Сообщение на автоответчике Кайл оставил уже перед самым выездом из города в надежде на то, что мать не захочет утруждать себя набором его номера. Так и произошло: она не перезвонила, и это его не удивило. Шла вторая половина субботы. Четыре часа спустя Кайл добрался до Питсбурга: в телефонном разговоре Джой Бернардо сообщил о покупке билетов на хоккейный матч между «Сенаторами» и «Пингвинами» – трех билетов.
Они встретились в баре «Бумеранг», любимом с университетских времен местечке, где бывало приятно утолить жажду. После того как Кайл завязал со спиртным (Джой не собирался следовать его примеру), бары уже не представляли для него особого интереса. Подъезжая к Питсбургу, он мечтал о задушевной беседе со старым приятелем, однако эти планы рухнули.
Третий билет был куплен для Блэр, почти официальной невесты Джоя. Помолвка ожидалась на днях. К тому моменту, когда все трое уселись в тесной кабинке и заказали напитки, Джой уже не мог сдержать нетерпения поделиться с другом последними новостями о готовящемся торжестве. Парочка светилась от счастья – оба сидели, переплетя руки и воркуя, как два голубка. Через пять минут Кайл чувствовал себя до жути неловко. Что с его приятелем случилось? Куда исчез старина Джой – крутой парень из южного пригорода, сын начальника пожарной команды, отличный боксер, бабник, не пропускавший ни одной юбки, уверявший всех, что женится только после сорока?
Чары Блэр превратили его в растение. Столь внезапная перемена поразила Кайла.
Когда яростное обсуждение деталей предстоящей церемонии и приглашенных гостей парочку порядком утомило, разговор, слава Богу, перешел на карьеру. Блэр, которая каждую фразу начинала со слов «я», «мне», «мое», работала в рекламном агентстве и, по мнению жениха, слишком много времени уделяла проблеме совершенствования маркетинговой политики. Джой считал своим долгом комментировать любое ее слово. Кайл же начал украдкой поглядывать на часы, что висели в широком проеме между окнами. Ему стоило изрядных усилий время от времени смотреть на обоих. Ловя краем уха неумолчную болтовню Блэр, Макэвой вспоминал детали видеозаписи.
«Она не спит?» – спрашивает Джой у пыхтящего на софе Бакстера.
– Блэр частенько бывает в Монреале, – прозвучало вдруг в кабинке, и Блэр тут же пустилась в воспоминания о красотах канадской природы. Да-да, уже пора учить французский!
«Она не спит?»
Джой, чья правая рука мнет сейчас под столиком нежную плоть, даже понятия не имеет о том, что чертова запись существует. Когда он в последний раз вспоминал о мерзком инциденте? Об Илейн Кенан? И вспоминал ли вообще? Естественно, разумнее все забыть. Выиграет ли что-нибудь Кайл, если попытается освежить память друга?
После того как полиция Питсбурга благополучно закрыла дело, собратья по «Бете» единодушно решили сделать то же. На протяжении последних двух лет учебы в университете события той вечеринки не обсуждались никем. Илейн исчезла, и тот случай канул в безвозвратное прошлое.
Но если Бенни Райт и его агентура успели, скажем, месяц назад, сунуться в Дьюкесну и Питсбург, Кайл должен во что бы то ни стало узнать, много ли им удалось выяснить. Может, до Джоя доходили какие-то слухи? Впрочем, вряд ли. Теперь Джой занят одной Блэр.
– А с Бакстером ты говорил? – спросил Джой, когда его невеста на мгновение смолкла, чтобы перевести дух.
– Мы общались примерно месяц назад.
Приятель усмехнулся, как бы готовясь рассказать последний анекдот.
– Он все-таки пробился на экран, честное слово.
– Шутишь! Я ничего не слышал.
Блэр опять хихикнула: уж ей-то известны все подробности.
– Это потому, – продолжал Джой, – что он и не хотел, чтобы ты услышал.
– Сильный, должно быть, фильм.
– Ага. Нажрался как-то ближе к ночи – кстати, пьет он сейчас практически беспробудно, – и сообщил мне о своем дебюте. Картина, конечно, полная муть для показа по кабельному ТВ: некая девица спотыкается на пляже о человеческую ногу, и до самого конца фильма ее преследуют кошмары про одноногого убийцу.
– Что же за роль выпала Бакстеру?
– О, ты должен увидеть это собственными глазами! Рехнуться можно! Там есть такой эпизод: копы с катера смотрят в воду, ищут, наверное, останки – тут не очень понятно. Сюжет вообще полон абсурда. Так вот, под гул двигателя один из полисменов тянется к уху шерифа и орет: «Сэр! У нас закончилось топливо!» Это – наша звезда.
– Бакстер – и коп?
– Да, причем настоящий придурок. Других слов роль не предполагает, а в его устах они звучат детским лепетом.
– Он хотя бы был трезв?
– Кто знает? По-моему, да. Будь он под градусом, наверняка бы забыл текст.
– Мне не терпится посмотреть.
– Не советую. Только постарайся не проболтаться об этом Бакстеру. Он позвонил мне на следующее утро, упрашивал не включать ящик, даже угрожал. Словом, вляпался так, что и сам не рад.
Своим рассказом Джой, по-видимому, невольно подтолкнул Блэр к очередной бесконечной тираде. Она затянула повествование о подруге, которая получила роль в телевизионном сериале и…
Слушая ее, Кайл улыбался, в нужных местах кивал, но мозг его лихорадочно работал. Из трех приятелей по «Бете» помощи можно было ждать только от Джоя – если помощь вдруг окажется необходимой. Бакстер Тейт явно нуждался в курсе интенсивной антиалкогольной терапии. Алан Строк усердно посещал лекции в медицинской школе в Огайо и был единственным из четырех, против кого полиция скорее всего ничего не имела.
Позиция Джоя казалась куда более слабой. Он фигурировал в записи, его голос отчетливо слышался в тот момент, когда Бакстер делал свое дело, а потом он и сам забрался на софу. В настоящее время Джой занимался бухгалтерией в небольшой брокерской компании в Питсбурге. Работал он хорошо, и владелец компании уже собирался повысить его в должности. Кроме того, Джоя угораздило без ума влюбиться, поэтому малейший намек на необходимость ответить за старый грешок разрушит счастливую жизнь и этого голубка, и его голубки.
С одной стороны, Кайл чувствовал себя так, будто его обязали искупить вину Джоя. К Илейн он той ночью не прикасался, однако именно его поймал в свои липкие сети Бенни Райт. Разве не должен Джой хотя бы узнать об этом, посочувствовать ему?
С другой стороны, как убедить себя в том, что его исповедь не оглушит друга, не выбьет почву из-под ног обоих влюбленных? Если Кайл примет предложение «Скалли энд Першинг», уступит требованиям Бенни Райта и не будет уличен в краже информации, то есть шанс, что видеозапись никогда не выплывет на поверхность.
Через несколько часов, во время перерыва в хоккейном матче, когда Блэр отправилась в туалет, Кайл предложил Джою позавтракать вместе в воскресенье. «Мне, – сказал он, – нужно будет уехать пораньше, а Блэр пускай поспит, переговорим без нее». Джой согласился.
На завтрак решено было ограничиться пирожками, и оба уселись в забегаловке, которой, пока Кайл учился в Дьюкесне, еще не существовало. Блэр действительно еще не проснулась, и Джой признался, что с удовольствием отдохнет от ее болтовни.
– Какая она у тебя классная, – не раз повторил Кайл, кривя душой.
Сам же он представить не мог жизни с подобной балаболкой. Но ноги у Блэр были действительно великолепными, перед такими мало бы кто устоял.
Разговор зашел о Нью-Йорке: о соблазнах мегаполиса, о работе в солидной конторе, о спортивных командах и судьбах однокурсников. Кайл исподволь подводил друга к главной для себя теме студенческого братства «Бета». Они со смехом вспоминали о мальчишеских выходках, шумных вечеринках и количестве выпитого на них спиртного. Оба испытывали ностальгию по тем временам. Кайл несколько раз произнес имя Илейн Кенан, однако Джой никак на это не реагировал. Значит, он все забыл.
Когда с пирожками и кофе было покончено, Кайл понял, что ничего нового приятель ему не скажет. Драматические события той ночи, казалось, глубоко погребены в недрах его памяти. Но самым важным было другое: о них Джою явно никто и не напоминал.
Они распрощались. Макэвой сел за руль и направил машину к автостраде номер 80. Проехав по ней с десяток миль, свернул на восток. От Нью-Йорка его отделяло совсем немного, как в том, что касалось времени, так и в том, что имело отношение к пространству. Еще три-четыре недели в уютном академическом мирке, затем два месяца подготовки к экзамену на лицензию адвоката, и в начале сентября он будет полностью готов к ответственной работе в крупнейшей юридической фирме мира. Вместе с ним там начнут делать карьеру множество лучших выпускников наиболее престижных школ – с тем чтобы вскарабкаться на самый верх.
Кайл почувствовал, что одинок как никогда.
Однако он ошибался. Весь его путь к Питсбургу, поездки по этому городу и возвращение в Нью-Йорк контролировались Бенни Райтом и его пособниками. Крошечный передатчик на магнитной присоске, установленный с внутренней стороны заднего бампера, позволял им быть в курсе всех передвижений красного джипа. Сигнал GPS устремлялся из передатчика прямо к Манхэттену и отражался на дисплее ноутбука, что стоял на столе мистера Райта. Бенни ничуть не удивился, что Кайл навестил отца, но поездка к Джою Бернардо его насторожила.
Бенни Райт давно привык пользоваться целым набором различных хитроумных устройств – как продуктов самых высоких технологий, так и примитивных, едва ли не пятилетней давности устройств. И те и другие были одинаково надежны, с их помощью следили не за агентами спецслужб, а за обычными законопослушными гражданами. Вести промышленный шпионаж было куда проще, чем контролировать деятельность зарубежных разведок.
Сотовый телефон Кайла тоже подвергся осторожному вмешательству со стороны, и теперь Райт слышал любое произнесенное рядом с трубкой слово. Аппаратура зафиксировала контакты Кайла с Оливией и Митчем, однако никакой ценной информации получено не было.
Помощники Бенни читали электронную почту Макэвоя. В среднем за день он отправлял двадцать семь сообщений, почти все они касались учебы.
Контролировать другие его беседы оказалось намного труднее. В ресторане «У Виктора» один из людей Бенни Райта занял столик, находившийся почти вплотную к тому, за которым ужинали отец с сыном, но не смог разобрать ни слова. Другой расположился сбоку от Блэр на трибуне – и тоже ничего не расслышал. В «Бумеранг» Райт отправил свою гордость – яркую двадцатишестилетнюю блондинку в обтягивающих джинсах. Та уселась в соседней кабинке, отделенной от троицы лишь невысокой перегородкой. Два часа блондинка тянула из бокала пиво и листала журнал, после чего отправила Бенни рапорт: «До меня доносился только голос девицы. Она несла поразительную чушь».
Однако в целом мистер Райт был вполне удовлетворен проделанной работой. Кайл отверг приглашение из Пидмонта и рванул вместо этого в Нью-Йорк, где имел недолгую беседу с партнером фирмы «Скалли энд Першинг». Он почти не виделся с Оливией: судя по всему, отношения между ними дали трещину.
Тревогу вселяла лишь совершенно непредвиденная поездка в Питсбург. Неужели Кайл хотел довериться Джою Бернардо? Осуществил ли он свой план? Может, на очереди теперь Алан Строк? Попытается ли Кайл связаться с ним и/или с Бакстером Тейтом?
Бенни впитывал в себя всю возможную информацию и ждал. В двух кварталах от «Скалли энд Першинг» был снят офис площадью около двух тысяч квадратных футов. Арендовала помещение компания «Фэнчер», предоставлявшая клиентам ряд финансовых услуг и зарегистрированная на Бермудских островах. Ее нью-йоркским филиалом руководил некий Аарон Курц, известный также под именем Бенни Райт или под десятком любых других имен, причем подлинность каждого подтверждалась абсолютно легальными документами. Из окна нового кабинета Бенни открывался великолепный вид на Бродвей. Через четыре-пять месяцев мистер Райт будет регулярно наблюдать за тем, как Кайл приходит на работу и уходит домой.
Глава 10
В федеральный суд Южного округа Нью-Йорка иск поступил в пятницу, без десяти пять вечера. Конец рабочего дня был выбран специально – чтобы этот скандальный факт привлек как можно меньше внимания прессы. Будничный «сброс дерьма». Документ был подписан Уилсоном Рашем, опытнейшим крючкотвором и старшим партнером фирмы «Скалли энд Першинг». В течение получаса после подписания Раш изводил клерка телефонными звонками: зарегистрирован ли иск должным образом? Когда его увидит судья? Как и во всех подобных случаях, документ поступил в канцелярию по электронной почте. Никому из юристов фирмы не пришлось лично вручать объемистый конверт его чести Дэниелу Патрику Мойнихену. Из более чем сорока дел, принятых к рассмотрению судом Южного округа в тот день, иск «Скалли энд Першинг» был, без всяких сомнений, самым сложным и запутанным. Тяжба зрела долгие годы, и, пока обе стороны, изучая позиции друг друга, обменивались пробными ударами, какая-то часть информации выплеснулась на публику. Однако вопросы, которые являлись сутью затянувшегося конфликта, были настолько деликатными, что о подоплеке скандала газетчики могли лишь догадываться. Желая склонить противников к мирному разрешению спора, неимоверные усилия прилагали Пентагон, члены конгресса и даже Белый дом. Но даже вмешательство высших чиновников государства не дало желаемого результата. Война была объявлена, и сейчас никто не ожидал ее скорого конца. Юристы обеих сторон готовились к рукопашной; если федеральный суд окажется не в состоянии погасить вспыхнувший пожар, иск будет передан в Верховный суд страны.
Получив электронный документ, клерк тут же отправил его на защищенную от постороннего доступа директорию. К данной процедуре прибегали крайне редко, и сейчас сотрудник действовал по прямому указанию непосредственного начальства. Основные моменты иска были отражены в уже розданном журналистам пресс-релизе. Краткую выжимку собственной рукой правил Уилсон Раш, а затем ее одобрил и Мойнихен.
Истцом по иску значился «Трайлон аэронотикс» – хорошо известный в стране подрядчик министерства обороны, частная компания, которая на протяжении нескольких десятков лет разрабатывала и создавала авиационную технику. Штаб-квартира ее находилась в Нью-Йорке. В роли ответчика выступал «Бартин дайнэмикс», тоже долголетний партнер Пентагона, базировавшийся в Бетесде, штат Мэриленд. Стоимость заказов, получаемых «Бартин» от правительства США за двенадцать месяцев, оценивалась в пятнадцать миллиардов долларов, и эта сумма составляла девяносто пять процентов годового дохода компании. Деятельность ее обеспечивали тысячи юристов различной специализации, однако защита жизненных интересов «Бартин дайнэмикс» доверялась исключительно юридической фирме «Эйджи, По энд Иппс», Уолл-стрит.
Обладая штатом в две тысячи сто юристов, «Скалли энд Першинг» гордо называла себя крупнейшей фирмой в мире. С персоналом на двести человек меньше, «Эйджи, По энд Иппс» хвасталась куда бо?льшим количеством зарубежных филиалов, что давало повод оспаривать первенство коллег. Предметом соперничества были масштабы влияния, число партнеров, суммы предъявляемых клиентам счетов и, разумеется, прибылей.
Причиной распри между «Трайлон» и «Бартин» стало намерение Пентагона построить гиперзвуковой бомбардировщик «Б-10», по сути – космический челнок, о котором военное ведомство мечтало более десятилетия, и теперь он имел все шансы стать реальностью. Пятью годами ранее военно-воздушные силы объявили среди своих подрядчиков тендер на разработку проекта «Б-10» – нового поколения боевых машин, способных заменить армады безнадежно устаревших «Б-22» и «Б-52». Предполагалось, что сверхсовременный бомбардировщик будет стоять на вооружении до 2060 года. Победу в тендере предрекали фирме «Локхид» – крупнейшему партнеру Пентагона, однако шесть месяцев спустя лидера гонки обошли объединившие усилия «Трайлон» и «Бартин». В созданный консорциум на правах младших партнеров вошли представители Израиля, Франции и Великобритании.
Ставка в игре была просто фантастической. Военно-воздушные силы США обязывались перечислить победителю десять миллиардов долларов на разработку технологий и создание прототипа будущей машины, а затем подписать с ним контракт, который предусматривал строительство от двухсот пятидесяти до четырехсот пятидесяти бомбардировщиков «Б-10» на протяжении тридцати лет. С общей стоимостью в восемьсот миллиардов долларов, контракт должен был стать самым крупным за всю историю Пентагона. Ожидалось, что неизбежные дополнительные ассигнования превратят эту сумму в единицу с двенадцатью нулями.