Редкость появления призрака. Обыденность раздвоения или выделения призрака — непреложная истина. Я думаю, а теософы даже утверждают, что мы ночью, во время сна, постоянно раздваиваемся и, что часто под влиянием какой-нибудь мысли наш призрак удаляется, входит в сношение с другими призраками и потом передает нам впечатления, которых иным путем мы не могли бы получить. Почему же мы редко видим свой призрак, если мы ежедневно легко раздваиваемся? Ответ на этот вопрос не так прост, разделим его на три части:
1. Призрак, блуждающий без причины, невидим. 2. Он видим только сенситивами. и 3. Его видят все.
В первом случае мало уплотненный призрак не производит нужное число колебаний для воздействия на наше зрение. Во втором благодаря известному сосредоточению он становится яснее и плотнее, но не настолько, чтобы быть видимым всеми, хотя его колебания несколько сильнее. Наконец, в третьем случае он извлекает материю из окружающей его среды для получения оболочки. Его колебания так энергичны, что приводят в действие для его восприятия все наши чувства.
А. Д’Ассье в вышеупомянутом труде дает толковое объяснение третьему случаю: обыкновенно пассивный призрак в высшей степени оживляется только «под влиянием жизненного флюида. Последний, питаемый нервной системой, выходит в большем количестве вследствие сильного духовного напряжения, нравственного волнения, известных болезней или других физиологических причин благодаря его оживотворящему влиянию. Внутреннее существо просыпается и, оставаясь как бы под спудом, настолько ясно показывает свое присутствие, что в человеке можно предположить совершенно постороннюю личность, находящуюся с ним самим в полнейшем антагонизме. Если получаемая ею от чудодейственного флюида энергия достаточно сильна, чтобы мочь порвать связывающие ее путы и временно обеспечить ей независимое существование, то она принимает видимую форму и отделяется от тела.
Это и есть раздвоение. А так как оно наблюдается только у некоторых особо чувствительных лиц, то и происходит чрезвычайно редко».
VII. У сомнамбул. Раздвоение, несомненно, случается с сомнамбулами, по крайней мере с теми из них, которые отличаются ясновидением. Когда их спрашивают о чем-либо происходящем на большом расстоянии, они утверждают всегда, что идут туда, описывают то, что видят, и, когда такое описание бывает возможным проверить, оно всегда более или менее точно. Все магнетизеры и даже любители, развившие сомнамбулизм у некоторых лиц, сами наблюдали феномен видения на расстоянии. Они заметили даже, что, посылая сомнамбул в теплый край, а оттуда без замедления в холодный, он немедленно испытывает последствия такой быстрой перемены температуры, начинает дрожать от озноба, чихать и проявлять все признаки форменной простуды, которой сомнамбул заболевает на самом деле, если магнетизер своевременно не освободит от нее. Я лично наблюдал этот странный отраженный феномен, продолжавшийся иногда по несколько дней кряду. В различных сочинениях о сомнамбулизме и сомнамбулах описываются многочисленные случаи, объяснимые исключительно только раздваиванием. Для доказательства существования такого рода явлений я приведу лишь один рассказ, написанный в состоянии сомнамбулизма г-жой Евгенией Гарсиа, озаглавленный «Ясновидение» и напечатанный в «Магнетической цепи» 15 апреля 1890 года.
«Все наше существо начинает излучать сначала сероватый пар, постепенно превращающийся в белый, затем пар этот, сгущаясь и в то же время делаясь яснее и прозрачнее, образует светящееся неосязаемое тело, точное подобие спящего субъекта, который видит подле себя образование этого светлого образа. Одним словом, с помощью магнетического флюида эфирные частицы отделяются от материи и происходит раздваивание. Это временно освободившееся от тела и плоти светящееся существо дает ясновидящей возможность созерцать невидимое обыкновенному зрению и называется духом, разумом, шестым чувством или душой. Да, это — душа, обычно скрытая, освободившаяся от своей грубой коры, вновь вступающая в состояние сна, в обладание первоначальными свойствами, то есть превращающаяся в чистый дух, в нечто неведомое, неосязаемое, всюду проникающее и, подобно не знающей расстояния мысли, проходящее пространство от Парижа до Пекина в одну тысячную секунды. Как только сформировалось светящееся тело, нашему душевному взору представляется следующая картина: посреди комнаты находится бедная и жалкая оболочка, стесняющая наша внутреннее „я“, как малопривлекательная куколка стесняет блестящую бабочку. Около нее стоит магнетизер, но странное дело: он говорит, а его не слышно. Зато в его мозгу — месторождение сознания — видно, как образуются, растут и развиваются мысли по форме излучений или светящихся колебаний, получающихся только благодаря флюидическому телу в неотдаленном состоянии.
Трудно объяснить, что чувствуем мы со своим духовным телом, когда получаем от материального эти светящиеся излучения, посылаемые тоже духом через посредство невесомого флюидического тока, соединяющего землю с эфирным пространством, передающего колебания земли ее атмосферной оболочке и обратно, звук наших слов слуху, в свою очередь переносящему их мозгу, где они воспринимаются и понимаются светлым телом, или душой, в тысячу, в десять тысяч, в сто тысяч раз — большей легкостью, нежели материальным телом, так как ему надо пройти все указанные мной стадии, а бесплотное существо видит создающиеся мысли благодаря своей особой, чувствительно тонкой природе и поэтому скорее схватывает малейшее внешнее ощущение. Удивительная для многих передача мысли происходит следующим путем. Сам по себе этот факт нисколько не чудеснее других, так как подобные вещи происходят постоянно и рассматриваются как более или менее ясный и точный результат известной легкости, с какой образуются мысли в мозгу магнетизера. Если его мысли определенны, хорошо сформулированы, их легко схватить. В случае же их нерешительности, неустойчивости его очень трудно понять, так как колебания будут неправильны и произойдет путаница. Что касается других нас окружающих лиц, разговаривающих с нами, то мы понимаем их не с такой легкостью, как магнетизер. И в этом различии большое преимущество: никогда не надо посредством внушения заставлять ясновидящих, занимающихся лечением, быстро понимать всех, потому что вместо внимательного рассмотрения внутренностей организма они будут читать только мысли лиц, спрашивающих их совета относительно воображаемых болезней (а таких много), и какой же результат получился бы, если бы таких больных стали серьезно лечить?
Первый раз, сознавая себя ясновидящей, я почувствовала следующее.
Вдруг вижу себя спящей посреди комнаты, где меня усыпили.
Ведь, кажется, сию минуту только сидела, когда же я встала?
Смотрю на себя.
Какая я светлая, прозрачная, легкая, как перышко. В это время в глаза бросается мое неподвижное тело, лежащее в кресле. Три или четыре человека обступили его и внимательно рассматривают. Погляжу и я, что они смотрят там. Словно сквозь стекло мне представилась внутренность моего тела, бьющееся сердце, циркулирующая кровь, вены, мышцы…
Подошла я тогда к своему магнетизеру и, дотронувшись до него рукой, сказала: „Не правда ли, похоже, что я умерла?“ Но каково было мое удивление, когда не я, а мое материальное тело исполнило все эти действия. В то же время я услыхала или, скорее, прочла в его мозгу образовавшийся ответ.
„Вы думаете, что не похоже“, — вставил голос моего тела, прежде чем он произнес свою мысль, и опять, как и в первый раз, как и всегда после, я сама прочла: „Да“.
Вот почему нужно дотронуться до сомнамбул, чтобы они могли вас слышать или скорее видеть и воспринимать колебания вашей мысли.
Закончив с собой, я приступила к осмотру других. Они были такие же, как обыкновенно, с той разницей, что благодаря их прозрачности мне была видна внутренность их организма или, вернее, его жизнь.
Затем я перевела взгляд на окружающее, и вместо плотной и непроницаемой поверхности мне представились дома и вещи, сделанные как бы из стекла, так же как и соседние здания и их обитатели. Потом мне пришла в голову мысль выйти на улицу, не теряя из виду свое материальное тело, и я с быстротой мысли перенеслась с одного конца Парижа на другой, увидела людей, менявшиеся экипажи, дома такими же, как наяву, но совсем прозрачными. На этот раз все этим и кончилось.
Могу сказать только одно: посреди моей прогулки я получила сильнейший толчок и очутилась сразу опять посреди комнаты, с трудом различаю мои оба тела, делаюсь постепенно все плотнее и плотнее… и больше уже ничего не видела: меня разбудили. Впоследствии меня усыпляли сотни раз, и всегда я видела одно и то же. Заключалась разница в большей или меньшей материальности и скептицизме магнетизировавших и окружавших меня лиц».
Этот рассказ говорит сам за себя и не требует никаких пояснений. В нем с замечательной точностью описаны главные и характерные черты раздваивания.
VIII. У умирающих. Душа соединена с физическим телом астральной связью, и связь вот-вот порвется навсегда. В большинстве случаев, в особенности если нужно что-либо сообщить, душе приходится употреблять огромные усилия, чтобы предупредить о том любимых ею лиц. Эта минута для нее тяжела и страшна, особенно в случае недостаточного ее развития и чересчур большой привязанности к земным благам. Вот почему в момент смерти чрезвычайно часто происходят появления и сообщения призрака. В данном случае феномен раздвоения происходит по способу, описанному выше.
Душа, облеченная в свое астральное тело, а может быть и в эфирное, с быстротой молнии отправляется к интересующим ее лицам, чтобы предупредить о готовящемся, а иногда и совершившемся факте. Если присутствующие восприимчивы, то они услышат и увидят призрак или по крайней мере почувствуют его появление в последнюю смертную минуту. В случае его слабой материализации и невозможности проявления он дает о себе знать посредством так называемой телепатии, как-то: перемещения предметов и необычных шумов, зрительных, слуховых или осязательных ощущений, мысленных сообщений, предчувствий, предупреждающих снов и других нефизических феноменов, приписываемых теософами и оккультистами астральному плану. Само собой понятно, что не всякая душа обладает достаточной силой, нужной для ее осязательного появления на расстоянии, а если до известной степени ей это удается, то необходима еще наличность «видящих медиумов», удостоверяющих ее присутствие. И, несмотря на такие исключительные условия, проявления призраков в момент смерти бывают чаще, чем обыкновенно думают. Подобные случаи, исключающие всякую возможность ошибок, были много раз описаны.
Трое английских ученых Герней, Майерс и Подмор, члены Лондонского общества психических исследований, занесли в свой замечательный и очень объемистый труд «Призраки живых» до 1500 тщательно проверенных ими случаев.
Марилье, руководитель конференций в школе высших наук перевел большую часть интересовавшего его сочинения и издал в 1890 году под заглавием «Телепатические галлюцинации», с предисловием, написанным Карлом Рише. Приведу следующий случай из «Мистики» Торреса.
«Мария, жена г. Гоффа из Рочестера, страдая изнурительной болезнью, была отправлена за 9 миль к своему отцу в Весмоллинг и умерла там 4 июня 1691 года.
Накануне смерти ей очень хотелось увидеть своих двух детей, оставшихся дома под надзором няньки. Она попросила мужа нанять ей лошадей, чтобы вернуться к ним и умереть дома, но ввиду ее слабости он на это не мог согласиться. Она продолжала настаивать, говоря, что если не будет в состоянии сесть на лошадь, то ляжет на нее, как на постели, но непременно должна видеть своих крошек. Около десяти часов вечера ее пришел навестить священник, и в беседе с ним она выразила полную готовность умереть, в надежде на Божье милосердие, если бы только ей пришлось увидеть своих детей.
Между первым и вторым часом утра она впала в экстаз. По словам сиделки, вдовы Турнер, глаза ее были в это время открыты и неподвижны, рот сжат, дыхания не было ни малейшего, одним словом, полная картина глубокого обморока и даже смерти. Когда больная пришла в себя, она сообщила матери, что была дома, в Рочестере, и видела своих малюток.
Как мать ее ни уверяла, что она не сходила с постели, та твердила свое. Нянька детей, вдова Александра, со своей стороны подтвердила, что рано утром, во втором часу, она видела Марию Гофф, выходящую из комнаты старшего ребенка и направившуюся к ее постели, где спал самый маленький. Она пробыла около четверти часа, ничего не говоря, хотя губы ее и глаза двигались. Нянька готова была дать клятву и причаститься Тела и Крови Христовой, тем более что в это время она не спала и уже начинало светать, так как в июне самые длинные дни. Сидя на постели, она наблюдала за призраком, даже слышала, как пробило на мосту два часа, и наконец спросила:
„Во имя Отца и Сына и Святого Духа, скажи, кто ты?“
При этих словах видение быстро исчезло. Она оделась, чтобы посмотреть, куда оно прошло, но его уже не было. Тогда только на нее напал страх. Она тотчас же вышла и все время прогуливалась по набережной (на которую выходил дом), заходя время от времени посмотреть детей, и около пяти часов постучалась к соседям, но отперли ей только около шести, и тут наконец она рассказала, что с ней случилось. Ей не поверили, думая, что она видела все это во сне, но она говорила, что яснее не могло и быть. Мария, жена Свита, слышавшая ее рассказ, узнала утром, что г-жа Гофф находится при смерти и желает ее видеть, она отправилась и застала ее уже умирающей. Ее мать передала, как ей хотелось видеть детей и что будто бы она у них была.
Мария вспомнила тогда слова няньки, до этих пор казавшиеся ее воображением».
Тильсон, священник из Эйхсворта около Местона, описавший этот случай, узнал подробно о нем в день похорон Карпантье, отца г-жи Гофф. Второго июля он сделал тщательный допрос няньки и двух соседей, к которым она бегала в то утро. На другой день все подтвердилось показаниями матери покойной, ее сиделки и священником, навещавшим ее с вечера. Все свидетели — люди развитые, уравновешенные, не способные на обман да к тому же не имевшие никакой цели в нем — показывали одно и то же. Таким образом, все данные за неоспоримость этого факта.
Тильсон изложил эту историю 6 июля в письме к известному богослову Бартеру, а тот поместил ее в своей книге «Достоверность духов», доказанную неоспоримыми фактами (изданной в Нюрнберге на немецком языке).
Следующий случай, исследованный со всеми подробностями Д’Ассье, в бытность его в Рио-де-Жанейро, описан им в его «Опыте над посмертным человечеством».
«Во французской колонии этого города в 1858 году много разговора возбуждало странное явление, происшедшее несколько лет назад. Муж, жена и маленькая дочка плыли из Эльзаса в Рио-де-Жанейро к своим соотечественникам. Вследствие чрезмерного утомления, плохого питания и недостаточного ухода жена заболела и скончалась. В день смерти она впала в бессознательное состояние, продолжавшееся довольно долго, а когда пришла в себя, то сказала мужу:
„Теперь я могу спокойно умереть, потому что сейчас только вернулась из Рио-де-Жанейро, где прошла по улице, на которой плотник Фриц имеет домик, видела его самого у двери, показала ему нашу малютку. Он теперь ее обязательно узнает и позаботится о ней“.
Через несколько минут она умерла, а муж хотя и был удивлен ее рассказом, но не придал ему особенного значения. В тот же день и час плотник Фриц стоял на пороге своего дома и увидел женщину, похожую на Лотту, жену товарища Шмидта, только сильно похудевшую. Она держала на руках маленькую девочку и с таким умоляющим видом указывала на нее, что сильно взволнованный плотник не поверил своим глазам и позвал своего работника, тоже из Эльзаса. Указав ему на проходившую женщину, он спросил, не напоминает ли она Лотту; тот не мог ее хорошенько рассмотреть. Фриц все-таки запомнил день и час этого действительного или воображаемого видения, и когда через некоторое время к нему пришел Шмидт с маленьхой девочкой на руках, ему так ясно представилась умоляющая Лотта, что, не дав пришедшему раскрыть рта, он сказал:
„Я все знаю. В дороге умерла твоя жена, она приходила ко мне в такой-то день и в такой-то час и просила, чтобы я позаботился о девочке“.»
Как раз это же самое было отмечено Шмидтом на корабле.