Деев хмыкает и тянет меня в противоположную от кабинета сторону.
- Малыш, - голосом Карлсона завывает друг. – А я? А как же я? Ведь я же лучше собаки?..
- Ты кого собакой назвал?! – Владимир резко останавливается, а я начинаю смеяться. Нет, ржать!
- Ой, я совсем забыл, ты же баран! А чего ты на меня так уставился? Ты в год кого родился? – не унимался друг, смеша меня сильнее.
- Лошади! – угрожающе.
- Пардон, обздался, а я вот в високосный, - Ванька, размахивая рюкзаком, поспешил к аудитории, ребром ладони проводя по шее.
- Придурок, - Деев затащил меня в учительский туалет и закрыл задвижку. Смеяться резко перехотелось.
- Что ты…
Договорить мне не дали, прижав грудью к холодному кафелю. Руки парня сжали ягодицы, начиная их мять. У меня дар речи пропал от такого «разговора».
- Я передумал, - каким-то слишком хриплым голосом произнес Деев. – Я тебя трахну!
Начинаю сопротивляться, но руку выворачивают, лицо прижимают к стене, больно вдавливая носом. Задыхаюсь от страха, карябая ногтями плитку.
- Н-нет, отпусти, - чуть ли не со слезами в голосе шиплю я.
- Трахну, трахну, трахну, - он что, с ума сошел? В школе, в туалете…
- Пожалуйста, нет, я отсосу, добровольно, - от страха мутнело в глазах, тошнота подступила к горлу, тело пробил озноб.
- И будешь сосать, где я скажу и когда скажу? – недоверчиво из-за спины.
Киваю головой, не в силах больше выдавить и слова.
- Хороший мальчик, - меня отпускают и подходят к умывальнику. Краем глаза наблюдаю за этим чудовищем, упираясь уже двумя руками в стену. В голове пустота, почему-то хочется уснуть и… больше не просыпаться.
Деев расстегивает ремень, ширинку и выпускает на свободу член. Отстраненно смотрю, как он моет руки, затем ополаскивает ЕГО и медленно возвращается ко мне.
- На колени! – приказ, который я уже не в силах игнорировать.
Вакуум, меня здесь нет, это тело, только тело…
Безропотно опускаюсь, раскрывая рот, который тут же заполняют чужой плотью. Двигаю головой, языком, посасываю. Одной рукой обхватываю основание, чтобы облегчить себе задачу, глаза мутнеют, по щеке скатывается одинокая слеза…
Выпускаю член изо рта, отодвигаю крайнюю плоть и осторожно целую головку. Что я делаю? С губ Деева срывается изумленный стон. Снова насаживаюсь ртом, уже без помощи рук…
Когда все заканчивается, ничего не чувствую, возбуждения нет, только безразличие.
- Хорошая девочка, - парень возвращается к раковине.
***
Сколько уже это продолжается? Месяц, два? В школьном туалете, в кладовых, один раз он даже затащил меня к себе домой. Я осунулся, черные круги под глазами, стремительная потеря веса, снижение аппетита. Все чаще стал ловить на себе задумчивые взгляды Владимира, направленные на мою задницу. Становилось не по себе. С Ванькой практически перестал общаться, находя различные отговорки. Друг пытался поговорить, угрожал, просил, но…
Как-то Деев попытался потрогать мой член, но я так орал, что больше попыток не было.
А после новогодних праздников наша семья переехала в другой город…
Глава 8
- Денис, встречай меня завтра на железнодорожном вокзале, с вещами! – громкий крик Ваньки ввинтился в ухо, отчего пришлось отодвинуть мобильный на несколько сантиметров и ругнуться сквозь зубы.
- С какими вещами я должен тебя встретить? – усмехнулся, поглядывая на проходящую мимо красивую девушку. Та послала в мою сторону красноречивый взгляд, притормаживая. – Вань, я тебе позже перезвоню. Скорее всего, завтра. – Откидываю длинную челку с глаз и лениво приближаюсь к уже остановившейся брюнетке.
- Какой «завтра»? Это я с вещами, идиот, жить к тебе переезжаю! Ты сам согласился меня приютить, выделить угол и кормить пельменями. Два раза в день, между прочим. Ден, не будь сволочью! Нам еще документы в институт подавать, – тяжело вздыхаю. Вот, что с ним делать?
- Вань, пришли смс со временем прибытия, встречу…
День прошел плодотворно. Девушка оказалась свободных нравов, еще в кафе вручную исследовала размер моей принадлежности к мужскому полу, а вечером, у нее дома, так стонала подо мной, что возникала мысль: «Нас снимает скрытая камера?»
Медленно вхожу в нее, закинув стройные ноги девушки себе на плечи и прикрыв глаза. Почему-то я никогда не мог смотреть на своих партнерш во время секса. И никогда не целовался… Не касался губами кожи, просто трахал и ласкал руками.
Свой первый полноценный сексуальный опыт получил на вечеринке по случаю окончания десятого класса. Знатно я тогда набрался: проснулся в незнакомой комнате, полностью обнаженный, на члене оприходованный презерватив, на правой руке невменяемое существо женского пола, при ближайшем рассмотрении оказавшееся моей одноклассницей – Верой. Растолкав подругу по несчастью, задал вполне закономерный вопрос: «Мы переспали?» Та слабо кивнула и схватилась за голову. Впоследствии у нас ничего не получилось, она не предложила, а я и не настаивал… Или это я должен был предложить? Но как-то не хотелось. После было несколько партнерш, с которыми ничего серьезного не могло быть в принципе, так, скинул напряжение и распрощался. Я никогда не старался строить из себя мачо, был тихим и незаметным, раскрепощаясь только на вечеринках и в клубах, в которые иногда вытягивал меня Ванька, приехав погостить на несколько дней. К семнадцати годам я вытянулся, исчезла угловатость и стеснительность, занялся спортом. Но поцелуи навсегда остались табу. Иногда приходил домой под утро, на что удостаивался осуждающего взгляда от матери и понимающего – от отца. Лекцию о вреде алкоголя и половых связях он прочитал мне еще в шестнадцать и на этом посчитал свой отцовский долг полностью выполненным. В какой-то степени я был благодарен ему за это.
Стараясь доставить как можно больше удовольствия брюнетке, толкался размеренно, прикидывая в уме, как разместиться вдвоем с Ванькой в однокомнатной съемной квартире?
От родителей я переехал, как только справил восемнадцатилетие, устроился разносчиком пиццы и навещал предков пять раз в неделю, чтобы по-человечески поужинать. Честно говоря, подумывал вернуться обратно, но предложение друга вместе поступить учиться тормозило эту мысль. С Ванькой мы постоянно перезванивались, общались по скайпу, пару раз на каникулах съездили на море. И никогда не затрагивали тему моих отношений с Деевым, вернее не затрагивали после нашего с ним первого разговора, как только наша семья обустроилась на новом месте.
«Ден, ко мне подходил Вовка, странный какой-то, дерганный, все время оглядывался и скрипел зубами. Подозреваю, за ним следили стоматологи… Он не заплатил за очередной зубной протез, и они решили выбить в оплату его золотую коронку?»
«У него нет коронок» - угрюмо выдохнул в трубку, поморщившись. Вспоминать о кошмаре из прошлой жизни совершенно не хотелось.
«Так вот, он хотел знать, куда ты делся! Но я не раскололся, как он меня ни пытал! Представляешь, обещал познакомить с Танькой с параллельного, ну той, самой обалденной и труднодоступной… Я затянул пояс потуже, поговорил с печенью, та посоветовалась с сердцем, затем оба органа сходили к почкам… Но пришла совесть и распинала весь этот ученый консилиум. Цени!»
«Вань, я не хочу ничего слышать об этом человеке»
«Ты уверен?»
«Что не хочу слышать?»
«Что он человек! В последнее время склоняюсь к мысли, что зомби. Ни с кем не общается, круги под глазами, руки трясутся… Может, скрытый алко…»
«Вань, я сейчас положу трубку и сменю номер» - рыкнул я, ощущая, как сильно колотится сердце. – «Последний раз предупреждаю, ни слова!»
И установилась тишина, я уж думал, связь оборвалась, но сердитое сопение по ту сторону трубки меня переубедило.
«Эй, ты чего там пыхтишь?» – интересуюсь с недоумением. – «Вань, ты язык проглотил?»
«Сам же сказал «ни слова!» - обиженно разродилась трубка голосом друга. – «Вот я и молчу».
«Идиот».
«Но ты же меня любишь?» - кривляясь, голосом маленького ребенка, прошепелявил Ванька.
«Я готов тебя прибить», - рассмеялся я. Настроение резко повысилось.
«Так ведь любя же!»
«Думаешь, после тебе от этого будет легче?»
Громко закричав, девушка изогнулась, опуская ноги мне на талию и с силой их сжимая. Вот теперь можно и не сдерживаться. Отстраняюсь, подхватываю ее за бедра и начинаю практически долбить. Брюнетка шипит, но подмахивает. Через минуту выхожу из нее, и сдергиваю использованный презерватив.
- Позвонишь мне? – спрашивает, прислонившись плечом к стене в коридоре, смотря, как я обуваюсь.
- Конечно, - согласно киваю, выходя из квартиры.
Интересно, как я смогу это сделать, если даже номера не спросил… Да и имя уже не помню…
А на следующий день приехал Ванька.
В институт мы поступили без проблем, сдав почти на «отлично» все вступительные экзамены, и завертелось.
Студенческая жизнь, вечеринки, алкоголь, девушки.
С пьянством я завязал, когда проснулся на нашей съемной квартире на диване рядом с Ванькой и частичной потерей памяти. Хорошо, что на нем были надеты брюки, а на мне футболка и боксеры… Он еще долго прикалывался, требуя на нем жениться, так как я лишил его девичьей чести и носков. При чем тут последние, даже Ванька затруднялся ответить.
На третьем курсе я узнал, что друг бисексуален. Застукал его целующимся с каким-то парнем в туалете института. Не знаю почему, но закатил ему такой скандал, что постоянно становится стыдно, как только об этом вспоминаю.
«Как ты можешь лизаться с тем, у кого есть член?» - орал я, наступая на нахохлившегося друга, уперев руки в бока.
«А он нам не мешает!» - парировал тот, но с места не сдвинулся. Его партнер резко покраснел и сбежал, оставив нас разбираться самих. Трус!
«Еще скажи, что ты подставляешь задницу, и тебе это нравится. Педик!» - сильнее бушевал, сжимая и разжимая кулаки. Почувствовав, как задыхаюсь от нехватки воздуха, резко замолчал, стараясь глотнуть кислород, оказалось, так как просто затаил дыхание.
«А ты?» - спокойный вопрос Ваньки ошеломил.
«Что «я»?»
«Думаешь, я никогда не замечал твоих отношений с Деевым? Кто из вас кого пялил? А ты не педик?» - слова Ваньки раскаленным железом прошлись по натянутым нервам. Захотелось заорать, побиться головой о стену, набить другу морду… Вместо этого я спокойно улыбнулся, отчего у Гринева задергался глаз и, развернувшись, вышел из туалета, осторожно прикрыв за собой дверь, хотя хотелось садануть ею так, чтобы слетела с петель. Тем же вечером я вернулся жить к родителям…
В институте игнорировал друга, а на все его попытки поговорить лишь презрительно хмыкал и уходил. Сам понимал, что друг совершенно не виноват, в пылу ссоры можно наговорить все, что угодно, но ничего не мог с собой поделать. Сердце болело, а тяжелые воспоминания, которые, казалось бы, уже покрылись пылью и забились в самый дальний угол сознания, снова выбрались и топили, топили!
Через неделю на пороге нашей квартиры появился Гринев. Как только я собрался захлопнуть дверь, друг бухнулся на колени и приложился лбом о порожек.
- Ты чего делаешь, идиот? – зарычал я, резко наклоняясь и стараясь его поднять за локоть.
- Прости меня, дуру грешную, не вели казнить, вели слово молвить, - упираясь и не поднимая головы, причитал Ванька, снова ударяясь лбом.
- Ты с ума сошел? – тяну его вверх, ногами упираясь в порог. За спиной послышался смешок Иринки.
- Братик, а вот передо мной еще никто на колени не становился. Он делает тебе предложение? А можно, я буду подружкой невесты? – смеется эта мелочь, выглядывая из-за моего плеча.
- Ирин, иди в… лес! Грибочков пособирай, - рычу, пиная ногой этого придурка и отступая.
- Какие грибочки? Апрель же! – возмутилась сестренка, снова начав хихикать.
- Тогда подснежники!
Ванька поднялся, отряхнул колени и поднял на меня виноватые глаза.
- Прости, а? Я больше так не буду, честно! Вернись ко мне, я не могу без тебя! – всхлипнув, снова завел свою пластинку он.
Губы непроизвольно растянулись в улыбке.
Гринев понял, что буря миновала, и повеселел.
- Ден, а поесть ничего нет? А то я уже два дня не пи… не ел!
Ну, вот кто о чем, а блоха о подковах!
Поговорив у меня в комнате и расставив все точки над «i», договорились, что я не лезу в его личную жизнь, он при мне с парнями не обжимается. Но к другу я не вернулся, оставшись жить у родителей. Так привычнее, что ли, и спокойнее…
На мое двадцатитрехлетие Ванька затащил меня в клуб N и напоил! Как я ни сопротивлялся, но против: «Ты меня уважаешь?» - не смог устоять. Затем эта таблетка и… провал…
Отцу сделали выгодное предложение: обменять нашу трехкомнатную квартиру на окраине города, на такую же, только в центре, но с доплатой. Думать тут было нечего. Собрав вещи, оформив все необходимые документы и получив ключи, мы переехали.
А после появляется этот мудак-сосед и говорит, что я ему отсосал! Да быть такого не может… или может? А еще этот поцелуй!
Мой первый поцелуй, и что самое ужасное – мне понравилось! Слишком понравилось, чтобы адекватно себя повести и набить морду этому уроду!
Несколько раз приложившись кулаком к стене и немного успокоившись, постарался мыслить трезво, но ничего не выходило. Мысли разбегались, как тараканы, сталкивались друг с другом и грозились собрать чемоданы и свалить на ПМЖ в южные страны!
- Денис, ты в порядке? – неуверенно начала Ирина.
- В полном! – рявкнул я, разворачиваясь и чуть ли не бегом устремляясь в свою комнату, снова спотыкаясь о растянувшегося в дверях Тяпу. – Я тебя кастрирую! – пригрозил, выталкивая его наружу, захлопывая дверь и хватая с тумбочки телефон.
- Мы сегодня идем в клуб! – сходу, не дав другу сказать даже «алло», выпалил я, тяжело дыша.
- Но…
- Ничего не хочу знать! Мне нужно напиться.
- Ого, а это уже серьезно, ничего не хочешь мне объяснить? – Ванька зевал в трубку, даже не видя, я прекрасно знал, как он чешет кончик носа и хмурится.
- А ты? – вопросом на вопрос ответил я.
- Если ты о цветах, что стоят у тебя на подоконнике, то это не я! Они сами посыпались пеплом и сдохли! – быстро затараторил друг.
- Какие еще цветы? – не понял я, кинув взгляд на окно. Там, за занавеской в кадке виднелся серенький прутик, без единого намека на листья. – Ванька!
- Ой, в клуб, так в клуб, я же не против. Вечером созвонимся, - и быстро кинул трубку.
- Вот засранец, - простонал я, падая на кровать и закрывая глаза.
Проснулся уже около трех часов и понял, что пора поесть и начать собираться.
Пообедав пиццей и выпив чаю в гордом одиночестве (Иринка уже свалила на прогулку с Гитлером), вернулся в комнату.
Достав из шкафа белый свитер крупной вязки, осмотрел на наличие пятен и отложил в сторону. Затем узкие черные джинсы и белую майку, так как декоративные дырки на свитере были почти с мой кулак.
Осмотрел себя в зеркале, расчесал волосы и хмыкнул. Сегодня я разберусь, что за таблетку мне подсунул друг!
***
Но поговорить сразу не удалось. Этот аферист притащился не один, а с двумя девушками, с которыми он познакомился «буквально минуточку назад!». Обе коротко стриженные, высокие, с третьим размером груди и коротких мини-юбках. В общем, не в моем вкусе. Та, что сразу повисла на моей руке и глупо хихикала, представилась Аленой, у нее были рыжие волосы, а у второй, виснувшей на довольном Ваньке – белые. Даже не светлые, а именно белые, как будто седые.
- Ее жизнь потрепала? – на ухо шепнул Гриневу, когда присели за столик на широкий красный диван, обтянутый искусственной кожей. Музыка грохотала, на танцполе дергалось несколько человек. Восемь вечера, через пару часов здесь будет не протолкнуться.
- А твоя вообще Антошка! – обиделся Ванька и попытался обнять девушку за плечи.