— Мне точно не нравится этот парень, — снова пробормотал Чейз.
— Уходи! — прошипела Ками.
Игнорируя ее, он сел в конце ее кровати.
Ками вытаращилась на него.
— Серьезно, Чейз. Неужели тебе больше нечем заняться?
Он сделал еще один глоток виски.
— Нет. Утро воскресенья. Чем я блять должен заниматься?
— Твоей восемнадцатилетней ассистенткой? — подсказала я услужливо.
Ками начала смеяться.
Чейз, совершенно не обеспокоенный моими словами, отрицательно покачал головой.
— Она слишком назойливая и прилипчивая. Уволил ее.
Ками хмыкнула.
— Ей восемнадцать, Чейз, чего еще ты ожидал?
— Чтобы она проявила немного ебаного здравого смысла и смирилась с тем фактом, что далеко это не зайдет, — пробормотал он. — Она, может, вела бы себя спокойней, если бы могла хоть на минуту забыть, что я женат. Но это трудно сделать, когда в моем офисе развешено примерно пять миллионов твоих фотографий, которые ты так настойчиво туда привозила. Фотографии, которые смотрят прямо на нее, когда я нагибаю ее на своем столе.
— Просто вопиюще! — ахнула Ками. — Ты бы хоть фотографии передвинул по такому случаю!
— Нее… — отмахнулся он. — Мне нравится смотреть на тебя, пока я трахаю других женщин.
— Хмм… — задумчиво протянула Ками. — Мне вот вообще не нравится на тебя смотреть.
— Ааа, — ответил он, — вот почему ты постоянно утыкаешься лицом в подушку, когда я трахаю тебя?
— В большинстве случаев, — сказала она радостно.
— Ребята, вы очень странные, — проинформировала я их.
— Ты бы тоже вела себя странно, если бы твой отец заставил тебя выйти замуж за такого мудака.
Чейз поднял свой бокал в воздух.
— Выпьем за это, — пробормотал он.
Ками закатила глаза, приглаживая мои волосы.
— Пошли по магазинам, — сказала она мягко. — Терапия в розницу. Чейз платит.
Я хихикнула.
— О деньгах я точно не переживаю, Кэм.
— Мои деньги заработаны законными путями, — заявил Чейз. — Ни капли крови, ни на одной банкноте.
Я посмотрела на него.
— Ты адвокат, Чейз. Ты весь и полностью в крови.
— Какие фантазии, Ева, — вкрадчиво сказал он. — Мне нравится.
Я поморщилась.
— Может, тебе пора выпить чашку кофе вместо виски?
Он выгнул бровь.
— Если я соглашусь с тем, что у меня есть проблемы с алкоголем и обращусь к Богу по этому поводу, значит ли это, что ты наконец примешь предложение стать моей госпожой?
Вот почему Фрэнки ненавидел Чейза.
— Господи, Чейз, ты жалок. Ева никогда не трахнет тебя. Черт, да даже я тебя трахаю только по единственной причине: я обязана это делать.
— В конце концов, Ева трахнет меня, — сказал Чейз лениво. — Все имеет свою цену. Я просто не понял пока, чего стоит она.
Любой нормальный человек был бы шокирован, но это был Чейз, я привыкла к нему. Я подумала, почему бы не дать ему попробовать его собственную пилюлю цинизма.
— Чейз, — промурлыкала я, — хочешь знать, почему ты никогда не добьешься своего? — я соблазнительно провела ладонью по своему телу.
— Говори, — ответил Чейз, пялясь на мою грудь.
— Потому что, малыш, я дикая кошечка, а дикие кошечки не покупаются. Диким кискам не нравится, когда им швыряют дорогие игрушки, и ждут, что они в ответ исполнят самбу на чьем-то члене. Дикие киски не заключают сделки. Дикие киски живут свободно и только для себя и берут то, что им нравится. В кровати, на диване, на капоте, в ванной или в грязном переулке, и смех никогда не покидает их. Я тебя немного знаю, Чейз. Я знаю, что дикой киски у тебя никогда не было и точно не будет. Потому что дикие киски не трахают нервничающие члены, засунутые, черт возьми, в шелковые трусы.
Чейз уронил челюсть на пол.
Пронзительный хохот Ками разносился эхом по всему пентхаусу.
— Время идти по магазинам, — пропела она.
— Купи мне хлопковых трусов, пока будешь ходить там, — пробормотал Чейз.
— Выбери и купи сам!
— Не могу. Я собираюсь весь день дрочить, представляя себе киску Евы, которую она так эффектно представила мне.
***
В знак вежливости к Чейзу мы с Ками провели весь день, болтаясь по магазинам: Ками могла заниматься шоппингом неделями, не уставая, а я хотела держаться от клуба подальше.
Около одиннадцати мы выпили несколько коктейлей в соседнем баре, и водитель Ками отвез нас в клуб. Три Харлея с номерами Монтаны все еще были припаркованы у клуба, и Ками была вне себя от нетерпения.
Я же была вне себя от беспокойства.
Мы нашли их в гостиной клуба с несколькими моими мальчиками из Демонов вместе с их девочками.
На коленях Мика сидела шлюха, Кокс был глубоко погружен в какой-то спор с моим кузеном Треем. Дьюса не было. Я не знала радоваться или огорчаться.
Как только мы вошли, Кокс застыл, глядя на Ками.
— Детка, — почти простонал он, — ты свалила посреди ебаной ночи, оставив меня одного. Я с тех пор не мог нормально спать.
Ками расплылась в улыбке.
— Тогда у тебя должно быть много лишней энергии. Помочь с этим?
Кокс стрелой пересек комнату, перебросил Ками через плечо и направился к лестнице.
— Иисусе, — пробормотал Мик.
— Второй этаж, — крикнула я им вслед, — пустые кровати там!
— Фрэнки? — обратилась я к Демону по имени Сплит.
Он ухмыльнулся.
— Отключился недавно. Понадобилось трое, чтобы затащить его по лестнице наверх.
Я чмокнула Сплита в щеку, махнула Трею и повернулась, чтобы уйти.
Я была на полпути к лестнице, когда огромная ладонь опустилась на мое плечо. Я передернула плечами, услышав, как прокашливается Мик, привлекая мое внимание.
— Никогда не смей касаться меня, — сказала я ровно.
Его брови поползли к волосам на голове.
— Я ничего такого не имел ввиду, дорогая. Просто хотел извиниться за все то дерьмо, которое случилось, когда мы виделись последний раз. Дьюс — мой Президент и мой брат, и я люблю его, понимаешь?
— Понимаю, — фыркнула я. — Но это не изменит того, как ты обращался со мной, ни черта не зная обо мне! Так что держи в уме: ты в моем клубе, здесь кругом мои мальчики, и если блять свяжешься с кем-то, я лично грохну тебя.
Он смотрел сверху вниз на меня.
— Ты стала жестче, детка. Пламя горит ярче, жизнь берет с тебя свое, не так ли?
Я моргнула, передо мной застыло лицо Дьюса из нашего прошлого.
«Ты славный ребенок, дорогая. Славный, милый ребенок. Обещай, что такой и останешься, хорошо? В этой гребаной жизни ты и я, малыш, были взращены дорогой и колесами. Это то, что мы знаем и то, чему мы принадлежим, но это еще не значит, что такая жизнь не возьмет с нас своё. Обещай мне! Неважно с чем ты столкнешься, неважно какая херня случится с тобой, не дай этой жизни сломать тебя и озлобить»
Разве я ожесточилась? Горечь не разъедала меня. Так ведь? Тогда почему я почти что плакала?
— Неважно, Мик. Просто держись подальше от меня и не делай хуйню моему клубу.
Он улыбнулся.
— Я понял тебя, детка. Ты любишь свой клуб, я понимаю и я восхищаюсь этим в любой Олд Леди. Весь день только и слышу о том, как охуенно ты хороша.
Я хмуро посмотрела на него.
— Я не Олд Леди.
— Разве ты не в постели Фрэнки?
— Нет, — бросила я в ответ, — это Фрэнки в моей постели.
Повернувшись на каблуках, я оставила его с этим.
Бросив свое барахло в комнате и стянув с Фрэнки ботинки и джинсы, я спустилась вниз. Зевая, я толкнула дверь в кухню и пошарила рукой в поисках выключателя. Он щелкнул.
Растирая глаза руками из-за яркого света, я вслепую подошла к холодильнику, схватила бутылку энергетика и собиралась уже уходить.
Я выронила бутылку.
Там был Дьюс. Он стоял рядом со мной, откинувшись на стену, совсем рядом с этим выключателем. Его брюки были спущены до колен, и его руки были полностью заняты, придерживая плохо прокрашенные блондинистые волосы какой-то байкерской шлюшки. Три года разлуки исчезли, и я будто снова стояла на кухне Дьюса, смотря на него и Миранду.
— Что за нахуй? — прошептала я хрипло.
Девчонка оглянулась. Дьюс повернул ее голову обратно и горько засмеялся.
— Что за нахуй? Ты украдкой сбегаешь из моей постели посреди ебаной ночи, запрыгиваешь прямо в койку Фрэнки, и у тебя хватает ебаных нервов спрашивать меня, что за нахуй?
Девчонка опять отдернулась, и он снова подтолкнул ее голову обратно.
— Сука, если еще раз перестанешь сосать, я врежу тебе, — пригрозил он.
Я вытаращилась на него.
— Ты свинья, — глухо произнесла я.
— Ага.
— Нет, серьезно, ты больной мудак.
— Да, дорогая, я знаю.
Ярость, отвращение, знакомое ощущение, что меня предали, что мое сердце разбито, и еще куча других эмоций, которым я не могла дать имена, поскольку мой разум дико метался, пытаясь понять, во что я только что впуталась, разобраться с этим, но ничего не выходило. Я рванула к двери. Дьюс мгновенно схватил мою руку, выше локтя, его хватка была тугой.
Слезы защипали в моих глазах.
— Пусти меня!
— Нет.
— Это ненормально, — прошептала я.
— Да, малыш, — прошептал он в ответ, — вот только мне похуй.
Он дернул меня в сторону, и я споткнулась о ноги девушки. Дьюс притянул меня вперед, и я прижалась к его груди, прямо над ее головой.
Мой живот упирался в ее голову, я придавила ее обратно к члену Дьюса. Туда и обратно, я двигалась вместе с тем, как она продолжала отсасывать ему.
Наши губы почти касались друг друга. Дьюс тяжело дышал, его горячее дыхание сильно пропитано запахом рома. Казалось, он весь пах ромом. Будто принял в нем ванну.
— Я закричу, — прошипела я.
— Давай, кричи! — бросил он в ответ. — Мне абсолютно похуй.
Он не врал. В его потрясающих глазах была пустота. Но я не прибегнула к крику. Закричать означало смерть Дьюса. Я слишком сильно любила его, чтобы нанести этот удар.
— Просто дай мне уйти, — прошептала я, — ты же к черту пьян.
— Ага. По твоей вине, малыш. Хочу тебя так сильно, что схожу нахуй с ума.
О Боже. Боль и сожаление так безжалостно вцепились в меня изнутри. Мои колени подогнулись. Дьюс подхватил меня под руки и подтянул к себе обратно.
Он прижался ртом к моему рту, делясь со мной дыханием.
— Один ебаный поцелуй, малыш, — прошептал он.
Я давила зарождающиеся рыдания.
— Дьюс, — прошептала я сквозь слезы, — пожалуйста, не делай этого. Мы окончательно, полностью ебанулись.
— В этом и дело, малыш, я всегда был ебанутым. Очень сильно. По какой-то ебаной причине ты этого не замечала. Но сейчас ты видишь. Так что заткнись нахуй и дай блять поцеловать тебя. А я представлю, что этот разгоряченный рот вокруг моего члена — твоя сладкая киска.
— Дьюс, пожалуйста…
— Да, — выдохнул он в мой рот, — продолжай умолять.
— Иди нахуй, — прошептала я.
— Нет, малышка, — сказал он сквозь сжатые зубы. Он отпустил мои руки и схватил меня за волосы, чтобы я не могла дернуться с места. — Теперь ты иди нахуй.
Он просунул язык в мой рот, сильнее сжимая мои волосы. Через несколько мгновений, он, застонав, кончил, я горько плакала.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я, — пожалуйста, отпусти меня.
Его ноздри в гневе раздулись.
— Отпустить тебя? — прошипел он мне. — Дать тебе блять уйти?
Он оттолкнул меня, и я, споткнувшись о девушку, упала на пол. Дьюс отдернул ее от себя и натянул джинсы обратно. Он зло смотрел на меня.
— Я пытался отпустить тебя, ебаные годы я пытался дать тебе уйти, — сказал он жестко. — И я все еще не придумал, как это сделать.
Безмолвная, я смотрела, как он выходит из кухни.
Девушка, которой, как оказалось, была Линн, любимица дяди Джо, вытерла запястьем рот и посмотрела на меня.
— Байкеры, Ева, — она вздохнула. — Ебанутые все до единого.
— Не говори ничего Джо, — прошептала я.
— Не беспокойся, детка.
Я слышала, как в отдалении заводится Харлей, затем звук истончился и исчез в дали. Хотела бы я знать, был ли это последний раз, когда я видела Дьюса. Пять следующих лет я хотела узнать это.
И в одну летнюю ночь мое ожидание развеялось.
Глава 9
Дьюс заглушил двигатель, откинул ногой подножку мотоцикла и изучал фермерский дом, стоявший перед ним. Мик встал позади него. Еще пятеро его парней присоединились к ним.
— Ты уверен, Босс? — переспросил Рипер, облокотившись о мотоцикл. Даже в темноте Дьюс мог видеть уродливые полосы, навечно оставшиеся на правой стороне его лица. Правого глаза не было, рот справа рассечен и застыл в страшной гримасе неодобрения. Его грудь выглядела еще хуже. Все это случилось по вине Чокнутого Фрэнки, который так основательно приложился к Риперу около двух лет назад. Фрэнки любил помучить, прежде чем убить. Удача улыбнулась Риперу, и он смог сбежать, прежде чем этот уебок прикончил его.
— И ты еще спрашиваешь? — сказал Мик. — После того, что он блять сделал с тобой?
Рипер пожал плечами.
— Не пойми меня неправильно, Микки, я хочу, чтобы этот уебок сдох, намного сильнее, чем любой из вас.
Однако в его голосе не было уверенности.
— Я беспокоюсь о клубе. Если мы сделаем это, если мы прикончим Фрэнки, мы автоматически получаем войну с Проповедником. По полному разряду. И это дерьмо просто так нам не дастся. Мы получим уебищных размеров проблему.
Дьюс снова посмотрел на дом. Громкая музыка раздавалась оттуда, байки и несколько пикапов стояли на газоне. Окна были освещены, и он мог видеть силуэты танцующих людей, держащих пиво в руках. Это была обычная вечеринка байкерского клуба.
Но сегодня он приехал сюда не веселиться. Он был здесь, чтобы убить вице-президента Серебряных Демонов.
Он обернулся к своим братьям.
— Либо мы все говорим «да», либо мы все уходим.
Тэг, Зизер, Кокс, Мик и Джейз показали большие пальцы вверх. Он посмотрел на Рипера.
Рипер не отрывал взгляд от дома.
— У нас есть сила против Проповедника. У нас есть связи, у нас есть деньги, русские с нами, блять, у нас даже есть возможность дернуть связи Проповедника, чтобы обернуть их против него самого за вполне разумную цену, так что о чем тут блять размышлять? Давай сделаем это. Пора пристрелить бешеного пса.
Дьюс кивнул Коксу.
— Ты и я идем внутрь. Тэг и Зизер прикройте нас, Мик и Джейз будьте у входа, и Рипер… Просто блять жди здесь. И я притащу уебка прямо к тебе, и ты сможешь выпотрошить его как, свинью, которой он и является.
Искаженная улыбка появилась на лице Рипера.
— Босс, ты точно знаешь, как завести любого парня.
Он сунул еще одну обойму за джинсы.
— Стараюсь, — сухо ответил он.
Он притормозил Кокса за руку, прежде чем они вошли.
— Помни, нам надо держать себя в руках. Фрэнки знает, что у нас к нему вопросы. Делай вид, что ты просто собрался на вечеринку. Начинай пить, но не надирайся, можешь прихватить какую-нибудь девчонку, но держи глаз на своем телефоне.
— Понял.
Проблем с тем, чтобы подцепить девчонку на клубной вечеринке, не было. Как обычно, здесь давали всем. Но Кокс оставался собой: бритоголовый, пирсингованный по всему телу, покрытый татуировками везде блять, где видел глаз, от шеи до ступней. Женщины облепляли его. Ему даже не надо было утруждаться поманить их пальцем. Как по волшебству, они уже валялись в его ногах.
Они вошли и слились с весельем. В большинстве своем место было забито Демонами. Он заметил несколько Красных Дьяволов, ошивающихся по дому, и несколько номадов[23], но блять все же в основой массе его окружала херова туча Демонов. Он отправился на кухню, вечеринка не несла радости, оттолкнул обдолбанную шлюху, повисшую на нем, и стал ходить по дому, присматриваясь.
— Всадник! — громко окликнул его знакомый голос. Мясистая рука ударила по его плечу.
Он обернулся и встретился лицом к лицу с тремястами фунтами потеющего мудака.
— Тайни, — приветствовал он его невозмутимо.