Вангер пришел к Бергману с сообщением, что подозреваемый, а скорее всего и виновный в убийстве Эммы Грюттен есть. Они с Мартином и Агнесс перевернули гору материала, Агнесс прошлась с лентой для снятия отпечатков не только по квартире, но и по двери снаружи. Пересмотрены часы видеозаписей камер с перекрестков и входов в госпитали, опрошены десятки свидетелей.
По убийству Эммы Грюттен результаты есть. Убийство Маргит по-прежнему оставалось загадкой. У Вангера было подозрение, что это сделал кто-то из подруг миллионера – Линн Линдберг или эта американка – Джонсон, кажется. Подозрения возникли, когда он увидел их входящими в госпиталь в тот же день, когда убили Стринберг.
Но охранник категорически отрицал, что хотя бы одна из подруг побывала в палате. К тому же, как выяснилось, после их ухода к Маргит входила медсестра, та была еще жива. Нет, ее убили после ухода подруг. Автоматика зафиксировала время отключения, а камеры наблюдения – выход подруг из госпиталя действительно на двадцать минут раньше.
Арестованная Урсула молчала как рыба, она словно впала в ступор, отказавшись вообще общаться с кем-либо. Не принимала еду и даже не пила. Обеспокоенные возможностью обезвоживания, медики были вынуждены поддерживать ее силы принудительно.
И вдруг…
Что-то заставило Вангера подробно расспросить, как выглядела инспектор Волер. Страж порядка рассказал…
Вангер даже застонал, ну почему, услышав фамилию Волер и увидев часы Фриды, он больше ни о чем не стал спрашивать? Невольно хотел скрыть, старался, чтобы все в госпитале забыли. И это вместо того, чтобы все прояснить до конца.
– Какой же ты следователь, если даже это распутать не смог?!
Но самобичевание теперь было бесполезно, Фрида больше не принесет ему кофе из автомата, она не простит страшного подозрения, недоверия. Это не обида, это нечто большее, обида рано или поздно пройдет, но Фрида не вернется. И в его жизнь тоже – это Даг понимал отчетливо.
Бергман заглянул в бумаги, принесенные Вангером, удивленно приподнял бровь:
– Ты уверен? Юханссон?
– Да, он.
– Хорошо, я получу разрешение на обыск. Обвинения косвенные, потому большего не обещаю.
– Да не косвенные они, нужно только взять его отпечатки.
– Боюсь, адвокаты найдут лазейку, чтобы его вытащить.
Подписывая бумагу, Бергман вдруг тихо произнес:
– Она уехала. Я был там.
– Я знаю. Видел твою машину у ее дома… – Вангер принял бумаги, не глядя на Микаэля. Они теперь избегали смотреть в глаза друг другу.
– Думаешь, вернется?
– В полицию нет, – вздохнул Даг. – Закончим дело, я здесь не останусь.
– Хорошо.
Хорошего не было ничего, но надо же что-то ответить…
Тени на солнечной стороне
– Линн, не хочешь съездить ко мне в офис?
Я знала, что у Ларса есть офис, но где он и чем вообще Ларс занимается – тайна за семью печатями. О, меня допускают в святая святых?
Или это приз за хорошее поведение во время потрясающего секса?
Таковой только что случился у нас, конечно в комнате боли. Никакой боли там больше нет, зато есть одно сплошное удовольствие.
На сей раз секс был в стиле Бритт – чумовой, то есть подобный смерчу, цунами, безо всяких предварительных ласк. Подруга считает, что только такой и должен быть, если люди любят, все остальное лишь жалкое подобие.
Что с нами обоими случилось, не знаю, но мы едва дотерпели до прихожей. И, стоило захлопнуться двери в квартиру, буквально впились друг в дружку, словно не виделись тысячу лет.
Его и моя рубашки остались валяться в прихожей, джинсы где-то в гостиной, до кожаного монстра в комнате боли мы добрались уже без ничего, а уж что творилось на нем… Я уже даже привыкла быть сверху, почти перестала бояться демонстрировать то, что в действительности чувствую, показать ему свою страсть, свое желание.
Но на сей раз мы менялись местами, словно пытаясь подчинить друг друга, причем каждый норовил оказаться сверху! Это так ново – не уступать, подчинять, а не подчиняться, требовать свое…
– Ах ты так? Ну держись!
Какая, к черту, нежность? Это была борьба, причем нешуточная. Нам не до ласк, мы рвались обладать друг дружкой, нет, не так – взять друг друга. Перекатывались по подиуму, рискуя попросту свалиться с него. Обошлось, но кончили все же на полу…
Когда все закончилось, я все равно оказалась сверху, и это была победа.
Я не пряталась у него на груди в смущении, просто повалилась рядом без сил.
– Что это было?
Ларс заглянул мне в лицо:
– Хочешь повторения?
Вот теперь я уткнулась ему в плечо:
– Не смогу.
– Еще как сможешь. Давай, поспорим, а если проиграешь, выполнишь любое мое желание.
Ну да, это из беспроигрышной серии, потому что я готова выполнять желания этого тирана с утра до вечера, но для порядка я противлюсь.
– Пошли в душ.
Конечно, проиграла. Смогла. В душе смогла. Правда, сумасшествия не было, была нежность, а еще его совет на ушко:
– Вот так и нужно, дорогая. Ты замечательная любовница, только еще не все поняла.
И вот теперь приглашение в его офис.
– Хочу.
– Угу, подожди меня.
Что бы это значило?
Я могла придумать все, что угодно, но только не то, что последовало…
Ларс принес чулки и красивый плащ. Протянул мне:
– Надень.
Стараясь не допустить, чтобы большое полотенце упало с моего тела, я осторожно натянула чулки. Красивые, с хорошей резинкой, я такие не ношу, но почему бы не доставить удовольствие Ларсу. Плащ остался лежать в кресле…
– Туфли?
Да, конечно, но не мешало бы сначала кое-что другое, например, нижнее белье.
Но змий-искуситель приготовил мне сюрприз.
– Нет, только плащ.
– На голое тело?!
– Угу. – Чертенята в глазах корчат мне рожи, даже показывают языки. – Не рискнешь?
С этими словами Ларс просто освобождает меня от полотенца, проверяет, насколько высохли волосы (хвала короткой стрижке, они уже почти сухие) и помогает надеть плащ. Плащ достаточной длины, чтобы прикрыть то, что видеть никому не положено, но наклоняться не стоит.
– Ты хочешь, чтобы я в таком виде куда-то вышла?!
– Ты великолепно смотришься, дорогая. Просто не наклоняйся и никто не поймет, что ты без белья.
– Ларс?!
– Ты проиграла пари.
– И ты заставишь меня раздеться посреди Сергель?
– Глупости. Я никогда не допущу, чтобы тебя увидел кто-то, кроме меня. Ты моя и только моя. Нет, это все для меня. Пойдем.
Ощущение потрясающее. Можно быть обнаженной в сауне, даже на нудистском пляже (не пробовала, но наслышана), но быть обнаженной даже под плащом посреди города!..
Стоило шагнуть за дверь квартиры, как я вся подобралась. Ларс лукаво разглядывал меня:
– Ты прелесть. Пойдем, и учти, что сбежать я тебе не позволю. До конца так до конца!
Ах так?! Я еще не забыла урок Дубая, там он показывал меня своим бывшим одноклассникам, а теперь решил своим коллегам продемонстрировать?
Принимая вызов, я выпрямляю спину, расправляю плечи и вскидываю голову. Ларс едва сдерживает улыбку, бровь чуть приподнимается. Мой подбородок вздергивается еще выше, да, вот так!
Как ни в чем не бывало приветственно машу рукой консьержу и в машину сажусь так, словно под плащом я в вечернем платье, а не голышом. Мелькает мысль, что есть такие платья, в которых разница была бы не слишком заметна.
– Да, кстати, а что у тебя за офис?
Он смеется уже откровенно:
– Любопытных мужских взглядов не жди, у меня работают одни ботаники.
– И секретарь есть?
– Угу, красивая молодая женщина.
Так… я что, должна ревновать его еще и к работе?
– Хм… ты даже не съязвила по этому поводу?
– А надо было?
– Я ожидал.
– Извини, что обманула надежды…
Ларс смеется как-то… загадочно, что ли. Ясно, что впереди меня ждут приключения. Знать бы еще какие.
– Погадай, погадай. Полезно, возбуждает.
Черт побери, он мысли читает?
Его рука скользит по моей ноге под плащ… Да что же он делает?!
– А… а где офис?
В ответ смех.
– Недалеко…
Действительно недалеко, в офис превращена большая квартира на первом этаже на Валхаллагатан.
Ларс помогает мне выйти из машины, явно прикрывая, если я вдруг допущу неловкость. Но я все делаю красиво, даже горжусь собой.
– Молодец… Может, тебе вообще не носить белья?
– Во время визитов в твой офис? Кстати, чем вы занимаетесь?
– Это благотворительная организация. Помогаем людям с… помнишь, Жаклин?
Да, я помню двоюродную сестру Ларса, которая живет в боковом крыле его замка. У Жаклин когда-то давно съехала крыша на почве изнасилования. Мартин сестру попросту обирал, и Ларс добился передачи опеки ему. Много лет он пытается помочь Жаклин, но все бесполезно…
Это больной вопрос для Ларса. Потому я больше ничего не спрашиваю.
В приемной нас действительно встречает молодая красивая женщина, примерно ровесница Ларса, и отношения у них почти родственные, обмениваются легкими поцелуями в щеку, после чего Ларс объявляет:
– Линн, это моя незаменимая помощница Мария. А это Линн, тебе объяснять не нужно…
Женщина протягивает мне руку, пожатие очень приятное, в меру крепкое и в меру вежливое.
– О да, объяснять не нужно. Если Ларс о ком-то говорит, то только о тебе…
При этом она делает движение, словно готова… принять мой плащ. От ужаса я замираю и не замечаю ее последнюю фразу. Выручает Ларс, он обнимает меня за плечи и, увлекая дальше по коридору, объявляет:
– Меня ни для кого нет. Я вообще здесь не появлялся.
Мария смеется:
– Хорошо…
– Испугалась? – это уже мне на ухо.
– Конечно.
– Смотри, вот здесь хозяйничаю я…
Кабинет невелик, но прекрасно обставлен. Ларс во всем Ларс.
Я обхожу кабинет по кругу. Меня не интересует мебель и даже книги в шкафах, краем глаза успеваю заметить, что они по психологии, конечно, положение обязывает. Интересны несколько фотографий. На них явно больные люди со странными глазами, на одной Жаклин, но цвет ее глаз я не улавливаю, веки опущены. Ясно, это его подопечные.
Ларс наблюдает за тем, как я осваиваю его кабинет.
– Давно ты занимаешься благотворительностью?
– Давно. Если хочешь, можешь помочь. Но сейчас я тебя не для того сюда привез…
Он уже рядом, руки ныряют под плащ, и я вспоминаю, что я голая!
– Никогда не занималась сексом в таких условиях? Я тоже. Давай, попробуем?
– Ты с ума сошел! А если войдут?!
– Я сказал Марии, что меня нет. И вообще, ты проспорила и должна выполнять мои желания.
– Одно, – я пытаюсь сохранить остатки самообладания, потому что пуговицы плаща уже расстегнуты, – и я его уже выполнила, явившись сюда в таком виде.
– Хорошо, давай выполним твое желание.
– К-какое?..
– Ну, ты же хочешь, чтобы я все сделал прямо здесь и сейчас? Хочешь?
– О нет, только не здесь! – почти ору я, заметив, что окна выходят на улицу. Ору шепотом, чтобы не услышала Мария, но ужас в моих глазах не оставляет сомнений, что этот шепот – настоящий крик.
– Во-первых, стекла зеркальные и снаружи непрозрачны, во-вторых… пойдем.
Мы перемещаемся в маленькую комнатку, которая скрывается за одним из шкафов. Это гардеробная, больше похожая на шкаф, чем на помещение.
– Здесь удобнее?
– Ларс…
– Да, дорогая?
И все, потому что плаща на мне уже нет, и я в его власти. Я вообще в его власти. Всегда. Во всем. Везде.
А он в моей, по крайней мере, в ту минуту, потому что потерял голову от желания и от нашей близости.
Вот так, Ларс Юханссон, я знаю, как сводить тебя с ума и буду бессовестно этим пользоваться. Это называется, научил на свою голову.
Кто из нас кого берет, снова непонятно, одна задача – не заорать на весь офис. Оказывается секс в большом шкафу тоже может быть чумовым.
– Сумасшедшая девчонка! Развратница! А ведь прикидывается скромницей…
Я отбиваюсь:
– Кто меня привез сюда голой?
– Так я только привез…
Я демонстративно накидываю плащ и фыркаю:
– Тебе не понравилось? Извини…
Ларс ловит меня, не позволяя выбраться из комнатушки, снова заключает в объятия:
– Понравилось. Очень. Хочу повторения, но не сейчас, иначе нас заподозрят в использовании служебного помещения в личных целях.
– НЕПРИличных, – уточняю я.
– Согласен. Но это не последний раз.
Мы все же выбираемся из тесного пространства и приводим себя в порядок. И снова да здравствуют короткие стрижки, моя взлохмаченность не слишком бросается в глаза.
– Ты все заранее продумал?
– Нет, на сей раз нет, просто ты сегодня… буйная.
Глаза смеются, а губы нежно касаются моих губ, но только касаются.
– Я же говорил, что развращу тебя. Видишь, что получилось: ездишь голышом по городу, занимаешься сексом в офисе… – Он застегивает пуговицы моего плаща.
– Это не секс.
– А что?
– Любовь.
На мгновение Ларс замирает, потом требует:
– Повтори.
– Не путай одно с другим.
– Согласен… ты даже не представляешь, как согласен.
Когда мы выбрались из кабинета, Мария предложила кофе.
– В следующий раз, ладно? – я улыбалась как можно приятнее, почти растекаясь патокой.
Не могла же я сесть и закинуть ногу на ногу? Или вообще снять плащ.
– Ты не хочешь кофе? Мария хорошо его варит.
– Ларс, мы же опаздываем! Заехали на минутку, а фотографии разглядывали вон как долго.
А, правда, сколько прошло времени? Как долго мы кувыркались в гардеробной?
Распрощавшись и пообещав заезжать почаще, мы возвращаемся в машину.
Пока Ларс разворачивается, я размышляю над тем, насколько изменилась. Но Ларс прав, это только наедине с ним, никто же не догадывается, что на мне ничего нет под плащом и что я только что занималась любовью в гардеробной. Кажется, он добился того, чего хотел, я стала развратницей за закрытой дверью и для него лично.
– О чем задумалась?
– Попробуй догадаться?
– Когда приедешь сюда еще раз?
Можно сказать и так…
Одно осталось пока не преодоленным – мой страх перед плетью.
Бритт все-таки связалась с Хильдой и явно ездила на новый сеанс с ней. Подруга прятала глаза и на все вопросы отвечала односложно.
Если бы я только могла представить, к чему это приведет, то приковала Бритт к себе наручниками и сама сидела дома, прикованной к радиатору. Ларс оказался прав, с нашей способностью влипать во всевозможные неприятности к БДСМ без крепкого поводка обеим приближаться нельзя.
Беда пришла, откуда не ждали. Нет, Ларс что-то чувствовал, не зря он так противился занятиям БДСМ именно Бритт. Том привычно был в разъездах, я при Ларсе и в университете, и подруга пустилась во все тяжкие в одиночку.
Он кричал на меня. Впервые за все время Ларс на меня кричал. Казалось, еще мгновение, и назовет дурой, хотя так и было.
Исчезла Бритт, ее не было ни дома, ни у Лукаса, ни у кого-то из подруг, нигде вообще. Мне она сказала, что едет к Хильде «позаниматься», но машина самой Бритт нашлась неподалеку от моста на Бекхольмен. Телефон подруги не отвечал, место нахождения его определили – это оказался мусорный контейнер у Слюссена.
Сначала решили, что Бритт потеряла телефон или его стащили и выбросили, а они с Хильдой просто забыли о времени и где-нибудь тренируют руки, изнашивая плети о боксерские груши. Но пропала и Хильда, ее тоже нигде не было. Пустовал зал, где проходили сеансы БДСМ, пустовала ее квартира, красная «Феррари» отсутствовала. Телефон самой Хильды выключен.
Ларс попросил определить место нахождения и этого телефона. Страшно раздраженный Вангер отказался.
– Сколько отсутствует ваша подруга, час, два, три? Это же не трое суток.