— Сейчас я еще снимок сделаю, — сказал фотограф, уже убрав удостоверения и доставая камеру.
— Тебе чего надо? — угрюмо и обреченно спросил парень.
— Если пообещаешь заплатить гражданке ее гонорар, скажем милиционеру (правда, скажем? — обратился Нертов к девушке), что ничего не случилось.
— Это как ничего не случилось?.. — Возмущенно начала было торговка книгами, но фотограф ласково взглянул на нее и помог поставить на ножки опрокинутый столик. Громила несколько раз кивнул и Нертов отпустил его.
— Николай Александрович, все в порядке, — фотограф, успокоивший продавщицу, повернулся к подошедшему милиционеру. — Мы тут сделали постановочный снимок…
— Ну, Саня, еще раз сделаешь здесь такой снимок, я тебя на рабочее место ни разу пьяным не пущу, — для порядка сердито буркнул милиционер, подозрительно оглядел действующих лиц и побрел обратно на свой пост.
Продавщица еще пыталась возмущаться. Фотограф быстро помог ей собрать книги, заверяя при этом, что после очередной зарплаты обязательно купит у нее эрмитажный альбом Рембрандта.
— Парень, ты что, про меня статью напишешь? — угрюмо спросил громила, обращаясь к фотографу.
— Нет, просто представлю на фотовыставке, — беспечно ответил тот и удалился.
— Разговорчики, — сурово сказал Нертов. — Пошли в бухгалтерию. Охрану держать у них деньги есть, а долги возвращать — нет.
— Я не охрана, я зам. главного редактора.
— Так ты еще и не охрана, — с максимальным удивлением констатировал юрист. — У тебя даже нет удостоверения. Жаль мент ушел…
Менеджер-охранник ничего не ответил, а скрылся в кабинете. Оттуда тотчас донеслась перепалка. «Откуда я для нее деньги возьму?». «Из ….. вынь. Ты не поняла, дура, это же наезд. Они даже фотографа наняли. Чей наезд? «Петербугский телефил», кто еще. Сколько мы ей должны? Всего-то! Быстро давай, да нет, не ройся, б…., у меня есть».
После этого громила в костюме опять выскочил из кабинета, протянул девушке пятисотенную бумажку и скрылся.
— Ох, — громко сказала она, ощупывая купюру. — Надо восемь рублей сдачи вернуть.
— Не надо, — уверенно возразил ей Нертов. — Не надо, Считайте это компенсацией за моральный вред. Спрячьте деньги и давайте, по законам жанра, познакомимся. Меня зовут Алексей.
— А меня — Аня. Давайте, уйдемте отсюда. И поскорее…
Благодаря новой знакомой Нертову удалось осуществить свое желание. Через двадцать минут они уже сидели в кафе «Пигмалион». Алексей с трудом заставил девушку заглянуть в заведение. Наконец, она согласилась, сказав, что выпьет только кофе.
Аня села за стол и настороженно уставилась на Алексея. На ее лице была тревожная улыбка, как у зверька, который неоднократно попадал в ловушки. «Будь сейчас вечер, наверняка не согласилась бы, — подумал Нертов. Это же чуть не правилом этикета стало, тащить девицу в постель после вечернего угощения».
Алексей был знаком с Аней менее получаса, но уже понял: она из той вымирающей породы, которая никому не позволит уложить к себе в постель в первый же вечер знакомства, пусть бы до этого они поужинали в «Астории». Хотя, ужин или, даже, обед, девушке бы не помешали. Аня время от времени бросала короткие взгляды на соседние столики, а когда рядом проходил официант с подносом, непроизвольно принюхивалась. У самого Нертова, который с утра ограничился чаем и какой-то хренью, вроде крекера, эти взгляды тоже вызвали аппетит.
— Знаете, Аня, я передумал. И кофе, и водка на голодный желудок одинаково вредны. Просто умираю от голода. А так как еда — дело общественное, то вам явно следует разделить со мной трапезу. Хотя бы из сострадания к моему желудку.
— Спасибо, я не голодна.
— Давайте, будем откровенны. Я еще не успел вам сказать, что мою пра-прабабушку звали Кассандрой?.. (Девушка недоуменно хлопнула ресницами). Так вот, ее генотип по наследству достался мне. Поэтому чувствую, что если позволю себе съесть хотя бы солянку на ваших глазах, то, в лучшем случае, буду похож на садиста… И вообще, где вы научились спорить с голодным мужчиной? — Это, в лучшем случае, неблагоразумно…
Аня посмотрела ему в глаза. В них читалась решимость, беззащитность и голод. Внезапно Нертову захотелось всей душой, чтобы однажды вечером эта девушка не поплелась покорно в ресторан, заранее согласившись с ночной перспективой.
— Хорошо, тогда я буду пить кофе с бутербродом. А если уж вы решили быть откровенным, так, может, расскажете что-нибудь о замечательной пра-прабабушке?
— Конечно расскажу. Что же касается бутерброда, то не советую, барышня. Мы же не в походе. Девушка, дайте меню.
Официантка протянула папку из кожзаменителя. Нертов заметил, что Аня изучает не названия блюд, а ценник, поэтому проявил инициативу.
— Разрешите, я сделаю заказ сам? — Как-никак гены моей прародительницы алчут работы…
Аня обреченно взглянула на Нертова и улыбнулась. Официантка, сделав необходимые пометки в блокноте, умчалась на кухню, а Нертову пришлось исполнить обещание.
— Согласно диплому я правовед. Начал со службы в военной прокуратуре, где был обязан защищать интересы государства. Но несколько лет назад я понял, что государство в моих услугах не нуждается и теперь я защищаю лишь отдельных людей, что гораздо труднее.
— Вы адвокат?
— Я — юрист. Правда, некоторое время пытался быть телохранителем. — Аня взглянула на Нертова с легким подозрением и страхом. Видно, ей вспомнился тот самый громила в Доме прессы. Алексей поспешил продолжить. — Не путайте с дурными кинобоевиками. В мои задачи никогда не входило идти впереди клиента и разбрасывать прохожих своим корпусом. Впрочем, посмотрите на мою комплекцию, кто нанял бы меня на такую работу? Нет, меня приглашают как врача, только люди, которым действительно нужна помощь.
— Вы сумели сохранить всех своих клиентов? — застенчиво спросила Аня.
«Вот, девочка, — подумал Алексей. — Спросила, как срезала». На несколько секунд голову затопили самые неприятные воспоминания, в первую очередь несчастный банкир Чеглоков. Но не рассказывать же ей все это.
— Аня, — сказал Алексей, — вы знаете хотя бы одного кардиолога, который сумел сохранить всех своих пациентов?
— Понятно. Извините за вопрос. Расскажите, пожалуйста, как вы охраняете людей.
— Хорошо. Не так давно, у одной девушки, немного похожей на вас, возникли проблемы…
У официантки было много заказов, поэтому она смогла принести салат и солянку лишь через двадцать минут. Заодно на столе появилась запотевшая рюмка с водкой и бокал «Хванчкары», который Алексей заказал, несмотря на анины протесты.
— Давайте-ка прервемся. Аня, я предлагаю выпить и перейти на «ты». Нет, целоваться при этом совсем не обязательно, — уловив смущение девушки, поспешно заметил юрист, — просто, когда я слышу постоянно «вы», все время хочется спросить, а сколько нас?..
Аня приступила к еде. Лишь когда девушка взяла вилку, Алексей окончательно понял, насколько она голодна. Она ела не жадно, однако быстро. Напряженное состояние, в котором, как казалось Нертову, находилась девушка, начало проходить. Незаметно для себя идя по подсказываемому собеседником пути, она даже рассказала немного о себе.
Аня окончила педагогический истфак и два года работала в гимназии. Недавно это учебное заведение прикрыла налоговая полиция и она осталась без работы. До конца учебного года осталось недолго и она не может устроиться даже в среднюю школу. К тому же, как там платят известно всем. Сейчас Аня без работы и основное ее занятие — пристраивать в разные редакции детективные задачки, которые они пишут вместе с дедушкой. Алексею даже стало чуть-чуть стыдно, за его несколько приукрашенные рассказы о приключениях на Лазурном побережье.
— Какие задачки? Вроде тех, которые когда-то печатались в «Науке и жизни» про инспектора Вернике?
— Скорее, наподобие «Практикума начинающего детектива». Там про наших, родных, сыщиков. Знаете, недавно книжка вышла?
Нертов такой книжки не видел, но на всякий случай, кивнул головой.
— Да, задачки толковые, — заметил он, — я случайно услышал начало твоего разговора со стервой-бухгалтершой. Как я понял, она стала петь песни о глубоком кризисе своего издания, а ты в ответ нарисовала картинку финансового благополучия этой конторы. Как ты узнала про выплаченную зарплату?
— Как мы узнали про выплаченную зарплату? Дедушка прочитал в конце газеты фамилию старшего секретаря. Сперва я позвонила, убедилась, что ее еще нет на работе. Потом позвонил сам дедушка, сказал, что его дочка приболела, поболтал с дежурной, а заодно выяснил, что зарплату уже три дня как сотрудникам заплатили.
— А про машину?
— Когда прошлый раз заходила, видела колоритного мужчину, с роскошными усами, как у польского воеводы. Потом его же встретила у выхода из Дома прессы, рядом с новой «Волгой». Он представился редакционным шофером и сказал, что машину совсем недавно купили.
— Да тебе, с твоим дедом надо открывать собственное детективное агентство, — усмехнулся Алексей. — Кстати, дедушка, небось, из краснознаменных органов?
— Это правда. Он раньше служил в НКВД, МГБ и так далее. Сейчас на пенсии, и уже восемь лет не встает. Паралич. Как-то так получилось, что я оказалась в городе совсем одна, у бабушки и дедушки. Родители остались в Саратове. Бабушка умерла пять лет назад. Теперь я ухаживаю за дедушкой и поэтому не могу согласиться на работу, вдали от его дома. Мне необходимо приходить туда днем и возвращаться не слишком поздно. Кстати, мне уже пора идти. Иначе он будет беспокоиться.
Обед уже был съеден, кофе — выпит, поэтому ни Алексея, ни Аню за столом уже ничего не удерживало. Нертов расплатился и они вышли. Девушка подала на прощание руку: «Спасибо»…
И тут он вдруг отчетливо понял, что, если сейчас же не придумает повод остаться хотя бы ненадолго с Аней, то сейчас она уйдет и тогда… Тогда уже никогда не услышать будет ее смеха, не увидеть милых, застенчивых глаз. Ему вдруг захотелось обязательно провести с Аней хотя бы час-другой, пусть даже в квартире с парализованным дедушкой. Схватив протянутую ладошку, словно утопающий спасительную соломинку, Алексей отчаянно попросил:
— Аня, я очень любли всякие головоломки. Не могла бы ты хотя бы на время дать почитать свои задачки? Я их верну. Честное слово.
Несколько мгновений, пока девушка обдумывала ответ, показались вечностью. Наконец. Аня улыбнулась и кивнула: «Хорошо. Мы с дедушкой живем совсем недалеко, на Загородном»…
Квартира оказалась маленькой, но уютной, что в этом районе удается встретить редко. Аня жила в маленькой комнатушке, с окнами во двор, а дедушкина кровать стояла в комнате побольше, откуда был виден проспект. Симпатии Нертова к Ане сразу возросли: немало его знакомых девиц, которых он уважал, оказавшись в подобной ситуации, загнали бы старика в темный чулан, справедливо рассуждая, что дожить остатки дней, лежа на кровати, можно и в полутьме.
Судя по всему, Аня была неплохой санитаркой. Дедушка выглядел ухоженно, постельное белья сияло чистотой, а перед изголовьем стоял журнальный столик, накрытой чистой белой скатертью. На столике: тарелка с яблоками, бутыль минеральной воды, тетрадь и ручка.
Аня представила Нертова (пожатие морщинистой руки деда оказалась на удивление крепкой) и рассказала о том, как они познакомились. Как и ожидал Нертов, дедушка прошелся недобрым словом по поводу этих фирмачей, которые выпускают двадцать программок, хотя еще совсем недавно на целый город выходила одна и всем ее хватало.
— Потому-то денег у них и нет, людям зарплату платить, — подытожил старик. — Ничего, скоро разорятся. Ну ладно, нам до них дела нет. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Молодой человек, повтори-ка свою фамилию. Нертов, говоришь? Что-то знакомое. Да, помню одного Нертова. Как же его, да, Георгий. С Октябрьской дороги, из управления. Тогда еще лейтенантом был, его по Ленинградскому делу привлекли, а когда стал капитаном, его уже реабилитировали.
— Это младший брат моего дедушки, — сказал Алексей. — Я его почти не помню, он что-то рассказывал про восточный Казахстан. Я был совсем маленький пацан, однажды кузнечика съел, меня все ругали, а он меня защищать стал, говорил, как однажды целый месяц ел саранчу и ничего, даже пошло на пользу, жив остался. Я смеялся, не знал, что он был там не на даче, а в лагере.
— Время было такое, понимаешь, молодой человек. Мы были ослаблены войной, а они решили, что могут нас задавить. Нашлись прихвостни, которые были готовы на все, даже Ленинград отдать англичанам. Услужить недавним союзничкам. Конечно, хватало перегибов. Но мы сами, наши органы потом во всем разобрались и невинных отпустили. Мы, а не какие-нибудь правозащитники.
Дедушка разгорячился, почти сбросил одеяло. Нертову показалось, еще немного и он даже попробует встать.
— Все в порядке, — робко вставила Аня, пытаясь успокоить дедушку. — Алексей Юрьевич все понимает, он же сам работал в военной прокуратуре.
Алексею, который тоже не любил таких споров, захотелось перевести разговор в другое русло. И он поспешил обратиться к старику.
— Николай Григорьевич, у вас действительно феноменальная память.
— Этим Бог не обидел, — подтвердил старик и в его голосе прозвучало очевидное самодовольство.
— Интересно, а помните ли вы такую фамилию? — Алексей торопливо перебирал фамилии знакомых, и вдруг, наткнулся на одну, очень характерную, которую услышал совсем недавно. Ее упомянул Гущин, говоря о деловых партнерах ее подопечной, родственнике Лены Азартовой. — Бирюк, помните такого?
— Конечно, помню, — с охотой ответил старик. — Такое не забывается. Один из первых угонов самолета в Советском Союзе. Садитесь, Алексей Юрьевич поудобней, эта история не на одну минуту.
* * *
— Угон самолета, — начал свой рассказ чекист, — это всегда страшно. Десятки, а то и сотни безвинных людей становятся заложниками, как правило, безумцев или законченных подонков. Часы и даже сутки на тонкой грани между жизнью и смертью. Бессилие. Ужас… Сейчас на борьбу с терроризмом ориентированы лучшие спецподразделения. Хотя и у них бывают проблемы, хотя и реже. Но было время, когда экипажи и пассажиры оказывались с террористом один на один. И побеждали, проявляя при этом, как пишут в официальных отчетах или некрологах, мужество и героизм… Бортпроводницы… Они же почти девчонками были…
23 апреля 1973 года бортпроводницы Лидия Еремина и Мария Аганесова вылетели на самолете ТУ-104Б по рейсу № 2420 Ленинград-Москва. На борту находилось пятьдесят один пассажир, в том числе ребенок. В связи с неполной загрузкой людей посадили во второй и третий салоны. Первый же, ближайший к кабине пилотов, пустовал.
Через двадцать пять минут после взлета Лида заметила, что с места 13 «В» в третьем салоне поднялся мужчина средних лет. Он прошел в первый салон, положил там на одно из кресел портфель. Подошедшей Маше пассажир протянул белый конверт, попросив срочно передать его экипажу.
Девушки, заподозрив неладное, прошли сначала на кухню и попытались прочитать текст письма, благо конверт был не запечатан. Сразу же бросились в глаза первые слова: «Пять минут на размышление». В это время из-за спин бортпроводниц раздался нервный голос: «Не читать! Немедленно передать письмо экипажу!»… Обернувшись, они увидели, что пассажир с тринадцатого места стоит рядом, а в руках держит металлический контейнер цилиндрической формы. От контейнера тянулись какие-то провода к зажатой в руке незнакомца кнопке.
«Не волнуйтесь пожалуйста, присядьте на кресло, сейчас передадим», — как могли попытались успокоить девушки вошедшего. В это время Лида успела дать сигнал экстренного вызова командира экипажа, а сама, улыбаясь пассажирам, пошла по салонам («Через некоторое время вашему вниманию будут предложены прохладительные напитки»)…
— Представляешь ситуацию? — старик внимательно посмотрел на Нертова. — Всего пять минут на размышление. А летчики даже пистолетов не имеют…