— Вы только посмотрите! — восхитился мистер Уиллоби. — Да наша Мисс Благопристойность разозлилась! Мисс Уоррингтон, вам удивительно к лицу румянец! Да и лицо так оживилось! Не правда ли, Чарльз?
Мистер Оуэн недовольно вздохнул.
— Достаточно, кузен, ты дурно ведешь себя по отношению к мисс Уоррингтон. Потренируй свое остроумие на ком?то другом.
Кузен моей подруги внезапно послушался и снова вернулся к своей книге, хотя с тем же успехом он мог смотреть и на яблоко в своих руках. Молодой человек просто уставился в книгу и застыл.
С одной стороны, я была благодарна за предоставленную передышку, а с другой же, начала подозревать, что и тут кроется какой?то подвох. Потому что, судя по моим наблюдениям, мистер Уиллоби и мистер Оуэн — добрые приятели, и логичнее было бы предположить, что скорее один из них поддержит другого, а не попросит прекратить.
— Мисс Уоррингтон, быть может, вы что?нибудь исполните нам? — перевел разговор в более безопасное русло мистер Оуэн. — Нужно дать Эбби передышку, к тому же должны же мы отдать должное вашему мастерству музыкантши.
Я начала уверять, что играю я чрезвычайно посредственно, а пою и того хуже, но все понимали, что это лишь отговорки, которые призваны заставить продолжить уговаривать. И в итоге через десять минут я сидела у фортепьяно и исполняла печальные баллады о несчастной любви. Именно те, которые я любила. И те, что выходили особенно проникновенно, потому что я еще немного помнила, что же такое несчастная любовь и какие чувства она бередит в девичьем сердце.
После каждой песни слушатели награждали меня аплодисментами. Как мне показалось, вполне искренними. И это хотя бы немного умаляло боль от раненого самолюбия. Музыку я любила куда больше сестер и посвящала ей куда больше времени, чем Энн и Эмили вместе взятые, поскольку это позволяло завладевать вниманием, однако при этом и избегать общества.
Однако когда после баллады о бессердечном лорде Грегори, аплодисменты донеслись и со стороны дверей, это заставило меня немного растеряться, пусть на лице я и сохранила прежнюю благожелательность и спокойствие.
— Какое прелестное пение, мисс Уоррингтон, — оценила мое искусство миссис Дилан. — Дорогой Николас, вы везете в столицу настоящего соловья. Вряд ли хотя бы один вечер у вас будет свободным, мисс Уоррингтон.
Пожалуй, такой похвалы прежде я никогда не получала. Вообще, в жизни своей я удостаивалась не слишком многих восторгов, даже если в чем?то проявляла большее искусство, чем все иные. Да и смущаться мне приходилось редко. И вот теперь пережила и то, и другое.
У меня даже щеки начали гореть от удовольствия.
— Пожалуй, вы правы, миссис Дилан, — согласился лорд Дарроу, который оглядывал гостиную как поле сражения. Но, на наше счастье, все казалось совершенно мирным и благообразным. Даже мистер Уиллоби со своей книгой.
— Ваши вещи собраны, молодые люди? — осведомился мужчина у нас. — Мы должны выехать в течение ближайшего часа.
Признаться, я растерялась чрезвычайно сильно после такого заявления его милости. В чем смысл срываться вот так сразу? Ведь отъезд мы планировали лишь на следующее утро.
— Но тогда мы пробудем в пути и всю ночь, верно? Разве для молодых леди это будет удобно? — нахмурился мистер Уиллоби, поднявшись на ноги. Он явно был смущен и растерян решением дяди и желал как минимум объяснений. Во только я сомневалась, что кузен Эбигэйл получит желаемое.
Однако вопреки ожиданиям его милость снизошел до объяснения своих мотивов.
— Мы присоединимся к полку милиции, который проходит через эти места. Нам по пути. И раз уж все так волнуются из?за нападений разбойников, то я решил, что это будет наилучшим решением. Одна бессонная ночь, но в полной безопасности.
В тот момент я никак не могла понять, что же это — забота о благополучии спутников или же просто способ отомстить.
И лишь трясясь ночью в карете, я пришла к окончательному выводу — это был способ отомстить. Да еще какой. Даже то, что на этот раз у нас была с собой снедь, призванная заменить ужин, не помогло ни капли: перекусив прямо в карете, я не почувствовала сытости. Да и Эбигэйл, судя по совершенно несчастному взгляду, тоже. Однако полк спешил, а мы спешили вместе с ним. И лишь только то, что наше путешествие теперь стало куда безопасней, примиряло меня со всеми прочими неудобствами, которые пришлось терпеть моей дорогой подруге и мне из?за решения ее опекуна.
Увы, но мужчины редко думают о женских нуждах… Их ведут лишь большие цели, но ведь страдания приносят как раз мелочи, которые создают быт, уют, удобства… Вернее, отсутствие этих мелочей. К примеру, постели… и грелки.
Мы останавливались пару раз, все же и люди, и кони нуждались в отдыхе, и нам с мисс Оуэн, точней, мисс Оуэн и отчасти мне было уделено немало внимания со стороны офицеров. Пока нас с подругой не накрыла черная тень его милости, который неусыпно стоял на страже благополучия и интересов воспитанницы. Настолько, насколько он их сам понимал. Впрочем, в том, что касалось молодых военных, увивавшихся вокруг мисс Оуэн, я полностью разделяла мнение лорда. Они были совершенно не того круга, что Эбигэйл и ее родные, и возникни симпатия между кем?то из них и мисс Оуэн, ничего доброго из этого бы не вышло.
Однако воспитанница лорда Дарроу был столь утомлена и погружена в себя, что лишь вымученно улыбалась джентльменам, но, вероятней всего, уже через полчаса не вспомнила бы не только имени хоть кого?то из них, но и даже лица.
Оживилась мисс Оуэн лишь после захода солнца, когда мы снова услышали собачий лай, но теперь до ушей доносились и азартные крики охотников.
— Дикая охота! Это же всенепременно она, Кэтрин! — так же, как и прежде была уверена в потусторонней сущности охотников мисс Оуэн.
Я пришла к неутешительному выводу, что моя подруга — особа мнительная и до неприличия суеверная. Должно быть, во всем виновато воспитание, полученное ею в школе. Стоит лишь поместить в некое замкнутое пространство некоторое количество особ женского пола, как они тут же начнут делиться всяческими небылицами. Впрочем, насколько удалось мне понять натуру Эбигэйл Оуэн, ей всегда было присуще богатое воображение, подчас излишне живое. Если не заострять внимания на негативных сторонах, то это свойство предавало девушке некий шарм, который не дадут ни светские манеры, ни отличное воспитание. Люди любят восторженных барышень. Но не любят барышень неприличных.
— Вам не стоит заводить подобных разговоров, — удрученно вздохнула я. — Это просто неприлично.
— А вас так волнуют приличия, — раздосадованно вздохнула мисс Оуэн, укоризненно глядя на меня.
Сложно объяснить какой драгоценной может оказаться репутация той, которая обладает не только лишь ей одной.
— Да, меня волнуют приличия. И здравый смысл, — отвечала я с ледяной миной на лице.
— Но как же чудо? — обиженным ребенком вздохнула Эбигэйл, откинувшись на спинку кареты.
Я заметила, как она украдкой морщится. Сидения оказались чересчур жесткими и неудобными.
— Чудес не бывает, Эбигэйл. Жизнь имеет мало общего со сказкой.
Хотя чего ради я растрачиваю красноречие, если совершенно ясно, что мисс Оуэн не желает расставаться со своими заблуждениями? Она верила во всю ту чушь, о которой чесали языки служанки, когда оставались без дела. И я могла сутками напролет говорить ей о том, что все это лишь суеверия, но вряд ли это бы убедило ее хотя бы на йоту.
— Разумеется, для вас чудес нет, — всплеснула руками Эбигэйл. В этот момент карету подбросило на ухабе, и разом потерявшая равновесие мисс Оуэн едва не скатилась с сидения.
Продолжила она уже куда менее оживленно, чем прежде.
— Но чудес же не происходит с теми, кто в них не верит!
Разумеется, тот кто не желает обманываться, тот и не обманывается. А кто желает увидеть несуществующее, тот увидит легко увидит привидение в трепетании занавесей на ночном ветру, и услышит голоса фейри в вое бури.
— Пресвятой Девой молю, только больше ни с кем не делитесь своими размышлениями, вас могут неверно понять.
Ну, или же наоборот, правильно, и тогда будет еще хуже.
Мы бы наверняка и дальше продолжили бы наш спор, но тут карета резко остановилась. Настолько резко, что на этот раз все?таки Эбигэйл упала. Голоса мужчин снаружи были встревоженными.
Ожидать, пока нам сообщат о произошедшем, я посчитала излишним и самостоятельно покинула карету, чтобы понять, чем же вызвана такая внезапная остановка, которая стоила моей подруге ушиба. Эбигэйл что?то испуганно воскликнула, должно быть, просила не уходить, но я так сильно желала узнать, что произошло, и пропустила ее слова мимо ушей.
Практически все всадники спешились, а те, кто путешествовал на повозках, выбрались из них. Одно стало понятно тут же, что бы ни произошло сейчас, но о том, чтобы тут же продолжить путь, и речи не шло. И, что примечательно, никто из военных даже не обратил на меня внимания, гораздо больше всех интересовало то, что находилось на дороге перед нами. Пробираясь к через толпу, пришлось хорошенько поработать локтями, и порой я наверняка довольно чувствительно ударяла тех, кто стоял на моем пути… Однако, когда мое желание оказалось исполненным, я трижды пожалела, что не осталась в карете с мисс Оэун, как и полагается благонравной девице.
На дороге лежали два изуродованных человеческих тела… В свете факелов можно было разглядеть все подробности… И я смотрела как зачарованная на рваные раны на теле, разорванную одежду, перекошенные гримасами смертного ужаса мертвые лица… Мир закружился вокруг меня, но стоило мне начать заваливаться вбок, как меня поддержал кто?то.
— Мисс Уоррингтон, почему вы не в карете? — услышала я будто через слой ваты голос брата мисс Оуэн. — Это зрелище не для ваших глаз!
Клянусь, в тот момент я готова была с ним согласиться… Но, вот беда, не в силах была вымолвить ни единого слова.
— Ну — ну, только не падайте в обморок, мисс Уоррингтон, — чуть сильней сжал мою руку мистер Оуэн. — Если я понесу вас до кареты на руках, могут пойти слухи.
Эти слова заставили меня хотя бы немного взять себя в руки.
— Уоррингтоны не падают в обморок! — решительно заявила я и отвернулась от ужасного зрелища. — Отведите меня назад, сэр.
Мою просьбу выполнили без промедления. И всю дорогу я буквально висла на молодом человеке, едва передвигая ноги. Прежде я видела покойников лишь на похоронах. Это обычно были люди почтенные, умершие от старости в кругу родных, либо люди, скончавшиеся от болезни. Они выглядели в гробу благообразно и умиротворенно, будто лишь прилегли ненадолго отдохнуть. Увидеть подобное зверство мне довелось впервые. И теперь казалось, что эта чудовищная картина всегда останется перед моими глазами.
Эбигэйл бурно поблагодарила брата за то, что он вернул меня, и принялась расспрашивать об увиденным, но я поняла, что не хочу и не могу рассказывать ей о том, из?за чего же произошла обстановка. Вряд ли мисс Оуэн сможет после этого спать спокойно по ночам. Я — наверняка не смогу.
— Но ведь это фэйри? — удалось мне различить в мерном журчании голоса подруги ставшее ненавистным слово.
Мне показалось, что еще немного — и я уже не выдержу бесконечных разговоров про суеверный бред.
— Нет, Эбигэйл, — все же сумела ответить я. — Это были не фэйри. И прошу, хотя бы до утра не говорите со мной о них.
Стоянка оказалась длительной, около двух часов. Мисс Оуэн ерзала на сидении и все норовила выглянуть наружу. Я же напротив замерла и даже глаза закрыла, не желая пока знать что?либо еще. Хватит. Насмотрелась.
Когда мы снова тронулись в путь, я задалась вопросом, что же произошло с телами. Не хотелось бы, чтобы их оставили прямо там, на дороге. Все люди достойны погребения и поминовения.
Хотелось спать, но стоило только слегка задремать, как я снова видела мертвые тела. И видела тех, кто мог бы сотворить подобное. И почему?то это были именно фэйри со сворой черных собак с красными, будто покрытыми кровью человеческой, ушами. Определенно, общение с Эбигэйл Оуэн не пошло на пользу моему здравомыслию.
Когда я все?таки провалилась в полудрёму, в карету заглянул мистер Уиллоби, который поинтересовался о моем самочувствии. Еле удалось удержать в себе рвущееся наружу возмущение. Потом вспомнила, что молодая девица как раз и должна быть хрупкой и слабой, и именно такой мне и надлежит казаться мои спутникам.
— Мне уже лучше, — умирающим тоном произнесла я.
«Ах, я вот — вот умру от нервного потрясения», — подразумевала эта реплика. И, кажется, именно так ее и воспринял мистер Уиллоби, принявшийся суетиться вокруг меня. Эбигэйл выудила нюхательные соли, которые немедленно оказались у моего лица.
Открыв глаза, я увидела встревоженных родственников. Пожалуй, в том, что тебе уделяют столько внимания есть и особое удовольствие, которым я, признаться, нечасто наслаждалась.
— Роберт! — донесся до меня недовольный голос лорда голос лорда. — Хватит носиться вокруг мисс Уоррингтон. Ей все равно не так плохо, как она пытается показать нам с вами.
Богачи имеют право на все, в том числе на то, чтобы не демонстрировать идеальные манеры, если только того пожелают. Людям же моего круга приходится следить за каждым шагом и каждым словом.
— Дядя, как можно! — ужаснулась бессердечности опекуна Эбигэйл.
Подруга держала меня за руку, и я чувствовала, что ладонь ее холодная и влажная. Должно быть, она действительно очень сильно переживала за меня.
— Не нужно, Эбигэйл, — обратилась я к мисс Оуэн уже куда бодрей, чем до этого. — Его милость совершенно прав, и я чувствую себя хорошо.
Признаться, не так чтобы на самом деле хорошо, но лишаться чувств, а тем паче умирать от нервного потрясения, я точно не собиралась в ближайшие несколько лет. В душе теплилась только радость, что мы поехали с полком полиции и теперь не нас нашли растерзанными на дороге. Я не собралась верить в то, что нечистая сила убила несчастных… это были люди, обычные люди… просто они уже потеряли все человеческое.
— Вот видите, — даже с некоторым облегчением произнес откуда?то снаружи лорд Дарроу. — Нам пора двигаться дальше. Так что, Чарльз, займитесь прямыми обязанностями и предоставьте леди самим себе. Они прекрасно обходятся и без вашего внимания.
Хотелось узнать, что же сделали с обнаруженными телами… Но расспрашивать об этом я просто не решалась.
Эбигэйл не решалась расспрашивать меня об увиденным, но я видела, как подругу просто распирало от любопытства. Только чувство такта и воспитание заставляли ее молчать. Пока молчать. Продержалась девушка ровно до того момента, пока карета снова не тронулась с места.
— Что вы там видели, Кэтрин?
Я с трудом собралась с мыслями. Как же рассказать Эбигэйл? Вряд ли она, с ее тонкой и чувствительной душой, легко перенесет подобные новости. Но как же заставить ее сменить тему и не обидеть?..
Дилемма…
— Кэтрин? Вы хорошо себя чувствуете? — обеспокоенно склонилась ко мне девушка.
Карету в очередной раз качнула, и мисс Оуэн просто упала на меня сверху. Как оказалось, изящная девушка была вовсе не бесплотной нимфой. Точней, просто небесплотной.
— Нет, — придушенно прохрипела я, с облегчением поняв, что боль телесная заставила отступить все мои душевные муки прочь. Вот только дышать стало чрезвычайно трудно.
Эбигэйл тут же попыталась подскочить, взмахнула руками… очередной ухаб — и мисс Оуэн вновь придавила меня. На этот раз удержаться от стона не удалось.
Передо мной начали спутано извиняться… но мне, признаться, было все равно. Я готова была пережить и большие муки, лишь бы не пришлось откровенничать с подругой об увиденном на дороге. Пусть лучше дядю порасспрашивает, уж у лорда Дарроу найдется способ заставить ее больше не приставать с ненужными расспросами, тут и сомневаться не приходится.
Когда в доме Диланов рассказали, что в округе неспокойно и кто?то убивает людей, то большого внимания этому я не уделила. Приняла во внимание — да, хотела, но никак не думала, что придется столкнуться с такими ужасами самой. Прежде всегда говорила, что не бывает лишнего опыта и лишних знаний. Даже если речь идет о том, чего леди не должно быть известно ни под каким видом. Однако теперь я четко могла сказать, что будь у меня выбор, я никогда бы не пожелала знать, как в реальности выглядит изуродованное мертвое тело.