Люди понимают, что значит сделка, это их больше не шокирует и они ценят наличность. Я сказал им, что в законе совершенно ясно оговаривается, что у меня есть право рано или поздно вступить во владение собственностью. Я признал, что это хорошее место. Поэтому я и жил здесь много лет назад и хочу вернуться. Я подчеркнул, что желательно найти решение побыстрее. Я предложил им обдумать все сообща. Я хорошо представлял себе, что произойдет. Они ответили мне «нет», что означало «да, может быть», и что я затем обратил в «да, если можно». Я выплатил им половину до и половину после переезда. Я попросил оставить расписку. Не для налоговых органов, боже упаси, просто для собственного учета. Деньги за неудобство. Что здесь не так?
Оливер и Джиллиан еще не пришли к твердому решению, но когда я сказал, что дом поступит в их распоряжение через тридцать дней, это стало для них более ощутимым. Я ждал, что они поставят какое-нибудь последнее, дополнительное условие. Так обычно бывает, когда люди вот-вот получат то, чего они хотят. Это так, словно они не могут принять простой факт, им нужно его усложнить, навязать свою волю хотя бы в чем-то незначительном. Да, я покупаю вашу машину, но только при условии, что вы повесите плюшевые игральные кости к зеркалу заднего вида. Джиллиан сказала: «Но есть одно условие. Ты не должен покупать нам кота». Типично Джиллиан. Любой другой попросит больше, она просит меньше. «Отлично», – сказал я. И я понял намек. Я отменил заказ на новую посудомойку. Я решил не затевать ремонт, только немного прибраться после того как съедут жильцы. Оливеру не повредит сделать что-то по дому.
Еще я решил, что как только они переедут, я оставлю их обустраиваться самостоятельно. Я немного забросил работу. Может пора подыскать нового поставщика свинины. Я мог бы расширить ассортимент tofu savouries. И как насчет страуса? Я всегда инстинктивно противился этому, но может я не прав. Может пора исследовать спрос.
1.) Французское письмо, английский плащ или (как уныло называют это наши братья славяне) галоша. И в самом деле, есть что-то от резинового башмака в этом приспособлении. Можете, если отважитесь, назвать меня эстетом, но надо учитывать рамификации, возникающие семиотически и психологически у того, кто натягивает эту резинку на свой колышек. И пусть его наличие создает удобство и придает решимости легко воспламеняющимся натурам, но мне всегда казалось, что последствия действия приправлены печалью. Мгновение изъятия, пальцы нервно нащупывают утолщение колечка, потом натягивают длинную скользкую кишку. Почему это всегда напоминает мне фильмы про военопленных, когда туннель взрывается и задыхающегося офицера РАФ[66] волокут оттуда за ноги? А потом тебе предъявляют покачивающееся свидетельство содеянного, словно ребенку гордо показывают ночной горшок. Разве не уместна в такой момент вспышка космической меланхолии?
2.) Диафрагма, колпачок или (название вымершей бескрылой южно-американской птицы) пессарий. Ожидание пока возлюбленная придет из уборной – всегда выбивающийся из общего ритма отрезок в общей диаграмме. Лук поднят и натянут, лучник вкладывает стрелу и тут Генрих 5, или, что более вероятно, Бардольф[67] отдает приказ pro tem[68] вложить стрелы в колчан. Ну что ж, время промурлыкать про себя индонезийский мотив en attendant[69]. И потом вопрос насколько вкус лубриката усиливает лингвальное удовольствие. Для немногих избранных счастливцев возможно и так.
3.) Пилюли. Ах, соединение тел, беззаботный экстаз, неведающие стыда Адам и Ева. Подобно тому, как жизнь моториста преобразило изобретение самозапускающегося мотора, так и жизнь сенсуалиста была преображена противозачаточными пилюлями. После них все прочее кажется попытками завестись вручную.
4.) То, что называется женский презерватив. Лично не знаком и не испытывал, но не кажется ли вам, что это должно быть все равно, что трахать плащ-палатку? Может полезно для тех, кто еще лелеет ранние скаутские воспоминания.
5.) Васектомия. Меня в этом отталкивает «ектомия».
6.) Секс без проникновения. Официант, мне ужин из трех блюд. Amuse-gueule[70], щербет без сахара и экспрессо без кофеина.
7.) Секс с частичным проникновением, методы задержки, карецца, прерванный акт, взаимная мастурбация, спать положив между собой заостренный меч, шотландская любовь (как французы остроумно называют то, когда трахаются поверх белья), двуспальные кровати, пояс целомудрия, обет безбрачия, метод Ганди, все, что мешает настоящему соединению настоящих тел. Забудьте. Забейте на это.
Джиллиан: Это всегда компромисс, разве не так? Я имею ввиду, если вы не стремитесь забеременеть. С таблеток я начинала пухнуть. Со спиралью были кровотечения, и я не особенно ей доверяла с тех пор, как подруга удалила Коппер7 вместе с плацентой своего первого ребенка. Так что остается старый выбор – либо гондоны, либо диафрагма. Оливер терпеть не может гондоны. В общем-то дело в том, что он не слишком умеет с ними обращаться. Поэтому он их и ненавидит. И есть что-то, что действует охлаждающе, в том, как Оливер, чертыхаясь, возится с ним на своей половине кровати – практически так, будто это моя вина, – или, что случалось не один раз, запускает ими в кота. На какое-то время мы решили проблему и я надевала их на него. Ему нравилось когда с ним так возятся. Но это случилось примерно тогда же, когда он впал в депрессию и у него иногда – ну на самом деле довольно часто – пропадала эрекция в процессе всего этого. От чего я тоже начинала нервничать, если – ну понимаете – мне уже не хотелось.
Так что остается диафрагма. Это не идеальный вариант. Но, по крайней мере, я контролирую ситуацию. Это то, чего я хочу. И думаю то, чего хочет Оливер.
Оливер: Хотел добавить. Когда мы жили во Франции. Покупая гондоны, там спрашиваешь preservatifs. Месье Аптекарь, мы снова не прочь побарахтаться. Пакетик презервативов, пожалуйста. Забавно, что в католической стране они называются «спасатели жизни», хотя на самом деле они – совершенно обратное. «Пакетик спермоубийц, пожалуйста», – вот это кажется куда логичнее, разве нет? Что предполагается они должны спасать? Здоровье матери? Кипящий котел отца?
Терри: Мне кажется, это случилось через год или около того после нашей свадьбы. В любом случае до того, как мы обратились к врачу. Мне кажется, это было тогда, когда Стюарт стал приходить в форму. Степ-тренажер дома, занятия в зале, в воскресенье утром пробежки. Стюарт замеряет свой пульс, а на лбу у него выступает пот. В каком-то смысле это было забавно. Это было полезно для здоровья. Думаю, это очевидно. Я имею ввиду, что в то время я просто считала, что это полезно для здоровья. Он не хотел, чтобы я все время сидела на теблетках. Бывало мы шутили на счет генетических изменений и о том чтобы предпочесть органические продукты и тому подобное. Он предложил принимать «таблетки следующего дня». Низкое содержание гормонов, не мешает половой жизни – звучало неплохо. Я уже принимала их пару месяцев как однажды– в воскресенье утром – я не могу найти свои пилюли. Я не самый аккуратный человек на этом свете, но всегда есть вещи, которые женщина точно знает куда положила, одна из них – контрацептивы. Стюарт реагирует довольно спокойно, а я начинаю понемногу психовать и в конце концов обзваниваю аптеки чтобы выяснить, какие открыты, а потом несусь чуть ли не на другой конец города. Строго говоря, это Стюарт за рулем, а я все повторяю – быстрее, быстрее, а он говорит – «они действуют не так», но не думаю, что кто-то из нас знает как. И я боюсь, что когда машина попадает в выбоины, то это как-то способствует, ну вы понимаете.
Спустя несколько дней я нахожу свои пилюли под какой-то банкой Клинекса. Как они туда попали? Думаю расстройство мозга. Проходит еще пара месяцев, другое воскресное утро, опять я не могу найти свои пилюли и как и в первый раз я начинаю понимать, что действительно сильно рискую. Стюарт уже встал и занимается на своем степ-тренажере, я просто набрасываюсь на него и кричу: «Стюарт, это ты спрятал эти чертовы пилюли?», а он само спокойствие, сама рассудительность, он клянется, что и не притрагивался и просто продолжает заниматься дальше – шаг сюда, шаг обратно. Потом он начинает мерить пульс, и тут я просто взрываюсь. Я сталкиваю его с тренажера и босиком в одном халате спускаюсь вниз, сажусь в машину и гоню через весь город в аптеку. Меня обслуживает все тот же продавец и он приподнимает бровь так, словно хочет сказать – леди, сделайте же что-то со своей жизнью. Что я и делаю и возвращаюсь к таблеткам. К тем, что принимают регулярно, к вечным таблеткам.
Мадам Уатт: quelle insolence[71]!
11. Птица– шалашник
Стюарт: Джиллиан рассказала мне строго по секрету, что у Оливера случился небольшой срыв после смерти его отца. Я сказал: «Но он же ненавидел своего отца. Все время его поносил». Джиллиан ответила: «Я знаю».
Я долго думал над этим. У мадам Уатт на это есть объяснение, местами сложное. Я предложил ей куда более простое: Оливер лжец. Всегда им был. Так что, может быть он на самом деле не ненавидел своего отца, а только притворялся, что ненавидит, чтобы ему сочувствовали. Может быть, он на самом деле любил его, так что, когда он умер, Оливер почувствовал не только горе, но и вину за то, что смешивал его с грязью все эти годы, и чувство вины спровоцировало срыв. Как вам такое объяснение?
Помните, что сказала Джиллиан, когда я пришел к ним на ужин? «Оливер, ты всегда все напутаешь». Это слова женщины, которая видит его насквозь. Он считает, что говорить правду – мещанство. Он считает, что лгать – очень романтично. Пора подрасти, Оливер.
Терри: Он ведь так и не показал фотографию? Как вы считаете – судебная повестка поможет?
Стюарт: И уж если мы вносим ясность: Терри. Я был женат на Терри пять лет. Мы ладили. Просто не сложилось. Я не обижал ее и ничего такого. Я не изменял ей. Спешу добавить, она мне тоже. У нее была небольшая проблема с … предыдущими отношениями, но это все. Мы ладили. Просто не сложилось.
Терри: Понимаете, больше всего мне в Стюарте не нравится эта его чертова рассудительность. Сначала он производит впечатление нормального, приятного парня. И все хорошо, пока это так. Он говорит с тобой прямо, он честен – до тех пор пока сам не перестает замечать, что становится нечестен. Так что еще? Я не знаю, можно ли сказать, что он типичный британец, так что я не хочу обобщать до целой нации. Но он едва ли не самый скрытный парень, кого я когда-либо встречала. Я имею ввиду эмоционально. Просишь его сказать, что он хочет, а он смотрит на тебя так, словно это какое-то новомодное чудачество. Просишь его сказать, что он ждет от наших отношений, а у него такое лицо, словно ты сказала что-то неприличное.
Ну вот. К примеру. Фотография. Мне нужны деньги. Стюарт говорит – возьми полтинник в моем бумажнике. Оттуда выпадает фотография, я смотрю на нее, я говорю: «Стюарт, это кто?» Он: «А, это Джиллиан». Первая жена. Ну да, конечно, почему бы нет и все такое. В бумажнике, а мы уже два или три года как женаты, ну что ж – почему бы нет? Я никогда не видела ее фотографий раньше, но что ж такого– разве это обязательно? «Стюарт, ты хочешь мне что-нибудь рассказать об этом?» – спрашиваю я.
– Нет, – говорит он.
– Точно? – говорю я.
– Точно, – говорит он, – Я хочу сказать, что это Джиллиан.
Он забирает фото и кладет его обратно в бумажник. Естественно я записалась на прием к психоаналитику.
Мы продержались минут восемнадцать. Я объясняю, что главная проблема со Стюартом в том, что он не хочет говорить о наших проблемах. Стюарт говорит: «Это потому, что у нас нет никаких проблем». Я говорю: «Вот видите?»
Так мы препираемся некоторое время. Потом я говорю: «Покажи фотографию». Стюарт говорит: «У меня ее нет». Я говорю: «Но ты же носил ее с собой каждый день все время пока мы женаты». Я конечно не знаю наверняка, но он не отрицает.
– А сегодня у меня ее нет.
Я поворачиваюсь к психоаналитику. Она а.) женщина б.) самый уравновешенный человек на свете и как раз поэтому в.) я выбрала ее для того, чтобы она помогла Стюарту немного приоткрыться. И я говорю ей: "Мой муж таскает с собой в бумажнике фотографию своей первой жены. Это цветная фотография, немного не в фокусе, думаю, снято откуда-то сверху и сбоку, телеобъективом. На ней его жена, его бывшая жена, у нее испуганный вид, на лице кровь, словно ее избили, на руках ребенок. Честно говоря, когда я увидела ее, я решила, что это беженка из зоны конфликта или что-то в этом роде. Но это просто его бывшая жена, заплаканная, кровь на лице, вот так. И он носит эту фотографию с собой. И так все время пока мы вместе.
Последовала долгая пауза. Наконец доктор Харрис, которая оставалась совершенно нейтральной, не выносила никаких решений в течение почти шестнадцати минут, говорит: «Стюарт, вы не хотите рассказать об этом?»
И Стюарт отвечает, в самой своей вызывающей манере: «Нет, не хочу». Потом он встает и уходит.
– Что вы на это скажете? – спрашиваю я.
Психоаналитик объясняет, что по правилам оба партнера должны присутствовать, когда она высказывает свое мнение или вносит предложения. Все, что я хочу услышать, это ее мнение, черт побери, просто мнение, но даже этого не могу получить.
Так что я ухожу, и меня ничуть не удивляет, что Стюарт ждет меня в машине и отвозит домой, по дороге мы обсуждаем дела в ресторане. Как будто то, что случилось, оставляет его равнодушным. Думаю, в чем-то так оно и есть. Он просто хотел уйти.
В тот же день, чуть позже, я предпринимаю последнюю попытку. Я говорю: «Стюарт, это ты ее ударил?»
А он отвечает: «Нет».
Я ему верю. Я хочу сказать, это очень важно. Я абсолютно доверяю ему. Я просто не знаю его. Что у него внутри? У нас было бы все прекрасно, если бы мне не приходилось задавать себе этот вопрос.