– Вы сработаетесь вместе? – Ларс посмотрел сначала на одну, потом на другую.
– С одним условием, – объявила я, – не упоминать при мне Дага Вангера.
Фрида рассмеялась, ставя чашку на стол:
– Согласна. Но выдвигаю свое: не действовать самостоятельно.
– Вот с этим согласен я!
Что я могла? Только фыркнуть в ответ:
– Не сомневаюсь.
Он по-хозяйски повернул мою голову к себе за подбородок:
– Тебе не достаточно хождения по краешку с риском для жизни? Ты мне нужна живой и здоровой, – и добавил на ухо, – тебе еще рожать.
– Ларс!
Но Ларс уже обсуждал с Фридой, где мы будем жить.
– Я бы предпочел забрать вас всех в замок или поселить в одной из своих квартир, но, думаю, в замке не слишком удобно, Линн нужно на занятия, а в квартиру она не переедет из вредности. – Говорилось это так, словно меня рядом нет. При этом его рука перебралась на мою спину, которую нежно поглаживала. По всему телу бежали мурашки. Вот змий-искуситель! Ничего его не берет. – Понимаешь, лучше СоФо района не существует…
– Я тоже люблю СоФо, – рассмеялась Фрида.
Мне показалось, что она заметила мое состояние блаженства и готовности взбрыкнуть одновременно.
– Тогда поладите. Место в их квартире найдется, заодно и Бритт будет под присмотром. – Рука словно невзначай нырнула под мой пуловер, и теперь пальцы касались голой спины.
Я все же тихонько возмутилась:
– Ларс!
– Неприятно?
Фрида старательно изучала вид за окном. Конечно, изучать было что, но до тех пор, пока разговор шел о деле, красоты Стокгольма с высоты «Гондолена» ее интересовали мало, а тут вдруг привлекли…
В результате долгого обсуждения мы договорились, что Фрида переедет к нам с Бритт сегодня же, постарались схематично вспомнить все, что произошло за последние дни, решили, что остальное проговорим на месте, когда Фрида будет жить рядом со мной. Это, кстати, был хороший повод Ларсу общаться с Фридой, не привлекая внимания, ведь он якобы просто был со своей девушкой, то есть со мной.
Если честно, последняя мысль основательно испортила мне настроение. Почему? Потому что я снова получалась не больше, чем прикрытием. Может, Ларс и обнимал меня ради того, чтобы произвести впечатление нашей близкой дружбы?
Оба заметили перемену во мне:
– Линн, что-то не так?
– Я беспокоюсь за Бритт, все кажется, что стоит отойти от нее хоть на шаг, и там случится что-нибудь плохое.
Я могла обмануть Фриду, но не Ларса, кажется, тот все понял правильно.
– С Бритт будет все в порядке, сейчас с ней Мари, потом придет твоя бабушка, которую не сможет провести ни один преступник, утром появишься ты сама. А потом мы просто заберем ее, и Мари будет выхаживать Бритт дома. Я понимаю, квартира маленькая, но четыре женщины поместятся. – Он вдруг чуть лукаво улыбнулся. – Тем более, одну из них я время от времени буду похищать. – Губы коснулись моего уха. – Или ты против?
– Зависит от того, как ты себя будешь вести.
– Обещаю вести себя хорошо. – И в сторону так, чтобы слышала только я, но не Фрида, добавил: – У меня флоггер новый есть… и веревки тоже…
И сразу переход:
– Фреккен, нам пора. Фрида, тебя подвезти до дома и заехать позже?
– Нет, давайте адрес, я доберусь сама.
Ларс со смехом развел руками:
– Квартира напротив берлоги Магнуса.
– Вы вернулись туда, где жили раньше?
Я пожала плечами:
– Только в квартиру этажом выше. А откуда вы знаете Магнуса?
– Он помогал нам искать тебя через компьютер Улофа. Я тебе потом расскажу.
Уже в машине я поинтересовалась:
– Вы меня искали? Ты искал?
Ларс повернулся ко мне всем корпусом:
– Неужели ты думаешь, что я просто сидел и ждал, когда тебя освободят? Магнус определил, что компьютер на острове в доме.
– Я не знала.
Он лишь пожал плечами, поворачивая ключ зажигания.
Бритт пришла в себя раньше, чем ожидали врачи, крепкая у меня подруга.
Бабушка потом рассказывала, что она, открыв глаза, едва не вскочила с постели:
– Мне нужно предупредить Линн!
– Успокойся, Линн жива и здорова. С ней все в порядке. Линн пыталась спасти тебя, а вас обеих спас Ларс.
– Хильда – преступница! Это она выдавала себя за Хозяина. Ее нужно арестовать!
Бабушке с трудом удалось успокоить мою подругу, заверив, что все уже сделано.
Бедолаге снова сделали укол, но сказали, что это последний, Бритт нужно как-то успокоить и просто дать время, чтобы пришла в себя. А вот с рукой дело хуже, пострадавшая второй раз, рука едва ли сможет полноценно выполнять все функции.
– Во всяком случае, играть на скрипке она не сможет.
Узнав об этом, я ахнула. Скрипка для Бритт составляла половину жизни, лишить мою беспокойную подругу любимого музыкального инструмента значило отобрать эту половину. Если бы Хильда не сгорела в устроенном самой пожаре, я бы придушила ее даже в тюремной камере, прорвавшись туда с боем. На том свете черти подбросили дровишек под сковородку Хильды. Я мысленно их подбодрила:
– Добавьте огоньку. Только не сожгите сразу, пусть горит долго-долго.
Когда подруга очнулась, бабушка позвонила мне:
– Приходи, пока не увидит тебя, не поверит.
Потому, когда утром Бритт открыла глаза, первым делом она увидела мою расплывшуюся в счастливой улыбке физиономию.
– Линн… я хотела тебя предупредить… Хильда опасна…
Я приложила палец к ее губам:
– Я все знаю. Успокойся. Хильды больше нет. Сгорела.
– Как сгорела?!
– А так! Хотела сжечь нас с тобой, но сгорела сама. А нас вытащил Ларс, тебя так вообще на руках.
– Я ничего не помню, в доме меня ударили по голове – и все.
– Об этом потом. Знаешь, кто теперь живет у нас в квартире?
Подруга ахнула:
– Фру Сканссон вернулась?!
– Тьфу на тебя! Нет, Ларс пригласил Фриду приглядывать за нами, чтобы не лезли куда не нужно. Ты не против? Она нормальная, не то что этот Вангер.
– Фрида живет у нас? – в голосе Бритт сомнение.
– Да, а что?
– А как же работа в управлении? Разве ей можно?
Я вдруг сообразила, что Бритт не знает о подозрениях Вангера и увольнении Фриды.
Услышав такие новости, подруга мстительно поджала губы:
– Так ему и надо! Мне никогда не нравился этот твой Вангер.
– Мой?! Да я терпеть его не могла с первой минуты!
– Эй, о ком речь, надеюсь, не обо мне? – Ларс, как всегда, исключительно вовремя. И как он умудряется угадывать момент, когда произношу нечто, не предназначенное для его ушей?
Я поджала губы следом за подругой:
– О Вагнере. Мое отношение к нему не изменит ничто.
– Хорошо, что он об этом не догадывается, иначе пустил бы себе пулю в лоб. Бритт, как ты? Домой хочешь?
Я не успела сказать гадость в ответ на едкое замечание Ларса, Бритт взвыла:
– Спрашиваешь! Конечно, хочу. А можно?
– Врач разрешает при условии, что ты не станешь обкусывать гипс с руки или забивать им гвозди. И вообще, побережешься. Но с этим, я думаю, справятся Мари и Фрида.
– Бритт, к нам с тобой приставили двух надсмотрщиц, – ехидно сообщила я.
Ларс кивнул:
– Приставил бы и больше, но в квартирке фру Сканссон больше не поместится.
– Я думала, ты успел скупить все квартиры в нашем доме и в доме напротив и заселить их своими людьми, чтобы, даже выглядывая из окон, мы любовались физиономиями охраны.
Ларс развернул меня к себе:
– В следующий раз подсказывай вовремя, теперь уже не успею, Бритт разрешили забрать сразу после осмотра. Помоги-ка ей собраться.
Стоило Ларсу выйти за дверь, как Бритт сделала круглые глаза:
– И ты будешь утверждать, что он тебя не любит?!
– Угу, любит, как игрушку: вспомнил – достал, надоела – забросил в угол до следующего приступа любви.
– Ну ты и дура! – возмутилась подруга.
Если честно, я была с ней согласна, но дурой себя считала совсем по другому поводу.
В предыдущий день, расставшись с Фридой, мы с Ларсом снова едва не рассорились совсем.
Я отдавала себе отчет, что все из-за моей вредности, но почему-то до невозможности хотелось вывести Ларса из себя. Мне до такой степени приспичило сделать эту глупость (что же он такой сдержанный и непробиваемый?!), что принялась приставать с нелепостями.
– И все-таки, зачем ты пытался вытащить меня из плена? Ну, покалечили бы, замучили, в конце концов, убили…
Ларс только покосился, не отвечая. Я понимала, что он правильно делает, понимала, что сама делаю глупость, которая может дорого обойтись, но остановиться уже не могла. Приступ душевного мазохизма требовал довести все до полного мрака и отвращения. Но Ларсу этого явно не хотелось, и он молчал.
Я настойчиво продолжила нарываться на скандал. Наверное, каждой женщине знакомо это мстительное состояние, когда чем хуже, тем лучше.
– Нет, правда, невелика потеря, одной дурой было бы меньше.
Ларс в ответ хмыкнул:
– Ты бываешь удивительно самокритична.
– Конечно, куда мне до профессора Джейн Уолтер!
Боже, как хорошо, что меня не слышит Бритт, не то подруга просто оторвала бы мне голову, даже Ларс не спас.
В ответ получила лишь бешеный взгляд, казалось, еще чуть и он меня просто ударит. Почему-то я испытала мстительное удовольствие, пусть позлится.
– Кстати, а мне можно привести в квартиру друга или только тебе можно иметь подруг в Лондоне?
Завизжали тормоза, машина встала у тротуара. Ларс повернулся ко мне, несколько мгновений молча изучал лицо, в это время я упрямо смотрела вперед, словно не замечая ни остановившейся машины, ни его взгляда, потом тихо произнес:
– Я думал, ты умнее.
И все, просто поехал дальше. Я сидела, отвернувшись к окну и закусив палец, чтобы не разрыдаться. Удалось.
Ларс больше со мной не разговаривал, просто проводил в квартиру, поставил сумку и сообщил:
– Заеду в семь утра. Будь готова. Пожалуйста. И не наговори глупостей, когда приедет Фрида.
Глядя на закрывшуюся за ним дверь, я тихо сползла по стене и уселась на корточки, по лицу катились слезы. Больше всего хотелось броситься следом с криком:
– Ларс, прости, я дура!
Почему не бросилась? Не знаю, ведь слышала, что он остановился на верхней ступеньке перед тем, как спускаться вниз, наверное, ждал, что выйду. Не дождался, и я услышала только звук шагов по лестнице.
Говорят, иногда больные срывают повязки и раздирают раны, чтобы испытать невыносимую боль, даже понимая, что могут погибнуть. У меня было похожее состояние, только я срывала повязки с душевных ран. Рвала, понимая, что делаю больно не только себе, но и ему. Ничего не получалось, и появлялось желание разрушить вообще все, поссориться раз и навсегда, насовсем.
Плакать долго не получилось, вылив полведра слез, я все же остановилась. И попыталась вместо бесконечных «ну и пусть, пусть любит кого угодно» разобраться, чего же в действительности хочу сама.
Чего я ждала, доводя разговор до критической точки? Что Ларс ударит меня, вышвырнет из машины, забудет мое имя? После еще нескольких истерических «вот умру…», вдруг поняла, чего хотела бы больше всего – чтобы он просто сказал, что любит только меня и нет никакой Джейн.
Ну что я вру сама себе, я же не уверена, что Джейн была, скорее всего, это действительно взаимная симпатия двух людей, занятых одним делом.
К тому времени, когда приехала Фрида, я уже израсходовала все слезы и успела привести себя в относительный порядок. Конечно, она догадалась, что я плакала, но промолчала.
К счастью, когда мы перетаскали коробки Фриды, было уже поздно. К моему изумлению, оказалось, что в этих коробках почти исключительно книги. Мы бы долго возились, и я снова надорвала живот, но помог Магнус.
– Эй, у вас новости?
– Да, Фрида поживет с нами…
– А Бритт где?
– Она в больнице, Магнус. Скоро обещают выпустить.
Сосед, не задавая лишних вопросов, помог перенести все из машины в квартиру. Но, закончив, все же уточнил:
– Фрида, мы с вами встречались раньше?
– Да, когда пытались найти Линн на острове.
Магнус хлопнул себя по лбу ладонью:
– Конечно! Вы теперь здесь?
– По крайней мере, на какое-то время, – улыбнулась девушка.
Тут раздался звонок телефона, бабушка сообщила, что Бритт приходила в себя.
– Мне нужно ехать!
– Я с тобой. Ларс просил не оставлять тебя одну.
Фрида настояла и тоже отправилась в больницу. Но там настояла уже я, потребовав, чтобы она вернулась и нормально разложила все, что привезла.
– Левая часть моей комнаты – твоя, располагайся, там есть надувной диван, на нем можно спать, завтра разберемся с остальным.
Требование разумное, потому что прихожая завалена коробками, которые следовало хотя бы перенести уже в комнату. Удивительно, у молодой современной девушки вещей оказалось немногим меньше, чем у фру Сканссон.
Но я не стала об этом размышлять, уселась на край постели Бритт и принялась тихонько ее подбадривать и убеждать, что все самое страшное позади, что мы не просто выжили, но и будем счастливы вопреки всему.
Мне казалось, что так непременно будет, вопреки тому, что врач разрушил надежду на восстановление руки Бритт. В жизни бывают чудеса, конечно, бывают… разве не чудо, что мы живы и вместе?
Остаток ночи я вспоминала события, произошедшие с момента нашего с подругой знакомства. Конечно, все только хорошее и смешное. Меня не останавливало, что Бритт спала. Я была уверена, что подруга слышит и это ей здорово поможет.
– А, помнишь, как мы решили сделать ремонт и выкрасили стены разными полосами, а хозяева так возмутились!.. Пришлось перекрашивать, но сначала мы долго-долго соскребали со стен собственный шедевр…
– А как нам оставили на время кошку, которая распустила половину связанного тобою пуловера, и мы всю ночь восстанавливали испорченное вдвоем, потому что утром был показ? Но на показ ты все равно вышла в недовязанном, зато с кошкой на руках, и за оригинальность получила приз?
– А карнавальные наряды, до смерти перепугавшие фру Сканссон? Хорошо, что она не заработала инфаркт при виде наших вампирских клыков…
– А как мы учились ездить на сноубордах, привязав подушки ко всем местам, а мальчишки нас умудрились сфотографировать?
– А как решили выдрессировать крысу и оставлять ее сторожить квартиру, будучи твердо уверенными, что преступники до смерти боятся крыс. Они не боятся, теперь я знаю, но и я больше не боюсь тоже…
– Бритт, а с каким мы шиком заказали все самое лучшее в ресторане, но потом вспомнили, что обе карточки остались дома и пришлось долго уговаривать администратора съездить со мной домой, чтобы взять карточку. Знаешь, чего я боялась больше всего? Что этот двухметровый тип, сально пялившийся на нас, начнет приставать, и едва мы переступили порог, заорала во весь голос:
– Стоять, не двигаясь! У нас квартиру охраняет крыса – переносчица гепатита!
Он стоял, замерев, правда недолго, я схватила карточку, и мы бросились прочь, причем неизвестно, кто быстрее. А на следующий день к нам явились представители какой-то зоологической службы, крысу конфисковали, а нас с тобой заставили пройти обследование по поводу гепатита. Ты еще удивлялась почему. А потом выяснилось, что этот тип голубой и его принципиально не интересуют крысы вроде меня.
– А когда мы решили отдать свои фотошедевры в Музей фотографии, но чтобы приняли наверняка, разыгрывали иностранок, общаясь исключительно по-французски. Администратор страшно удивилась, мол, в какой стране говорят с таким акцентом? А потом оказалось, что пакет с фотографиями ты просто оставила на скамейке, где мы сидели, настраиваясь на решительный лад. Но пакет кто-то принес в музей, и наши снимки поучаствовали в выставке, правда, временной, но все же. Больше всего тебя тогда порадовал явный успех фотографии нашей дрессированной крысы, а опечалило то, что подпись гласила: «Автор неизвестен».