Пришел, конечно, и Николай Караманов, Монах…
…– Ты, это, командир, не забывай нас… Ладно? – смущаясь, прогудел Бандера, их безмозговая пробивная сила в пиковых ситуациях.
– С ума сошел, Санек? Кого же помнить-то еще, если не вас?
– А мы, если надо будет, и там соберемся, поможем, если что, – подхватил Змей. – Че тут лететь-то? До Москвы дольше…
– Ладно, Леша, я надеюсь, что мне от вас одна помощь нужна будет – пару пузырей водоньки скушать, а то ведь один не потяну.
– Ну, это всегда пожалуйста, – засмеялся Сало. – Только свистни!
– Пацаны, ну-ка, смотрите, кто идет!
К ним приближался, опираясь на палочку, бравый капитан Андрюха Ошека, Слон.
– Слоняра! – Друзья стали тискать в объятиях своего боевого побратима. – А про звездочку ничего не сказал!
– Позавчера приказ пришел, вчера объявили…
– А обмыть?!
– Все есть, пацаны! – Слон достал из целлофанового пакета десяток одноразовых пластиковых стаканчиков и две знакомые зеленые армейские фляжки.
– Шило? Как в старые добрые времена? – спросил Андрей.
– Как у нас положено, мы ж не кабинетные! А что, командир здоровьем ослаб?
– Да какой я тебе уже командир, Андрюха?! Ты уже и в звании со мной сравнялся, только служишь до сих пор, а я вон в Израиловку уезжаю! Еще пару годков, и в полковники пойдешь, а я так навсегда и останусь капитаном, пенсионером… Да!.. А со здоровьем все в порядке, наливай!
– Не прав ты, Филин, потому что я рядом с тобой всегда буду твоим сержантом и замком… И не важно все остальное… Так жизнь распорядилась…
Слон снял китель, отковырял с погон две маленькие звездочки и бросил их в один из стаканчиков, наполнив его до краев «спецназовским» питьем. И они пустили этот стакан по кругу, отпивая по глотку спирта, так же, как когда-то обмывали офицерские звездочки Филина…
– Слышь-ка, командир, а эта калоша «Дмитрий Шостакович» не булькнет где-нибудь в море ластами? – волновался захмелевший немного Медведь. – Обидно будет!
– Да вроде не должна…
– Я те че сказать-то хотел, братишка! Ты там посиди годик, да и возвращайся. Мы же себе работу везде найдем, таких спецов с таким опытом везде с руками оторвут, но здесь-то Родина! А там что?.. Да и пацаны всегда рядом – случись чего, меньше суток надо, чтобы собраться по «трем тройкам»… Когда волна пройдет, ты и возвращайся. Так, Монах?
– Так, Игорь, так! – подтвердил Николай.
– Ладно. Не тереби душу, и так погано.
– И еще! Себя не теряй! Помни, кто ты есть в этой жизни, Филин! Как говорится: «Евреем можешь ты не быть, но человеком быть – обязан!»
…«Дмитрий Шостакович» увозил семью Андрея… Через три дня они будут в Хайфе и… начнется новая жизнь…
А сейчас…
Сейчас Филин сидел на задней палубе пассажирского судна и плакал… Он смотрел на любимый, медленно удаляющийся город. Он вспоминал все слова, которые были ему сказаны. Он смотрел на зажатый в кулаке краповый берет. И понимал, что вот прямо сейчас, в этот момент умирает половина его души.
И ком в горле…
И слезы, которые он не мог, да и не хотел сдерживать…
И крик…
Крик дикого раненого зверя. Такой, что волосы на загривке дыбом и мураши толпой вверх-вниз по спине от затылка к копчику… Да только крик этот слышал он один. Потому что кричал молча… Потому что так делал всегда – «моя боль – это моя боль!» Потому что был Филином…
Он уезжал от обстоятельств, но не от себя…
«Ничего! Я еще вернусь, моя Одесса! Не зря же у меня это написано на плече! Вернусь! А пока поживем там, где есть возможность. Тебе не привыкать. Ты же Филин!..»
…– У вас все в порядке?
Андрей взглянул на голос, резко повернув голову. Как и всегда, собственно говоря, – привычка, говорят, вторая натура, а уж эта-то привычка въелась намертво в его подсознание еще со времен отряда.
Рядом с ним стояла настоящая одесситка, и это было заметно… Почему заметно? Еще в пушкинские времена было сказано, что самые красивые девушки в России – с Таврии.
А уж одесситки!..
Александр Сергеевич, будучи в Одессе в ссылке (это ж каким нужно быть идиотом, чтобы сюда(!) ссылать в наказание!), отмечал, что красивее и загадочнее женщин, чем одесситки, не видывал нигде более на Руси, потому, видимо, что в венах их течет не кровь, а настоящее, крепкое и терпкое вино, созревшее в венах греков и евреев, украинцев и молдаван, киприотов, турков, французов и «макаронников»…
И был прав.
Девушка, стоявшая около плачущего Андрея, полностью соответствовала строкам великого поэта.
Она была хороша… Всем! Эдакая еврейско-хохлушная одесситка… Коренная, не иначе, да не в одном поколении…
…– отвали.
– Это грубо, – надула губки-бантики девушка. – Я ж не как другие пристаю – просто увидела, что взрослый мужик плачет…
– Слушай, красуля, отвали, а? Дай с Родиной…
– А ведь и не видно уже!.. Все!.. «Мама» там осталась – здесь уже только море… Да я и не подошла бы раньше.
– Ну, и че? Че те? Отвали, а?!
– И так тоже можно… – задумалась девушка. – Но ведь вам же плохо!..
– Тебе-то что? – Андрея почему-то раздражала эта фурия. – «Хорошо-плохо», «плохо-хорошо»… Иди-ка ты, красуля, отсюда, займись делом… И не цепляй меня – не тот вариант… Погано мне на душе… Да и не один я – мои в кубрике обустраиваются… Так что…
– А хорошего пива с креветками, в пиве же сваренными, хочешь? – Она, как и любая другая «коренная», легко переходила на «ты».
– Ты кто? Афродита? Из пены пивной?
– Ага… Почти угадал… Я в баре работаю. Вот в этом. – Девушка, не поднимая руки, просто показала пальчиком. – Мы еще не открылись – рано. К нам в основном к полуночи начинают подтягиваться… Ну, знаешь – ночная палуба, море, звезды, свежий соленый воздух после кают… Тут ведь многие море только на карте да по телевизору видели… Романтику впитывают… Совместно с алкоголем… А ты еще в Одессе сюда пришел… И плачешь… А я смотрю – здоровый, крепкий парень, с семьей… А в каюту не пошел. – Она замялась немного… – Что? Так плохо?
Андрей внимательно посмотрел на девушку:
– Пиво, говоришь…
– С креветками!
– В пиве…
– В пиве!
– Ладно. Давай. А в душу больше не лезь – пошлю на известные три буквы без карты и не посмотрю, что красапета…
Девчонка улыбнулась, как-то очень по-одесски…
А может, Андрей уже тогда начал выискивать в лабиринтах жизни все то, что хоть немного напоминало ему о родном городе или только казалось одесским?.. Ведь если подумать, можно ли улыбаться по-московски, по-воронежски, по-новосибирски?! А вот по-одесски, оказывается, можно! С эдакой, едва уловимой лукавинкой в глазах, «ну-ну!», мол, «и шо ж ты там сейчас, красавец (с одесским ударением на последний слог), нам сейчас вещать-то будешь, не иначе, как про жизнь…»
– Не буду. Пока!.. А на те известные буквы я и сама могу – школа хорошая… Ну! Пошли, что ли?
– Кого послать? – прикинулся Андрей.
– Себя пошли! Так оно легче «встанет»…
– Жопа малолетняя… – сказал Андрей уже без злобы, а просто так, чтобы оставить за собой последнее слово.
Но такого шанса ему не дали:
– А что! Очень даже ничего жопка! – Она кокетливо погладила ладошками свою, так сказать, юбку (что касаемо Филина, так он видел в этой юбке лейкопластырь, обмотанный немного ниже подбородка), плотно облегающую бедра, на том месте, о котором шла речь. – И не такая уж малолетняя!.. Тех в загранку не пускают! А только проверенные и надежные!..
– Жопы?!
– Ага! Жопы!.. Так что не боись, вояка! Все будет путем!..
– А тебе палец в рот не клади!
– А мне в рот вообще ничего класть нельзя – сгрызу по шею!.. – Она озорно сверкнула глазищами…
Тем временем они подошли к барной стойке, за которой суетился молоденький парнишка, наводя последний марафет перед наплывом жаждущих охладиться и расслабиться после таможенного шмона глав сваливающих семейств… Нервы, понимаете ли… Их же беречь надо! Надо?.. А если не сумел сберечь, тогда поправить!.. А как? И чем? И где?..
Да какие проблемы, дорогой ты мой носато-кучерявый представитель Сиона?
1. Водочка. Куда ж без нее, родимой?
2. Закусон. Ну, это классика! Курочка жареная или копченая (все зависит от предыдущего благосостояния)… Солено-маринованости типа огурчиков, капустки, помидорчиков и грибков…
И…
3. Долгие, длиннючие, бесконечные разговоры о том, «чем ты там будешь?»…
…– Язычок у тебя, надо сказать… – Андрей все же попытался не уступить.
– А язычок в таких делах иногда бывает самым важным… Так что тренирую – вдруг пригодится!..
– Иди в задницу! – Андрей улыбнулся впервые с того времени, как поднялся на палубу трамвайчика.
Таким родным и «до били» знакомым веяло от этой девушки, что не улыбнуться было невозможно… Одесса! Что и говорить… Здесь все и всегда говорили на грани дозволенных приличий, с таким же широким и глубоким подтекстом, как и их море… Одесситы!…
– Что-то я слона поблизости не наблюдаю! – Ему опять не оставляли шанса на последнее слово.
– А слон-то тебе на кой? – Он уже знал ответ, просто хотел еще раз «намазать бальзам на сэрцэ».
– А в чью же еще меня такую можно послать? Не в твою же! У тебя, на глазок, калибр не тот! Размерчиком не вышел…
– Ну-у! Насчет размерчика – это ты зря…
– Может быть, может быть, – «задумалась» нимфа ненадолго. – Придется проверять… Потом… После пива с креветками…
– А почему потом?
– А пиво с креветками сильно укрепляет семейную жизнь… – прорезался паренек из-за стойки.
– Ладно, – сдался Андрей, уже откровенно ухахатываясь. – Давайте свое хваленое пиво с креветками в нем же. Отпробую, так и быть!
– На почин! – белозубо улыбнулась «пивная королева». – Меня Лана зовут!
– В смысле Лена?
– В смысле Светлана! Но мне так больше нравится.
– Ну, Лана так Лана.
– А тебя?
– Андрей.
– «Мужественный»[4], значит… Ну… В общем, подходит… Судя по «набитым» надбровным дугам, шишкам под глазами и на скулах, а особенно по костяшкам на кулаках… – Лана бесцеремонно рассматривала Андрея. – На бандюка по повадкам не похож, как и на спортсмена – те всегда пальцы веером ставят, хоть и по-разному… И не мент из какого-то СОБРа или ОМОНа – те тоже на «своих понтах» – силовики!.. Значит… Остается единственный вариант – военный. Причем не тот, который по кабинетам служил… И Одессу провожал, как будто навсегда, плакал… В общем, Андрей, с тобой все яснее ясного!..
– И какой вердикт? – спросил парень из бара.
– Этот дядя офицер скорее всего! Судя по тому, как он начал со мной разговаривать… Армия из него так и прет! Солдафон!.. Но… Уже некоторое время не служит, потому что научился шутки понимать. Жесткий, но отходчивый… И еще кое-что, по мелочи…
– И что это за «мелочь»? – Этот «экспресс-анализ» заинтересовал и самого Андрея.
– Думаю… Воевать приходилось, и не один день… И не в какой-то там пехоте-кавалерии – спецназ, не иначе! К гадалке не ходить!.. Думаю… Молодой пенсионер. Заслуженный и орденоносный – как пить дать! И Одессу любит, за версту видно – значит, «наш»… В общем… Наш пацан! Сговоримся!..
– А ты не «конторская» часом? – напрягся наш герой.
– Я к этой, не уважаемой мной, организации никакого, слава богу, отношения не имею! – Она картинно обиделась.
– Ланка на психолога учится, а когда есть работа раз в месяц – ходит с нами на «Шостаковиче», – пояснил ситуацию паренек.
– Ясно, что ничего не ясно…
– Ну, так что, я права?
– Ну… В общем… – замялся Андрей и опустил глаза.
– Судя по твоей вазомоторике, я права, до последней запятой!
– Какой моторике? – Андрей сделал вид, что не понял.
– Глазки опустил, пальчики мять-хрустеть начал… Ведь тебя же учили этому – я уверена!
«Теряешь нюх, Филин! Ох, как теряешь! – подумал Андрей. – Такая ссыкуха тебя расшифровала за пять минут!.. Расслабился! Мать твою! А ведь знаешь, что взгляд в „пиковых“ ситуациях нужно отводить с лица собеседника вверх и вправо, что является подсознательным подтверждением твоей правоты, и руки свои „не трогать“ – это выражение беспокойства и нервозности… Права пигалица, учили тебя этому, долго и упорно… А вот она выучилась лучше, как видно!.. Двойка тебе, капитан! Хотя, нет! Не двойка и не „кол“! Ноль!!! Если бы ты себя так же у следака повел, тогда все – готов к употреблению! „Вышак“ „отломился“ бы, как пить дать! Там не такие доморощенные психологи сидят, а настоящие профи! А хороший „легавый“ все равно раскрутил бы все! А потом… Человек, „удвухсотивший“ практически весь воровской верхняк города, из которого два законника, до суда дожил бы вряд ли – всех не „сработаешь“, а эти шакалы таких вещей не прощают…»[5]
– Ты что-то взглядом посмурнел, – проговорила «психолог». – Значит, я права!..
– «Holsten» вижу, а креветки-то где? – ушел от ответа Андрей. – Или это была так, замануха? Понт для приезжих?
– Еще три минуты, – вскочил паренек. – И все будет, как обещано!
– Ну и хорошо…
– Ну, так как?
– А ведь обещала в душу не лезть…
– Ладно, больше не буду… Потому что и так знаю, что права!
– Ну и знай себе! Только тихо, «в тряпочку»…
…Креветки оказались огромными. Те, которые «леопардовые». И вкус этого деликатеса показался Андрею абсолютно неподражаемым.
– Слушай-ка, парень из бара…
– Меня Сергеем зовут, – ответил парень.
– Отлично! Вот и познакомились! – констатировал этот факт Филин. – Ты что, действительно их в пиве варил?
– Ага!
– Брешешь, небось! Как сивый мерин!
– Чего это? – вскинул брови Сергей.
– Пиво, если его нагреть, пенится! Не зря же его рекомендуется охлаждать перед употреблением, иначе получится натуральное мыло! Так в чем же ты сварил этих монстров? – Андрей держал в пальцах здоровенную креветку, не уступающую по размерам куриной ляжке.
– Это секрет фирмы!
– Моча тоже пенится, если нагреть… – задумчиво произнес Андрей, продолжая развивать тему.
Взрыв дружного хохота барменов на секунду оглушил.
– А ничего, а? – смеялась Лана. – Как, Серый, наш человек?
Сергей смог только кивнуть в ответ, давясь смехом и обнимая свой живот.
– Не отшибла у тебя твоя армия чувство юмора – это хорошо!
– Да с чего ты, бля, взяла, что я имею к армии хоть какое-то отношение?! Во, бля!
– Не «бля», а честная давалка! – тут же среагировала Лана.
За нее ответил Сергей.
– А у тебя на лбу написано! – произнес он, понемногу успокаиваясь. – Огромными такими буквами, на манер транспаранта: «Я – армия!»
– Поясни!
– Вот-вот! Именно это! «Поясни!», и все! Понятно, лаконично и требовательно! В виде приказа… При тебе хочется встать по стойке «смирно!» и тут же отдать честь… – сверкнула «голливудскими» зубами Лана. – И болвану понятно, что офицер, по замашкам! Настоящий, кхм-м… Ну, полковник – это нет, конечно же! Годками не дорос! А вот капитан по возрасту, пожалуй!
Видимо, было во взгляде напрочь обалдевшего от этой тирады Андрея что-то такое, от чего девушка засмеялась еще громче:
– Серый, смотри! Я даже звание его угадала! Ай да я!
– Ай да сука! – в тон ей продолжил фразу Серега и обратился к Андрею: – Умна, а?
– Умна… И до сих пор жива… Странно!..
– Одесса…
– А еще, Андрюшенька, на тебя глядючи, ничего другого в голову и не приходит.
Андрей пристально посмотрел на продолжавшую довольно хихикать девушку и… По-кавказски обратился к мужчине:
– Давай, раскрывай карты или больше к вам не приду!
– Придешь! Куда денешься?! – вынесла свой окончательный приговор девушка. – Вы, вояки, все пиво любите!
Андрей безмолвно игнорировал выпад девушки, в упор уставившись на Сергея.
– Ладно, не дави! Тут и психологом-то быть не нужно! Ты на себя посмотри!
Андрей «посмотрел на себя» и ничего не понял…
– Да и не понять тебе, капитан! У тебя это в крови уже, потому и не видишь…