…Да, это престижная работа, но она мне не нужна, да, он престижный жених – но на хер не нужен. Мне не интересен он, и вообще такие люди. /…/
Знаю одно, от своих мыслей не отступлю, отдам себя всю без остатка. Всё – чем сейчас живу, – это Партия, восхищаюсь людьми с которыми встретилась там, благодарна судьбе, что нашла их. Это то, к чему, как мне кажется, я стремилась, не зная как выразить моё глубокое чувство. Самое худшее – быть одной такой, когда не с кем поговорить, нет единомышленников. Теперь всё иначе, всё благодаря Вам. Своим письмом хочу сказать, что нужны Вы нам, Эдуард Вениаминович, или как мы называем Вас, Батя, ой как нужны. Думаю, я не одна так считаю, да, я уверена, стоит всего-то посмотреть с каким чувством говорят о Вас старые (в смысле по времени пребывания в НБП, а не по возрасту) нацболы, которым приходилось не раз с Вами не то что говорить, а работать. И с каким воодушевлением, и конечно же, завистью, молодые слушают воспоминания и случаи из жизни. Лично я, наверное, выгляжу очень глупо в такой момент, выражение лица, я имею ввиду, не слежу за мимикой, а это очень комично. Надеюсь, что не долго ждать момента, когда Вы переступите порог Бункера.
/…/ Татьянино письмо получилось. Да ладно, не обессудьте. Всего хорошего Вам, держитесь. Мы рядом, всегда рядом. Любим, ждём, нуждаемся, работаем, стараемся.
Арина
г. Москва
"Хождения на горы.
Ходили более всего на гору Табор (от библейского Фавор) недалеко от Сезимова Усти. Ещё одно прославленное место – гора Ореб, в восточной Чехии, недалеко от Кралева Градца. Участники собраний называли себя братьями и сёстрами. Делили продукты питания и одежду, закладывая тем самым основы существовавших впоследствии у таборитов принципов потребительского коммунизма. Во время собраний на горах крестьяне слушали пламенные речи и призывы народных проповедников. Собрание на горе Табор в субботу 22 июля 1419 года собрало 42 тысячи крестьян".
«Гуситские войны»
«Это уже наверное восьмое письмо в камеру № 24. Но в силу своей природной и дурной склонности, я их не отправлял. Рвал и жёг в Тропарёвском парке. Считал, что они абсолютно недостойны Вашего внимания»/…/ "Я прочитал Ваше расследование деятельности А.П. Быкова и хочу об этом написать пару строк. Комплименты я говорить не умею, и скажу Вашими словами «Книга удалась!». Я проглотил её. Читал как в детстве, хочется спать, думаешь: «Ну сейчас ещё парочку страниц и всё». Читаешь парочку страниц, выключаешь свет, и потом опять. «А что дальше?». Опять включаешь, и вперёд. Настоящее и качественное криминальное чтиво, которое, ко всему прочему, оставляет неприятный осадок. «Ну блядь, что у нас за страна! Почему вокруг одни ублюдки, и почему они всегда выигрывают?» К тому же книга не абстрактная (не Марио Паза) – всё реальное. Я сам родился и вырос в таком же «Назарове», занимался спортом, дошёл до КМС (кандидат в мастера спорта). У меня был тренер, который после 90 года ушёл в полукриминал/…/
Ещё хочу отметить лично Вас. Хотя Вы и стараетесь откреститься от своей приставки – писатель, на мой взгляд эта приставка только увеличивается. Вы, как старое доброе вино, которое вы абсолютно недостойны Вашего внимания" /…/ любите, с каждым годом становитесь крепче, насыщенней и ценней. Ни в коем случае не сочтите за лесть. Сейчас в «Лимонке» печатают лекции из Вашей книги «Другая Россия». Так от них я в шоке. Может я тоже когда-нибудь приду к таким выводам, но сегодня это явно не моё. Хотя может я отношусь к написанному серьёзно. По большому счёту «Майн Кампф» по сравнению с Вашими лекциями отдыхает. Единственно, с чем я согласен, это с анализом и диагнозом нашего общества. Книга о Быкове тоже подтверждение этому /…/ Прочитав её я /…/ в который раз могу подтвердить, что в настоящий момент Вы писатель № 1 В России (бывш. СССР). А книгу о Быкове ещё будут изучать политологи в университетах (как и книгу о Жирике) как исторические документы о бандитском капитализме в России (конца ХХ – начала XXI века). Иначе им будет не понять, что же случилось с нами. А «Камера №24» станет культовым названием".
Михаил Материй
г. Москва
«Товарищу Эдуарду Лимонову-Савенко. Вас честные люди приветствуют в Вашем подвиге. Который нужен для всех…» "Зюганова Г. нужно любыми путями отстранить и встать на его место самим, так как он тормозит всему нужному делу целых десять лет. И будет тормозить таким же образом без конца и края.
Анпилов, Терехов – это трусы…"
Пётр Леушин
Татарстан
"Привет, мой серый волк!
Мне наконец-то сняли гипс! Ножка тоненькая, как стебелёк и очень слабая. Месяц мне отвели на гимнастические упражнения – разрабатывать коленку, мазать вонючим кремом три раза в день, делать тёплые ванночки…
Иначе…
– Мне будут прокалывать колено! – а это так больно! Мне уже прокалывали… Я знаю, что это такое.
Первый раз за три месяца!!! Я наконец выползла на улицу, Было клёво! – как-то ново, и так прикольно!!!
Прикатили мы туда (= травмпункт) на чёрной Волге с подогревом окон, а укатили на старенькой… > э-э-э телеге > машине скорой помощи, ей наверное лет сто! = меня посадили рядом с водителем.
Я видела как подо мной с стремительной скоростью проносится земля. – Там была дырка!
За окном проплывали, красивые, одна за другой, пейзажи. Немного странные, но поэтому, благодаря этому, такие красивые. = Деревья были зелёными (некоторые), с листвой… была трава и чёрный асфальт. И везде был снег.
Он то кружился, то тихо падал – всё было заебись.
!!!
Сейчас не так. Снега нет > дождь идёт круглые сутки.
Как хорошо иметь воспоминая!
Рассказывать дальше?
А давай!
Ну…в травмпункте буквы были не из пластика сделаны, ну там, таблички всякие… > а из самоклеящейся плёнки! Хи-хи! – это даёт почву для размышлений.
Огромные горизонты деятельности…
Я думаю ты уже понял
…шкоды вроде меня взяли, и заменили все буквы и слова на новые. Оставили только номера кабинетов. Так ординаторская стала 411 ОРДЕНА. Где рентген делают > 309 АБЫРВАЛГ
А лифт, так и вовсе ЛИФЧИК.
Такая больница получилась прикольная!!.. Клёво, да? Только там очень вонючие туалеты, это не понравилось мне. Все сидят и нюхают = лавочки там прямо напротив них поставлены > но я не нюхала, я сразу в кабинет прошла. Ещё там был «матюковый замок»>на который лучше не нажимать.
Я обещала, что напишу тебе то «мистическое, странное».
Я сдержу! Обещание
Когда меня сбила эта чёртова машина, за несколько дней до этого, с окна свалился наш цветок. А ещё в этот день (седьмого) мне чертовски не хотелось идти туда. Вот.
Я что-то другое хотела рассказать, но уже не помню>что-то было…другое. Но не хочу об этом говорить. Это настолько ошеломляет, что я и сама подумываю>а уж не чокнулась ли я?
Вообще,
Ночью, вставая попить>если увидишь паучка>значит утром придёт письмо. Проверено!
Ну вот!
Опять не хватает письма, чтобы всё порассказать>Да всего наверное, и не расскажешь>это надо видеть!
И то, как Доренко закидывали в прямом эфире помидорами, ворвались в студию и всех избили…
Может я и не самый лучший писатель писем, но я стараюсь! Стараюсь, а ты меня всё время попрекаешь>Знаешь ли ты как мне обидно?
1) с ложкой
Этот прикол мне нравится больше всего. Он весёлый.
Значит, что тебе, Эдуард, нужно делать, слушай:
– проснуться среди ночи
– второе >взять ложку /можно свою/*
– посмотреть, спит ли твой сокамерник
(это очень важно!!! иначе фокус не получится)
Потом>ты спокойно так подходишь к спящему…
берёшь его ложку!..
И
– вставляешь преспокойненько ложку ему в руку!
Своей ложкой шлёпаешь ему по лбу!!!
и прыгаешь в свою койку!!!
– ложку, естественно, ты прячешь, и якобы ты спишь.
Ха-ха-ха!
Мужик, естественно, просыпается, он только что от сна, весь в непонятках… смотрит на свою ложку, лоб почёсывает… опять на ложку!...
______________________________
* или стащить в столовке
Бормочет непонятные слова..
Ему кажется… что это он! Сам себя во сне шлёпнул!
>Утром ты можешь ему рассказать
Если у мужика есть чувство юмора>он оценит, и Вы оба посмеётесь.
O O O
Пока писала тебе это, вспомнила, чё у меня было, какой смешной случай.
В больнице, куда я попала, не было ни одной ложки и ни одной вилки! Не было также стакана! Первые несколько дней я ничего не ела, но не из-за того, что не было столовых приборов, а потому что кружилась голова, и тошнило…
Стали колоть уколы, я стала потихонечку кушать. Ложку мне давала… бабушка, точь с такой же ногой, как у меня! Мы с ней ели из одной ложки!!! И пили из одного стакана!!!
Родными, правда, мы не стали…
Ещё эта бабушка… описалась и опкакалась 5 раз подряд!
> две тыщи ментов, водяная пушка у «Мариота»
> пиздилово в Царицыно
> «Курск»… пляски чиновников, их отвратительные рожи, кряканье с экранов.
«Держитесь. Сейчас – Вы вождь русских патриотов. Репрессии против Вас прибавляют Вам симпатий в народной среде. Скоро придёт Ваше время. Штурмовик»
подобных откликов в Интернете очень и очень много.
За тебя заступился Пен-центр
Очень интересное письмо
>Интеллигенция! –
>обещаю! Послать тебе чего-нибудь
в следующий раз
один пацан хочет дать свою писанину почитать>оценить.
Целую тебя. Обнимаю
Скучаю очень.
Твоя Настя
P.S. Я прибавила в росте на целых 2 см!
"Дорогой Эдуард Вениаминович!
Получил Ваше письмо, вернувшись из Франкфурта. На франкфуртской книжной выставке мы предприняли массу усилий, чтобы донести до мировых издателей, ПЕНа, комитета «Писатель в тюрьме», прессы, etc., etc., информацию о Вашем положении. Очень верю, что это будет иметь результат. Не могу сказать, что мировая общественность от восторга бросает в воздух чепчики, но, пожалуй, немного зашевелились. Мне кажется, что основная причина не в сути Ваших идей, а в банальной человеческой зависти. Некоторые, немолодые, не очень здоровые, умеренно талантливые, спящие со стареющими некрасивыми женщинами (или с красивыми холодными проститутками) и т.п. западные и местные буржуа и разночинцы, завидуют активному, красиво стареющему Лимонову, который меняет в постели 18-летних девчонок на 20-летних и наоборот. Ничего умнее придумать не могу и ничего иного не вижу. Часто объяснение сложных, необъяснимых вещей, оказывается очень простым, даже смешным" ./…/
"Что касается нашей дискуссии об Н.Б.П. и одном сердце Эдуарда Лимонова, которое нельзя разрывать надвое. Дело не в сущности Ваших идей (или Н.Б.П.), а в методах. Эти (возможно, часто вполне разумные) идеи предполагают насильственное претворение в жизнь. Я думаю, что единственное, что России нужно сейчас – это 50 (лучше 100) лет покоя, и поэтому любые идеи, требующие революционного насильственного внедрения в жизнь, я отвергаю. /…/
Я делаю всё, что в моих силах, для Вашего освобождения, потому что в отличии от Ваших недругов, знаю, что уже через 50 лет (м.б. раньше) ничто не будет иметь значения кроме Ваших книг, которые несомненно будут стоять на главной полке русской литературы, и студенты и школьники будут писать выпускные и вступительные сочинения по произведениям Э. Лимонова, чья жизнь и творчество станут главой в учебнике русской литературы ХХ века.
Буду говорить с влиятельными друзьями, постараюсь добраться до Патрушева.
Дружески ваш, К. Тублин
Г. Санкт-Петербург
«Подобно тому, как движение ветров не даёт загнивать озёрам, что с ними случилось бы при длительном безветрии, так и война предохраняет народы от гниения, которое неизменно явилось бы следствием продолжительного, а тем паче вечного мира».
Гегель
ЭПИЛОГ
После обеда нажал сигнал «Вызов». Кормушка открывается: «Хотел бы пойти поработать в тринадцатую. Готов…»
«Сейчас. Сделаем».
В 14.40 выхожу, руки за спиной сжимают тетради.
«Проходим».
Мы и проходим, я впереди, руки за спиной, фуфайка, тапочки, борода, длинные волосы Монте-Кристо, он, – прапорщик, сзади. По верхней ножке буквы "К" стекаем к центру. Мимо пульта, мимо кариатид, мимо запаха кошачьей мочи (из-под лестницы) …
В спецназовском ватнике, наброшенном на плечи, у стены против пульта стоит одинокий Zoldaten. Прикурил, вспыхнув зажигалкой, – кляксой огня в сумерках тьмы.
Тюрьма тихая. Величественная. Высокая. Разоблачающая. Здесь никто себе не лжёт. Здесь ты такой как ты есть.
Прошли в нижнюю ножку буквы "К". Прапорщик открыл тринадцатую, карцер. Сдвинул четыре выключателя: два верхних света, розетку и сигнал «Вызов».
«Благодарю».
Дверь с лязгом закрылась. Я сел к тумбочке. Разложил тетрадки. Я улыбаюсь: «Здравствуй, Вечность!»
«Здрав-с-с-твуй!», Вечность шипящим прибоем ласково прильнула к моим ногам.
«Здрав-с-с-твуй!»
ХОДАТАЙСТВО
Прошу Уважаемый суд, чтобы при исследовании материалов Уголовного дела № 171, суд принял во внимание факты, касающиеся отношений между ФСБ и мной лично, а так же ФСБ и Национал-Большевистской Партией. Отношения существовали за много лет до возбуждения уголовного дела № 171, это чрезвычайно важно знать. Следователи делают вид, что ФСБ обратила на меня внимание с января 2001 года, когда генерал-лейтенант Пронин В.В. обратился в Мособлсуд за разрешением на ОРМ – по адресу: Москва, Калошин пер, д.6/8, кв.66, где я проживал. Однако, ФАКТЫ ТАКОВЫ:
1. В октябре 1973 года (да-да, 1973 года!) в квартиру на улице Марии Ульяновой, которую я снимал вместе с женой Еленой Щаповой (Козловой) в г. Москве, явились представители КГБ в сопровождении сотрудников милиции и увели меня. Впоследствии я был неоднократно допрошен и подвергнут давлению. Под окном моей квартиры на ул. Марии Ульяновой стоял фургон, из которого мои разговоры прослушивали. (Официальный предлог для запугивания: отсутствие московской прописки, запугивали статьёй 198 тогдашнего УК). Меня пытались заставить стать осведомителем, вызывая ежедневно на допросы на ул. Дзержинского, 2; и когда я отказался, припугнули тюрьмой («Мы дадим Вам год, а у Вас молодая жена…») и в конце концов заставили выехать за границу по израильской визе. Впоследствии, через десять лет, в Париже, от сестры моей жены – Ларисы Сергеевны Козловой (в замужестве Файяд) я узнал, что мои злоключения 1973-74 годов явились следствием закулисной борьбы внутри КГБ, что я, как таковой, и моя судьба, были этим людям безразличны. Внутриведомственная интрига была направлена своим острием против начальника Ларисы Сергеевны Козловой (Файяд). Она была агентом советской внешней разведки в Бейруте. Пытаясь свалить начальника, его соперники в КГБ «разработали» личные и business-связи Ларисы Козловой. (Для прикрытия Козлова-Файяд держала антикварный магазин в г. Бейруте, Ливан). КГБ добыло на неё компромат. В результате госпожа Козлова-Файяд не пострадала, вернулась в Бейрут. Начальник отдела разведки, курировавший её, однако вынужден был уйти в отставку. Но больше всех пострадали случайные люди: я оказался вместе с Еленой Козловой за границей, хорошо отделался ещё. А некто Давид (фамилию не помню), поставлявший Козловой иконы и антиквариат для её магазина в Бейруте, получил 9 лет лишения свободы.
2. По приглашению Комитета Госбезопасности (24 июня 1993 года.), в частности генералов Карнаухова и Иванова, я посетил оба здания на Лубянке. В том числе и кабинет председателя КГБ, где фотографами Комитета были сделаны фотоснимки меня возле бюста Дзержинского и за столом. Я также встречался с оперативниками ведомства, пришли человек 50. Встреча происходила в зале и снималась на видео. Во время встречи мы посетовали на то, что 20 лет назад не поняли друг друга. (Кто мог знать, что через восемь лет они опять меня не поймут). Когда я выразил желание увидеть моё «дело» 1973 года, мне сказали, что «дела» уничтожают каждые 15 лет, и, возможно, я проходил по чьему-то делу. То есть я получил лёгкий отказ или отговорку.