[19 декабря.]
Вечером читал, сидел в зале. Поздно лег. На душе хорошо.
19 Дек. Встал совсем бодро. Опять, к большой моей радости, твердое и успокоивающее сознание своего работничества. Очень хорошо. — Вернулась С[офья] А[ндреевна]. Ходил гулять. Ответил письма серьезно, с сознанием работничества; поздно взялся за работу. Но все-таки недурно успел просмотреть обе статьи. И близко к концу. Особенно радостно при сознании работничества это спокойствие, неторопливость, отсутствие желания сделать скорее то-то и то-то. Делаешь, что можешь, в Его работе, а что из этого выйдет-Его дело. У Него, кроме меня, работников много. Да и работа не нужна Ему. Нужна она нам для нашего блага. Главное же, радостно это сознание п[отому], ч[то] совершенно освобождает от заботы о славе людской.
Ходил и ездил с Саратовс[ким] гостем. Всё так же хорошо. Он хочет перейти в «мою» веру, а я ему внушаю, что у меня «моей» веры нет никакой. Рассказыв[ал] страшную историю убийства и казни.
Спал. После обеда читал пустую «научную» книгу Гюйо. Плачут денежки, 2 1/2, и время моего вечера. Прочи[тал] Саратовскому на прощанье Разговор с Проезж[им]. Хорошо. Гулял утром, думал о том, что пора бросить писать для глухих «образованных». Надо писать для grand monde[большого света] — народа. И наметил около десяти статей: 1) о пьянстве, 2) о ругани, 3) о семейных раздорах, 4) о дележах, 5) о корысти, 6) о правдивости, 7) о воле рукам, побоях, 8) о женщинах, уважении к ним, 9) о жалости к животным, 10) о городск[ой] чистой жизни, 11) о прощении. Не так думал. Теперь не помню.
Саратовский рассказал страшный рассказ. От Колечки опять прекрасн[ое] письмо. Теперь 12-й час.
20 Д.
Ходил гулять. Встретил казака жалкого, говорит, сослан за распространение моих книг. Дал ему книг. Дунаев — чужд. Кончил письма, прочел Ч[ерткова] прекр[асную] статью, как всегда, со всех сторон обдумано. Теперь 12 ч[асов]. Сажусь за работу.
Писал статью о безработных. Недурно. Ездил верхом. Дунаев. Перед поездкой пришел Лев Рыж[ий]. Я говорил с ним нехорошо. Он б[ыл] прав. Я не прав. Он только не умеет выражаться. Дунаев верит только в науку, в цивилизацию и в меня, насколько я часть цивилизации.
21 Дек.
Поздно встал, мятель, ходил немного. Слава Богу, я сам себе гадок и ничтожен до последней степени. Сон скверно. Я все выкинул и остав[ил] один сон. Немного походил. После обеда говорил с Сер[ежей] Булыгипым нехорошо. Всё то же, что со Львом Рыжим: О Боге и возможности — по их мнению — общения с Ним помимо или, скорее, кроме любви. Что мне за дело. А говорил горячо и недобро.
22 Дек.
Нынче утром продолжал разговор с Сер[ежей] Булыгиным — нынче о возможности полного спокойствия совершенства. Тут, я думаю, что я прав, говоря, что человек всегда в грехах, всегда понемногу выбирается и приближается, но никогда не приблизится, и что в этом приближении жизнь и ее благо. Письма. Потом Сон, и всё не кончил. Ездил верхо[м]. Вечером опять исправлял Сон. Разговор с Андрюшей. Я совсем плохо вел себя. Всё то же можно б[ыло] сказать, только с любовью. Теперь ложусь спать. Оч[ень] противе[н] сам себе.
23 Дек.
Много просителей. Приехал Булгаков, составивший изложение мое[го] миросозерцания. Опять поправил обе статьи, ответил письма. Неприятное письмо от рабочих. Не умел быть равнодушным. Простился с М[арьей] А[лександровной]. Ездил в Деменку, Ужасная нищета. Спал. После обеда читал работу Булгакова. В общем плохо, не его, а моя работа.
24 Дек.
Проснулся с тем же чувством недовольства, стыда. Что ни вспомни, всё дурно, всё стыдно. Благодарю Б[ога] хоть за то,что всё в себе гадко и стыдно. Буду стараться быть, чувствовать себя Его работником, хоть плохим, слабым, но все-таки Его работником. Вспоминал про свой разговор и со Львом и с Сережей Булыгиным — и о невозможности совершенства и о Боге, и в обоих случаях — в особенности о Боге, я б[ыл] не прав. Мне нужно общение с Мим, а я отрицал Его. Мысль же учения Льва о том, что все делают то, что им свойственно, и что судить их и тем более поучать, исправлять их не нужно и вредно. Живи во всю, перед Богом, и всё будет. Если я не соглашался со Львом, то не только от того, что он неясно говорит, а от своей гадости.
С утра пришел Кондратьев, юноша, желавший итти в «колонии». Я, гуляя, говорил ему, ч[то] это не нужно. Потом, с помощью Булгакова, он согласился. Потом пришел крестьянин из Ворон[ежа] не совсем ясный.
Прочел, написал письма. Опять переправил Сон и Бродячие. Видно, «откупался».1
(Дальнейшие записи до N 1 внесены в тетрадь Дневника переписчиком.)
Возражение в представлении о весьма возможном завоевании японцами и китайцами и требовании участия в их насилиях, поддерживаемом не только угрозой смерти, но пытками.
Ответ тот, что борьба должна быть, но борьба духовная. А смерть, страдания только общий удел всего живого.
А также и возражения Льва, что все делают, что им свойственно: делай свое, а их не суди.
Видел во сне отрицание Бога и еще возражение на свое представление об общем лучшем устройстве жизни вследствие отказа от борьбы.
1) Телесная жизнь есть сон. Смерть есть пробуждение к более действительной жизни.
2) Чем определеннее наше понятие о Боге, тем менее руководит такой Бог нашей жизнью. И наоборот.
3) Чем больше мы уверены в том, что полное совершенство достижимо в этой жизни, тем труднее и меньше мы движемся к достижению наибольшего, доступного нам совершенства.
22 Дек[абря] Кр[уг] Чт[ения] Амиель в эпиграф.
25 Дек. вечер.
(Зачеркнуто: Не писал вчера. Вчера опять)
Вчера вечером читал Эпиктета. Играл в карты. Сегодня поснулся поздно. Ночь до 3-х не спал. Письма: одно укорительное о моей передаче имен[ия] жене. Написал ответ. Не думаю, чтоб это б[ыло] дурно. Хотя лучше бы оставить без ответа — юродство. Еще далек я от этого. Опять исправлял Сон. Немного лучше. Сонливость и слабость. Странное чувство. Испытываю нечто особенное, новое, сложн[ое], к[отор]ое хочется выразить. И скорее художественное, образное. Читал Sentimental Journey. Напоминает юность и художественные требования. Сейчас вечер. На душе хорошо.
26 Дек.
Проснулся бодрее. Записал для Сна, погулял, письма. Сон, кажется, окончательно поправил. Ушел Воронежск[ий] мужич[ок]. Мне совестно. Был слесарь старик из Тулы. Его товарищ сидит. Должно быть, за книги. Приехал Андрей, добродушный, веселый. Мне приятно б[ыло] с ним. Вечер ничего не читал. Сейчас ложусь спать. Опять чувствую свое положение Его работника. Главное же, чувствую то, что можно и должно жить только — или на сколько можно — только настоящим, безвременны[м] настоящим. На сколько живешь настоящим, на столько живешь вечно[й] жизнью, неподвижной жизнью. Жизнь, события, твоя старость, смерть бегут мимо тебя, а ты стоишь. Ложусь спать. 11 часов.
27 Дек.
Опять писал только Сон. Приехал Сер[ежа] с семьей и Берсы. Ездил верхом. Приехал Димочка. Письма от Ч[ерткова] о печатаньи. Мне, слава Богу, совершенно всё равно. Думал оч[ень] хорошо, скорее чувствовал, чем думал, то, что можно и надо переносить сознание своей жизни в настоящее. Играл в карты. Сейчас 11 часов, ложусь спать. Менее стыдно и больше помню о своем положе[нии] работника.
28 Дек.
Спал много. Встал нездоровый. Ничего не ел целый день. Только утром походил. Зато хорошо просмотрел Сон. Можно так оставить. И недурно. Вчера приехал Сережа с женой сам пят. Нынче Ванда Ландовская. Я просмотрел и Бродяч[ие] — тоже годится. Музыка меньше трогала. Слабость и изжога. Теперь 12 час[ов], ложусь спать. Письма мало интересные.
29 Дек.
Спал хорошо, проснулся почти здоровый. Погулял. Письма хорошие. Написал Бедноту. Слабо. Ну да отделаться. Димочка приезжал, ездил с ним верхом. Он рассказывал про Льва с его отцом. Как надо и как хочу стараться: понимать людей, мотивы их поступков и пе осуждать. Теперь 6 часов. Иду обедать.
Вечер играла Ландовская. Мне было скучно. Особенно неприятна ее лесть. Надо сказать ей.
30 Дек.
Встал рано. Кое-что казавшееся мне важным записал в постели. Походил. Письма интересные, хорошо ответил Семенову и приятелю Гусева. Потом поправил Сон. Ходил около дома. Оттепель. Готовят елку. Мне оч[ень] хорошо на душе. Записать:
1) Всегда забываешь то, что дорого и важно усилие душевное не тогда, когда в общении с близкими по духу людьми, но как раз напротив.
Одно, но зато великое, истинное благо дано человеку: сознание себя проявлением Бога (духовным началом). Благо это в том, что человек, сознающий себя проявлением Бога, соединяясь с Богом, имеет всё, чего желает, не знает ни в чем препятствий и несомненно знает, что жизнь его имеет тот самый смысл, к[отор]ый он признает за ней. Человек же, сознающий себя личностью, никогда не имеет и не может иметь того, чего желает, во всем встречает препятствия и не знает того значения, к[отор]ое имеет его жизнь, несмотря на то, что и такая жизнь, как его, не может не иметь значения.
2) Движение жизни совершенно различно для человека, сознающего себя духовным началом или телесной личностью.
Для сознающего себя дух[овным] началом его «я» неподвижно, но всё остальное, в том числе и его тело, неудержимо движется помимо его. Он стоит на берегу, а река со всем, что есть на ней движется мимо его. Для сознающе[го] же себя личностью он сам движется вместе со всем и сознает свое движение потому только, ч[то] есть предметы, движущиеся медленнее его и совершенно неподвижные. Он плывет но реке и знает, что плывет, только потому, что есть предметы, плывущие медленнее его, и берега совсем неподвижные, и знает, что плывет к смерти, к уничтожению.
Вчера читал статью Лебрена о вере по Спиру.
Признаки духовного начала: 1) независимость, 2) простота, 3) неподвижность, 4) совершенство.
Записные книжки 1909
[Записная книжка 1909 г. N 1]
1 Янв. Благо людей в той мере, в какой в них есть любовь. Каково же должно быть теперешнее их положение, когда все — правители революционеров, революционеры правителей — ненавидят друг друга.
2 Янв. Тем хорошо признание Бога любовью, ч[то] общение с Ним только одно: любовь к людям. И общение только, при к[отором] Его чувствуешь. Он отвечает тебе.
3 Я. Легко сказать: жить перед Богом, а как трудно и хорошо.
9 Я. 4 стадии: 1) животная, 2) что люди, то и я, 3) слава людс[кая], 4) для души.4 .
Традиция, инерция, как люди, так и мы, гипноз — главные двигатели 1 000 000/1. Это и в обычаях, и в семье, и в государстве], и в религии.
13 Я. Вдруг почувствовал Бога [неразобр.]
3 Февр. почувствовал ясно всю бессмысленность времени. Есть только проявление жизни, для к[оторого] нужно время. А времени нет.
6 Февр. Хочется короткой молитвы вроде Г[оспо]ди помилуй. Думал так: Ищу помощи от Бога. Но Бога я понять могу только любовью, п[отому] ч[то] знаю, что если я люблю, то Б[ог] во мне и я в Н(ем]. И потому, чтобы Бог помог мне, буду любить всех людей мыслью, словом, делом. Ищу помощи от Бога. Понимать же Бога могу только любовью. Если люблю, то Бог во мне и я в Нем.
Так стану же любить всех (и любящих и ненавидящих) всегда и в мыслях, и в словах, и в поступках.
В этом помощь от Бога.
Смерт[ные] казни хороши тем, ч[то] показывают явно, ч[то] правители злые, недобрые люди и ч[то] повиноваться им так же стыдно и вредно, как повиноваться атаману шайки разбойников.
Ничего не желаю для себя в будущем, п[отому] ч[то] верю, ч[то] всё безразлично, и если я делаю, ч[то] должно, для меня всё благо. Не ищу похвалы от людей, п[отому] ч[то] знаю, ч [то] искание славы людской (больше всего) мешает исполнению воли Бога. Желаю и ищу одного: того, чтобы я (не для себя, а для Бога) всякую минуту жизни одинаково любил всех, любил и делом, и словом, и мыслью.
13 Ф. Читал Croft Hiller'а. Неверно, искусственно допущение насилия для восстановления прав Бога. — Только любовь, а любовь только без насилия любовь. Главное же, в чем я ошибся, то, что любовь делает свое дело и теперь в России с казнями, виселицами и пр.
14 Ф. Для того, чтобы закон любви учредил жизнь, надо верить в него так же, как мы верим в закон насилия. 3
Губительный вред революционных писаний.
16 Ф. Любовь к людям, животн[ым], природе, к себе.
Д[етская] М[удрость]. Осуждение.
Наш мир только частный случай.
28 Ф. [1)] Жизнь есть стремление к соединению с началом всего, с Богом, так как же может быть страшна смерть для того, кто понимает истинный смысл жизни. Как же ему бояться того, в чем исполнение его стремлений.
2) Умирая испытываешь то, что брошенный ребенок, возвращаясь к любящей и любимой матери.
3) Как рабочие сами виноваты.
И цель не должна быть освобождение, а цель — достижение лучш[ей] дух[овной] жизни — цель религиозная — общая, и тогда и только тогда попутно достигается цель политическая, частная.
4) Наивность недоумения сегодняшнего рабочего о том, ч[то] этак можно получить много неприятностей.
1 М. [1)] Б[ог] есть любовь. Любить Бога значит любить любовь.
2) В первый раз испытал чувство, к[оторое] могу назвать похожее на любовь к Богу. Сейчас не могу по произволу вызвать это чувство, но могу вспоминать о нем.
3) Смерть есть прекращение жизни в пространстве и времени. Для того, кто не сознает жизни вне пространства и врем[ени], она есть прекращение всего.
4) Подати самое могущественное орудие порабощения, и потому освобождение возможно только при освобождении от участия в собирании податей и, страшно сказать (и вместе с тем радостно), только при освобождении от корысти, при готовности к бедности, при отказе служения богатым.
3 Мар. 1) Любить Бога значит любить божественное в себе. В себе оно ограничено, только вне себя оно полно. Предмет любви к Богу есть то, что во мне ограничено, но вне меня полно.
2) Любить Бога и ближнего значит любить в себе то, что неограничено, в других же и то, что ограничено (не то).
3) Да, Б[ог] сотворил мир, но не какой-нибудь особый Бог, а тот Б[ог], к[оторый] во мне. Он сотворил весь видимый мир.
4) Опасность игры слов и всякого красноречия.
5) Гоголь огромный талант, прекрасное сердце и слабый, т. е. несмелый, робкий ум.
Лучшее произведение его таланта -Коляска, лучшее произведение его сердца — некотор[ые] из писем.
Главное несчастье его всей деятельности это его покорность установившемуся и лжерелиг[иозному] учению церкви и государства, какое есть. Хорошо бы, если бы он просто признавал всё существующее, а то он это оправдывал, и не сам, а с помощью софистов славянофилов и был софистом, и очень плохим софистом своих детских верований. Ухудшало, запутывало еще больше склад его мысли его желание придать своей художественной деятельности религиозное значение. «Письмо о Ревизоре», 2-ая часть Мерт[вых] Душ и др.
Отдается он своему таланту — и выходят прекрасные, истинно художественные произведения, отдается он нравственно религиозному — и выходит хорошее, полезное, но как только хочет он внести в свои художественные произведения религиозное значение, выходит ужасная, отвратительная чепуха.
Так это во 2-й части М[ертвых] Д[уш] и др.
(Записи от 3 марта перенесены переписчиком в Дневник 5 марта)