелка с большими разноцветными узорами. Ткань плотно облегала ее пышные бедра и груди и нежно шуршала при каждом ее движении.
— Вы — Холман?
— А вы — Сильвия Мэдден, — сказал я.
— Ну проходите.
Она повернулась и проводила меня через прихожую в гостиную. Вся обстановка, очевидно, относилась к сороковым годам, и создавалось впечатление, что находишься в музее.
— Это был первый дом, который приобрел мой покойный муж, — сказала она. — Его первая жена обставила его мебелью в 1948 году. Кажется, нет смысла менять здесь обстановку. Сейчас здесь присутствует какое-то очарование заброшенности, вам не кажется? Здесь даже есть небольшой бар, который прячется в стене. Он напоминает мне об одном старомодном частном сыщике, любителе подглядывать, который специализировался на разводах. — Ледяная улыбка появилась на ее губах. — Вы, мистер Холман, по странному стечению обстоятельств, не специализируетесь случайно на разводах?
— Только в том случае, если это относится к чьему-то прошлому и может представлять важность, — отметил я. — Вот, например, в случае с Элисон Вейл, которая развелась с Дуэйном Ларсеном.
— Я снова справлялась о вас сегодня днем у Мэнни Крюгера, так на всякий случай, — сказала она. — Я еще не решила, простить мне его за то, что он дал вам мой домашний телефон, или нет. Почему бы вам не присесть, мистер Холман. Что вы пьете?
— Бурбон со льдом, пожалуйста, — сказал я и уселся в обитое ситцем кресло.
Я наблюдал, как в стене распахнулась дверца бара, и это почему-то напомнило мне о Граучо Марксе[7]. Потом она приготовила выпивку, принесла мне мой бокал и села сама напротив, держа свой бокал обеими руками.
— По телефону вы сказали, что хотите поговорить об Элисон Вейл, — сказала она. — Мы были знакомы одно время, но она никогда не была моей близкой подругой.
— В то время, когда она была замужем за Ларсеном, или после?
— Они развелись потом, вскоре после того, как я с ними познакомилась. После развода я видела Элисон не часто.
— Ларсен рассказывал мне, что у нее было трое друзей, — сказал я. — Вы, Эдди Браун и Чарлз Стрэттон.
— Кстати, как теперь поживает Дуэйн? По-прежнему идет прямой дорожкой на тот свет с бутылкой в руках?
Я улыбнулся.
— Похоже на то.
— Скажите-ка мне, мистер Холман, вот что. — Ее ясные голубые глаза уставились на меня. — Почему вы так интересуетесь Элисон Вейл?
Я рассказал ей историю о телевизионной рекламе, которую отказывалась делать Элисон, и то, как это обеспокоило ее агента.
— Почему вы просто не попросите Элисон рассказать вам о ее проблемах?
— Я бы попросил, — сказал я, — но она исчезла сегодня утром. Съехала, захватив с собой одежду.
— Откуда? — спросила она мимоходом.
— Из дома Сэнди Паркер.
— О? — Улыбка промелькнула по ее лицу. — Она жила со своим агентом. Это я называю: устроилась с комфортом.
— Есть еще одна женщина, каким-то образом вовлеченная в это дело, — сказал я. — Глория Ла-Верн. Может быть вы знаете ее?
Лицо Сильвии Мэдден оживилось.
— Я никогда не встречалась с ней, но точно о ней слышала. Они говорили, что она — просто отпад.
— Кто?
— Чарли Стрэттон и Эдди Браун. Одно время они почти не переставая говорили только о ней. Но меня не приглашали на те вечеринки, где бывала она. Потом, когда умер Луис Эшбери, никто о ней больше не упоминал.
— Кто такой Луис Эшбери?
— Он и Чарли Стрэттон, я полагаю, были своего рода деловыми партнерами. Он как-то устроил шикарную вечеринку у себя дома в Бел Эйр и, когда все уже разошлись по домам, упал в бассейн и утонул.
— И Глория Ла-Верн была на этой вечеринке?
— Она была на всех больших вечеринках. — Сильвия Мэдден пожала плечами. — Потом случился какой-то скандал, в который были вовлечены она и Чарли. А потом, как я уже сказала, я больше о ней никогда не слышала.
— Вы полагаете она была одной из девочек Эдди?
— Понятия не имею.
— Раскажите мне об Элисон Вейл.
— Я всегда считала, что ее место на острове Лесбос, — сказала она. — И если она жила с этой всем известной лесбиянкой Сэнди Паркер, то я думаю, это лишний раз доказывает мою правоту. У Элисон, казалось, гора свалилась с плеч, когда она ушла от Дуэйна Ларсена. Что и говорить, он — порядочная скотина. Жить с ним было нельзя. Он постоянно напивался до белого коленья и избивал ее. Удивляюсь, как только у нее хватало терпения так долго сносить это. После развода я некоторое время ее не видела. Она виделась с Чарли и Эдди — они упоминали о ней. Потом на некоторое время я уехала в Европу, а когда вернулась, о ней уже ничего не было слышно. И они говорили что, больше ее не видели.
— Сколько времени прошло с тех пор, как утонул Эшбери?
Она подумала несколько секунд.
— Где-то с год? Не больше. Это случилось за несколько недель до моего отъезда в Европу. — Она учтиво улыбнулась. — Боюсь, что от меня не так уж много проку, мистер Холман.
— Где мне найти Чарли Стрэттона?
— В Бел Эйр, — сказала она. — Вы хотите навестить его?
— Именно.
— Почему бы нам вместе не отправиться с визитом к нему? — Она неспешно провела языком по нижней губе. — Странным образом ваше расследование заинтересовало меня, мистер Холман. А Чарли — настоящий надутый индюк. Я в свое время интересовалась прошлым Элисон, но Чарли — истинный британец до самой своей чванливой сущности. Клянусь, что он думает, что пенис существует только для того, чтобы писать! — Улыбка на ее лице на этот раз была более искренней. — Я вас шокирую, мистер Холман?
— Нет.
— Я рада этому. Вы на машине?
— Конечно. Вы не хотите позвонить Стрэттону и удостовериться, что он дома, прежде чем мы отправимся к нему с визитом?
— Чарли — строгий последователь своего скучного распорядка дня, — заявила она со знанием дела. — В это время суток он находится дома с наполовину выпитым первым бокалом мартини.
Я допил свой бурбон, она захватила сумочку, и мы вышли к машине. Когда мы добрались до Бел Эйр, она дала мне точные указания, куда ехать, и наконец мы остановились у подъезда одного из «скромных» строений стоимостью в шесть знаков, которые украшали собой окрестности. Мой авто с откидным верхом смотрелся несколько убого рядом с новехоньким черным линкольном. Мы вышли из машины и поднялись по ступенькам к входной двери. Сильвия Мэдден нажала кнопку звонка, и в глубине дома раздался приглушенный бой.
— Я думаю, нам нужно прикинуться друзьями, Рик, — неожиданно сказала Сильвия Мэдден. — Такой порядок вещей будет более понятен Чарли. Зови меня, пожалуйста, Сильвией.
— Если уж нам суждено подружиться, то я полагаю, что будет справедливым с моей стороны предостеречь вас заранее, потому что, я считаю, что он существует не только для того, чтобы писать, — сказал я.
Она громко рассмеялась, схватила мою руку и крепко прижала ее на мгновение к своей полной правой груди.
— Вы меня утешили, — сказала она. — А я уж было начала подумывать, что вы педик.
Она отпустила мою руку за мгновение до того, как парадная дверь открылась. В проходе стоял парень с озадаченным видом, которому на мой взгляд было около сорока. Длинный и очень худощавый. Его редеющие темные волосы были зачесаны строго назад, а его светло-голубые глаза смотрели отсутствующим взглядом. На нем был темный костюм безукоризненного покроя и галстук, усеянный изображениями примечательных маленьких эмблем. По первому впечатлению я бы сказал, что эмблемки были похожи на грудные соски, а хозяин галстука — на одного из основателей клуба любителей сисек.
— Хлоу, Сильвия, — сказал он, очень по-английски проглатывая буквы.
— Хэллоу, Чарли, — весело сказала она. — Это мой большой друг — Рик Холман.
— Как вы поживаете, — сказал Стрэттон без капли теплоты в голосе.
— Рик занимается увлекательным расследованием, которое касается милой Элисон Вейл, — Сильвия продолжала, не давая ему опомниться. — Я подумала, что тебе это тоже будет интересно и что лучшего времени, чем время твоего мартини, для нашего визита не найти.
Стрэттон был явно не в восторге.
— Да, ну… — он прокашлялся пару раз. — Если это не надолго. Сегодня вечером я занят.
Мы прошли за ним в дом. Гостиная была просторной; мебель — псевдостиль эпохи колоний, вдоль одной из стен развешаны гравюры на охотничьи темы. Ни малейшего знака женского присутствия.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — холодно сказал Стрэттон. — Выпьете мартини, мистер Холман?
— Да, спасибо, — сказал я.
Он достал пару кубков из горки, поставил их на серебряный поднос и налил мартини из серебряного шейкера. Как я заметил, его собственный бокал был наполовину пуст, что подтверждало тот факт, что Сильвия обладала прекрасным чувством времени. Затем он принес наши бокалы к дивану, на котором расположились мы с Сильвией.
— Расскажи Чарли, что знаешь, — скомандовала мне Сильвия.
Я рассказал ему историю об Элисон Вейл и о том, как важно было узнать, что с ней случилось в тот год после развода с Дуэйном Ларсеном.
— Мало чем могу быть вам полезен, — сказал он, когда я закончил свой рассказ. — Как вы знаете, виделся я с ней время от времени. Кажется, поживала она после развода неплохо. Она умалчивала о том, чем занималась, а я не из любопытных. Извините, но я не обладаю более полной информацией по этому вопросу, чем та, которую я вам сообщил, Холман.
— Есть еще кое-что, — сказала Сильвия быстро. — Рик считает, что с этим связана еще одна женщина. Глория Ла-Верн.
— О? — Стрэттон осторожно отхлебнул мартини. — Почему так?
— То там, то сям упоминается ее имя, — уклончиво сказал я.
— Она ходила на все эти вечеринки с оргиями, про которые вы с Эдди рассказывали мне, — сказала Сильвия. — И разве не было вокруг ее имени скандала после вечеринки у Луиса Эшбери. Помнишь, той ночью, когда он утонул в собственном бассейне?
— Что-то не припомню, — сказал Стрэттон. — Она заработала себе дурную славу своим поведением на вечеринках. Кажется, припоминаю, как однажды у кого-то в гостях она разделась донага и прыгнула нагишом в бассейн.
— Как она выглядела? — спросил я его.