Пауза. Они сидели друг напротив друга. Ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал. Но Том только проникновенно посмотрел на нее и продолжил деловым тоном:
– Так вот, предположим, что он, этот твой мужик (он же княжна), врет близко к тексту… Таня, посмотри направо – видишь, что написано на этом большом здании?
Она пригляделась. Надпись гласила: «Муниципальное казино».
– Но ведь казино, наверно, и в Париже полно!
– В том-то и дело, что там казино запрещены! Французы выгнали азарт из Парижа. И, насколько я знаю, Анган-ле-Бен – это ближайшее к городу место, где можно поиграть!
Татьяна подозрительно спросила:
– Интересно, а откуда ты это знаешь?
Том весело ответил:
– Ну, настоящий мужчина просто обязан уметь играть в покер!
* * *
«Значит, казино, почта и русская церковь», – подытожила Таня. И подумала: хорошенький набор. Вопросительно посмотрела на Тома.
– That's right, my boss, – живо откликнулся он.
Таня потянулась. Ее охватила приятная лень.
Они опять сидели на скамейке у озера, и легкая летняя рябь почему-то нагоняла такую усталость…
– Казино, почта и церковь… – Зачем-то опять повторила она. Черт, как же ей все это надоело! Надоели поиски, погони и непредсказуемость нынешней ее жизни.
Каждое утро она не знала, где ей придется сегодня ночевать. И придется ли вообще – вдруг бандиты решат ее все-таки прикончить?
Да и к чему, если разобраться, ей нужны эти сокровища? Этот загадочный Фрайбург, «переодетый» русской княжной? Зачем ей жить с вечными бандюками на хвосте? Она была почему-то уверена: стоит ей отказаться от поисков и взять билет до Москвы – и уркаганы отстанут. (Знала бы она, как жестоко ошибается!..)
А может, жизнь повернется так, что ей придется покупать
* * *
Рустам выслушал доклад Рыжего и нахмурился. Какое-то фуфло происходит с этой телкой… Он чувствовал, что почва опять уходит у него из-под ног.
Мелешин смирно сидел рядом и с расспросами не приставал.
Рустам буркнул:
– Слушай, тебе наша коза нравится?
Тот мгновенно отреагировал:
– Работает грубо и…
– Да нет! – раздраженно перебил Рустам. – Как баба – она ничего?
Мелешин удивленно взглянул на шефа и (Рустам готов был голову на отсечение дать!) слегка смутился:
– Телка как телка…
– Наша телка только что взяла номер в отеле в Анган-ле-Бен. Повела трахать американца.
* * *
Таня с разбегу бросилась на широченную кровать. Да, французы знают толк в кроватях – это не то, что в Лондоне, где в гостиницах стоят какие-то узенькие койки. Она с удовольствием перебутырила нежное шелковое покрывало. Том стоял рядом и с улыбкой наблюдал за ней.
Таня весело спросила:
– Ты знаешь, что в Советском Союзе в один номер селили только официальных супругов?
– А как определяли?
– По штампу в паспорте.
Том удивился:
– А как же… ну, если я просто с подругой?
– А с подругой – гуляй по улицам. Или проси у друзей ключи от пустой квартиры.
Том серьезно сказал:
– Да, в вашей стране ответственно относятся к вопросам морали.
Таню очень развеселило это заявление. Что же, они будут сидеть в номере и обсуждать различия морали в России и в США?
Номер словно создан был для порока. Для адюльтера, свиданий впопыхах.
Красные бархатные портьеры. Зеркала на обеих стенах. Куда ни встанешь, где ни ляжешь – обязательно увидишь самое себя. И партнера.
Чтобы преодолеть смущение, охватившее ее – и, видимо, Тома, – она подошла к нему, растерянно сидящему на широкой кровати, и потрепала по голове.
Он обнял ее. Как покойно было в его объятиях! Отступили куда-то и стали мелкими-мелкими все тревоги, мучившие ее последние дни. Том ласково, словно дочку, посадил ее на колени и мягко поцеловал в губы.
Она ответила на поцелуй и впервые за последние долгие, суетные недели забыла о кладе, о мафии, о приключениях.
И о том, как она всю жизнь была одинока…
* * *
Домой в Останкино от Гаранянов Валера вернулся, как и в прошлый раз, часа в три ночи.
Опять болела печень. Снова он не удержался и налопался жирной пищи – на этот раз умял две тарелки плова.
Но теперь Валерий Петрович не стал ложиться, а переоделся в домашнее, прошел на кухню и заварил себе крепчайший кофе.
Уселся за покрытый клеенкой стол и принялся изучать объемистые досье, которые распечатал для него Гаранян.
В первом досье речь шла об ОПГ (организованных преступных группах) Южнороссийска.
Так… Характеристика региона… Историческая справка… Любят же у нас в конторе писать много и не по делу… Все это прочтем потом… Ага, вот:
Ладно, с этим ясно…
Бог с ними, с этими Завгарами-Куцыми!.. Дальше!
Следующим в папке лежал файл, посвященный южнороссийской власти. Опять начало из общих слов… Так, а вот это, наверно, интересно…
Стоп!
Не это ли я ищу?
Мэр Южнороссийска Ильинский П.И. и главарь «портовой» группировки по кличке Шляга были осуждены в одном и том же году.
Только один получил 12 лет строгого режима, а другой – «трешник» условно…
Ну, и что это дает?
Полковник Ходасевич откинулся на кухонном стуле и закурил.
Есть и еще одно «странное сближение».
«Правда» глухо писала в 1979 году о хищениях на Южнороссийской швейной фабрике. «Преступники сурово наказаны…» Тогда на фабрике работал Ильинский…
* * *
На 20.00 Ильинский вызвал главу местного ФСБ.
Среди прочих дел, в середине разговора, попросил подготовить все дополнительные данные, что удастся найти, на «тех трех москвичей», имея в виду Татьяну, Валерия Петровича и Юлию Николаевну.
Подполковник не заставил повторять. И вопросов не задавал. Просто склонил голову с аккуратнейшим пробором: «Сделаю, Павел Ильич…»
Смышленый!
За то и держали.
* * *
Они лежали под прохладной простыней. Шелк ласкал тело. Таня устроилась на плече Тома. Плечо было крепким. Они не успели занавесить гардины, и за окном разливался неспешный, провинциально-французский закат. Золотые блики скользили по разглаженному лицу Тома.
Как же хорошо было Тане… Хорошо рядом с этим мужчиной… Он, добропорядочный американец, решился помогать ей. Не убоялся даже кровожадной русской мафии.
Может, рассказать ему все? После всего, что было, после той радости и успокоения, которые он подарил ей, между ними не должно быть тайн… Таня уже приготовилась выпалить: «Я готова сделать чистосердечное признание!..»
Но тут Том ласково высвободился из ее объятий: «Пойду закажу кофе! Надеюсь, здесь поймут мой английский…» Он отошел к телефону. Татьяна по-прежнему нежилась в кровати, любуясь его крепким торсом. Момент был упущен. Может быть, к лучшему?..
Пока Таня принимала душ, принесли кофе. Чашка крепчайшего кофе, свежий апельсиновый сок, только что испеченные французские рогалики – что еще нужно женщине! Кроме, конечно, надежного мужика и восхитительного секса… После такого можно снова клад искать!..
Том сразу угадал ее настроение:
– Мадам, вы опять готовы к бою? Тогда нам нужно поторапливаться.
– Зачем? – удивилась Таня. – На почту и в церковь мы уже опоздали. А казино работает всю ночь…
– Видите ли, сударыня, – заговорил Том великосветским тоном, – мы с вами
* * *
Рустам опять нервничал. Не сиделось ему в Париже. Не то чтобы он не доверял Рыжему и Кольту – просто волновался. Известное дело: ко-гда сам контролируешь, сам и отвечаешь. А тут упустят пацаны телку – и что? С них шкуру спускать? Это ему как не фиг делать. Но легче-то от этого не станет!
Он толкнул в бок Мелешина, который добросовестно изучал французско-русский разговорник:
– Эй, переводчик, иди в койку. Завтра с ранья едем в этот Анган.
* * *
У Тома оказался безупречный вкус. Он забраковал по меньшей мере семь платьев, которые Татьяне вроде бы даже и понравились. «Нет, это не твое», – упрямо повторял он.
Таня уже начала сердиться, когда примеряла восьмой по счету наряд. Она, конечно, любила ходить по магазинам, но это занятие ей слишком быстро надоедало, и она покупала первое, что на сердце легло… Зеркала в примерочной почему-то не было, и ей пришлось выйти в торговый зал. «Сейчас опять скажет – не твое».
Она подошла к огромному зеркалу – и обомлела. На нее смотрела не Таня. Совсем не та девушка, которая уютней всего чувствует себя в джинсах.
Из зеркала на нее глядела
* * *
– Танечка, прими надменный вид. Мы вступаем в обитель богачей! – шепнул ей Том перед входом в казино.
Швейцар в элегантной ливрее распахнул перед ними дверь и поклонился Татьяне:
– Bon soir, madame! [12]
С Томом он почему-то не поздоровался.
– Чего это с ним? – прошептала Таня Тому.
– Ты смотришься так изумительно, что меня он даже не заметил!
Том был тоже совсем неплох в своем наскоро купленном смокинге, белой манишке и красной бабочке.
Они подошли к стойке регистрации. Девушка с роскошной многоэтажной прической официальным тоном попросила их предъявить паспорта. Она изумленно рассмотрела Татьянину «краснокожую паспортину»:
– Неужели мадам из России?
За нее загадочным тоном ответил Том:
– Мадам
* * *