И данная пропаганда споро ложилась аккуратными ровными слоями на целевую аудиторию. На лохов отчего бы не лечь. Почва-то благодатная. Вот и проросло.
Однако, так или иначе, признанные ли при жизни гении али непризнанные, а всех таких людей отличало одно: у каждого из них было дело, которое они считали важным. Дело, которым они занимались, отдавая ему своё время и силы. Эти люди творили и трудились, совершенствуя свои умения и нарабатывая творческое или научное наследие. Лохи же, которым так по нраву миф про непризнанных гениев, ничего подобного не делают. Казалось бы, столь фундаментальное отличие не позволяет говорить о какой-то аналогии, но лохов это не смущает — в мифе о непризнанных гениях им всё равно мерещится лестный намёк на собственное непризнанное величие. К тому же данный миф прекрасно оправдывает лохов в их бездействии и праздности: дескать, как ни старайся, как ни рви жилы — всё равно ж при жизни не призна́ют, так что нечего и пытаться. Что, конечно же, не отменяет собственной особенности и скрытой гениальности. То есть лох бы, в принципе, как бы мог бы, но просто не хочет — не видит смысла. Получается, будто бы лох даже занимает в определённой степени мудрую и рациональную позицию. Она, в действительности, таковой и является — мудрой и рациональной, но не потому что не призна́ют, а потому что как бы ни дёргался и ни пыжился лох, ничего путного из этого всё равно не выйдет, а получится только напрасная трата сил и нервов. Куда разумнее поползновений на гениальность не совершать, а просто спокойно удовольствоваться чувством собственной особенности. Большинство лохов так и делают и за это их можно только похвалить.
Согласно наблюдениям, лоханки подвержены влиянию чувства собственной особенности сильнее, нежели лохи. Особенно заметно это проявляется в юном и молодом возрасте. Вполне вероятно, что и само это чувство у лоханок сильнее. Во всяком случае, такое предположение довольно правдоподобно.
Указанная особенность обуславливает некоторые известные фено́мены. Например, именно из неё проистекает чрезвычайная популярность, которую имеют среди лоханок славящие их стишки. Ярчайший пример таких виршей, который почти все знают:
Красивыми мы были и остались,
И дело не в изгибах наших тел.
Пусть плачут те, кому мы не достались;
Пусть сдохнут те, кто нас не захотел!
Когда молоденькая лоханка впервые знакомится с данным шедевром стихоплётного искусства, она испытывает настоящий душевный оргазм. Почему? — Вы спро́сите. Да потому что в данном стишке словами выражено ровно то, что лоханка и раньше чувствовала безо всяких слов. Чувство своей особенной неоспоримой ценности: «Я вся такая очень особенная и супер-пупер ценная, и это совершенно не зависит от моего самого обыкновенного лица и слегка жирноватого тулова. Это настолько очевидно, что должно быть понятно всем, у кого есть хоть капля мозгов. А не понимают только те убогие людишки, которым не позволяет врождённая умственная отсталость. В силу своей генетической ущербности означенные людишки однозначно заслуживают только бесследно сгинуть в кромешной бездне естественного отбора. Все же остальные люди мою безусловную ценность должны понимать, а те из них, которые мужского пола — желать меня со всем пылом и болью мучительной страсти, отчаянно кусая локти в томительной и беспомощной надежде получить хотя бы малую толику моего царственного внимания». Конечно, жизнь со временем как умелый хирург вносит свои коррективы в мировоззрение лоханок, но чувство собственной особенности у них всё равно никуда не пропадает. Как, впрочем, и у лохов.
Так обрадовался папа:
«Стенки крепкие у шкапа,
Он отделан под орех!»
Но пришёл Иван Петрович –
Как всегда, расстроил всех.
Он сказал, что всё не так:
Что со шкапа слезет лак,
Что совсем он не хорош,
Что цена такому грош,
Что пойдёт он на дрова
Через месяц или два!
Агния Барто,
«Наш сосед Иван Петрович»
В 1936-ом году американец Джесси Оуэнс пробежал сто метров за 10,2 секунды. Это был новый мировой рекорд, который держался двадцать лет. В том же 1936-ом году на Олимпиаде в Берлине Джесси Оуэнс с результатом 10,3 секунды первым финишировал в финальном забеге на сто метров. Так была завоёвана одна из четырёх олимпийских золотых медалей, увезённых Оуэнсом из Германии.