6
Такая реплика взывала к ответу, но Суп Слаттери молчал в глубоком изумлении.
— Джулия! — повторил он. — Джулия!
7
В напитанной ароматами ночи Пэки спускался по холму к лодочному домику. Мирно сияли звезды, и на сердце у него тоже царил мир. Правда, теперь он навсегда потерял Джейн, но что значат его личные беды в сравнении с Ниагарами нежности и света, залившими окружающий его мирок? Насколько мог видеть глаз, у всех обитателей этого мирка, за исключением его самого, все сложилось прекрасно. Гедж, когда проснется, обретет счастье, которое утешит его страдания от жесточайшей головной боли. Виконт опять стал самим собой. И Джейн с Блэром теперь заживут счастливо.
Да, чудесно получилось, думал Пэки. Здорово и замечательно.
Дойдя до лодочного домика, он открыл дверь, и сразу же его внимание привлек странный придушенный стон, доносившийся из темного угла.
Осторожно приблизившись, Пэки сумел разглядеть что-то вроде кокона огромных размеров, а при более пристальном осмотре обнаружил, что это не кто иной, как Блэр Эгглстон, накрепко связанный прочными веревками, с кляпом во рту.
Пэки перерезал веревки и вынул кляп.
— Эгг! — встревоженно воскликнул он.
Блэр не отозвался. Он проделывал сложный комплекс физических упражнений, пребывая явно не в радужном настроении.
Неловкую тишину нарушила наконец Джейн, которая вошла в лодочный домик.
— Блэр, — закричала она.
Человеком Пэки был деликатным, и священный миг угадывал сразу. Он молча удалился и, отойдя чуть подальше по берегу озера, раскурил трубку.
Минут через десять он услышал голос, окликавший его.
XVIII
Из тени появилась Джейн.
— Что такое с ним приключилось? — поинтересовался Пэки.
Джейн казалась обеспокоенной.
— Я не сумела разобрать и половины того, что он рассказывал. Он очень злился. Бурчал что-то, неразборчиво так.
— Если у кого и есть причины бурчать…
— О, я не виню его. Знаете, он пролежал так в домике несколько часов.
— Кто же это с ним сотворил?
— Говорит, Мэдвей…
— Мэдвей?
— …и человек, который называл себя герцогом де Пон-Андемером. Они притащили его сюда, связали и бросили.
— Бедняга!
— Он очень злится… — раздумчиво повторила Джейн.
— Не удивляюсь.
— Говорит, во всем виноваты мы.
Дело представилось Пэки под новым углом.
— Кто — мы?
— Вы, я и папа. Потому что втравили его в эту затею с Мэдвей. Очевидно, она с каким-то Втирушей хотят пожениться.
— Передайте Эгглстону, пусть стоит насмерть и не вздумает посылать им свадебного подарка.
— Вряд ли я смогу ему что-то передать. — Джейн смотрела на темную воду— Он возвращается в Блумсбери.
— Он что, — сердце у Пэки скакнуло, — разорвал помолвку?
— Да.
На минуту Пэки охватила безудержная радость. Но он тут же сурово одернул себя — это недостойно современного Сидни Картона. Разве Сид радовался бы разрыву? Ему, скорее, подобает сделать все, что в его власти, чтобы примирить влюбленных.
— Я бы не стал очень волноваться, — успокаивающе проговорил Пэки. — Блэр сказал это сгоряча. Нельзя же рассчитывать, что мужчина, провалявшийся бог весть сколько времени в дурно пахнущем домике, связанный по рукам и ногам, так сразу и придет в жизнерадостное настроение! Пусть отлежится день-другой, и вы его не узнаете. Так уж бывает с добротой. Чуть появится прокол, и она высвистывает через него, точно воздух. Но дайте срок, и мало-помалу она опять наполнит резервуар. Поверьте, через день-два он явится бренчать на гитаре под вашим окошком.
Джейн молчала.
— Явится и попросит: «Забудь мои жестокие слова!» Джейн пнула ногой прутик.
— Я не уверена, что хочу забыть их.
— Что!
— Мне скорее кажется, это самое лучшее, что могло случиться!
Пэки сглотнул что-то острое, мешавшее голосовым связкам.
— Не хотите же вы сказать, что…
— Именно.
— Так вы больше не любите Эгга?
— Не уверена, что вообще любила его хоть когда-то. Сами знаете, как все бывает. Встречаешь кого-то, он представляется тебе набитым всяческими идеалами, р-раз — и вскружилась голова!
Пэки ошеломило это добавочное доказательство того, что они с ней — поистине родственные души.
— Мне и объяснять не надо! Как сказал бы старина Слаттери, я мог бы роман написать! Именно это произошло между мной и Беатрисой.
— Но вы же Беатрису любите…
— Именно что нет. Какой-то толчок в двенадцать ночи, и как рукой сняло.
— Что?!
— Это к лучшему, — прибавил Пэки, — ведь моя помолвка тоже развалилась.
— Не может быть!
— Может. Беатриса дала мне от ворот поворот… когда же это? А, в шесть пятнадцать.
— Да ведь ее здесь нет!
— Вчера была.
— Почему же она порвала помолвку?
— Ну… — Пэки заколебался. — …по нескольким причинам. Каким-то образом у нее сложилось впечатление, что я слабоумный. А еще…
— А еще?
— Э… Видите ли, она нечаянно наткнулась на вашего папу, и он рассказал ей кое-что…
— О чем же?
— Про нас с вами. Беатриса обвинила меня в том, что я ухаживаю за вами за ее спиной.
— Но вы ведь не ухаживали?
— Я знаю. Глупая выдумка. Но вы же понимаете, каковы женщины.
Джейн чуть грустно посмотрела на озеро.
— Жаль, что вы не понимаете…
Странное чувство охватило Пэки. И речи, конечно же, не могло идти, будто какой-то невидимка вдруг огрел его тупым предметом по голове, но чувства он испытывал именно такие. А заодно злодей удалил и все мускулы из ног.
Но он принудил себя оставаться спокойным.
— Вы сказали — жалко, что