– Что теперь будет? – одними губами произнесла она, но Исам услышал.
– Не знаю, – он положил руку на её волосы и с удовольствием ощутил прикосновение шёлковых прядей.
– Ты будешь со мной всегда?
Он молчал, на губах его появилась грустная улыбка. Военачальник не знал, что ответить на наивный и прямой вопрос молодой женщины.
– Я воин и ты тоже воин. Наши пути могут оказаться короткими.
– Зачем ты думаешь о смерти сейчас?
– Хочу, чтобы ты думала о жизни. Прости меня, – по-восточному туманно ответил он.
– Ничего не поняла, – она весело тряхнула растрепавшимися каштановыми прядями. – Ладно, пойду искупаюсь. Пора собираться.
На реку наползала вечерняя дымка. Холодная вода вернула бодрость телу и немного трезвости уму. В сердце Архи начал закрадываться страх, который был ей незнаком раньше. Кто из них сделал первый шаг? Воительницу ещё недавно не волновал подобный вопрос. Она пошла на поводу своих желаний, потому что привыкла брать то, чего хотела. Теперь же видела, что вина за происшедшее лежит целиком на ней. Отступать дочь барона не любила и решила принять груз ответственности на себя, ничего не требуя от любимого. Последовавший разговор с Исамом, пока они собирались в обратный путь, лишь утвердил девушку в её решимости.
Всю дорогу назад они ехали в молчании. Командир дружины думал о своём и хмурился. Архелия не решалась обратиться к нему – непривычное для неё состояние. Возле ворот кареглазый красавец как ни в чём не бывало пожелал ей спокойной ночи и исчез, оставив влюблённую женщину в растерянности. Дочь барона не привыкла к подобному обращению и впервые за долгое время их встреч почувствовала неладное. Теперь Архи расстроилась всерьёз.
С первого взгляда Коринн и Хельга поняли, что случилось. Охотница, сидя на полу, с недовольным видом занялась своим луком, поправляя тетиву, а Коринн долго и внимательно изучала дочь барона, которая с ходу завалилась на шкуры, стараясь не смотреть на подруг. Наконец Хельга решилась:
– Будем надеяться, что ничего не зацепилось.
– Я хочу, чтобы ребёнок был, и он будет! Таким же… как Он. Я ни о чём не жалею… – голос Архелии предательски дрожал.
– Конечно, потому что ты не знаешь, что тебя ждёт! – охотница с досадой бросила лук оземь. – А на моих глазах росло множество племянников. Поверь, всё не так просто.
– Верю, – но в голосе дочери барона не было ни капли раскаяния.
Хельга и Коринн безнадёжно переглянулись.
Пролетело несколько тягостных дней ожидания – Исам не появлялся. Он будто навсегда исчез из жизни Архи. Юная воительница не могла поверить, что обманулась в своих надеждах. Наивные мечты таяли подобно утреннему туману, побеждённому горячими лучами солнца. Жестокая действительность прожигала огромную дыру в надеждах Архелии, и некому было залатать образовавшуюся рану. Подруги больше старались не беспокоить предводительницу напрасными разговорами. Однако удручённое состояние влюблённой женщины заставляло страдать и их.
В один из вечеров Коринн не выдержала. Красавица осторожно приблизилась к привычно распластавшейся на лавке Архелии и вкрадчивым голосом предложила:
– В этих местах живёт одна колдунья. Говорят, что она может остановить ребёнка, только надо обратиться к ней сразу, не раздумывая. Некоторые девушки, с которыми случилось несчастье, чтобы не быть опозоренными, нашли у неё спасение. Поедем, я знаю дорогу…
– Я не хочу. Я люблю его. Люблю его ребёнка.
– А себя ты любишь? Надо ехать, – вступила в разговор Хельга с присущей ей прямотой. – Нельзя медлить.
– Нет, не проси.
– Ты не имеешь права так распоряжаться своей судьбой. Для богов мы отверженные. Даже сейчас приходится терпеть обиды, а потом ты станешь совсем смирной и покорной. Тобой легко будут управлять, ради ребёнка ты всё стерпишь. Не забывай, Архи, пока никто не отменял твоей власти в родных землях и богатства! Ты единственная дочь барона. И мне порой кажется, что на тебя начата настоящая охота.
– Тебе везде охота мерещится. Никто меня не знает здесь.
– По твоим замашкам и так всё заметно.
– Зачем ты мучаешь меня? – Архелия села и с грустью посмотрела на подругу.
– Вспомни, что Исам обещал тебе? Мужчина, не отвечающий за свою женщину и дитя, не имеет права на продолжение рода, так говорил мне отец. Подумай хорошенько, разберись в себе и в «любви» нашего командира, – Хельга была непреклонна.
– Расскажи нам всё. Ты была так счастлива, что совсем забыла о нас. Вспомни мелочи – в них чаще кроется суть… Поговори о Нём. Мы вместе обдумаем, что делать, – Коринн подсела к влюблённой воительнице и ласково прильнула к ней.
Архелия сдалась. Она опустила голову на руки, стараясь припомнить каждую деталь последнего разговора с Исамом. Затем дочь барона начала своё повествование, глядя в одну точку, словно читала невидимую книгу. Казалось, что всё, о чём говорит девушка, произошло не с ней, а с другим человеком. Чем дальше Архи уходила в своих воспоминаниях, тем яснее ей самой становилась картина произошедшего. Она увидела себя со стороны и ужаснулась. Покровы безумной лихорадки любви, окутывающие сердце и разум, медленно спадали. Бушующее море чувств успокаивалось, и над гладью начали выступать опасные очертания рифов, ожидающих безоглядных паломников Любви. Рифов лжи, которые в горячке страсти дочь барона просто не замечала или не хотела замечать.
– …Когда я вышла из реки, Исам уже привёл лошадей и ждал меня. Он трепал свою кобылу по шее и говорил ей что-то, как человеку. Я всегда восхищалась его прекрасной белоснежной Бабочкой. Оказывается, Хозяин подарил её Исаму за верную службу. Очень дорогая, её с востока привезли ещё жеребёнком. Исам сам вырастил и воспитал лошадь. Какой невесомый шаг, ох, какая лебединая шея! Неутомимая. Представь, мой конь после бега еле держится на ногах, а ей хоть бы что. Даже дышит легко, словно только что из стойла.
– Ты не отвлекайся, – напомнила Хельга. – Нам сейчас не о Бабочке болтать надо.
– Извини… – дочь барона выдержала паузу. – Исам мне её подарил, кстати, – Архи с удовольствием наблюдала за произведённым эффектом.
– Мы не ослышались?
– Нет, – дочь барона невольно рассмеялась. – Дело было так. Я была мокрая и дрожала от холода. Он укутал меня своим плащом, а потом указал на Бабочку и сказал: «Я хочу, чтобы ты приняла мой дар».
– Откупается, – проворчала Хельга.
– Но как красиво! – мечтательно добавила Коринн.
– Не перебивайте! Меня тоже, как ни странно, его слова совсем не обрадовали. Сердце защемило, и показалось, что Исам со мной прощается. Он исчезал, переставал быть моим, хотя стоял рядом. Поэтому я решилась спросить: «Значит ли это, что большего ты не сможешь мне дать?» – «Поверь, Бабочка – всё, что у меня есть». – «А себя? Будь моим мужем, будь моим». – «Женщина не должна предлагать первая. Неправильно». – «Что же ты раньше не сказал? Я слишком много уже предложила, – съехидничала, каюсь. – Видишь ли, я, наверное, не такая, как все, и могу позволить себе не обращать внимания на некоторые условности». – «Здесь и сейчас ты, как любая обычная женщина, просишь моей защиты, причём навсегда». – «Я прошу немного – любви и чтобы ты был рядом. Чтобы боги… Странно, но ты будто не знал, к чему мы придём. Ты никогда не обещал вечно быть со мной, но…»
«Не надо», – он отвернулся и погладил крутой изгиб шеи своего живого подарка так, словно прощался навеки. «Возьми Бабочку, – снова попросил Исам. – Она унесёт тебя от стрел, особенно, если придётся спасаться бегством».
«Я не хочу опять убегать», – я проговорилась и заметила, что он незаметно улыбнулся.
«Иногда нужно… отступить, если другого шанса спастись нет. Ты ушла из дома и выбрала жизнь, полную риска. Теперь тобой должен управлять только холодный расчёт. Отодвинь чувства и эмоции. Архи, тебе придётся стать немножко мужчиной. Иначе слишком доверчивое сердце доведёт тебя до беды».
«Ты как будто ругаешь меня за то, что я тебя люблю?» – я старалась заглянуть ему в глаза.
«Перестань, – он резко отвернулся. – Я не могу тебе объяснить…»
Он заметил, что я почти плачу от бессильных попыток понять, что происходит. Исам сжалился и ободряюще погладил меня по щеке. Негусто для влюблённого.
Архелия дотронулась до своего лица, стараясь воскресить ускользающее ощущение тепла его руки на щеке, затем тряхнула волосами, отгоняя тяжкие предчувствия. Подругам предстала снова решительная предводительница. Дочь барона горько улыбнулась:
– Знаете, что он сказал на прощание? «Мне, право, искренне жаль, что ты так сильно в меня влюбилась. Поверь, я этого не заслуживаю». Когда Исам закончил отповедь, я поняла, что обманулась. Но любить не перестала… Не могу поверить, что потеряла его навсегда.
– Нельзя потерять, не имея, – язвительно упрекнула подругу Коринн. – Я тебе всегда говорила…
– Ты приняла подарок? – перебила Хельга красавицу, ей сильно надоели намёки бывшей крестьянки.
– Мы больше не говорили о Бабочке, но думаю, что да.
– Ну и правильно, раз он такой… – Коринн грязно выругалась. Она была недовольна, что ей не дали высказаться.
Архелия переглянулась с верной охотницей. Похоже, они смогли вырастить своими стараниями из мягкой домашней кошечки опасную тигрицу.
– И всё-таки непонятно, почему Хозяин держит Исама в чёрном теле. У главного военачальника ничего нет. Так не бывает! Либо он врёт, либо тут скрыто что-то другое… – Хельга никак не могла взять в толк очевидное. – Надо бы выяснить.
– Так мы едем к колдунье? – вмешалась Коринн. – Хватит романтичных сказок – сочиним страшную!
– А я буду главным действующим лицом в ней? Ладно… Раз красавчик не любит меня, – Архелия подписывала приговор своему разбитому сердцу, – снова отправляет в бега, а со мной не собирается… Неужели я всё сама придумала? Я хочу ребёнка от несбывшейся мечты. Ребёнка, который всегда будет напоминать мне о моём поражении. Любовь – действительно игра.
– И ты проиграла, – сочувственно констатировала Хельга.
– Едем, – вдруг решилась Архелия. – Исам недостоин…
– Отлично! Золото возьми. Колдунья его уважает, – напомнила предусмотрительная Коринн.
Дочь барона зло ухмыльнулась. Архи не любила подобных мест, но, видимо, они были созданы тёмными силами специально для того, чтобы добрые люди могли отстрадать часть грехов ещё на земле.
9. Нечисть
Юные воительницы выехали из городища, когда ночная мгла уже начинала наползать на окружающий мир. Сначала дорога вела по просторным полям с таинственно шепчущими травами. Затем Коринн долго блуждала по потаённым тропам в лесу, пока лунный свет не брызнул на них сквозь редкие прорези ветвей. Ночное светило огромным жёлто-оранжевым шаром висело над горизонтом.
– Приехали, – красавица указала спутницам на невзрачную хижину, одиноко стоящую на опушке. Где-то поблизости хрустально звенел ручей.
– Уютно, а я думала, что ведьмы только в чащобах живут, – огляделась Архелия.
– Там вотчина разбойников. Скрываются от расплаты за злодеяния. Старушка же здесь живет одинокая и добропорядочная, лечит людей, за что и снискала их благодарность. Угрозы тоже, правда, бывают, – пояснила Коринн.
– Кто много знает, тот часто виноват в этом перед остальными, – посочувствовала дочь барона.
– Не надо о своих знаниях лишний раз распространяться. Обязательно решат, что они от тёмных сил, – Хельга проверила это утверждение когда-то на себе.
– Ты же тоже знаешь травы? – Архелия выжидающе смотрела на подругу.
– Я их не пробовала применять, чтобы убить. Тем более дитя в утробе. Это точно колдовство!
– Бывали случаи, что и мать умирала, – внезапно вспомнила Коринн.
– Что?! – охотница и её бывшая госпожа одновременно остановили лошадей. – Что ж ты раньше не сказала?!
– Мне и в бою не очень-то хочется умирать, но так… – честно призналась дочь барона. – Может, у меня и не будет ребёнка… – малодушно схитрила Архи.
– Будет, – донёсся голос откуда-то сверху.
У всех троих упало сердце. Воевать с открытым врагом ещё куда ни шло, но с невидимым… Поблизости никого. Лишь размашистый дуб лениво покачивал тяжёлыми корявыми ветвями. Лошади девушек словно сошли с ума, и приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы их утихомирить. Да и голос был явно нечеловеческий.
– Где ты? Покажись! – воительницы обнажили мечи, однако они не надеялись на благородство ночного противника.
– Я хочу поговорить с той, в которой светятся два света.
– Наверное, с тобой? – шёпотом поинтересовалась Хельга у предводительницы. – Мы не можем тебя оставить…
Девушки молчали и вглядывались в тёмную крону дерева, скрывавшую говорившего.
– Не беспокойтесь. Я не смогу причинить зла Архелии. Я ранена.
– Она тоже, только в сердце, – ответила за подругу болтливая Коринн.
– У людей плохо заживают душевные раны, и от них нелегко умирать. Мне не дано познать твою боль. Моя рана – рана плоти.
– Она не человек! Место нечистое! Уходить надо! – снова зашептала Хельга.
– Можешь не говорить так тихо. Я слышу все звуки до горизонта, а чувствую весь мир.
– Отъезжайте в сторону, – неожиданно приказала дочь барона. Её спутницы нехотя подчинились.
– Кто ты? Откуда знаешь меня?
– Я везде, где льётся кровь. Твой отец давал мне много пищи. Я помню своих благодетелей.
– Кровь… Пища… Ты говорящий ворон или раненая смерть?
– Ты шутишь. Нет, я просто вампир, точнее, вампирша. У меня сын-младенец, и он умрёт от голода, если я не вернусь.
Холодный пот прошиб Архелию. Первым её желанием было развернуть коня и умчаться прочь от гиблого места, но любопытство взяло верх. Молодая женщина неимоверным усилием воли взяла себя в руки и сказала:
– Спустись. Чем я смогу тебе помочь?
Сверху тяжело спланировало огромное чёрное существо. Когда оно сложило крылья, оказалось, что рост его едва достигает пояса человека. Архелия спешилась и, превозмогая отвращение, приблизилась к вампирше. Разглядев странное создание, воительница отметила, что в нём много человеческих черт, но они тесно переплелись с качествами летучей мыши. Вытянутое морщинистое тёмно-коричневое лицо с зоркими бусинками глаз. Волосы скорее напоминали растущую ото лба короткую шерсть. Огромные уши не оставляли сомнений: существо слышит за многие километры. Непропорциональное, покрытое жёсткой щетиной тело было неуклюже на земле, но, как видно, хорошо вписывалось в воздушное пространство. К коротким и кривым ногам крепились два кожаных крыла. Они шли от стоп до кисти руки. Нечисть неловко заковыляла навстречу дочери барона. Вампирша, как на костыли, опиралась на свои сложенные руки-крылья. Длинные когтистые пальцы росли прямо из них, придавая ещё большее сходство с летающим грызуном.
– Где ранена? – Архелия по-свойски нагнулась к человекомыши, стараясь скрыть омерзение.
Конь, которого она держала за повод, постоянно храпел, ржал и пятился. Приходилось отвлекаться и оглаживать его. Существо повернулось спиной, из запёкшейся раны торчала глубоко вонзившаяся стрела.
– Я не могу ни вынуть занозу, ни долететь до своих. Ведьма отказала мне в помощи: боится, что меня увидят. Недобрая слава о ней пошла недавно по окрестностям, когда я впервые прилетела сюда лечиться. Дом старухи могут сжечь вместе с ней. Она запретила появляться. Скоро за мной придут Вестники смерти, и я никогда не увижу своего малыша, – вампирша всхлипнула, необычно было видеть на мышиной мордочке человеческие страдания и слёзы.
– Ещё раз попробуем. Попросим по-другому. Золото развеивает страх и делает сговорчивыми многих «принципиальных» людей.
– Конечно, я ничего не принесла ей. Всё случилось неожиданно… Когда узнала о сражении, то помчалась туда. Я нарушила запрет – не дождалась окончания битвы, но воины бились в темноте, и я решила, что нахожусь в безопасности под завесой ночи. Обречённый на смерть упал близко от меня. Его кровь была ещё свежа, я не удержалась и припала к источнику. Наш Закон запрещает нападать на живых: мы слабее людей, и род может погибнуть… Вдруг шальная стрела впилась в моё тело, и, теряя силы, я полетела сюда. Раньше знахарка помогала…