Осторожный Иосиф Виленович прикинул, что общий вес клада был не менее трех килограммов. Он прекрасно понимал, что начинать реализовывать эти вещицы в России рискованно, а надежного канала переправить сокровища за рубеж в то время не было. Потому Баскин надежно перепрятал находку в надежде на лучшие времена. Теперь же, когда у «Капители» начали налаживаться тесные связи с «финиками», можно было продумать вариант вывоза ценностей через Финляндию в Швейцарию и потихоньку перебираться туда самому.
Только радужные мечты об открытии собственного торгового дома, которые так и не смог осуществить предок Баскина, во-первых, отодвигала ссора с Азартовой, а во-вторых… Во-вторых, Иосиф Виленович панически боялся, что какой-нибудь умник из любителей находить сокровища, прочитав публикацию во «Вне закона», не поверит, что в далеком сорок втором чекистам удалось изъять все ценности, вырученные за поддельные карточки. Дальше, рассуждал он, вычислить родственников покойного Баскина большого труда не составит. А когда, как нынче говорят, «сделают предъяву», отдавать придется все.
Он, зная собственный характер, не питал иллюзий, что сможет промолчать, если ему покажут раскаленный утюг. Но расставаться с мечтой о спокойной жизни не собирался и, тем более, не испытывал угрызений совести, думая о происхождении клада. «Другие были времена, каждый крутился как мог, — рассуждал Иосиф Виленович, — а если бы не всякие сержанты Михайловы, да их родственницы Азартовы, глядишь, уже жил бы я спокойно где-нибудь на альпийских лугах. И при этом никого не интересовало бы, нашел ли я клад за печкой или удачно провернул операцию с поставкой оружия…
* * *
…- Видишь, — заметил однокласснику Том, развалившись в «Ниве», направлявшейся к заветному экс-рыбосовхозу, — хорошо, что ты уже придумал, как занять вечер. Я сейчас еще немного подремлю, потом тоже чего-нибудь придумаю. И он демонстративно захрапел, не обращая внимания на ругательства, доносившиеся с переднего сидения…
Павел в детстве пару раз был в питерском порту. Поэтому, увиденное на берегу Копорской губы его немного удивило и озадачило. В море уходил один-единственный причал, на берегу которого стоял одинокий грузовой кран. Неподалеку от причала торчало несколько строений, явно нежилого вида. Одно из них, самое высокое, имело балкон. К нему-то и направилась машина.
Сергея Ивановича они обнаружили сразу. Шагах в пяти от здания располагалась клумба, которую, судя по всему, забывали регулярно поливать, а подле, под сенью чахлой сирени, детская висячая скамейка. В ней покачивался полуголый жирный мужчина, с синей татуировкой на плече, правда, не флотской, а лагерной. Неподалеку от мужчины стоял ящик, над которым поднимался пар.
— Здорово, ребята, — сказал он. — Счас, пойдем в контору. Только докурю. Присоединяйтесь.
— Спасибо, — давно его не курил, — ответил Тим, вынимая из протянутой пачки беломорину. Том последовал примеру друга.
— Молодцы, мужики, — сказал Сергей Иванович. — Эти суки, ну мои постоянные спонсоры, смолят только свой «Кэмел». А насчет «Беломора», они скорее х… моржовый в рот возьмут, чем папиросу. Я раньше тоже этого американского дерьма накурился вдоволь. Видно стар стал, на родное потянуло.
Все трое закурили. Над причалом носились чайки, солнце то и дело проглядывало сквозь редкие облака, настроение было почти пляжным.
— Пивка со льда хотите? Берите. Это хоть и «Жигуль» Волосовского завода, но когда холодный, не хуже «Балтики». Знаете, откуда лед? А чего не спрашиваете? Вот там, рефрижератор, на три тонны рыбы. В простое, гад, но я, его все равно не отключаю. Пусть от него хотя бы лед будет.
Когда папиросы были докурены, а пиво допито, Сергей Иванович с кряхтением поднялся и направился в контору. Там не было никого, кроме женщины лет сорока, в бесцветном платье, то ли секретарши, то ли уборщицы.
— Сергей Иванович, можно домой идти? — сказала она.
— Ишь, разбежалась. Смотри, гости у нас. Сауну надо разогреть, пыль там смахнуть.
— Спасибо, Сергей Иванович, — нам сейчас уже пора в Питер. Сауна будет в другой раз, — сказал Том.
— Что за деловой народ пошел? В баню ему сходить некогда. Ладно, Люся, сауну не включай. Но пыль все же протри, надо же раз в неделю баню убирать. И с билиардного стола смахнуть не забудь, — велел директор, внимательно взглянув на Люсю. Та молча вышла.
— Ладно, мужики, — махнул рукой Сергей Иванович. — Накладных мы заполнять не будем, договоров подписывать тоже. Все, как договорились: завтра приезжайте хоть в полночь, бригада стоит на причале. Только смотрите, каждому премию. А меня на причале не будет. Так я еще с теми ребятами решил, которые приезжали и платили.
— Бригаде премия за сверхурочные? — спросил Том.
— И за сверхурочные, и за то, чтобы мужики раньше конца работы ее бы не отметили.
— Сергей Иванович, — как вас найти, если что? — поинтересовался Тим. При этом он как бы нечаянно расстегнул верхние пуговицы рубашки, позволив директору разглядеть два шрама от осколков вражеской мины полугодовой дальности. — Конечно, я уверен, все будет нормально, но так, на всякий случай.
Сергей Иванович улыбнулся, но поймал резкий взгляд собеседника и буркнул: «ул. Ленина, дом восемь, здесь, в поселке».
— И еще, передай бригаде, — добавил Тим, — до конца работы будет сухой закон. Мы сами специалисты широкого профиля, поэтому можем сесть за кран. А бухарика скинем с причала. Ясно?
— Ну, мужики, не надо так, мы же тут люди деловые, знаем, когда надо пить, когда не пить — чуть нервно сказал Сергей Иванович.
— Значит, будет порядок, — подвел черту Том. — Ладно, счастливо оставаться, нам пора.
Люська, бывший бухгалтер развалившегося совхоза, нынешняя уборщица, так и не дошла в этот вечер до сауны. Она закинула ведро со шваброй в свою каморку, после чего потрусила на поселковую почту, откуда с некоторым напряжением можно было дозвониться до Питера.
Сергей Иванович не зря упомянул билиардный стол. Пять лет назад, когда Люся точно так же убирала сауну, в ожидание какой-то важной иностранной делегации, директор совхоза повалил ее на упомянутый предмет интереьера и овладел, проявив неожиданную ковбойскую прыть. Как и полагается образцовой секретарше, Люська не кричала, и уж тем более, дело обошлось без заявления в милицию.
Но Люська не забыла билиардный стол и мечтала отомстить. Возможность представилась полтора года назад. Тогда Сергей Иванович качался на скамейке, еще более пьяный, чем сегодня, а один из его новых партнеров, прибывший в сопровождении охраны, пообещал Люське платить триста тысяч рублей в месяц только за то, что она будет слушать все разговоры, которые ведет ее начальник. Если же Люська узнает Конкретную информацию, то получит за нее сразу же в три раза больше. Партнер даже объяснил ей, о какой информации идет речь.
И этот день настал. Люська почти неслась на почту, зная, что наконец-то сможет отомстить и получить при этом такие деньги, какие в виде зарплаты она не смогла бы принести из кассы за год.
Везение продолжалось. Никого в зале не было, кроме одинокой пожилой операторши, оказывавшей жителям поселка все возможные коммуникационные услуги. Люська кивнула старой знакомой, забралась в душную кабинку и быстро набрала номер телефона, тот самый, с началом на «9», который она имела право набрать лишь в экстренном случае.
— Алле, — почти крикнула она и, даже, забыла на минуту, как зовут партнера ее начальника. — Алле, я узнала, завтра через порт пойдет «левый» груз…
* * *
…Так и не найдя заложенной под «Капитель» бомбы, взрывотехники уехали. Но через несколько часов в приемную снова позвонил террорист. На этот раз он прямо заявил Сашеньке, что теперь и ее жизнь находится в опасности. «Ты зачем вызвала легавых, дура? — Проорал он в трубку. — Хочешь, чтобы тебе ножки повыдергивали по дороге домой?.. В общем, слухай сюда, коза: передай Тимуру, что за ним долг. Даю тебе еще час. Последний. И нехай потом контора ваша живет спокойно. Если гроши, конечно, будут. А нет — в ту же годину взорву!»…
Но на этот раз Сашенька действовала уже более осмотрительно. Сначала она попыталась позвонить с другого телефона на трубу Сахитову, что оказалось безуспешным. Безучастный голос констатирован, что «телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны обслуживания». Тогда, следуя инструкциям милиционеров, девушка набрала номер оставленного ей аппарата.
— Да-да, опять звонили, — пролепетала она, — я трубку не повесила… Только он говорит, что знает о вашем приезде и теперь уж точно взорвет… Хорошо, буду ждать…
* * *
«Знать бы, что придется иметь дело с такими людьми, никогда не пошла бы в бизнес. Лучше сутками торчать в самой задрипанной диазйнерской мастерской, где курят все, а пепельницы не вытряхивает никто, разрабатывать самые идиотские проекты, которые здесь никому не нужны, разве что выставить на каком-нибудь европейском биеннале, а потом, когда творческий порыв иссякнет окончательно, пить с коллегами самую дешевую гадость, вроде настойки «Гришка Котовский». Все лучше, чем мило беседовать с вором, заранее зная — обворует, гад, обязательно. И ничего не поделаешь, не просто вор, а деловой партнер».
Подобные внутренние монологи Лена Азартова произносила регулярно, заранее зная их полную бесплодность. В прокуренную мастерскую она уже никогда не вернется. Нет у нее талантов Максимилиано Фуксаса или, хотя бы отечественных элитных гениев, вроде Ильи Уткина. Поэтому придется и дальше работать с Ильей Виленовичем Баскиным.
Их сотрудничество началось два года назад. По имеющимся скудным сведениям и немногословным рассказам нового партнера, раньше Баскин имел очень неплохие деньги, но, на его беду, почти все они были вложены в ГКО и, еще задолго до известного августа, бедняга остался у разбитого корыта — мелкой строительной фирмы, которая по подозрениям Лены, служила исключительно для отмывания денег. Еще у Баскина была недвижимость в Праге — недвижимость там, как известно, не дороже, чем в Питере, но Илья Виленович пока предпочитал оставаться в России и заниматься относительно легальным бизнесом.
Азартова искала и не находила у Баскина ни одной хорошей черты, кроме подобного патриотизма. По ее мнению, он оставался в пределах отчизны лишь потому, что еще не украл столько денег, сколько собирался. Лена наконец-то поняла механизм этих краж: ее партнер брал заказы, которые не мог довести до конца одновременно. Она даже понимала, почему он выбрал именно ее фирму: Лена никогда не прибегла бы к услугам бандитов, чтобы выбить долги. Защититься — да, это можно, дружок Кристины недавно оказал ей такую услугу. Но «наехать» самой… И так отношения со Стасом неурегулированы, так значит их еще и запутаешь. Придется выбираться самой.
— Иосиф Виленович, — сказала она, — перед тем, как строить планы на будущее, давайте закроем вчерашние проблемы.
— Отличная идея, — расплылся в улыбке собеседник. — Закрыть прошлое, это я с удовольствием. Самое главное — смотреть в будущее с оптимизмом.
— Вы меня неправильно поняли, — Лена постаралась придать своему голосу максимальную серьезность. Я не сказала «забудем», я сказала «закроем». Да, в том, что касается того самого дома в Репино, вы свою часть работы выполнили. Но, вспомните, когда. Через три месяца после установленного срока. А согласно генеральному договору, пени пришлось платить мне, кстати, почти двадцать тысяч.
— Поэтому, я и предлагаю думать о будущем, — ничуть не смутившись ответил Иосиф Виленович. — Вы же сами знаете специфику работы моей конторы — живые деньги почти не мелькают, особенно такие. Вот я и предлагаю, когда мы заключим новый договор, относительно той самой виллы на Карельском перешейке, мой долг будет учтен и включен в стоимость работ. К сожалению, другого варианта решения этой проблемы я не вижу. В суд обращаться не советую: вы не успеете выиграть дело, как потратите на адвокатов больше, чем я вам должен.
— Иосиф Виленович, так работать нельзя, — Лена уже не пыталась скрыть возмущение. — Вы то сами понимаете, что долги надо отдавать? Тем более, сами признались, что должны.
— Понимаю, — совершенно спокойно ответил Баскин. — Кстати, я помню, вы как-то говорили, про своего дедушку, блокадного милиционера сержанта Михайлова?
— Помню, — удивилась Лена. — Но при чем здесь дедушка?
— Как я понимаю, тоже был принципиальный человек. Конечно, у каждого времени свои принципы, каждый отстаивает их, как умеет. Иногда в ущерб себе. Но спорить с Вами не буду — долги надо отдавать. Главное, как делать.
Глава 5. Террорист из Верховной Рады
Участковый инспектор Ващук, на территории которого располагалась злополучная фирма «Капитель», большим клетчатым платком вытер со лба капельки пота и, беззвучно шевеля губами, продолжил составление протокола. Вообще писать он любил. Но не возражал, если сделать это не удавалось. Гораздо приятнее было пройтись по территории, скажем, на овощебазу, где в обмен на недописанный протокол в кармашек форменного кителя перекочевывало несколько хрустящих бумажек с изображением старинного российского города. Неплохо работалось и у соседей: с молчаливого благословения начальства, напрочь игнорировавшего требования губернатора города, запрещавшее задействовать участковых на выполнении несвойственных им задач, Ващук любил наведываться на продуктовый рынок «Магнит». Там он обычно закрывал несколько ларьков, оставляя продавцов из-под Пскова или Новгорода стенать над скоропортящимися продуктами, а сам направлялся в дирекцию рынка, рассчитывая на взаимопонимание. Правда, пока понимать его не хотели, даже жаловались. Но это, как Ващук знал наверняка, временно: еще несколько проверок и на «Магните» поймут, кто в городе хозяин. А поймут — значит будет еще добавка к скромному жалованию. Не поймут — тоже неплохо: в отчет о проделанной работе сгодятся все протоколы и никого не будет волновать, на чьей территории выявлены нарушения.
Корпеть же над бумагами в «Капители» Ващуку было в тягость. После очередного, наверное пятого или шестого по счету анонимного звонка о заминированной фирме, взрывотехники ездить сюда перестали. А милицейское начальство поручило участковому разобраться с анонимным террористом.
«…Из объяснений представителей фирмы усматривается, что неизвестный звонит явно в нетрезвом виде, угроз своих не выполняет, а следовательно, реальной опасности ни для чьей жизни и здоровья не усматривается, — старательно выводил Ващук, — все руководящие сотрудники по месту нахождения «Капители» отсутствуют и сигналов о возможном минировании их домов не поступало»…
Снова зазвонил телефон и секретарша («А не плохо бы провести с ней вечер», — очередной раз украдкой оценив соблазнительные ноги Сашеньки, подумал участковый) промурлыкала: «Капитель», добрый день»… Но, судя по тому, как девушка умоляюще посмотрела на сотрудника милиции и замахала ему рукой, Ващук понял: это опять телефонный хулиган. Надо было брать ситуацию в свои руки.
Выхватив трубку и секретарши, Ващук, строго осведомился: «Кто это тут хулиганит, а затем, подражая герою нашумевшего фильма, рявкнул: «С тобой, собака, не гавкает, а разговаривает капитан уголовного розыска!»…
Насчет последнего, конечно, Ващук приврал: к оперативникам он отношения не имел, да и не рвался, честно сказать, на такую работу — с ней головной боли не оберешься и по овощебазам, да рынкам не покормишься. Но на абонента заветные слова, казалось, подействовали. Хотя террорист пытался было хорохориться, но бдительному стражу порядка удалось высянить главное — кто «заказал» звонки.
— А это звонит некто Спивак. Не слыхал про такого? — Тю, так где ты живешь? — Заплетающимся языком мягко выговаривая букву «г», словно на одесском привозе вопрошал незнакомец.
— Где я живу — мое дело, — сурово отвечал Ващук, — а вот ты откуда, гражданин Спивак?
— Тю-ю, — даже удивился собеседник, — як же ты меня не знаешь? А может и о Кравчуке ничего не слыхал? А еще в охране работаешь…