- Позвольте, профессор, - прервал его Бердзена, - а как же с породистыми животными? Выводят ведь лучшие породы лошадей? Вон у нас в Александровском саду специальные выставки породистых собак устраиваются, золотыми медалями их награждают!
- Как вас зовут?
- Мераб!
- Видите ли, дорогой мой Бердзена, на протяжении веков путем естественного отбора в мире животных...
- А разве человек не общественное животное? - не дал ему договорить Цицка. - И разве в сельском хозяйстве мы не осуществляем селекцию, скрещивание, выведение новых пород?
- Друзья, что же это вы, словно радио, умеете только говорить, но не слушать?! - Профессор развел руками и выронил портфель.
Молчавший до сих пор Бачана быстро поднял его, сунул профессору под мышку и скромно произнес:
- Слушаем вас, уважаемый профессор...
- А-а... вас как звать?
- Бачана.
- Так вот, дорогие мои Бачаны, Коки, Коплики, Бердзены, Цицки и Копаки, такие вопросы на улице не решаются... Пожалуйте ко мне на кафедру, с пяти до шести, или на квартиру, с десяти вечера до утра, и будем дискутировать сколько вашей душе угодно. Устраивает? - спросил профессор растерявшихся парней.
- Если можно, мы придем к вам домой, - ответил Бачана.
- Вот и отлично!
- Впустят нас? - спросил Коплик, взглянув на свои ботинки.
- Безусловно! Вы только назовитесь - пришли, мол, верийские парни.
- До свидания, уважаемый профессор! - попрощался Цицка.
- Будьте здоровы! - Профессор чуть приподнял свою фетровую шляпу и продолжил свой путь. Ребята в знак почтения склонили головы.
- Хороший он человек, даром что профессор! - подвел Цицка итоги переговоров.
- Ребята, Марго-дурочка идет! - воскликнул вдруг Бердзена.
Со стороны Верийского базара, по левой стороне улицы Меликишвили, шла известная всему району Марго, размахивая руками и напевая веселую песню:
Пароход плывет по морю
В заграничные края,
Привезет он мне подарки,
Ах ты, душечка моя!..
- Хабарда!* Верийская Марго идет! - прерывала временами она свою песню и вновь продолжала:
Я станцую вместе с вами
И лезгинку и танго.
Приходите, поглядите
На красавицу Марго...
_______________
* Х а б а р д а! - "Сторонись!" (перс.).
Марго была пьяна. Прохожие, знавшие Марго, с улыбкой приветствовали ее, затем оборачивались, с сожалением качали головой и шли дальше. Незнакомые, избегая встречи с пьяной и явно ненормальной женщиной, поспешно переходили с тротуара на мостовую.
Поравнявшись с ребятами, Марго приложила к губам обе руки, потом раскинула их, словно крылья, и послала им воздушный поцелуй.
- Верийским парням низко кланяется пьяная Марго.
- Привет, Марго! - приветствовали ее ребята поднятыми вверх руками.
- Ну что, дорогие, опять с похмелья и опять в карманах мышиный помет вместо денег, да? Идите ко мне, хорошие мои, идите, дорогие мои, спустимся к Танц-Геурку, угощу вас пивом! - Марго извлекла из лифа несколько тридцатирублевок, помахала ими в воздухе. - Идите, не стесняйтесь! Завтра ведь вам придется угощать меня!
- Марго, ступай, дорогая, домой, отдохни... Мы уже выпили, - попросил ее Копака.
- Па-а-рень милый, куда мне идти, где мне преклонить мою бедную голову?! Бери к себе! Чокнутой и ненормальной Марго нужен именно такой хозяин! Кто лучше тебя присмотрит за ней?.. Возьми меня в жены! Пожалей меня! Всю жизнь я мечтаю о тебе, звезда ты моя! Позволь хоть раз обнять твою богатырскую грудь! Или я недостойна тебя? Смотри, какая у меня фигура и какое на мне белье! - Марго одной рукой дотронулась до бедра, другой приподняла платье, показав белоснежное, окаймленное кружевами нижнее белье. - Завтра надену креп-жоржетовое! - Она быстро пересекла улицу и подошла к ребятам.
- Иди, Марго, иди отдыхать! - Копака обнял женщину за плечи.
- Мне все равно, ребята! Выйду замуж за любого из вас! Я одинаково люблю всех вас! А ты чего зубы скалишь, Бердзена? Вот тебя-то одного я и не хочу! Слишком уж ты капризный, всю жизнь мне отравишь! Цицка - другое дело! Он интеллигент...
- А говорила, всех нас любишь одинаково, - вмешался Бачана.
- И ты здесь, мой бедный сиротинушка? К тебе я приду, обязательно приду! Выкупаю, причешу тебя, выстираю твои сорочки, выглажу брюки и уйду обратно... На кого ты похож? Посмотри на себя в зеркало.
- Ладно, хватит, Марго... Видишь, народ, собирается... Пойдем, дорогая, я провожу тебя... - попросил Копака, взяв женщину под руку.
- Плевала я на народ!.. Да здравствуют верийские парни! - Марго обняла Копаку, склонила голову к его груди и запела:
Пойдем, мой миленький, пойдем,
Вдвоем весь мир мы обойдем...
На углу Копака попрощался с Марго и отпустил ее. С минуту он подождал и, убедившись, что женщина идет домой, возвратился к своим.
- Но, но, Копака, без панихид! - прикрикнул Цицка, увидев кислую физиономию товарища.
Марго жила в конце улицы Петриашвили в сырой полуподвальной каморке с двумя окошками. Со двора в каморку вели четыре деревянные ступеньки. Стол, покрытый простыней, железная кровать с поржавевшими никелированными кольцами, шкаф, два стула, утюг и гладильная доска - вот и все ее богатство. На дверях каморки красовалась надпись мелом: "Сумашедши Марго" - произведение дворовых детей. Она не стирала надписи и не обижалась.
- Во-первых, это написано рукой ангела, во-вторых, это правда.
Рано потерявшая отца, Марго была у матери единственной дочерью. Красивая, прекрасно сложенная, она росла, окруженная любовью всего квартала, хорошела с каждым годом. Верийцы гордились своей красавицей. Так продолжалось до того злосчастного дня 1936 года, когда обрушившееся на город невиданное наводнение смело половину Нахаловки, сорвало и унесло мельницы с Песок*, затопило людей в подземных подвалах серных бань. В этот день погасло солнце Марго, покатилось вниз колесо ее судьбы.
_______________
* Н а х а л о в к а, Пески - название районов в старом Тбилиси.
В тот год верийские старушки сосватали Марго за пригульного сына золотых дел мастера Гогии - Вано. По неписаному городскому закону тех времен полагалось устроить смотр невесте - девушка должна была показаться в бане в чем мать родила будущим свекрови и золовке, дабы не было обмана, не подсунули бы жениху девку с изъяном. Да падет грех на головы свекрови, золовки, да и несчастной матери Марго! Надо же было придумать только проверять достоинства такой девушки! Когда, бывало, Марго, словно вспугнутая лань, сбегала по улице Петриашвили и потом шла дальше, по улице Меликишвили, продавцы и покупатели, столпившиеся у дверей лавок, разинув рот, провожали ее восторженным взглядом.
В то воскресное утро повели Марго в общую женскую баню. И когда девушка, раздевшись, предстала перед окружившей ее вороньей стаей с гордо вскинутой головой, спадающими на упругую грудь черными как смоль локонами, белая и стройная, как мраморное изваяние, и когда старушки, изумленные красотой невесты, одобрительно зашушукались, причмокивая беззубыми ртами, - тогда и хлынули в баню потоки воды. Охваченные ужасом женщины с воплями бросились к двери и, вместо того чтобы рвануть ее на себя, в панике и суматохе всей толпой навалились на нее, закрыв себе выход. Мутная илистая вода в мгновение ока заполнила подземелье. Смолкли крики и плач... И примчавшиеся вскоре на помощь люди поняли, что спасать было уже некого... И тут кто-то заметил девушку с обезумевшими от страха глазами, прильнувшую к потолочной решетке одного из подвалов. Решетку выломали, но оторвать от нее окоченевшие руки девушки не сразу смогли.
Марго месяц пролежала в больнице. Она не вспомнила ни о чем - ни о гибели матери и будущих своих родственниц, ни вообще о том страшном наводнении, словно ничего в тот день не произошло... Все старания врачей привести девушку в чувство наталкивались на ее тупое, упорное молчание... Потом ее перевели в психиатрическую лечебницу. Там Марго пробыла полгода. Наконец она отошла, заговорила, но все поняли, что разум у девушки помутился бесповоротно. И за все это время подлец Вано ни разу не проведал невесту, не поинтересовался ее судьбой, не послал ей ни рубля...
Вернувшись домой, Марго всю неделю просидела в своей каморке, никого не впуская. Как-то утром соседи услышали доносившееся из ее комнаты пение. Насилу ворвались к ней. Марго сидела за столом, перед ней стояли две бутылки "Саперави", одна пустая, другая полная. Увидев вошедших соседей, она улыбнулась и запела:
Я станцую вместе с вами
И лезгинку и танго.
Приходите, поглядите
На красавицу Марго...
Соседи и знакомые, по горло занятые собственными заботами, постепенно стали забывать о беде Марго. И сама она привыкла к своему одиночеству. Однако покинутая всеми девушка не пошла на улицу с протянутой за подаянием рукой.
Она стала брать в зажиточных семьях белье в стирку и глажку. Заработанных денег ей вполне хватало на пропитание. А потом как-то незаметно девушка пристрастилась к вину. Одевалась она всегда чисто и опрятно, ежедневно меняла белье. Напившись после очередной получки, она разгуливала по улице, напевая любимые песни, и задирала перед прохожими платье - смотрите, мол, какое на мне красивое белье. И тут же называла заказчицу, которой оно принадлежало...
Со временем стало сказываться пагубное действие алкоголя. Лицо Марго потеряло прежнюю свежесть и румянец, покрылось морщинками. И теперь при виде этой преждевременно сломленной, пьяной женщины, с песней шагавшей по улице, сокрушенно качали головой лишь старожилы квартала, помнившие ее молодость и красоту, гордую осанку и блеск агатовых глаз.
Пока жители квартала не привыкли к повадкам умалишенной Марго, находились среди них люди, позволявшие себе поиздеваться над несчастной женщиной. Тогда-то и выучилась Марго нецензурным выражениям. Выйдя на середину мостовой, она обрушивалась на своего оскорбителя с такой отборной бранью, что прохожие, заткнув уши, шарахались в стороны. Но стоило Марго увидеть на улице ребенка, как она тотчас же переставала ругаться и спокойно шла домой.
- Право, осквернять слух ангела не дано никому, даже самому богу! говорила она.
И еще одно: за все время своего бедственного существования Марго ни разу не уронила своей девичьей чести и достоинства. Любой житель Верэ, знавший Марго, мог поклясться на Евангелии в том, что она была чистой и непорочной, как ангел.
Вечером Марго пришла к Бачане на дом.
- Сиротинушка мой, ты дома? - крикнула она и, не ожидая ответа, вошла в комнату. Бачана сидел за столом, готовился по планированию народного хозяйства - в среду у него был экзамен.
- В чем дело, Марго? - спросил он, откладывая конспект.
- Давай, что у тебя там в стирку! - ответила Марго и стала перелистывать конспект.
- Какая там еще стирка! Все свое ношу на себе!
- Найдется что-нибудь! - не отставала Марго.
Бачана открыл шкаф, бросил на пол две изношенные сорочки и протертые брюки.
- Ради бога, стирай осторожно, и без того они расползаются, попросил он и снова уткнулся в конспект.
- Неужто твой конспект так интересен, что не можешь оторваться от него на минуту? - спросила Марго, открывая стенной шкафчик.
- Очень интересен, к тому же у меня экзамен на носу!
- Дурачок! Было бы интересно, не платили бы тебе за учебу, а, наоборот, заставили бы платить тебя! - сказала Марго и недовольно захлопнула дверь шкафчика. - На кой черт держишь в комнате этот пустой ящик? Выкинь его во двор!.. Выпить у тебя не найдется?
- Валерьяновые капли.
- Капли дай своему профессору, перед экзаменом!
Марго нагнулась, стала подбирать брюки и сорочки. Выпрямившись, она схватилась за живот и поморщилась:
- Вот черт, не дает покоя! - потом развернула одну из сорочек и покачала головой: - Что это - сорочка или скатерть? Все меню Танц-Геурка на ней! Не стыдно тебе?
- Очень даже стыдно, дорогая моя Марго, да что мне делать?
- Женись, дурак, женись!
- Да? А чем ее кормить, жену-то?
- Ешьте друг друга!
- Ладно, так и сделаю! - пообещал Бачана.
- Завтра вечером принесу твои пожитки. Приготовь пятерку! - Марго направилась к двери. Вдруг она остановилась, задрала платье, показав красивые крепжоржетовые трусы. - Ну-ка догадайся, чье белье на мне?
Бачана пожал плечами.
- Министра культуры путей сообщения иностранных дел! - гордо произнесла Марго и вышла из комнаты.
"Завтра вечером" она не пришла. "Загуляла, видно, где-то и отсыпается", - решил Бачана и сам направился к ней.
Дверь каморки была открыта, горел свет. Марго в вышитой розовой ночной сорочке лежала в постели. Лицо у нее горело, глаза блестели.
- А-а, сиротинушка мой, я знала, что ты придешь, - улыбнулась она Бачане, потом вынула из-под мышки термометр. - Ну-ка посмотри, сколько там? Я ничего не вижу, в глазах одни желтые круги...
Бачана взглянул на термометр и обомлел: ртутный столбик показывал тридцать девять и девять.
- Что с тобой, Марго?
- Не знаю, дорогой... Какой-то негодяй так и колет, так и буравит живот горячим вертелом... Не помогли ни вино, ни водка... До вечера терпела... И вот свалилась... Сколько там?
- Много... - Бачана положил термометр на стол.
- А все же?
- Тридцать восемь...
- Твои сорочки и брюки на столе... Слава богу, успела выгладить... Открой шкаф, возьми уксус, разбавь водой, смочи полотенце и положи мне на лоб... Голова горит... Этого еще не хватало моим бедным мозгам...
Бачана выполнил просьбу.
- Пойду приведу кого-нибудь, - сказал он.
- Кого?
- Врача!
- Кому я нужна, ненормальная?.. У них нормальные люди умирают без присмотра... - улыбнулась Марго.
Бачана молча вышел из комнаты и сломя голову помчался вниз по улице Петриашвили.
Ребята стояли у аптеки, громко о чем-то спорили.
- Марго умирает! - выпалил запыхавшийся Бачана.
- Как умирает?! Вчера ведь она была здесь? - удивился Тенгиз.
- Была, а теперь умирает! - повторил Бачана.
- Что за ерунда! Говори толком! - встряхнул его Коплик.
- Говорю вам - умирает!
- А что с ней? - спросил Цицка.
- Живот болит, температура сорок!
- Отчего это, Датико? - спросил Копака.
- Не знаю, Тенгиз. Нужен врач, хирург.
- Бежим к Шатиришвили! - крикнул Кока.
- Шатиришвили - сволочь! Без денег он и шагу не сделает, к тому же спит, наверно, уже! - сказал Бердзена и с презрением плюнул в сторону.
- Да ну его! Я - к отцу Вахтанга, Игнатию, он человек правильный! крикнул Цицка и сорвался с места.
Спустя пять минут ребята на цыпочках пробрались в каморку Марго и молча выстроились у кровати. Женщина беспокойно металась. При виде ребят она в изумлении приподнялась на локтях, потом вновь кинулась на подушку и разрыдалась. Потом засмеялась нервным, счастливым смехом.
- Дорогие мои мальчики... Я ждала вас и не ошиблась... Хорошие мои... Расступитесь, что вы стали, словно на панихиде... Пусть падут все ваши болезни на сумасшедшую Марго...
- Не бойся, Марго, сейчас Цицка приведет врача, - с трудом выдавил Тенгиз.
- Зачем мне врач? Теперь я уже не умру... Вот и боли исчезли, и температура спала... - Марго сорвала с головы мокрое полотенце, забросила его в угол и ударила в ладоши. Бачана смочил полотенце и снова приложил его ко лбу больной.
- Сиротинушка, это ты переполошил ребят? Проси у них прощения! Сейчас же!.. Ого-го! Кому из больных, да еще сумасшедшему, снились такие посетители?! Ай да Марго! Молодец, Марго! - Она заплакала. Ребята стояли понурив головы, не зная, куда деть руки и глаза. Успокоившись немного, Марго позвала Бачану: - Вон там, на шкафу, стоит деревянная шкатулка. Подай ее мне... Так... - Она положила шкатулку себе на грудь, о чем-то задумалась, потом поднесла шкатулку к уху, встряхнула ее, радостно улыбнулась и откинула крышку. В шкатулке лежали дешевые кольца, браслеты, серьги, разные блестящие пустяки.
- Вот этот бесценный камень доставлен из столицы Афганистана Кабула специально для царицы Тамар... - Марго извлекла из шкатулки двухрублевое медное колечко с голубым стеклышком. - Дарю его тебе, Копака... Когда женишься, надень это кольцо жене на средний палец правой руки... Скажи ей - это, мол, подарок от Марго. И еще скажи ей, что, будь я помоложе, не видать бы ей тебя в мужьях... Благословляю тебя!.. Бери!..