Маленькие женщины (другой перевод) - Олкотт Луиза Мэй 22 стр.

– Я не сплетник, – отвечал Лори «с высоты своего величия», как Джо называла некое определенное выраже­ние, иногда появлявшееся у него на лице. – Только если Брук намерен оставаться термометром, мне придется быть осторожным и поддерживать хорошую погоду, чтобы он мог о ней сообщать.

– Пожалуйста, не обижайся. Я не собиралась ни по­учать, ни сплетничать. Просто мне не хотелось, чтобы Джо поддерживала тебя во мнении, о котором ты сам позднее пожалеешь. Ты так добр к нам, и мы относимся к тебе как к брату и прямо говорим то, что думаем. Прости меня, я хотела как лучше. – И Мег протянула ему руку в жесте, одновременно и ласковом и робком.

Стыдясь своего минутного раздражения, Лори пожал маленькую нежную руку и ответил искренне:

– Это мне нужно просить у вас прощения. Я сердит и весь этот день был не в духе. Мне нравится, что вы прямо говорите мне о моих недостатках и относитесь ко мне по-сестрински, так что не сердитесь, если я иногда ворчлив. Все равно, я вам очень благодарен.

И, твердо решив доказать, что не обиделся, он постарался быть как можно любезнее – разматывал пряжу для Мег, читал стихи, чтобы доставить удовольствие Джо, сбивал шишки с ели для Бесс и помогал Эми срисовывать папо­ротники – и показал себя вполне достойным принадлежать к «Обществу усердных пчелок». В самый разгар оживленной дискуссии о семейных привычках черепах (одно из этих прелестных созданий проползло вверх по холму от реки) отдаленный звук колокольчика донес им, что Ханна поста­вила чай настаиваться и у них остается ровно столько вре­мени, сколько нужно, чтобы добраться домой к ужину.

– Можно мне прийти снова? – спросил Лори.

– Да, если ты будешь хорошо себя вести и любить свою книжку, как говорят ученикам приготовительного клас­са, – сказала Мег, улыбаясь.

– Я постараюсь.

– Приходи, и я научу тебя вязать; ведь вяжут же шотландские мужчины, – сказала Джо, когда они расста­вались у калитки. – Носков сейчас нужно много, – добавила она, размахивая своим вязаньем, словно большим синим шерстяным флагом.

В тот же вечер, когда в сумерки Бесс играла для ми­стера Лоренса, Лори, стоя в тени оконных занавесей, слушал «Маленького Дэвида» – простую мелодию, кото­рая всегда успокаивала его мятежный дух, и наблюдал за дедушкой. То – сидел, опустив седую голову на руку, и с нежностью на лице думал об умершем ребенке, которого так любил. Вспомнив разговор в роще, мальчик сказал себе, с радостной решимостью принести жертву: «Пусть растает мой воздушный замок – я останусь с моим до – рогим стариком; я нужен ему, ведь я – это все, что у него есть».

Глава 14

Секреты

Октябрьские дни начали становиться холоднее, а вече­ра короче, и Джо все больше своего свободного времени проводила на чердаке. Два или три часа теплое солнце глядело в высокое окно, освещая Джо, расположившуюся на старом диване и усердно что-то пишущую; бумаги были разложены на сундуке перед ней, а Скрэбл, ручная крыса, разгуливала под балками в сопровождении старшего сы­ночка, славного малого, который явно был очень горд сво­ими усами.

Совершенно поглощенная своим занятием, Джо тороп­ливо и небрежно царапала пером, пока не была исписана последняя страница. Тогда она вывела внизу свое имя с великолепным росчерком и, уронив перо, воскликнула:

– Вот, я сделала все, что могла! Если это не годится для печати, придется подождать, пока я не научусь писать лучше.

Откинувшись на спинку дивана, она внимательно прочла всю рукопись, делая кое-где пометки и вставляя множество восклицательных знаков, похожих на маленькие воздушные шарики; затем она перевязала ее хорошенькой красной лен­точкой и с минуту сидела, глядя на нее с серьезным, за­думчивым выражением, ясно говорившим о том, с каким усердием она трудилась. Старый кухонный ящик из жести, подвешенный на стену, заменял Джо конторку. В нем она держала свои бумаги и несколько книжек, заботливо запирая все это от Скрэбл, которая тоже отличалась любовью к литературе и, если какие-либо томики оказывались ей до­ступны, устраивала библиотеку с выдачей книг на дом, съедая целые страницы. Из этого жестяного вместилища Джо извлекла вторую рукопись и, сунув обе в карман, тихонько спустилась по лестнице, оставив своих друзей грызть ее перья и пробовать чернила.

Она постаралась как можно бесшумнее надеть шляпу и жакет, подошла к заднему окну, выходившему на крышу невысокого крыльца, спустилась с нее на поросшую травой небольшую насыпь и кружным путем направилась к дороге. Добравшись туда, она успокоилась, окликнула проезжавший омнибус и покатила в город, с видом очень веселым и таинственным.

Если бы кто-нибудь наблюдал за ней, то, несомненно, счел бы ее действия очень странными, так как, высадившись, она зашагала быстро и решительно, пока не добралась до одного из домов на одной из оживленных улиц; найдя с некоторым трудом нужный подъезд, она вошла в дверь, взглянула вверх на грязную лестницу и, постояв с минуту как вкопанная, вдруг вынырнула на улицу и зашагала прочь так же стремительно, как пришла. Этот маневр она повто­рила несколько раз, к большому удовольствию черноглазого молодого человека, который сидел развалившись в кресле у окна здания напротив. Возвратившись в третий раз, Джо взяла себя в руки, надвинула шляпу на глаза и пошла по лестнице с таким видом, словно наверху ей должны были вырвать все зубы.

Среди других вывесок, украшавших витрину у подъезда, в котором исчезла Джо, была и реклама дантиста, и, бросив взгляд на пару огромных искусственных челюстей, которые медленно открывались и закрывались, чтобы привлечь внимание к красивым белым зубам, молодой человек надел пальто, взял шляпу и спустился, чтобы встать на караул в дверях напротив, бормоча при этом с улыбкой и содрога­нием:

– Как это на нее похоже – прийти одной! Но если ей придется туго, понадобится кто-нибудь, чтобы проводить ее домой.

Через десять минут Джо сбежала вниз по лестнице с очень красным лицом и обычным видом человека, только что прошедшего через определенного рода тяжкое испыта­ние. Увидев молодого человека, она отнюдь не просияла и прошла мимо, лишь кивнув ему, но он последовал за ней и спросил с сочувствием:

– Тяжело пришлось?

– Не очень.

– Быстро ты выбралась.

– Да, слава Богу!

– Почему ты пошла одна?

– Хотела, чтобы никто не знал.

– Ну и странная же ты! И сколько тебе вырвали?

Джо взглянула на своего друга, словно не понимая, о чем он говорит, а потом принялась смеяться, как будто услышала отличную шутку.

– Есть два, которые я хотела бы вырвать, но придется ждать две недели.

– Над чем ты смеешься? Ты что-то затеваешь, Джо, – сказал Лори с заинтригованным видом.

– Ты тоже. Что это вы делали, сэр, там, в бильярдной?

– Прошу прощения, мэм, но это не бильярдная, а гим­настический зал, и я брал урок фехтования.

– Я рада.

– Чему?

– Ты сможешь научить меня, и тогда мы поставим «Гамлета» – ты будешь Лаэртом, и у нас будет велико­лепная сцена сражения на шпагах.

Лори сердечно, по-мальчишески расхохотался, так что несколько прохожих тоже невольно улыбнулись.

– Я научу тебя, независимо от того, будем мы ставить «Гамлета» или нет. Фехтование – отличное развлечение и замечательно поможет тебе избавиться от сутулости. Но я не верю, что ты только поэтому так решительно заявила: «Я рада». Ведь так, скажи?

– Я рада, что ты был не в бильярдной, и надеюсь, ты никогда не ходишь в такие места. Ты ведь не ходишь?

– Хожу, но не очень часто.

– Я хотела бы, чтобы ты не ходил.

– В этом нет ничего плохого, Джо. У меня есть бильярд и дома, но одному, без хороших партнеров, неинтересно. И так как я люблю бильярд, я иногда хожу поиграть с Недом Моффатом или кем-нибудь еще.

– Боже мой, мне так жаль, потому что такие занятия будут привлекать тебя все больше и больше, ты будешь зря терять время и деньги и станешь похож на этих про­тивных щеголей. А я-то надеялась, что ты останешься до­стойным уважения и будешь гордостью своих друзей, – сказала Джо, качая головой.

– Разве не может человек иногда позволить себе не­винное развлечение, оставаясь при этом достойным уваже­ния? – спросил Лори с уязвленным видом.

– Все зависит от того, где и как он находит эти раз­влечения. Мне не нравится Нед и его компания, и я хочу, чтобы ты держался подальше от них. Мама не позволяет нам приглашать его в гости, хотя он хотел бы прийти; а если ты станешь таким, как он, она не согласится, чтобы мы дружили и резвились вместе, как дружим и резвимся сейчас.

– Не согласится? – переспросил Лори с тревогой.

– Нет, она терпеть не может этих светских франтов и скорее упрячет нас всех в шляпные картонки, чем позволит общаться с ними.

– Ну, пока ей не нужно доставать шляпные картонки. Я не светский франт и не собираюсь им становиться, но я люблю порой безобидные развлечения, а ты разве не лю­бишь?

– Люблю, да никто и не против этого, так что развле­кайся на здоровье, но не делайся повесой, хорошо? А то придет конец нашим радостям.

– Я буду святой высшей пробы.

– Терпеть не могу святых: будь простым, честным, порядочным мальчиком – и мы всегда будем с тобой. Не знаю, что я стала бы делать, если бы ты вел себя, как сын мистера Кинга; у него полно денег, но он не знает, куда их девать, и пьет, играет в карты, убегает из дома – я думаю, он и как отца-то родного зовут забывает – и вообще ведет себя отвратительно.

– И ты думаешь, что я мог бы делать то же самое? Покорно благодарю.

– Нет, нет, не думаю – о Боже, конечно нет, – но я слышала, как люди говорят, что деньги – большое иску­шение, и иногда мне хочется, чтобы ты был бедным; тогда я не беспокоилась бы так о тебе.

– А ты беспокоишься обо мне, Джо?

– Немного; когда ты угрюм или недоволен, как это с тобой иногда бывает; потому что у тебя такая сильная воля, и если ты однажды собьешься с пути, то, боюсь, трудно будет тебя остановить.

Несколько минут Лори шагал в молчании, и Джо по­глядывала на него, жалея, что не придержала язык, потому что глаза его были сердитыми, хотя на губах все еще играла усмешка, как будто вызванная ее предостережениями.

– Ты собираешься читать наставления всю дорогу до­мой? – спросил он вскоре.

– Конечно нет. А что?

– Да если ты собираешься, я сяду в омнибус; а если нет, то я хотел бы пройтись с тобой и рассказать тебе кое-что очень интересное.

– Я не буду больше поучать, и я очень хочу узнать новости.

– Очень хорошо, тогда пошли. Но это секрет, и, ес­ли я расскажу тебе о нем, ты должна рассказать мне о своем.

– У меня нет никакого секрета, – начала было Джо, но резко оборвала речь, вспомнив, что это не так.

– Ты же знаешь, что есть! Ты ничего не можешь скрыть! Так что давай выкладывай или я ничего не скажу! – воскликнул Лори.

– А твой секрет стоящий?

– Еще бы! И о людях, которых ты знаешь! И так забавно! Тебе следовало бы послушать, да мне и самому уже давно до смерти хочется рассказать. Давай, ты первая.

– Но ты ничего не скажешь дома, хорошо?

– Ни слова.

– И не будешь дразнить меня, когда мы вдвоем?

– Я никогда не дразню.

– Дразнишь. Ты можешь выудить из человека все, что захочешь. Не знаю, как ты это делаешь, но ты прирожден­ный искуситель.

– Спасибо. Выкладывай.

– Я оставила два рассказа редактору газеты «Парящий орел», и он даст мне ответ на следующей неделе, – шепнула Джо на ухо своему доверенному лицу.

– Да здравствует мисс Марч, знаменитая американская писательница! – закричал Лори, подбросив в воздух и снова поймав свою шляпу, к большому удовольствию двух уток, четырех кошек, пяти куриц и полудюжины ирландских ребятишек, – дорога уже вышла за город.

– Тише! Может быть, ничего и не выйдет, но я знала, что не найду покоя, пока не попробую. Я ничего не говорила об этом дома, потому что не хочу, чтобы еще кто-то был разочарован.

– Неудачи не будет, Джо. Твои рассказы – творение Шекспира по сравнению с половиной той чепухи, которую каждый день печатают газеты. Вот здорово будет увидеть твои произведения в печати, и разве не будем мы гордиться нашей писательницей?

Глаза Джо блеснули – всегда приятно, если в тебя верят, а похвала друга всегда милее, чем дюжина газетных статей с дутой рекламой.

– А где же твой секрет? Веди честную игру, Тедди, или я никогда больше тебе не поверю, – сказала она, ста­раясь погасить ослепительный блеск надежд, засиявших от ободряющих слов Лори.

– У меня, конечно, могут быть неприятности из-за то­го, что я скажу. Но я не давал слова молчать, так что все-таки скажу, потому что не смогу успокоиться, пока не поделюсь с тобой великолепной новостью. Я знаю, где перчатка Мег!

– И это все? – спросила Джо разочарованно. Лори кивнул, в глазах его зажегся огонек, а на лице появилось таинственное выражение.

– Вполне достаточно. И ты сама согласишься, когда я скажу тебе, где она.

– Так скажи.

Лори наклонился и шепнул на ухо Джо три слова, что привело к забавной перемене: она остановилась и с минуту глядела на него с видом одновременно и удивленным и недовольным, затем пошла дальше, спросив резко:

– Откуда ты знаешь?

– Видел.

– Где?

– В кармане.

– Все это время?

– Да, разве не романтично?

– Нет, отвратительно.

– Тебе не нравится?

– Конечно нет. Это возмутительно, такое нельзя по­зволять. Какое безобразие! Что сказала бы на это Мег?

– Ты не скажешь никому. Не забудь.

– Я не обещала.

– Это подразумевалось, и я доверял тебе.

– Хорошо, не скажу. По крайней мере пока. Но мне противно, и лучше бы ты мне ничего не говорил.

– Я думал, ты обрадуешься.

– Тому, что кто-то придет, чтобы увести Мег? Нет уж, спасибо.

– Тебе станет легче это вынести, когда кто-нибудь придет, чтобы увести тебя.

– Хотела бы я посмотреть, как это он попробует, – сказала Джо свирепо.

– Я тоже! – И Лори засмеялся при этой мысли.

– Боюсь, мне вредно узнавать секреты. У меня голова идет кругом, с тех пор как ты мне это сказал, – заявила Джо, проявляя некоторую неблагодарность.

– Давай со мной наперегонки с этого холма – и ты сразу будешь здорова, – предложил Лори.

Никого не было видно поблизости, соблазнительно гладкая дорога отлого спускалась с холма, и, найдя иску­шение непреодолимым, Джо помчалась, вскоре потеряв шляпу и гребень и рассыпая шпильки во все стороны. Лори оказался у цели первым и был вполне удовлетво­рен результатами своего метода лечения, ибо его Аталанта[27] подбежала запыхавшаяся, с развевающимися волоса­ми, сияющими глазами, румяная и без всяких признаков недовольства на лице.

– Хорошо бы быть лошадью, тогда я могла бы пре­одолевать милю за милей на этом чудесном воздухе и никогда не запыхалась бы. Это было замечательно, но на кого я теперь похожа? Пойди собери мои вещи, будь другом, ты ведь друг? – сказала Джо, присев под кленом, устлав­шим землю пурпурными листьями.

Лори неторопливо отправился на поиски потерянного имущества, а Джо свернула косы в узел и стала ждать, надеясь, что никто не пройдет мимо, пока она не приведет себя в порядок. Но кто-то появился, и этот кто-то был не кто иной, как Мег, особенно изящная и женственная в своем праздничном наряде, так как в этот день она ходила в гости.

– Боже мой, что ты здесь делаешь? – спросила она, глядя на свою взлохмаченную сестру со сдержанным удив­лением хорошо воспитанной особы.

– Собираю листья, – кротко ответила Джо, разгляды­вая горсть красных листьев, которую только что зацепила.

– И шпильки, – добавил Лори, бросая полдюжины их на колени Джо. – Они растут вдоль этой дороги, Мег, так же как гребни и коричневые соломенные шляпки.

– Ты бегала, Джо! Как ты можешь? Когда же ты наконец прекратишь подобное озорство? – воскликнула Мег с упреком, одновременно поправляя свои манжеты и приглаживая волосы, по отношению к которым ветер по­зволил себе некоторую вольность.