– Отчасти.
– Вы считаете, что английская нация совершенна во всех отношениях? – спросила Салли.
– Мне было бы стыдно за себя, если бы я считал иначе.
– Он настоящий Джон Буль[25]. Теперь, мисс Салли, ваш черед, и жребий не надо бросать. Для начала я хочу потерзать вас вопросом: не думаете ли вы, что вы в какой-то степени кокетка? – спросил Лори, когда Джо кивнула Фреду в знак заключения мира.
– Какой вы дерзкий! Конечно же нет! – воскликнула Салли с видом, подтверждавшим прямо противоположное.
– Что вы ненавидите больше всего? – спросил Фред.
– Пауков и рисовый пудинг.
– А любите больше всего? – спросила Джо.
– Танцы и французские перчатки.
– Мне кажется, что «Правда» очень глупая игра, давайте займемся более разумной – вот литературное лото, чтобы освежить в памяти наши знания, – предложила Джо.
Нед, Френк и младшие девочки присоединились к ним, а трое старших, пока шла игра, сидели в стороне, беседуя. Мисс Кейт снова взялась за свой эскиз, Маргарет наблюдала за ней, а мистер Брук лежал на траве с книгой, которую не читал.
– Как у вас красиво получается! Жаль, что я не умею рисовать, – сказала Мег со смешанным чувством восхищения и сожаления.
– Почему вы не учитесь? Я полагаю, у вас найдется для этого и вкус и талант, – любезно отвечала мисс Кейт.
– У меня нет времени.
– Вероятно, ваша мама предпочитает развивать в вас другие таланты. С моей было то же самое, но я сумела доказать ей, что у меня есть способности к рисованию. Я взяла несколько уроков по секрету от нее, а потом она сама охотно позволила мне продолжать. Может быть, и вам проделать то же с помощью вашей гувернантки?
– У меня нет гувернантки.
– О, я забыла, что в Америке не так, как у нас, и девочки чаще учатся вне дома. Папа говорил мне, что школы у вас превосходные. Вы, вероятно, посещаете частную шко-лу?
– Я не хожу в школу. Я сама гувернантка.
– О, неужели? – сказала мисс Кейт, но прозвучало это так, как если бы она воскликнула: «Боже мой, какой ужас!» – и что-то, промелькнувшее в ее лице, заставило Мег пожалеть о своей откровенности.
Мистер Брук поднял взгляд и сказал быстро:
– В Америке девушки любят независимость не меньше, чем их доблестные предки, и мы восхищаемся нашими соотечественницами и уважаем их, если они сами зарабатывают себе на жизнь.
– О, да, конечно, это очень мило, и правильно, что они так поступают. У нас тоже много достойных молодых женщин благородного происхождения, которые делают то же самое, и их берут гувернантками в аристократические дома, так как они хорошо воспитаны и образованы, – сказала мисс Кейт покровительственным тоном, который нанес тяжелый удар самолюбию Мег, и ее работа стала казаться ей не только еще более неприятной, но и унизительной.
– Понравился ли вам перевод немецкой песни, мисс Марч? – спросил мистер Брук, прервав неловкую паузу.
– О, да, она очень хороша, и я благодарна тому, кто перевел ее для меня. – И огорченное лицо Мег прояснилось.
– Вы не читаете по-немецки? – спросила мисс Кейт, удивленно взглянув на нее.
– Читаю, но не очень хорошо. Мой папа учил меня, но сейчас он в армии, а одной мне трудно заниматься, так как Некому поправлять мое произношение.
– Попробуйте сейчас; вот «Мария Стюарт» Шиллера и учитель, который любит учить. – И мистер Брук положил свою книгу ей на колени, улыбкой приглашая ее почитать.
– Это так трудно, я боюсь начать, – сказала Мег с благодарностью, но испытывая смущение, от присутствия образованной юной леди.
– Я начну, чтобы ободрить вас. – И мисс Кейт прочла один из самых красивых отрывков произведения совершенно правильно, но вместе с тем совершенно невыразительно.
У мистера Брука ее чтение не вызвало ни похвал, ни замечаний, но когда она вернула книгу Мег, та наивно заметила:
– А я думала, что это стихи.
– Есть и стихи. Попробуйте прочесть этот отрывок. – И что-то вроде улыбки промелькнуло в лице мистера Брука, когда он открыл книгу на горьких жалобах несчастной Марии.
Мег послушно следовала за длинной травинкой, которую ее новый учитель использовал вместо указки, и читала медленно и робко, невольно превращая в поэзию трудные слова мягкими интонациями своего мелодичного голоса. Зеленая указка скользила вниз по странице, и, забыв о слушателях, увлеченная красотой этой печальной сцены, Мег читала так, словно была одна, придавая трагическое звучание словам несчастной королевы. Если бы в это время она увидела, с каким выражением устремлены на нее карие глаза, то без сомнения резко оборвала бы чтение; но она ни разу не подняла глаза, и урок оказался для нее приятным.
– Очень хорошо! – сказал мистер Брук, когда она сделала паузу. Он ни словом не упомянул о ее многочисленных ошибках и смотрел на нее с таким видом, словно и в самом деле «любил учить».
Мисс Кейт поднесла к глазам свои «стеклышки» и, взглянув на эту небольшую сценку, закрыла альбом для зарисовок; затем она снисходительно заметила:
– У вас приятный акцент, и со временем вы сможете хорошо читать. Я советую вам учиться. Знание немецкого очень ценно для учительницы. Я должна пойти к Грейс, она что-то расшалилась. – И мисс Кейт удалилась, чуть заметно пожав плечами и добавив про себя: «Я не предполагала, что стану компаньонкой какой-то гувернантки, пусть даже она молодая и хорошенькая. Что за странные люди эти янки! Боюсь, Лори совершенно испортится в таком обществе».
– Я забыла, что англичане свысока смотрят на гувернанток и относятся к ним не так, как мы, – сказала Мег, глядя вслед удаляющейся фигуре с раздосадованным видом.
– Учителям-мужчинам тоже приходится там нелегко из-за этого, насколько мне известно. Нет на свете другого такого места, как Америка, для нас, тружеников, мисс Маргарет. – И, говоря это, мистер Брук выглядел таким довольным и радостным, что Мег стало стыдно сетовать на свой тяжкий жребий.
– Тогда я рада, что живу здесь. Мне не нравится моя работа, но все же она приносит немалое удовлетворение, так что я не стану роптать. Жаль только, что я, в отличие от вас, не люблю учить.
– Я думаю, вы тоже полюбили бы свой труд, если бы вашим учеником оказался Лори. Мне будет очень грустно расстаться с ним в будущем году, – сказал мистер Брук, старательно делая ямки в дерне.
– Он поедет в университет, я полагаю? – Губы Мег произнесли лишь этот вопрос, но глаза добавили: «А что будет с вами?»
– Да, ему уже пора, он хорошо подготовлен; и как только он перестанет брать уроки, я стану солдатом. Там я нужен.
– Как я рада! – воскликнула Мег. – Мне кажется, что каждый молодой мужчина хочет пойти в армию, хотя это тяжелое испытание для матерей и сестер, которые остаются дома, – добавила она печально.
– У меня нет родных и очень мало друзей, которых заботило бы, жив я или умер, – сказал мистер Брук с горечью, рассеянно опуская увядшую розу в ямку, которую проделал, и засыпая ее землей, словно маленькую могилу.
– Лори и его дедушка будут очень тревожиться о вас, и все мы будем глубоко огорчены, если с вами что-нибудь случится, – отвечала Мег дружески.
– Спасибо на добром слове, – начал мистер Брук, снова оживившись; но, прежде чем он успел договорить, к ним с топотом и грохотом подлетел Нед, оседлавший старую лошадь, чтобы продемонстрировать дамам свое искусство наездника, и больше в тот день тишины не было.
– Ты любишь ездить верхом? – спросила Грейс у Эми, когда они остановились отдохнуть после гонки по полю вместе с остальными во главе с Недом.
– До безумия люблю; моя сестра Мег часто ездила верхом, когда наш папа был богат, но теперь мы не держим лошадей. У нас есть только Яблоневая Эллен, – добавила Эми со смехом.
– Расскажи мне про Яблоневую Эллен. Это ослик? – спросила Грейс с любопытством.
– Видишь ли, Джо с ума сходит по лошадям, и я тоже, но у нас есть только старое дамское седло и никакой лошади. В саду у нас растет яблоня с отличным низким суком, так что Джо вешает на него седло, привязывает вожжи там, где сук загибается кверху, и мы скачем на нашей Яблоневой Эллен когда захотим.
– Забавно! – засмеялась Грейс. – У меня дома есть пони, и я почти каждый день катаюсь верхом в парке вместе с Фредом и Кейт. Это очень приятно, потому что мои друзья тоже катаются в Роу[26] и там полно гуляющих.
– Ах, какая прелесть! Я надеюсь, что когда-нибудь поеду за границу, но я больше хотела бы поехать в Рим, чем в Роу, – сказала Эми, которая не имела ни малейшего представления о том, что такое Роу, но не спросила бы об этом ни за что на свете.
Френк, наблюдавший за резвыми мальчишками, выделывавшими всевозможные забавные курбеты на лугу, услышал разговор младших девочек и с досадой оттолкнул свой костыль. Бесс, которая собирала рассыпанные карточки литературного лото, подняла глаза и сказала, как всегда, робко, но дружески:
– Боюсь, вы устали; не могу ли я чем-то помочь вам?
– Поговорите со мной, пожалуйста; скучно сидеть одному, – ответил Френк, который, очевидно, привык к тому, что дома ему уделяли много внимания. Даже если бы он попросил ее произнести торжественную речь на латыни, это не показалось бы застенчивой Бесс более невыполнимой задачей, но бежать было некуда и не было поблизости Джо, за которую можно было бы спрятаться, а бедный мальчик смотрел на нее так печально, что она мужественно решила попробовать.
– О чем вы хотели бы поговорить? – спросила она, смущенно вертя в руках стопку карточек и роняя половину при попытке перевязать их ленточкой.
– Я люблю слушать про крикет, греблю и охоту, – сказал Френк, еще не научившийся находить для себя посильные развлечения.
«О Боже! Что же я скажу? Я ничего об этом не знаю», – подумала Бесс и, забыв в своем волнении о несчастье мальчика, сказала в надежде разговорить его:
– Я никогда не видела охоту, но я думаю, вы все об этом знаете.
– Знал когда-то; но больше я никогда не смогу охотиться, потому что получил травму, когда прыгал на лошади через проклятый барьер с пятью перекладинами. Так что лошади и гончие – это теперь не для меня, – сказал Френк со вздохом, услышав который бедная Бесс возненавидела себя за свой невинный промах.
– Ваши олени гораздо красивее, чем наши бизоны, – сказала она, обращаясь за помощью к прериям и радуясь, что прочла одну из книжек для мальчиков, которыми зачитывалась Джо.
Бизоны принесли умиротворение и удовлетворение, и в своем горячем желании развлечь другого Бесс забыла себя и совершенно не заметила удивления и радости, которые вызвало у ее сестер это необычное зрелище: Бесс, без умолку болтающая с одним из этих «ужасных мальчишек», от которых просила защиты.
– Благослови ее Бог! Ей жаль его, и потому она добра к нему, – сказала Джо, с улыбкой глядя на Бесс с крокетной площадки.
– Я всегда говорила, что она – маленькая святая, – добавила Мег так, словно отныне сомнений в этом быть не могло.
– Я давно не слышала, чтобы Френк столько смеялся, – сказала Грейс, обращаясь к Эми; обе сидели, беседуя о куклах и изготовляя чайные сервизы из шапочек желудей.
– В моей сестре Бесс очень много
О, как я одинок,
а дойдя до слов:
Мы так юны с тобой,
В сердце песнь и весна,
Ах, зачем же, друг мой,
Ты со мной холодна? –
он взглянул на Мег с таким томным выражением, что она засмеялась и испортила его пение.
– Как вы можете быть так жестоки со мной? – шепнул он под прикрытием громкого хора. – Вы весь день не отходили от этой церемонной англичанки, а теперь смотрите на меня свысока и смеетесь.
– Я не хотела вас обидеть, но у вас такой забавный вид, что я, право же, никак не могла удержаться от смеха, – ответила Мег, оставив без внимания первую половину его упрека, так как она действительно избегала его, помня о вечере у Моффатов и последовавшем разговоре с матерью.
Разобиженный Нед обратился за утешением к Салли, сказав ей довольно брюзгливым тоном:
– Ну не кокетка ли эта девушка!
– Чуть-чуть, но она – само очарование, – ответила Салли, которая защищала своих подруг, даже признавая их недостатки.
– Уж скорее само разочарование, – сказал Нед, пытаясь сострить и преуспев не более, чем обычно преуспевают в этом молодые люди.
На той же самой лужайке, откуда утром началось путешествие, участники маленькой компании расстались с сердечными восклицаниями: «Доброй ночи!» и «До свидания!», так как на следующий день Воунам предстояло отправиться в Канаду. Когда четыре сестры зашагали домой через сад, мисс Кейт проводила их взглядом и сказала без всякого покровительственного оттенка в голосе:
– Несмотря на их слишком непосредственные манеры, американские девочки очень милы, когда с ними познакомишься поближе.
– Я с вами совершенно согласен, – отозвался мистер Брук.
Глава 13
Воздушные замки
В один из теплых сентябрьских дней Лори лежал в гамаке, с наслаждением покачиваясь и гадая о том, что поделывают его соседки, но ленился встать, чтобы пойти и выяснить это. Настроение у него было скверное, так как день не принес ни полезных результатов, ни удовлетворения, и Лори жалел, что не может прожить его заново. Стоявшая жара располагала к лени, и он увильнул от учебы, подвергнув жестокому испытанию терпение мистера Брука, рассердил дедушку тем, что полдня играл на рояле, чуть ли не до безумия напугал горничных, из озорства намекнув, что одна из eго собак взбесилась, а после разговора в повышенном тоне с конюхом по поводу якобы нерадивого ухода за его лошадью бросился в гамак и, лежа в нем, возмущался глупостью сего мира в целом, пока тишина и покой прекрасного дня не успокоили его вопреки его собственному желанию. Он смотрел вверх в зеленый сумрак развесистых крон конских каштанов, и в голове его рождались самые разные мечты. В то самое время, когда он воображал себя участником кругосветного путешествия, несущимся по волнам океана, долетевший до него звук голосов в одно мгновение возвратил его на берег. Бросив взгляд через ячейки гамака, он увидел соседок, выходящих из дома с таким видом, словно они отправлялись в экспедицию.
«Да что же такое эти девчонки собираются делать?» – подумал Лори, пошире открывая сонные глаза, чтобы как следует разглядеть соседок, так как было что-то необычное в том, как они выглядели. На каждой была широкополая шляпа, в руке – длинная палка, на плече висела темная холщовая сумка. Мег несла подушку, Джо – книгу, Бесс – корзинку, а Эми – папку с бумагой для рисования. Они тихо прошли через сад, миновали маленькую заднюю калитку и начали взбираться на холм, отделявший дом от реки.
«Однако не очень-то любезно! – сказал сам себе Лори. – Устроить пикник и даже не пригласить меня! Вряд ли они поедут на лодке, ведь у них нет ключа от сарая, где лежат лодки. Может быть, они забыли о нем? Отнесу им ключ и посмотрю, что там происходит».
Хотя у него и было целых полдюжины шляп, потребовалось некоторое время, чтобы найти хоть одну; затем последовали поиски ключа, который наконец был обнаружен в кармане, и к тому времени, когда он перепрыгнул через изгородь и побежал за девочками, они уже совсем скрылись из виду. Кратчайшим путем он добежал до сарая, где хранились лодки, и стал ждать прихода соседок; но никто не г.оявился. Тогда он поднялся на холм, чтобы увидеть, что происходит. Часть холма занимала сосновая роща, и из глубины этого зеленого участка доносились более отчетливые звуки, чем нежный шепот сосен или усыпляющий стрекот сверчков.