И новое сообщение: «А как ты насчёт увидеться со мной?».
Упс. Вот это поворот. К тому же, он видел меня на фотках и сразу поймёт ху из ху. Да и нужен он мне, встречаться с ним, у меня Макс есть. Но отказывать резко тоже нельзя, всё же с ним приятно поболтать, да и может смогу у него вытащить ещё какую-нибудь важную мне инфу. Подумав, отправляю:
«Может, позже, я пока болею».
Его ответ: «Я и имел в виду, что после выздоровления. Ну ок, спишемся, мне пора».
Какое-то время, повалявшись на кровати и обдумывая информацию, прихожу к выводу, что пока мне особо никакие разоблачения не угрожают. Но это пока. Дальше придётся что-то решать. Как? Вопрос непонятный. Решив пока не думать об этом, иду в душ, чтобы немного освежиться.
Это уже потом я понял, что посещение душа, когда болеешь, было глупой идеей. Понял, когда снова почувствовал себя хуже. Но остаться без водных процедур хотя бы один день – не в моих правилах. В здоровом состоянии я посещаю ванную как минимум два раза в день – это если никуда не выхожу. А если куда-то сходил, то после этого помыться и сменить одежду – сам Бог велел.
А пока я решил поискать у Макса какую-нибудь туалетную воду или дезодорант, потому что свои при разборе сумки не обнаружил. Наверное, забыли на прежней квартире.
Надо сказать, что у Макса обнаружилась целая коллекция, вот только его Вуд я так и не нашёл. Но то, что присутствовало – было выше всяких похвал. Штук двадцать всевозможных ароматов, среди которых и известные мне и такие, которые вижу в первый раз. Колеблясь между Опиумом от Лорана и Эгоистом от Шанель, всё же выбрал Опиум. Держись, Макс, буду твоим наркотиком.
Ставя флакончики на место, замечаю в глубине небольшую шкатулку. Интересно, что в ней? Не устояв перед любопытством, вытаскиваю и открываю – а вот и тот самый Вуд. Беру в руки, чтобы вдохнуть любимый аромат, замечаю под ним небольшой квадратик картона. Что-то типа паспорта, где указано название духов, парфюмерный дом, который их создал и состав. Интересно, что в составе? Что так сносит мне крышу? Читаю. Много непонятных названий на латыни и в самом конце limited with ferromons. Ах вот оно что. Лимитированный выпуск c феромонами, значит? Ох и Макс, и какие ещё секреты у тебя есть?
А может и мне на себя того? Чуток феромонов подлить? Чтоб Макс совсем не смог устоять? Но резонно посчитав, что Макс с его нюхом и знанием парфюмерии на раз меня вычислит, отказываюсь от этой идеи. К тому же, у меня и своих феромонов достаточно, естественных. От бешеного желания отдаться Максу их должно быть в диком количестве.
Немного клонит в сон, начинает слегка познабливать. Чёрт, опять что ли температура повышается? Сунув градусник, забираюсь под одеяло. Немного полежать. Раздирающий кашель выматывает. Чувствую себя хуже и хуже. На градуснике 39, надо выпить что-то от температуры. Таблетки, которые оставлял мне Макс, я уже выпил, нужно найти новые. Где он говорил у него аптечка? Кажется, в кухне. Пошатываясь, бреду на кухню.
Стены вокруг устраивают бешеную пляску, водят хороводы. Перед глазами мелькают части интерьера, расплываясь и приобретая искажённые формы. Успев подумать, что всё это похоже на какое-то королевство кривых зеркал, я рухнул на пол.
Или у меня дежавю или Макс снова тащит меня куда-то на руках. Открываю глаза. Так и есть. Похоже, это уже входит в привычку.
- Я хотел таблетки от температуры найти и вот… я не знаю как это получилось.
- Да понятно как, - он взволнован, - потеря крови, болезнь, высокая температура, ослабленный организм, не ел толком ничего, вот и получилось.
- А ты меня, как всегда, спасаешь.
- По-хорошему, тебя не спасать надо, а выдрать хорошенько за то, что так наплевательски к себе относишься.
О дааааа, выдери меня, - так и хочется ответить ему, но молчу, сцепив зубы, чтобы ненароком не проговориться. А он тем временем продолжает:
- Беда в том, что я не могу причинить тебе даже малейшей боли, а ты этим пользуешься.
Он укладывает меня в постель, заново ставит градусник и садится рядом, держа меня за руку:
- Я себе не прощу, если с тобой что-то случится.
Я слышу его где-то далеко, как сквозь вату.
- Ну вот, пожалуйста, 40 с копейками. Надо бы в больницу, ну или хотя бы врача на дом. Сейчас я, погоди.
У меня нет сил даже протестовать.
Через некоторое время он возвращается:
- Сейчас приедет мой друг, он врач. Ты полежи, только никуда не подрывайся, я тебя прошу. А я пойду его встречу.
Закрываю глаза, в знак согласия. Макс выходит из спальни. Мне кажется, что прошло всего несколько секунд, но на самом деле хороших полчаса, как Макс возвращается в сопровождении высокого брюнета с чемоданчиком в руках.
- Вот, Кирилл, - показывая на меня, говорит Макс, - вот это чудо, которое категорически отказывается от больниц, скорых и докторов в любом их виде.
- Ну от меня не откажется, я ж свой, - смеётся этот Кирилл и подходит ко мне, - ну что, молодой человек, рассказывай, что случилось.
- Что рассказывать? Болею вот. Кашель, температура.
- За сорок, между прочим, - это Макс из дальнего угла спальни.
- За сорок? Это плохо, как бы не пневмония, - Кирилл открывает свой чемоданчик, - я возьму кровь на анализ, пугаться не нужно, больно не будет. Надо бы ещё рентген лёгких, но если лейкоциты будут сильно повышены, то и без рентгена ясно.
Взяв у меня кровь, он достаёт систему для капельницы и какие-то флаконы.
- Сейчас я тебе прокапаю антибиотик, заодно это немного снимет интоксикацию, а завтра, когда будут готовы анализы – решим, что добавить. В принципе, я бы мог после работы заезжать, чтоб на дому его капать, - это он уже Максу, - если он так против стационара.
- Кир, я буду должен, - Макс подходит ближе.
- Да ладно тебе, какие долги между друзьями, - он ставит капельницу. Закрепив иглу лейкопластырем, продолжает, - посижу с ним пока, мало ли, вдруг аллергия.
В мою вену прохладной дорожкой вливается раствор. Макс о чём-то тихо беседует со своим другом. Слова проплывают мимо меня, только фон, засыпаю.
Следующий день Макс полностью проводит возле меня. На работу не поехал, а с завтрашнего дня начнутся выходные. Мне очень приятно его присутствие, его беспокойство по поводу меня. Обо мне никто никогда так не заботился, кроме мамы, да и то, только в детстве она кормила меня бульоном с ложечки, когда я болел.
Проходит четыре дня. Каждый день приезжает Кирилл, чтобы поставить очередную капельницу. Анализы всё же показали сильное воспаление, но он надеется, что это бронхит, к тому же мне стало уже значительно легче и кашель не так мучает.
Сегодня Макс уехал на работу. Вставать мне категорически запретил, я отлежал уже все бока, но помня о происшествии с обмороком, честно валяюсь в постели. Вечером должна быть последняя капельница, потом уже долечиваться на таблетках. То, что мне уже лучше, я понял не только по самочувствию, но и по вернувшемуся навязчивому желанию секса. Макс, тем не менее, никак не идёт у меня на поводу. Я уж чуть ли не сам под него подкладывался, но он мужественно терпит. С чего он, блин, вообще взял, что секс – это противопоказание при болезни? Но переубедить его в этом невозможно. Я уже на таком взводе, что начинают дрожать колени и объятия Макса вызывают моментальную эрекцию. Ещё немного, и я вернусь в состояние «влажных снов», уже один раз даже так было. Но Максу ничего не докажешь, чёрт бы его побрал.
Вечером Макс, проведя Кирилла ко мне, и наскоро чмокнув меня в щеку, убежал на кухню, чтобы сварить кофе им и приготовить еду мне. Кирилл, справившись о моём самочувствии, достал стетоскоп:
- То, что тебе лучше, я уже вижу. Давай послушаю ещё, нет ли хрипов.
Стетоскоп холодный, хотя перед тем как слушать, он и грел его в руках. От прикосновений к коже холодного металла, я вздрагиваю. Кирилл придерживает меня одной рукой за плечо. Вдруг его рука по плечу поднимается к шее, затем опускается вниз вдоль позвоночника. Я напрягаюсь, а он снова поднимается к шее. Обернувшись, я смотрю на него вопросительным взглядом. Он, как ни в чём не бывало, просит повернуться к нему лицом. Разворачиваюсь, мысленно соображая, что это вообще было. Его лицо непроницаемо. Меня слегка потряхивает.
- Приляг на подушку, а то тебя всего колотит, - его невозмутимый голос.
Может, мне всё показалось? Может, от того, что я постоянно на взводе, я воспринимаю обычные вещи как-то иначе? Но что-то подсказывает мне, что это не совсем обычные вещи.
Между тем, Кирилл продолжает слушать меня, прикладывая стетоскоп к груди одной рукой, чуть наклонившись ко мне и глядя мне в лицо. Отвожу взгляд, а он кладёт вторую руку мне на живот. Вздрагиваю и чуть отодвигаюсь, но отодвинуться дальше мешает спинка кровати. Я сделал только хуже, так как его рука скользнула ещё чуть ниже.
- Кожа бархатная, - чуть ли не мурлычет он, - весь такой горячий. А как у тебя с реакциями?
С этими словами он наклоняется и проводит языком по моей груди, прихватывая зубами сосок. Меня как током долбануло. Отпрыгнув на другую часть кровати, я тяжело перевожу дыхание. Он невозмутим, как удав:
- Что ж ты дикий-то такой? Я же ещё ничего плохого не сделал, - улыбается, - пока не сделал. Лечиться–то тебе всё равно нужно, - он похлопал рукой по кровати, - иди сюда.
- Давай так, - я не двигаюсь с места, - ты меня не трогаешь, а я ничего не говорю Максу.
- А ты и так ему ничего не скажешь, - хохотнул он, - ложись давай.
Я мотаю головой.
- Да ложись, не буду я ничего плохого делать, - он вытаскивает капельницу, - лечение никто не отменял.
Опасливо перебираюсь ближе, готовый в любую минуту снова удрать. Но он молча настраивает систему, вводит иглу, прикрепляет её к коже. Чуть расслабляюсь, в этот момент он наклоняется надо мной и его язык прочерчивает влажную дорожку от моего живота до груди, зубами он чуть цепляет кожу. Я вжимаюсь в кровать, а он смотрит мне прямо в глаза, и низким голосом тянет:
- А тебе ведь понравилось.
Его рука ложится на моё бедро, сжимая и опускаясь к паху. Моё тихое: «Отвали». И тут же его отшвыривает к противоположной от меня стене.
- Какого черта тут происходит? – Макс взбешен, таким я его никогда не видел, - Кир, я тебя спрашиваю: что ты творишь?
- Ой, да ладно, - он поднимается, - с каких это пор ты такой собственник? К тому же, у твоего мальчика на лбу написано: «Выеби меня».
Макс хватает Кирилла за грудки и бешено рычит ему в лицо:
- Я сейчас тебя, сука, выебу. Пошёл вон отсюда! За твои услуги врача я перечислю деньги на твой счёт, а за то, что ты тут вытворял, я должен сломать тебе руки, но мараться о такое дерьмо не буду. Считай, что ты потерял друга. А теперь вали нахер, от греха подальше.
Макс вытягивает его из спальни, из-за двери несётся нецензурщина и перепалка, несколько звуков падения мебели. В итоге хлопает входная дверь, и Кир уходит. Макс возвращается ко мне. Я таращусь на него офигевшими глазами, но он, присев возле меня и поглаживая по руке, снова становится прежним Максом – милым и добрым.
- Прости, Котёнок, я даже представить себе не мог, что этот мудак способен на такое.
- Макс, я просто ничего не мог сделать…это всё так неожиданно, и…
- Я знаю, не переживай, твоей вины в происшедшем нет. Ну разве что совсем немного.
- Я ничего…
Но он прерывает меня:
- Я не в том смысле, что ты как-то провоцировал его, я в том, что ты настолько красив, что перед тобой невозможно устоять.
- Но это не про тебя, да? – огорчённо протягиваю я, - Ты-то как раз очень хорошо можешь против меня устоять.
- Глупый ты, - он покрывает мелкими поцелуями моё лицо, - глупый Котёнок, если бы ты только знал, чего мне стоит сдерживать себя.
Я, возбуждаясь ещё больше и тая под его поцелуями, шепчу:
- Так зачем же себя мучить? Возьми меня, я хочу тебя, прямо сейчас.
- Прямо под капельницей? – он отстраняется, улыбаясь и удивлённо приподняв брови.
- Да к чёрту капельницу!
- Ну уж нет! Сначала ты выздоровеешь, а потом уже всё остальное. И потом, банальный трах мне не нужен. Прежде чем всё произойдёт, нам нужно будет с тобой обсудить некоторые моменты.
- Какие моменты, Макс? Что обсуждать? Ты меня хочешь, я весь уже чуть ли не теку, зачем усложнять?
Но он, неохотно оторвавшись от меня, поднимается с кровати и, выходя из комнаты, произносит:
- Я должен быть уверенным в тебе.
Жесть какая-то. А сейчас он, значит, во мне не уверен? Или как понимать эти загадки?
Через время, отключив систему, Макс присел рядом со мной на кровать:
- Наверное, всё же настало время для разговора. Возможно, для тебя это будет откровением и даже, немного, шоком, но я не хочу тайн и от тебя ожидаю такой же откровенности. Ты готов меня выслушать?
- Я внимательно тебя слушаю.
Как же колотится сердце. Что он сейчас мне поведает? А Макс, устроившись поудобнее и глядя мне в глаза, вздохнув, продолжает:
- У нас с тобой приличная разница в возрасте...
- Да какое это имеет значение? К тому же, ты выглядишь моложе и… и меня не тянет к ровесникам.
- Не перебивай, - он чуть поморщился, - Ты сбиваешь меня с мысли. Так вот, разница. И я понимаю, что парень в твоём возрасте не может быть настроен на длительные, серьёзные отношения. Тогда как в моём возрасте я ищу именно это и не хочу размениваться на одноразовые случки. Этого добра я и так могу найти немеряно.
Я киваю, он продолжает:
- Я беру на себя ответственность за тебя, и в какой-то степени это может выглядеть как управление тобой. Это не значит, что я хочу запереть тебя в клетке, пусть даже и золотой. Но я не потерплю измен, левых контактов и лёгкого поведения. Возможно, я собственник, возможно у меня комплексы, но ты мне слишком дорог и я не хочу тебя терять. Если тебя не напрягает такая опека. и ты готов ради меня отказаться от встреч с другими, пьянок в чужой компании и прочей разгульной и весёлой жизни, то я со своей стороны обещаю сделать всё для того, чтобы ты был счастлив.
Я пытаюсь переварить всё то, что он мне сказал. Ничего криминального в его словах нет. Он, как и любой, нормальный человек хочет любви и взаимности. Хочет быть уверен в том, что его не предадут. Но откуда такая уверенность в том, что я веду разгульный образ жизни и что я обязательно буду ему изменять? Это я у него и спросил.
- Понимаешь, - выдыхает он, - Ты слишком красив, а такие парни редко бывают с кем-то одним, постоянным. Я не прошу тебя быть верным мне до гробовой доски. Если ты вдруг полюбишь кого-то другого, то просто скажи мне об этом, и тогда мы расстанемся. Я прошу только не обманывать.
- Я люблю тебя, Макс. Только тебя и никто другой мне не нужен, - я обнимаю его, прижимаясь к нему всем телом.
Почему он, красивый, успешный мужчина, так не уверен в себе? Почему он настолько опасается, что ему сделают больно? Да за ним очередь бы стояла, стоило бы ему только захотеть. Может, в его прошлом была какая-то история с предательством, что теперь, даже мысль о подобном вводит его в стресс? Но он расскажет мне об этом потом, если захочет. А сейчас я должен дать понять ему, что я тоже настроен на серьёзные отношения, и я хотел бы провести с ним всю свою жизнь. Доказать это ему, чтобы он поверил мне и не сомневался ни на секунду, потому что лучшего чем он – не было и не будет, потому что я люблю его.
- Я обещаю тебе, я не предам, никогда. Я хочу быть с тобой. Надолго, навсегда. Я люблю тебя. И я тоже готов всё делать для того, чтобы ты был счастлив со мной.
Он благодарно прижимает меня к себе, покрывая лицо поцелуями, опускаясь к ложбинке у ключицы. Я запрокидываю голову, жадно ловлю влагу его языка, жар его губ. В голове мелькает мысль, что надо бы поскорее разорвать все отношения с Редом, потому что я начинаю новую, счастливую жизнь и тёмной, животной похоти нет места в квинтэссенции абсолютного счастья. Я обязательно это решу, но только потом, а сейчас я просто не могу думать ни о чём, кроме Макса, который покрывает поцелуями каждый кусочек моего тела. Его сладостные прикосновения отдаются у меня в паху и я приподнимаю бёдра, чуть двигаясь к нему, приглашая его, умоляя.
Он снимает с себя одежду и прижимается ко мне обнажённым телом и своей твёрдой, мощной плотью. Я подаюсь ему навстречу, разведя ноги, откровенно предлагая себя, но он не спешит. Поставив колени по обе стороны моих бёдер, он наклоняется и неспешно облизывает языком меня всего, рисуя на теле влажные узоры.