— Ты только это, — замялся Богдан, не зная как бы по тактичнее сказать мне что-то бестактное, — переоденься, наверное, как поешь. И причешись.
Я кивнула, уминая второй блин. Слишком резко, в голове как что-то попадало и свалилось в кучу. Так, головой не трясти.
— Если ты дверь подержишь, то я, наверное, успею, — сообщила я, довольная утром. После такое ночи я боялась, что у меня черная полоса жизни началась. Но нет, все прекрасно. А после сока так и вовсе в голове светлеет, разъяснивается.
— И умыться не забудь, — посоветовал ворон, слетая к нам.
Я чуть соком не подавила, когда он мне это сказал:
— Что и там все тоже плохо?!
— Ты же всю ночь почти ревела! Спишь, а слезы катятся. Как ты думаешь, как там? — наябедничал ворон. Мог бы хоть Богдана постесняться.
Сок закончился. Я заглянула в кружку, но по цвету было не разобрать, а вот запах меня не радовал.
— Это что?
— Кофе.
Я глотнула, жутко скривилась. Какая же это все-таки гадость. Аж передергивает всю. Зато на первой паре я точно спать не захочу, в крайнем случае понюхаю это варево.
Я поставила поднос с пустой посудой на подоконник, оставив на столе одинокую чашку с кофе, и побежала наверх. Сполоснула лицо, едва причесалась и начала запихивать себя в любимую юбку и корсет. Все-таки как удобно было в первый раз, когда я переодевалась в зеркале, самой завязывать все ленты просто катастрофа.
Когда я крикнула, что готова, и Богдан открыл дверь, в аудиторию как табун лошадей вломился. Бежали так, будто сейчас дверь закроют, а всех кто не успеет, отправят отчитываться ректору за опоздание.
— Доброе утро! — мило поздоровалась я, спускаясь по лестнице. Ворон привычно тащил кучу бумаг, которые я всегда забывала.
Группа встала, я прошла на свое место и разрешила:
— Садитесь!
— А вы сегодня проспали завтрак, — ехидно уточнила Маша, надеясь на что-то интересное.
— Зато я не проспала всю ночь, — в тон ей ответила я, отхлебывая кофе. Меня опять всю передернуло. И кто сказал, что кофе мужского рода? Эта кружка точно среднего.
— А где вы были?
Интересно, уже вся Академия знает о моих ночных похождениях или это она наугад предположила?
— Лучше не спрашивайте, — сразу предупредила я.
Подробные объяснения грозили неприятным вопросом, а что я там забыла. Ни в одном из мест, где я побывала ночью, я не забывала вообще ничего, даже знать мне о них не стоило.
— А что вы там забыли?
Я подскочила и передернулась даже без кофе:
— Где?!
— Там, где вы были! — пожала плечами Машка.
Я выдохнула. Это же надо так пугать. Я грешным делом подумала, что весь мой маршрут уже висит на доске объявлений. Но нет, никто ничего не знает, все в порядке.
— Ничего я там не забыла. Давайте начинать. Кто чем может похвастаться?
— Я выучил всю природную магию, — важно заявил Лев, гордо выпятив свою грудь. Своеобразный парень, пытается казаться самым умным, но никак не может догнать по учебе Машу и Богдана.
— Поясни, — потребовала я, озадаченная заявлением. Выучить всю природную он точно никак не мог. Я сама ее вряд ли знала.
— Ну, я теперь умею управлять и создавать не только первичные четыре стихии, но и вторичные от них: песок, дерево, камень, лед, свет и молнию.
— Уф, — я выдохнула от облегченья, — ну тогда поздравляю, тебе осталось всего семьдесят процентов.
— Какие семьдесят процентов? — самодовольство заменилось испугом.
— В общем, дела обстоят так, — я встала из-за стола и начала чертить на доске табличку, — вы себе тоже зарисуйте как шпаргалку. Существует всего четыре степени стихийной магии. Первая, самая простая, это базовые огонь, вода, земля и воздух. Вторая степень — сочетания из двух. Она посложнее, но тоже достаточно простенькая. Чтобы соединить три стихии надо очень долго учиться, а создать элементаля — существо из четырех стихий — и вовсе не каждый сможет. Учебники утверждают, что первые две ступени это лишь тридцать процентов курса.
Группа неодобрительно поглядывала на доску, мысль о том, что за месяц они не освоили даже треть, их удручала. Получалось, что они сейчас должны были браться за учебники и вести себя так же, как и студенты моего факультета.
— Но, вы можете порадоваться, — утешила я.
— Чему?
— Вам достаточно первых двух ступеней, третья по желанию. Одна это тройка, но шаткая, могу и не поставить. Две — четверка. Три — пять. Хотя за вторую степень в совершенстве, тоже расщедрюсь. К вам я придираться не стану.
— А четвертая она только для вашего факультета? — уточнила Маша. Вообще в этой группе спрашивала в основном она, а выступал Эразмус. Но он сегодня отсутствовал, и это радовало.
Я как-то сразу вспомнила про Витьку и про еще парочку студентов.
— Не для всех наших. Она не настолько нужна в обиходе. Это больше показушничество.
— А как она выглядит?
Я не хотела, но совесть победила и пришлось вставать. Так, за воду тут меня Ария прибьет, землю я не люблю, из-за воздуха разорется Игорь, у него полетят бумажки. Получается, огонь? Мда, Олег бы сразу в обморок грохнулся.
Я сосредоточилась, призывая в одну точку все четыре стихии. Три оставила в равных пропорциях, а огонь выделила доминантным. В моей душе поднималось пламя так же, как в аудитории рос огненный бутон. Когда я хлопнула в ладоши, существо раскрыло крылья, и перед группой предстал двухметровый огненный феникс. Потолки тут высокие, надеюсь, он ничего не спалит.
— Вау! — выдохнули все, заворожено глядя на птицу, величественно размахивающую крыльями.
Я постепенно уменьшала ее и, наконец, вовсе превратила в одиноко погасшую искру. Не выспавшаяся я долго держать ее не хотела, да и не могла. В нормальном состоянии после пяти минут у меня, как по таймеру, начинала болеть голова, клонило в сон, и огненный образ через движение пропадал. А сегодня и без того кофе лакаю.
Я снова села, отхлебнула из кружки. Нет, все больше не могу я пить эту гадость. Никакого перенапряжения, сегодня пусть ученики пашут, семинар же у нас.
— Так, как ваши успехи? Кто мне сегодня куличики будет строить на оценку?
Группа тут же притихла и зашуршала учебниками. Вот странно, когда меня учила моя бабушка, я ни одной бумажки у нее не видела. А тут такая кипа макулатуры и кому-то она еще и помогает. Да я ее искренне хотела перевести на вторсырье, муть писали страшную. Мне иногда очень хотелось взять книжку и чисто ради интереса прочитать на очередной планерке, чтобы стыдно стало такое барахло хранить в библиотеке.
XIV
На третьей паре, когда у меня по расписанию стояло окно, ко мне зашла Ария, послав всех толпившихся с вопросами куда подальше. Она без комментариев заперла дверь и серьезно посмотрела на меня.
— Что-то случилось? — уточнила я, хлебнув кофе. Теперь он был еще и холодный, отчего стал гаже в два раза.
— Я насчет вчерашнего.
Я экстренно придумывала, как можно перевести тему. Если она начет спрашивать что-нибудь про поляну с эльфами, то я рискую завраться и рассказать ей про тот город. От мысли об этом безжизненном небе мурашки бегали почти такие же, как от кофе. А они, кстати, и были похожими. Одинаково горькими и отталкивающими.
— Игорь! — наконец смекнула я. — Я листочек вчера Арии не вернула. Принеси, пожалуйста!
Завхоз удивленно вздернула брови, не понимая, о чем я. Но когда птица передала ей помятую бумажку и сообщила, что я мелочная клептоманка, блондинка только улыбнулась. Села на первую парту, рядом с учительским столом, за которым я нюхала кофе.
— Сегодня вечером я, видимо, не приду. Еще неделю в таком ритме я не выдержу, надо выспаться.
— Зачем ты таскаешь эту макулатуру? — Ария завела разговор на отвлеченную тему, видимо, чтобы я не напрягалась так сразу.
— Мне нравятся твои стихи. Я в этом не разбираюсь, никогда не увлекалась поэзией, но твои за душу берут.
Она опять улыбнулась, посмотрела на смятый лист в своей руке и немного помолчала, что-то обдумывая. Она пришла сюда не ругаться. Хотя это было странно. Сейчас в грозном завхозе я видела маму, которая пришла к дочке мириться. Ария была только на три года старше меня, но почему-то мне казалось, что между нами целая пропасть. Как между этим миром и тем городом. Одна тоненькая пленка, сквозь целую дыру бесконечности.
— Если хочешь, я потом старые найду, — пообещала она. От такого я одновременно опешила и обнаглела:
— А можно еще один вопрос?
— Спрашивай, — блондинка согласилась без всяких оговорок. Обычно, так говорят либо, когда доверяют, либо когда хотят, чтобы им доверяли.
— Почему ты называешь покойную Марту старухой Изергиль?
Давно хотела спросить, но повода не находила. А тут как раз надо понять время.
— Ну, это старая склока, — Ария поморщилась и откинулась на спинку парты. А вот студенты так не делали. Они до сих пор проверяли насколько крепления на сиденьях целые.
— Мое настоящее имя Лариса. Лариса Зарецкая, — она улыбнулась, как будто заново знакомясь со мной. Удивительно, как многозначительны бывают улыбки. И как иногда странно звучат слова.
— Тогда почему Ария?
— Читала вообще этот рассказ Горького про старуху?
Я кивнула. Так странно здесь звучала его фамилия. Будто чужую веру в страну перетаскивали.
— Так вот, там был персонаж Ларра. Эта старая ведьма аж извелась вся. Пока я маленькая была меня тут никто не трогал, а как тетке по хозяйству помогать стала Марта при каждой встрече вопить начинала что-то про то, что я дочь орлицы и назвали меня правильно. И к людям я отношусь так же и закончу, как в книге писано. В общем, сама понимаешь, что сумасшедшей в голову придет. Я ее и стала звать старухой Изергиль. Да она и под описание подходила полностью, — Ария подмигнула. Она явно не огранивала себя традицией «либо хорошо, либо ничего».
— А почему все-таки Ария? Понятно, что после такого ты имя захотела сменить.
— Там вариантов сильно не было. Риса у меня сразу ассоциировалось с кухней, Ари — с попугаями, Ариса звучало как-то странно. Что толку одну букву отбрасывать? А потом с чьей-то легкой руки я и стала Арией. Мне нравится. Сразу характер в имени чувствуется.
Она еще раз улыбнулась и посмотрела на меня. Ну, видимо, сейчас ее очередь задавать мне убойные вопросы. Но только я на них вряд ли с такой легкостью отвечу. Придется мне оправдываться. Может сказать, что я влюбилась в эльфа? Хоть пособолезнует, но может и к Ядвиге потащить отпаивать.
— Ты ведь та самая Снежа, о которой вчера говорили эти трое?
Вопрос оказался хуже, чем я ожидала, но ответить на него было проще. Что-то внутри отчаянно пыталось завопить, что они все ошибаются. Это не я. Я другая. Я уж не серая мышь! Я голубая…
На этой мысли я чуть не засмеялась сама. Бывает иногда так весело думать с самой собой.
— Да, это я. Ты по описанию узнала?
— Нет, — спокойно ответила завхоз, глядя мне в глаза. Не знала бы, что она к магии отношения не имеет, подумала что гипнотизирует. У нее были очень красивые зеленые глаза. Повезло Юрке, очень приятно смотреть в такие. — Просто ты отреагировала странно. Ты никогда не пила, а тут буквально вливала в себя. И ушла сразу же, как смогла. Я подумала и решила, что таких совпадений не бывает. К тому же звать тебя не Оля и не Юля, и слишком молодая. Только парни могут не сложить два плюс два.
— Может, для них не показалось странным, что я напилась? — предположила я.
— Конечно! Для них вообще не странно, когда кто-то напивается. Я тебе больше скажу, если у тебя будет хоть малейшее желание, они тебя сами напоят.
Я улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. Вчерашняя характеристика так и звенела в ушах.
— Ты ведь его любишь? — неожиданно взволнованно спросила Ария. Так странно видеть, как она замещает возмущение беспокойством.
— Кого? — не сразу вникла я в смысл вопроса.
— Ну не Степу же!
И тут же меня дошло, что она говорит о Юре. О своих чувствах вспоминать не хотелось, поэтому я перевела разговор на Степу. Всегда приятнее говорить о ком-то неприятном в такие моменты.
— Почему, его я очень даже люблю. Аж до колик в его животе.
— Я тебя про Юру спрашивала, — в лоб, намекать мне было бесполезно.
— А какая разница? — не подумав брякнула я. Надо же, иногда умные мысли крутятся на языке.
— Как какая?
— Так. Ты вчера прекрасно слышала, что он сказал. Так какая с такой характеристикой разница, кто там я вообще, как живу и где учусь?! Он ведь, даже домой мне не пишет. Я всегда считала его лучшим другом, а получается, что я о нем абсолютно ничего не знала. Даже если наплевать на академию, на то, что он мне про тебя не рассказал. Я не знала о том, что он со Степаном нормально общается!
Умные мысли, приходившие в разговоре, оседали в моей голове глубокой депрессией. Не люблю думать, это вредно. Я слишком хорошо вижу, слишком хорошо слышу, слишком хорошо думаю и поступаю, чтобы быть счастливой. Надо срочно лечиться. Врачи точно все исправят.
— Ну, с академией правда все понятно, — кивнула Ария, разбирая мой словесный понос.
— Хотя я искренне обижена на него за то, что меня приравняли к плинтусу! Вот наберу в школе еще авторитета, убью парочку чудовищ покруче и тогда сама ему расскажу, кто я такая. Или вообще на экзамене замучаю!
Моя собеседница засмеялась. Несмотря на то, что речь шла о ее парне, она относилась к разговору легко. Может, это просто увлечение? Может он и не нужен ей такой вот?
— Ну, план мести достаточно хорош, но я бы не советовала тебе так поступать. Юра же все-таки хороший, — это было сказано с такой нежностью, что сразу стало ясно: отговаривать она меня не будет, но за такую мелочь на него не обидится.
Мои умные мысли начали наперебой подсказывать мне, что у них те отношения, при которых не требуешь от партнера невозможного, а принимаешь его с тем количеством достоинств, которое он имеет. Мыслям я пригрозила, что ближайшую синюю дыру я запечатаю ими, а Ария в этот момент спросила:
— А насчет чудовищ. Ты что к Ольгердовичу в опергруппу напросилась?
— По отстрелу монстров? А такая есть? — заинтересовалась я.
Как показал опыт последних дней, мне достаточно интересно бегать за всякими хвостатыми и проверять на них мои достижения в магии. Мне же, как студентам, не положено болота в замке устраивать, а показывая им фокусы, я быстро потеряю навык. Можно, конечно, устраивать тренировки. Но со студентами это без толку, а с преподавателями — слишком громко, разрушительно и не по делу. Да и не бирюльки это все. Я, конечно, так и не поняла, зачем они это безобразие основали, но явно не для того, чтобы кофеварку в постели включать.
В любом случае, тренируясь на людях, которых нельзя лишний раз травмировать, я потеряю половину боевых заклинаний. А ведь, если так подумать, то нет предела совершенству. Моя дорогая бабушка всю жизнь что-то интересное придумывала, так почему я не могу?
— Ей заправляет Эдуард Ольгердович и официально туда входит вся преподавательская часть замка. Хотя постоянную группу составляют только человек пять. Он сам, Анжела, Олег и еще пара преподавателей из боевых. А у тебя есть желание?
— И еще какое!
— Ладно. Дело ваше, — Ария пожала плечами и вспомнила. — Так вот! О чем я спросить-то хотела. Ты там намекала, что Юра тебе про меня мог бы и рассказать. Он когда бы успел?
Вспомнила больную вещь!
— Вы же не первого числа начали встречаться? — пожала плечами я.
— Нет.
— Ну так мог бы и намекнуть, что там в столице себе девушку нашел, — я старалась говорить равнодушно, как будто не о себе. На самом деле, я даже не знаю, как бы я на это отреагировала. Хотя, скорее всего намного легче, чем когда все узнаешь в таком порядке, как сейчас.
— Да, он был после этого дома, — задумалась Ария. — Да и познакомились мы с ним в прошлым летом, когда он первый раз приехал сюда, я тогда еще с Олегом встречалась.
— С Волковым? — оторопела я, выпучив глаза.
— Да нет, — рассмеялась завхоз, — с Друговым. Он выпустился в том году, хороший друг Богдана. Я через него со всей их компанией познакомилась, и с Юрой тоже. Но мы с Олегом к новогодним каникулам разбежались, а с Юрой целый год переписывались. Я половину зарплаты на сообщения спускала, — вспомнила она, а я прикусила губу.