Город нашей надежды (ЛП) - Саманта Янг 8 стр.


- На самом деле, по его.

Я пожала плечами:

- Я испугалась, когда начала подозревать свою беременность. И была в ужасе, когда узнала, что это правда. Но понимала, что это не конец. Я просто… Мне нужно было уйти в свое место, чтобы подумать. Прежде чем я успела это сделать, пришел Брэден. Я сказала ему о беременности и, бросив взгляд на мое лицо, он предположил… худшее.

- Худшее?

- То, что я несчастна. То, что я не хочу нашего с ним ребенка. Он разозлился. Его это так ранило, что он не дал мне возможности все объяснить. И до сих пор не дает.

- И что бы ты сказала ему, если бы он дал тебе шанс?

Мои руки прижались к животу.

- Что наш ребенок значит для меня гораздо больше, чем что-либо когда-либо имело для меня значение прежде. Что испытывать подобные чувства внове для меня. Они внушают страх. И так будет всегда. Но я пытаюсь это преодолеть. И что мне все еще страшно, и что мне кажется, что я все порчу… Мне страшно, но хочу пережить все это вместе с ним. Мне просто нужно было время разобраться в своих чувствах.

- И каким же было это чувство - узнать о ребенке?

Я иронично улыбнулась:

- Настолько счастлива, что меня обездвижило.

- Ты до сих пор веришь в то, что после хорошего всегда наступает плохое?

- Долгое время я так не считала. - Я покачала головой. - Но это огромное событие. Случился рецидив.

- Джосс, ты сама позволила прийти этому чувству. Ты признаешь его и пытаешься бороться. Это большее, о чем можно просить.

На мгновение мы затихли. Я изучала свои обручальные кольца на моем пальце.

- Он сделал мне больно, - прошептала я, хотя признавать это вслух было трудно.

- Брэден?

Я кивнула.

- Он не совершенен, Джосс. Ты всегда знала, что он семьянин. Должно быть, для него трудно задаваться вопросом, действительно ли он женился на женщине, которая несчастна от того, что вынашивает собственного ребенка, его ребенка.

- Но он не позволяет мне объяснить.

Она склонила голову на бок, подарив мне небольшую, ободряющую улыбку.

- Может быть, он боится услышать то, что ты хочешь сказать. Надо заставить его выслушать тебя.

- Я пыталась… Но…

- Джосс…

- Когда он ушел, я обвинила себя, - призналась я. - То, как я отреагировала… Я могу понять, почему он так себя ведет и чувствует. Но когда он стоит прямо перед мной, смотрит сквозь меня, чураясь моих прикосновений так, что не в состоянии их вынести, я почти ненавижу его. Мне одиноко. - Слезы потекли по моим щекам. - А он обещал, что я никогда не испытаю этого снова.

Доктор Причард наклонилась и вложила мне в руку бумажную салфетку, при этом, как всегда, утешительно сжав ее.

- Ты должна попытаться перебороть это чувство настолько, чтобы быть в состоянии поговорить с ним. Это случай полного непонимания, и вы оба зашли слишком далеко. Вот что тебя выбило из колеи.

Я кивнула, вытирая слезы.

- И Джосс.

- Да?

Она любезно улыбнулась:

- Поздравляю.

Она была первым человеком, который сказал мне это в лицо, и, хотя я понимала, что по моей вине никто мне этого не говорил, услышать было приятно.

- Спасибо.

***

Я закрыла ноутбук сразу же после покупки на Амазоне книги о помощи будущим мамам. После сеанса с доктором Причард я пришла домой в пустую квартиру и вошла в режим гиперчистки, уборки и выкидывания вещей. Когда я дошла до уборки гостевой комнаты, то постаралась проигнорировать напоминание о том, что Брэден и я больше не делим одну постель. Повсюду валялась разбросанная одежда. Эта комната должна стать детской для нашего малыша. Я думала использовать желтые или зеленые тона, так как они гендерно нейтральны.

Затем села за ноутбук посмотреть электронную почту. Пришло письмо от моего нового агента, в котором говорилось, что моя рукопись отправлена издателю, и что она хотела бы, чтобы я начала придумывать сюжет для новой книги.

Какое-то время я печатала заметки с идеями, к которым собиралась вернуться позже, чтобы додумать их.

А затем началось бесконтрольное поведение – я ничего не знала о том, как быть матерью, и начала скупать вещи онлайн.

С издерганными нервами, я стояла перед зеркалом в нашей спальне, задрав футболку.

Живота еще нет.

Поглаживая рукой живот, я думала, как странно, что внутри меня живет маленький человек, которого я уже люблю сверх меры.

Теперь, лишь бы муж дал мне шанс рассказать ему об этом.

Я взглянула на пространство между окном и кроватью, размышляя поместится ли туда кроватка малыша. Мне хотелось, чтобы он (или она) находился рядом с нами. Я уже знала, что не смогу заснуть, если не буду знать, что наш крошка в безопасности и находится на расстоянии вытянутой руки.

Спустя несколько минут бесплодных поисков измерительной ленты, я побрела в гостиную комнату посмотреть не оставила ли я ее там. Я нашла ее на тумбочке и уже отходила, как вдруг заметила адрес на конверте, наполовину спрятанном под книгой.

Сердце начало биться неприятно громко, я вытащила письмо из-под романа. Я прочла его, и страх прошелся по моей коже неприятным покалыванием.

Мои пальцы онемели, и письмо выпорхнуло из рук на пол.

Это было письмо жильцам Брэдена с просьбой освободить помещение в течение одного месяца. Речь шла о пентхаусе на Медоус. Он сдал его в аренду, когда переехал жить ко мне.

Тот самый пентхаус, который по контракту он мог забрать у арендаторов в короткий срок, если он понадобится ему для личного использования.

В дверь позвонили.

Незваные гости отвлекли меня от ледяного страха в венах.

- Лив? - удивилась я, открыв входную дверь и увидев ее на пороге своего дома.

Оливия и я были хорошими друзьями, но почему-то именно ее я не ожидала увидеть.

Джо и я были ближе. Мы с Лив узнали друг друга благодаря Джо, но мы быстро сблизились. Нас связывало то, что мы обе американки и любительницы книг.

Глаза Лив, полные беспокойства, захлестнули меня, и я мгновенно напряглась. Я знала, что она видит. Темные круги под глазами из-за отсутствия сна, бледное, неприглядное лицо и растрепанные волосы.

- Брэден здесь? – небрежно спросила она, проносясь мимо меня в квартиру.

Не было никакой необходимости врываться. Я была рада ее визиту, если только мы будем говорить обо всем, кроме Брэдена и моей беременности.

- Нет, он на работе, - ответила я, последовав за ней на кухню.

 Когда я вошла, она уже делала себе кофе. Нахмурившись, она отметила:

- Тебе следует лучше о себе заботиться.

- Я была занята.

Я быстро перескочила на другую тему:

- Меня сейчас представляет литературный агент в Нью-Йорке.

Лив воодушевленно улыбнулась:

- Ей понравилась твоя книга?

- Ей понравилась моя книга.

- Джосс, это замечательно!

Я улыбнулась в ответ, зная, что Лив одна действительно понимает как это круто. Лив была библиотекарем. Книги были ее страстью.

 Ее глаза опустились на мой живот, неуверенность сочилась из их глубин, и я оборвала ее очевидный следующий вопрос:

- Она считает, что я должна начать работать над следующей книгой.

К моему облегчению, Лив позволила отвлечь себя, слушая о моих планах и идеях. Мы удобно расселись в гостиной с кофе и печеньем. Все, что угодно, лишь забыть о найденном письме.

Я была на середине предложения, рассказывая о сумасшедшей идее антиутопии (совсем не той, о чем просила меня мой агент, говоря о новых концепциях), когда открылась входная дверь.

Брэден.

Я почувствовала, как все мое тело сковало напряжение. Я ждала ужасного болезненного состояния в животе, которое появится и взорвет меня изнутри, стоит только Брэдену появиться в дверях.

Он появился, остановился в дверях и выглядел таким же уставшим, какой себя чувствовала я.

- Лив, - приветствовал он ее, прежде чем взглянуть на меня. Его глаза мгновенно сузились при виде меня. - Ты спала сегодня?

«Ты бросаешь меня?»

- Я не могу.

Он раздраженно вздохнул:

- Ты должна хоть немного поспать.

Развязывая галстук, он исчез из поля зрения.

- Джосс? - прошептала обеспокоенно Лив, привлекая к себе мое внимание. Она волновалась за меня. - Девочка моя, что ты делаешь?

 «Что я делаю? Что Я делаю?»

- Не надо.

Она была не в курсе всего этого дерьма. Так мы и сидели в тишине, потягивая кофе.

- У меня поздняя встреча с Адамом.

Мы услышали фразу Брэдена, которую он бросил, проходя по коридору.

«Очередная ложь».

За ним захлопнулась входная дверь. Я вздрогнула и отчаянно старалась не заплакать. Эта беременность превратила меня в эмоциональную черную дыру.

- О, дорогая!

Лив встала, всем видом показывая, как хочет подойти и обнять меня. Я жестом остановила ее:

- Ты обнимешь меня, и я не смогу перестать плакать. А я не должна плакать.

 Она замерла, выглядя при этом беспомощной и злой. Я точно знала, что она чувствовала.

- Это не я.

Мне нужен был кто-то еще, кроме доктора Причард, кто знал бы об этом.

- Я не игнорирую его. Мне сейчас действительно очень тяжело, и я все порчу. И ему я все испортила.

- Он не разговаривает с тобой?

- Он говорит. Но это… Это выглядит так, словно он с трудом может находиться со мной в одной комнате. Он не спрашивает как я себя чувствую сейчас, после того первого шока от известия. Он не хочет знать. Он не хочет, чтобы я трогала его...

- Мне так жаль, Джосс.

- Он никогда не был таким.

На ум сразу пришло письмо, и меня целиком поглотила паника.

- Кажется, я облажалась.

Мой истерический смех переродился в громкие, жесткие рыдания, которые я была не в состоянии контролировать. Я была так подавлена, что просто сломалась. Я плакала так сильно, что меня это мало заботило.

Я почувствовала утешительное тепло Лив. Она мягко подтолкнула меня в сторону на кресле и прижалась, усаживаясь рядом со мной, крепко обнимая.

А потом все просто исчезло, когда я дала ей утешить себя. Пока слезы промокали ее рубашку, я чувствовала – я не одна.

Я не знаю, когда прекратились слезы и содрогания. Все почернело и я, наконец, провалилась в глубокий сон облегчения.

***

Мои глаза словно были засыпаны песком, ко мне стало возвращаться сознание, а с ним и ощущение тяжелого тепла, покоящегося на моей талии.

Открыв свои гляделки, я почувствовала как они опухли и, затем, вспомнила почему. Я напряглась, вспоминая как плакала на руках у Лив, и в то же время смотрела в лицо спящего мужа.

 Тяжелым теплом на моей талии оказалась его рука.

 Мы лежали в постели вместе.

 Я не знаю как мы очутились здесь.

 Я начала плакать.

 Рука Брэдена сжала меня, и через размытое пятно слез, я увидела, что разбудила его.

 - Я не была несчастна, - прошептала я, слизывая соленую воду с губ. - Я был так счастлива, что пришла в ужас.

 Его теплые пальцы коснулись моего подбородка, я почувствовала нежное давление его прикосновения, он повернул к себе мою голову, внимательно посмотрел на меня и переспросил:

- В ужас?

 Я кивнула.

- Просто то, что я проделала долгий путь не означает, что я уже не ощущаю подобного. Ты не позволил мне объяснить. Я до сих пор боюсь потерять все хорошее, что у нас есть. Точнее было.

 Брэден нахмурился и сел:

- Ты боишься потерять нашего ребенка, поэтому закрылась от меня прежде, чем я…

- Нет! - Я села, не отрывая от него взгляда. - Это ты закрылся от меня.

- Я думал, мы все это преодолели в прошлом.

- Тогда позволь мне, черт побери, объяснить!

Он сердито посмотрел на меня, но заткнулся. Я ответила таким же сердитым взглядом.

- Ты знаешь, что я боюсь потерять людей, которых люблю. Но мой ребенок, наш малыш… Я уже люблю его так, что не могу дышать. Мысль о том, что что-то произойдет…

Брэден покачал головой:

- Ты всегда избегала разговоров о детях… Я начал беспокоиться, что ты не хочешь их. Я думал, твой побег к замку означал, что ты собиралась отгородиться от меня, потому что… Ты не хочешь нашего малыша. Затем, когда ты пыталась объяснить, я был…

Он вздохнул.

- Ты был что?

- Испуган, - мягко признал он, его глаза встретились с моими. - Моя мать никогда не хотела моего существования, Джоселин.

- Никогда. Я был несчастливым ребенком, и никому не пожелал бы такого детства, не говоря уже о собственных детях. Я пообещал себе, что если у меня когда-нибудь будут дети, я стану таким отцом, какого у меня никогда не было, и я, конечно, не женюсь на женщине, которая не будет относиться к ним, словно они - весь ее мир. Так что я не знал, как отнестись к тому, что моя жена не хочет нашего малыша. Я не знал, как реагировать на это, и не знал, как это отразится для нас.

Словно боль от ножевого ранения появилась в груди.

- Поэтому ты съезжаешь?

- Что? - спросил он недоверчиво, его глаза потемнели. - О чем ты говоришь?

- Письмо. - Я подняла дрожащую руку, указывая в холл. - Я нашла письмо в гостевой комнате. В нем просят жильцов твоей старой квартиры переехать в течение месяца.

Между нами повисла тишина.

Брэден выскользнул из постели, на мгновение уставился в пустоту и разразился знакомым мне гневом:

- Это второе письмо квартирантам. В первом говорилось, что их выселяют из-за жалоб, которые я получил от жителей дома. Письмо, что ты видела, стандартное уведомление, сообщающее сколько времени им дается на выезд.

«Ой».

«Черт…».

- Ты подумала, что не посоветовавшись с тобой или не попытавшись разобраться с этим дерьмом, я… Что я… Уезжаю от тебя!?

Он был в недоумении. Правда, больше не злился.

Я слезла с кровати с противоположной стороны.

- Ты игнорировал меня. Мне было страшно, я была запутана, а ты оставил меня одну! - крикнула я.

Мой голос дрогнул и снизился:

- Ты не позволял коснуться себя. Ты избегал меня.

Я увидела, как смягчилось его лицо.

- Ты поклялся, что мне никогда не будет одиноко, но вместо этого заставил думать, что ненавидишь меня. И мне кажется, я тебя немного ненавижу за это.

Я отвернулась, чтобы он не видел снова подступивших слез. Две секунды спустя он держал меня в своих руках.

- Черт, детка, - прошептал он хрипло. – Ты умеешь поставить мужчину на колени.

Ощущение обнимающих меня рук, его груди под моей щекой, накрыло меня таким облегчением, что измерить его силу было невозможно.

Вдыхать его запах. Задерживать его в себе.

И все же, я не могла заставить себя обнять его в ответ.

- Мне так жаль! - выдавил он мне в ухо резко, отчаянно. Ослабив хватку, он откинулся посмотреть мне в глаза.

Убрав волосы с моего лица, он обхватил его руками. Было в этом что-то паническое.

- Джоселин, я никогда больше не позволю вернуться этому чувству. Обещаю. Прости меня!

Он крепко поцеловал меня, пробуя на вкус слезы.

- Я был напуган. Я вел себя как идиот, но только потому, что это наш ребенок. Он значит для меня больше, чем что-либо на свете. Я облажался. Я облажался в этот раз, но я прошу прощения. Мне так жаль, дорогая. Я люблю тебя. Ты веришь мне?

Он прижал меня к себе, наглаживая рукой спину.

- Ты мне веришь?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь отпустить последние несколько дней. Было бы так легко перевести их на боль и гнев. Но вместо этого я перенеслась на несколько лет назад, когда я так же лежала в руках Брэдена, умоляя о прощении за все, через что я заставила его пройти.

Я подняла руки и обняла Брэдена, сцепив руки за его спиной.

- Я верю тебе.

Он снова поцеловал меня, на этот раз медленнее, глубже. Отстранившись, он нахмурился.

- Я облажался, - повторил он тихо.

- Будут времена, - пробормотал он мне в губы, - когда мы не будем любить друг друга настолько сильно, но мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда не перестану тебя любить. На этот раз, я был в ужасе от того, что могу тебя потерять, и оттолкнул тебя из-за страха услышать то, что ты можешь мне сказать. Если, не дай Бог, я когда-либо причиню тебе боль, скажи мне. Не закрывайся от меня. Не закрывай передо мной дверь душа. Кричи на меня. Не дай мне уйти с этим, пока ты носишь в душе все это дерьмо и выглядишь как загнанный зверь. Потому что… Клянусь Богом, твой взгляд в тот вечер практически разбил мое гребаное сердце. Мы должны прекратить делать это друг с другом. Сейчас же.

Назад Дальше