– Ну что ты, батоно Реваз. Таких друзей забывать было бы глупо с моей стороны!
Он осклабился.
– Правда твоя, Танико. Реваз Кохнадзе может сделать для своих друзей о-очень многое. Очень! – многозначительно произнес он и наклонился ко мне: – А для подружек еще больше. Чаю будешь?
– Нет, Ревазик, чаю не буду, спасибо. Я пришла...
– Как это – не будешь? Ты что, хочешь обидеть грузина, Танико? Ты пришла ко мне в гости и не хочешь разделить со мной пищу? Ай-яй-яй!
– Соглашайся, Танюшка, а то он попросит тебя разделить с ним еще чего-нибудь! – крикнул Санек Юркин, штатный бригадный хохмач.
– Ладно, ладно, выпью твоего фирменного чаю. А то еще правда подумаешь, что я хочу тебя обидеть. Только сначала у меня к тебе просьба, Ревазик.
– Для тебя все, что угодно, Танико. Говори.
– Да в том-то и дело, что я хочу поговорить – по твоему сотовому. В конторе так много народу... А мне очень надо, ну очень!
– Ай-яй-яй! Ты совсем меня за дурака держишь, Танико? По моему телефону звонить другому, да?
– Ну Ревазик, ну миленький! Я недолго. Очень-очень надо, понимаешь? – Я послала жирному борову самую очаровательную из своих улыбок.
Кохнадзе убрал руку с телефоном за спину.
– А что мне за это будет?
– Что будет? – Я кокетливо оглянулась на гоп-компанию, притихшую, как в театре. – Не беспокойся, батоно Реваз: все, что тебе причитается, получишь сполна!
Зрители восторженно заревели. Бригадир протянул мне трубку.
– Ладно, звони своему дружку, Танико. Только помни: за каждую лишнюю минуту я возьму с тебя ба-альшие проценты!
«Непременно, старый козел. Ты даже не представляешь, как скоро я с тобой расплачусь!» – это не мой внутренний голос произнес, а я сама, только мысленно, сказала.
С телефоном в руках я выплыла из «коптильни», виляя задом. Как только за мной закрылась дверь, Таня – весовщица снова превратилась в Таню-детектива. Нырнув в темный закуток коридора – тот самый, в котором Славик Парамонов когда-то названивал Лечи, – я присела на пустую тележку и достала из кармана пилочку для ногтей, заточенную не хуже ножа. Все остальное – вскрыть корпус трубки и извлечь крохотный микрофон – было делом техники. Не скажу, что делом совсем уж пустяковым, но все-таки более легким, чем установка «жучка» на сотовый Реваза Кохнадзе недели три назад, во время моего первого «звонка приятелю». Кстати, еще пару лет назад подобное считалось вовсе невозможным, однако прогресс, слава богу, не стоит на месте.
Покончив с этим, я проверила аппарат. Все в норме: работает. Вернуть Ревазику испорченный телефон было бы верхом наглости, даже в условиях того спектакля, который я затеяла. А впрочем... Усмехнувшись, я своей пилочкой прочертила на корпусе трубки небольшую, но заметную царапину. Получилось очень натурально. Играть так играть!
Теперь действительно пора, не то эта штуковина запищит у меня в руках. А телефон должен зазвонить, лишь когда снова окажется у своего хозяина. Мне ни к чему при сем присутствовать, я-то прекрасно знаю, что скажет Кохнадзе его анонимный «доброжелатель». А вот батоно Реваз пока не знает, какой «сюрприз» его ждет после традиционного полуденного чая с кардамоном.
– Что так быстро, Танико, дорогая? Не смогли договориться, а?
– Не повезло, Ревазик, его нет дома. Спасибо тебе, с меня причитается.
– Само собой! Отсутствие абонента не освобождает от оплаты, Танико. – Базарный донжуан задержал мою руку с телефоном в своей лапе и засопел. – Насчет процентов я не шутил, моя дорогая Танико... Что, если сегодня вечером, а? Нет, сегодня я занят. Завтра! Завтра, Танико... Да? Скажи своему Ревазику «да», дорогая!
Я призвала на помощь все свое самообладание, чтоб не расхохотаться прямо в его потную лоснящуюся рожу с тремя подбородками, поросшими сивой щетиной.
– Завтра и поглядим, Ревазик. Сейчас я не скажу тебе «да». Но не скажу и «нет»!
– О, Танико...
– Пока-пока! «Это будет завтра».
– А чаю? Ты же обещала!
– Не могу, миленький, ну никак не могу! Мы с Маринкой только что кофе пили. Я к тебе попозже забегу, обещаю!
Распахнув дверь, я услышала, как запищал сотовый бригадира.
– Слушаю... Кто говорит?
Надо же, как зашевелилось это осиное гнездо. И всего-то понадобился один телефонный звонок. Что ж, мой добровольный помощник неплохо справился с заданием.
Меня обложили, словно волка флажками. Вот уже три часа я чувствовала себя бабочкой, попавшейся в сачок юного натуралиста. Она еще порхает, трепыхается, но смертоносная игла уже приготовлена...
Вернувшись от рубщиков к себе в весовую, я прослушала по своему «плееру» начало непростого объяснения бригадира с его патроном – заместителем директора. Только начало, потому что после первого шока они пришли в себя и перебрались куда-то за пределы кабинета Кравчука, естественно, давно снабженного моим микрофончиком. Однако мне вполне хватило и этого, чтобы понять: все идет как надо, как я запланировала.
Конечно, у Лечи Акмерханова много агентов, и некоторые из них специально призваны выискивать и разоблачать шпионов. В течение некоторого времени они проверяли всех, кто крутится на рынке, и убедились, что самая подходящая кандидатура на роль «человечка из органов» – моя! В этом немало помог и специально устроенный мною сегодня спектакль.
Хотелось бы мне увидеть физиономию Реваза Кохнадзе, когда выяснилось, что его «дорогая Танико» – сотрудник спецслужб... Все, на что намекнул по телефону аноним, подтверждалось целиком и полностью: я только что просила у него сотовый, однако никуда не звонила – это было легко проверить. Зато на корпусе телефона обнаружилась свежая царапина. Стало быть, его аппарат понадобился мне лишь затем, чтоб удалить давным-давно туда поставленный «жучок», – это ежу понятно!
А мне же «жучок» был нужен, чтобы получать информацию, и я ее получала. Таким образом я узнала и то, что именно сегодня агент Лечи Акмерханова должен будет звонить Кохнадзе и сообщать, кого нужно потрясти поосновательнее. Кохнадзе рассказал ему все обо всех, в том числе и обо мне и сотовом телефоне, который я брала. А уж тому парню не составило труда сообразить, что именно я кручусь на рынке не просто так. Теперь с меня не будут спускать глаз, чтобы окончательно убедиться, что я и есть «засланный казачок». Что ж, не стану их разубеждать, сама ведь решила стать наживкой.
Отправившись после обеда прошвырнуться, я специально оставила свою подслушивающую аппаратуру чуть ли не на виду. А вернувшись через полчаса, узнала от Маринки, что в мое отсутствие у нас побывали гости. Витя Кохнадзе, племянник бригадира, сегодня выглядел кисло: как уселся за мой стол, так и просидел сиднем. Зато Санек Юркин был в ударе – совсем достал мою начальницу своими байками. «Ой, Танька, я так хохотала, так хохотала, даже глаза потекли...» – рассказывала Марина. Разумеется, я тоже все время находилась под присмотром: пока болталась по рядам, наблюдая за базарной автостоянкой, двое гоблинов Ревазика только что не наступали мне на пятки.
Наконец полчаса назад я исполнила коронный трюк. Выскочив на улицу якобы за сигаретами, дождалась, пока «хвост» окажется практически рядом – за углом киоска, и громко сказала в воображаемую рацию:
– Сокол, Сокол! Я Незабудка. В Багдаде все спокойно... Нет, объект на месте... Поняла, товарищ полковник. Продолжаю наблюдение.
Итак, эффект от всех моих сегодняшних действий был. Запланированный и ожидаемый. Однако, должна признаться, ощущения, которые он во мне вызвал, были не из приятных. Тут внутренний голос вместе с рассудком оказались правы на все сто. И возразить нечего. Но я уже сиганула в воду, причем – совсем по поговорке – не зная броду. Теперь оставалось барахтаться, ожидая, во что все это выльется, и надеяться, что помощь подоспеет вовремя, иначе...
Но о последнем варианте думать не хотелось. Нет, нет! Трагического финала моя режиссерская задумка не предусматривала. Я рассчитывала дожить до заслуженных аплодисментов.
– Ладно, пока, девочки! Спасибо за кофеек. Пора возвращаться, а то Маринка мне фитиля вставит: сегодня целый день в бегах!
Я сделала ручкой личному составу бухгалтерии и выпорхнула в коридор. Так и есть: Юркин торчит у выхода в торговый зал, как будто другого подходящего места потрепаться с грузчиками нет и не было. До этого дежурил рыжий Леха. Значит, смена караула...
Нет, все пошло не совсем так, как я прикидывала сегодня утром. Вернее, совсем не так! Вместо того чтобы заметаться в панике и «засветить» своего сообщника Махмуда-Лечи, базарная «семейка» взяла меня в такие плотные клещи, что это с каждой минутой нравилось мне все меньше. «Шестерки» не спускали с меня глаз ни на минуту. Выставили посты у всех телефонов, и если я с кем-то заговаривала, они словно по волшебству возникали рядом. Они фиксировали все мои перемещения по территории «Южного». Даже чтобы сходить, пардон, в туалет, я была вынуждена под разными предлогами сколачивать компанию из нескольких девчонок. Слабая защита, но все-таки надежнее, чем оставаться в рыночном подземелье один на один с гоблинами, которые, между прочим, провожали нас до самой двери с буквой Ж, дожидались и вели обратно.
Хотя и не хотелось бы в этом признаваться, но... мне было страшно. Мне – с моим высшим юридическим образованием и лицензией частного сыщика, с моим детективным чутьем и богатым профессиональным опытом, наконец, с моим черным поясом по карате. Я чувствовала себя чертовски беззащитной перед натиском преступной машины, прущей на меня буром. Почти физически я ощущала вибрацию ее страшных шестеренок, способных оставить от меня одно кровавое месиво. И чем больше времени отсчитывали электронные часы в торговом зале, тем ближе и отчетливей становилось грозное дыханье адской машины.
Здесь не у кого было попросить помощи. Я могла бы довериться директору «Южного» Фариду Тагирову, но сегодня, как назло, он сопровождал в поездке по области какую-то делегацию. И его появления на рынке не предвиделось.
Но один надежный союзник у меня здесь был – толпа. Я хорошо понимала: мое спасение в толпе, среди людей, рядом с ними. Пока вокруг меня будут люди, Альбертик не посмеет дать команду «фас!».
...Как ни в чем не бывало махнув «караульному», я проследовала из бухгалтерии в торговый отдел, оттуда – в отдел рекламы и маркетинга...
Правда, у меня есть сотовый телефон. Моя единственная связь с внешним миром. Последнее средство. И я им, конечно, воспользуюсь, когда будут исчерпаны все прочие. Когда больше не останется надежды самой узнать, где прячется проклятый Махмуд и что он с Кравчуком задумал. Тогда я, конечно, позвоню. Черт с ними, с аплодисментами, пусть снимают пенки ФСБ, милиция, хоть сам дьявол! Я обязательно позвоню. Позвоню! Попозже...
– Танюха! Ты что такая?
Это еще кто? Ах да, новый завскладом. Кажется, Федя. А может, Петя.
– Так... Голова с утра болит, Федя.
– Да Митя я! Или Диман, как тебе больше нравится. Что же это ты, а? Много вчера выпила, что ли?
– Наоборот, мало! А вот у тебя, похоже, с этим проблем не было, а? – Я окинула выразительным взглядом помятый облик Димана.
– Ой, лучше не говори! Это все Славка Парамонов из мясного, хрен собачий... Знаешь его?
– Спрашиваешь! – Я изобразила полнейшее равнодушие к предмету разговора. – А что Славка? Вроде его вчера и на работе не было вовсе...
Парамонов с утра сидел у меня в мозгу еще одной занозой. Он уже второй день числился в отгуле, и это мне не нравилось.
– Не было-то не было, а под вечер появился, на мою беду. Я ж эту неделю работаю с обеда до девяти, пока в рядах торгуют. Ну и вот, часиков в восемь – рынок уже давно закрыт был – заваливает Славка. А я еще с утра не просох... Брательник у меня позавчера женился, понимаешь?
– Ну, заваливает к тебе Парамонов, и что?
– Ага! Дело, говорит, есть. Я, говорит, сейчас сахарку прихватил по дешевке, так нельзя ли его на склад пристроить ненадолго? Пока, мол, место в гараже не освобожу. Ну, говорю, отчего ж нельзя-то, что я – зверь? Свой же брат... Так вот, под это дело мы с ним и...
Митя-Диман звучно щелкнул себя по горлу и махнул рукой, соединив в одном жесте приятность процесса и тяжесть последствий. Мои стражи на выходе из коридора стояли в стойке, однако не сочли необходимым вмешиваться, ведь шел самый обычный треп.
– Сахарку, говоришь, купил?
Мое сердце на секунду остановилось, а потом задрожало мелко-мелко – и совсем не на своем обычном месте.
– Ага! Причем по такой цене, которой теперь и нету. Я говорю – может, и мне можно там отовариться, по-свойски? Я б пару мешков взял в запас, а то теща совсем заела. А он уперся, как баран, Славка-то. Все, говорит, шабаш – где взял, там больше нет, контора закрылась. Так я из него и не вытянул больше ничего, Танюха. Зато он, гад, накачал меня «Довганем» так, что я...
– Когда он обещал забрать сахар?
– Да дня через три, сказал, как из отгулов выйдет. Славка в отгулах сейчас. Да пускай себе лежит, мне-то что?
Черта с два – дня через три! «Часы запущены. Послезавтра все будет кончено». Вот так, значит...
Оттолкнув обалдевшего завскладом, я бросилась прочь из коридора. Сейчас забаррикадируюсь у себя в весовой, в сортире, где угодно – и позвоню Кедрову. Взрывчатка уже на рынке!!!
– Куда спешишь, Танюшка? Давай покурим!
Санек Юркин, дружелюбно улыбаясь от уха до уха, преградил дорогу. В тылу у него мгновенно вырос рыжий Леха, а мне в затылок сопели два грузчика-кавказца. Их слишком много...
– Вы что, мальчики? – Мое лицо выражало полнейшее непонимание происходящего.
– Мы-то? Мы – ничего: стоим, курим... А ты что так испугалась?
– Я? Вот еще! Дай пройти!
– Обожди чуток.
В ту же секунду я почувствовала, как меня с двух сторон взяли под локотки – вежливо, но крепко. А Юркин, все с той же дружелюбной ухмылочкой, похлопал меня по полам твидового пиджака – тоже крепко, но не слишком вежливо. Правда, особых усилий ему прилагать не пришлось: мой сотовый телефон оказался у него в руках почти сразу.
– Ты что, обалдел, Санек? Я обещала отблагодарить Реваза, но не тебя!
– Значит, можешь отблагодарить его прямо сейчас: у бригадира испортился сотовый, Танюшка. Ему нужен твой. Надеюсь, не откажешь?
Юркин покрутил трубкой перед моим носом. Вот, значит, что они придумали, гады... Прищурившись, я следила, как уплывает от меня мое «последнее средство» – именно в тот момент, когда пришло время его употребить.
– И поэтому надо было ловить меня в темном углу и обыскивать? Ты меня удивляешь, Юркин. Ну конечно же, я не откажу Ревазику, как можно! Знаешь, я ведь совсем забыла сегодня, что у меня тоже теперь есть сотовый, он у меня только второй день...
Веселый рубщик хлопнул меня по плечу и заржал. За ним захихикали остальные.
– А знаешь, Танюшка, ведь ты тоже меня удивила! О-ох и удивила же ты меня сегодня! Ты к себе? Пошли, провожу...
В весовой Маринка набросилась на меня:
– Где тебя черти носят? Уже два раза звонили из конторы: тебя ждут на двадцать седьмом участке, ИЧП Митина. Что-то у них там с весами, проверяющие обнаружили. Говорят, ты их сегодня обслуживала. Давай быстренько, одна нога здесь, другая там!
Этого только не хватало для полного комплекта... Но послать ИЧП Митина подальше я не могла: у меня же рабочий день. Может, последний, но от этого ничего не меняется.
Я вышла в торговый зал, уже почти не обращая внимания на группу сопровождения. Вот она – моя спасительная толпа! Пока я в ее душных объятиях – бояться нечего. А может...
«Может, тебе рискнуть, Таня дорогая? Не хочется подыхать с тобой вместе, когда еще не стукнул тридцатник!» – запищало внутри.
«Боюсь, это твой единственный шанс, Татьяна, – веско поддержал рассудок. – Постарайся затеряться в толпе и добраться до телефона раньше, чем они тебя перехватят. У тебя должно получиться!»
Ну, если уж и эти двое так запели...
Я оглянулась, стараясь не потерять равновесие в базарной толчее. Группа сопровождения из двух гоблинов крутила головами далеко позади. Должно получиться, должно! Втянув голову в плечи, я стала быстро пробираться в направлении ближайшего выхода из огромного павильона. Только бы проскочить их посты...