- Баграт, - сказал он, когда ему ответили. - Считай, что за следующий месяц ты мне ничего не должен. И рассчитайся с ребятами. Все, до связи.
Нажав отбой, он странно улыбнулся, чувствуя, как разбегается по крови особое, острое предвкушение. Теперь у него был железный повод потребовать у Кости объяснений. А потом, может быть, и благодарности.
Заметно сникший Махов сообщил ему все, что знал, только вот информации оказалось немного. По всему выходило, что под Артемьева копал кто-то из своих, из отдела, и это не радовало. Подобная грызня не могла привести ни к чему хорошему, да знать, что рядом работает человек, способный на подобные вещи, было неприятно. Сегодня ему помешал Артемьев, а завтра кто? Следовало разобраться в этом деле - уже исходя из собственных шкурных интересов. Крысятничество требовалось давить в зародыше.
В кабинете, кроме Кости, оказалась еще и Маша, задержавшаяся дольше, чем обычно. Стас бросил на девушку всего один взгляд, и та, правильно оценив ситуацию, быстро засобиралась домой. Пока она спешно запихивала свои вещи в сумочку, оба мужчины молча разглядывали друг друга, обоюдно пытаясь прочитать мысли другого. Каковы были успехи Кости на этом поприще, Стас мог только догадываться, но сам он нисколько не продвинулся в догадках. Лицо Артемьева было все так же непроницаемо, только в глазах затаилось некое незнакомое выражение. Ожидание? Предвкушение? Понимание? Стас не смог подобрать правильного слова и это его взбесило.
- Чему улыбаешься? - недовольно поинтересовался он, когда за Машей закрылась дверь, и губы Кости дрогнули в едва уловимой усмешке. - Весело тебе?
- Не вижу причины плакать, - пожал плечами Костя. Он демонстративно потянулся, хрустнув суставами, и, заложив руки за голову, улыбнулся уже совершенно откровенно. - А у тебя что-то случилось, Стас?
Вежливо равнодушное любопытство, прозвучавшее в его голосе, вывело из себя окончательно. Стас прищурил глаза, моментально сделавшись похожим на готового к броску тигра, и резко шагнул вперед.
- Случилось, Костенька, - сказал он и, подавшись навстречу Артемьеву, оперся ладонями о стол. - Только не у меня, а у тебя. Тебя кто работать учил, а? Что ты мне тут устраиваешь? Предупреждаю: если из-за тебя у меня будут проблемы - вылетишь из отдела как пробка из бутылки.
- Ты перешел на шампанское? - Костя задал вопрос так живо, будто это и в самом деле интересовало его больше всего. Стас с силой ударил по столу открытой ладонью.
- Ты меня вообще слушаешь?
- Слушаю.
Костина улыбка нисколько не померкла. Стас сделал глубокий вдох, стараясь подавить плеснувшую в кровь ярость, вызванную одним только видом этой непробиваемой уверенности. Что бы он сделал, будь на месте Артемьева кто-то другой? Ударил бы, как Мухина? Подставил, как Махова? Вряд ли с Костей прошел бы хоть один из этих вариантов. Тогда что?
- Думаешь, я не вышвырну тебя потому, что мы трахнулись? - прищурившись, поинтересовался Стас и улыбнулся в ответ, только в его улыбке вместо веселья проступила недвусмысленная угроза. - Я не собираюсь все время прикрывать тебя от проверок.
- Все время? - Костя подался вперед, неотрывно глядя Стасу в глаза, и облокотился об стол. - Значит, один раз уже сделал?
Стас почувствовал себя загнанным в ловушку. Вопрос, заданный нарочито мягким тоном, прозвучал так, будто он совершил что-то постыдное, проявил слабость. Схлынувшая было злость подняла голову с новой силой.
- Да потому что мне не нужны проверки в отделе, - кривя губы в усмешке, процедил он. - Даже если они касаются ублюдка вроде тебя. Все честно: один раз я тебя поимел - один раз отмазал. На большее не рассчитывай, Костенька. Или ты, как все бабы, считаешь, что секс к чему-то обязывает?
Это "как все" было сказано нарочно, с нажимом, с желанием уязвить побольнее. Это словно ставило Костю ниже на ступень, в подчиненное, зависимое положение не только на службе, но и в целом. Не то чтобы Стас действительно считал так, просто хотелось ударить в ответ, реализовав постулат, гласивший, что лучшая защита - это нападение. Теперь ответ был за Артемьевым, и Стас при всей своей проницательности не мог предсказать, каким он будет. Костя, казалось, тоже размышлял об этом. Он внимательно вглядывался в лицо Стаса, будто пытаясь понять, насколько тот серьезен, и это задумчивое, немного снисходительное молчание, выводило из себя, заставляло нервничать. Не пронять? Неужели?
- Так что на этом все, Костенька, - добавил Лазарев и выпрямился. - Вряд ли меня потянет на эксперименты второй раз.
Толстая папка, лежавшая на краю стола, больно врезалась в пах, попав сгибом прямо по возбужденному члену. У Стаса перехватило дыхание, он согнулся пополам, ловя открытым ртом воздух. Костя, не теряя времени даром, выскользнул из-за стола и в одно мгновение оказался позади, прижимаясь грудью.
- А это у тебя так служебное рвение выпирает? - насмешливо поинтересовался он, проведя ногтем по молнии стасовых брюк. Стас, восстановив дыхание, выругался.
- Эмоционально, - кивнул Костя и прижался плотнее. - Но не информативно. А вот это... - невесомое поглаживание превратилось в полноценную ласку, - куда как более показательно. Как ты думаешь?
В данный момент Стас не думал никак. Нечем было. Мозг, казалось, расплавился и стек, полностью сосредоточившись в паху, подрагивая от ставших более смелыми прикосновений.
- Дверь, - только и смог прохрипеть он, и усилием воли сдержал разочарованный рык, когда Костя молнией метнулся к двери, чтобы запереть ее. Эта передышка, однако, оказалась весьма кстати: Стас смог немного прийти в себя и восстановить контроль за происходящим. Поэтому, вернувшийся Артемьев был тут же притиснут к столу. Он, как ни странно, не особо сопротивлялся. Его руки свободно гуляли по телу Стаса, словно изучая быстрыми, жалящими прикосновениями, от которых становилось неимоверно горячо. Тот отвечал, еле сдерживаясь, чтобы не повалить Костю на стол прямо тут, в кабинете. Чертенята, пляшущие в серых глазах, отнюдь не способствовали его выдержке, а в паху уже разгорелся небольшой пожар. Костя, словно этого было мало, плотоядно облизнулся.
- Я опять не подготовился, - усмехнулся он. - Вся надежда на твою предусмотрительность.
- Экономишь на презервативах? - не удержался Стас. - Как это...
По-бабски, хотел сказать он, но в последний момент передумал. Шпилька показалась слишком мелочной, глупой, да и могла все испортить. Ведь, как ни крути, своего он добился - от Костиного спокойствия не осталось и следа. От его, правда, тоже.
- Через десять минут за углом, - сказал он вместо планируемой гадости. - Ждать не буду, не придешь - значит, уеду. Понятно?
- Предельно, - шало улыбнулся Костя, и Стасу стоило огромного труда отстраниться. Каждый нерв превратился в натянутую струну, и именно поэтому стоило переместиться куда-нибудь в более безопасное место. В ту самую квартиру, например. Будет слишком сложно объяснить дежурному вполне характерный шум, раздающийся из кабинета следователей, и тогда не оберешься слухов. Стас не желал этого: светить их более чем странные отношения было лишним.
Остановившись за углом, Стас считал про себя секунды. Отчаянно хотелось уехать, но он не мог заставить себя притронуться к рулю, поэтому сидел, откинувшись на спинку сидения и уставившись прямо перед собой. Костя, приоткрыв дверцу, ужом проскользнул на место пассажира и быстро пристегнулся.
- Чего ждем? - деловито поинтересовался он, и Стас, втопив педаль, бросил машину вперед, встраивая в поток.
В этот раз Костя не курил. Какой бес в него вселился, так и осталось для Стаса загадкой, но он два раза едва смог справиться с управлением, когда по его бедру в совсем не невинной ласке проходилась горячая ладонь. Костя развлекался от души. Он будто невзначай касался руки Стаса, которой тот переключал передачи, и одного этого хватило бы с лихвой, но прикосновения становились откровенными, интимными, возбуждающими. Надо сказать, у него получалось. Стас стиснул зубы, старательно игнорируя провокации, но это удавалось все труднее. Когда они оказались в квартире, у него окончательно сорвало голову.
Он не думал о том, что на плече Кости останется синяк, когда случайно впечатал его в косяк, промахнувшись мимо дверного проема. Артемьева, кажется, тоже слабо заботили такие мелочи. О том, что с формой стоит обращаться бережнее, забыли на первой оторванной пуговице, но потом все-таки вспомнили и сумели взять себя в руки - ровно настолько, чтобы избавиться от одежды, а потом безумие накатило снова.
В этот раз Стас успел испугаться. Костя совершенно не высказывал желания уступать, то ли все-таки задетый неумной подколкой Стаса по поводу презервативов, то ли просто желая сменить расклад, но ситуация грозила стать аховой. Кровать, видавшая всякое, жалобно скрежетала, с трудом выдерживая возню двух тяжелых тел, больше напоминавшую борьбу, чем секс, но до этого никому не было никакого дела. Пульс зашкаливал, возбуждение вышибало из головы все связные мысли, оставляя лишь инстинкты и одно единственное желание. Стас смотрел в ставшие непривычно темными серые глаза, растерявшие все свое хваленое самообладание. Там, на самом дне расширившихся черных зрачков, сияла его личная бездна. Шаг вперед грозил неминуемым падением, но пути назад уже не существовало.
"Я просто трахну его, и все пройдет, - лихорадочно пронеслось в голове. - Господи, пусть оно пройдет!"
И в этот момент Костя поддался.
На этот раз Стас не дал ему сразу же уйти в ванную, прекрасно зная, чем это закончится. Поговорить все-таки было нужно, а момент как раз располагал: Костя еще не успел опомниться и спрятаться обратно в свою раковину. Было приятно видеть на его лице ту самую, мелькнувшую в первый раз растерянность, даже недоумение, будто он сам не слишком хорошо понимал свои ощущения. Этим стоило воспользоваться.
- На тебя настучали, - сообщил он, внимательно наблюдая за реакцией Артемьева. Тот даже бровью не повел.
- У нас все время на кого-нибудь стучат. Кто-то всегда остается недоволен разбором дела: или козлы отпущения, или терпила. Ничего нового.
- Это был кто-то из своих.
На этот раз ему удалось добиться заинтересованного взгляда.
- Почему ты так решил?
- Опыт, - пожал плечами Стас. - И информация. Подробности тебе ни к чему, но факты таковы: под тебя копает кто-то из отдела. Кто-то, хорошо знакомый с твоими делами - выбрал же то, к которому был повод придраться. И неплохо осведомленный о твоей личной жизни, причем достаточно давно. Этим фотографиям сколько лет?
На этот раз Костя надолго замолчал. Было видно, что он напряженно думает, не спеша отвечать на этот, в общем-то простой вопрос, и Стас терялся в догадках о причинах такой заминки.
- Это было три года назад, - наконец произнес Артемьев, глядя в сторону. - Когда я пришел работать в отдел, мы уже расстались. Никто из тех, с кем я работаю сейчас, не мог знать об этом.
- А он? - продолжать гнуть свою линию Стас. - Может, застарелая обида? Как его зовут? Нужно найти его и...
- Нет! - вспышка ярости была такой яркой, что Лазарев осекся на полуслове и удивленно посмотрел на мгновенно подобравшегося Костю. Тот стремительно соскочил с кровати и начал одеваться.
- Не смей к нему лезть, Стас, - глухо, даже не пытаясь замаскировать угрозу, сказал он, натягивая брюки. - Это не твое дело.
- Да? - нехорошо прищурился тот. - А проверки - тоже не мое дело? А возможные проблемы?
- С проверками - если они будут - я разберусь сам, - отрезал Костя и повернулся к Стасу. - Не трогай его. Даже не вздумай. Он не причем. Он сам меня бросил, так что у него нет причин гадить мне. Понятно? - передразнивая манеру Стаса, спросил он, и тот скрипнул зубами от злости. Разговор явно не складывался.
- Я сам решу, что мне делать, - процедил он, глядя на Костю в упор. Тот закончил одеваться и, вместе с одеждой будто натянул привычную уверенность и язвительность. Он широко улыбнулся, спокойно выдержав пронизывающий взгляд Стаса, и произнес, слегка растягивая слова:
- Что ты там говорил, что секс - это просто секс и ничего больше? Думаешь, если я позволит тебе трахнуть себя, то ты можешь лезть в мою жизнь? Черта с два, Стас. Черта с два. Секс никого ни к чему не обязывает.
- Идиот, - прорычал Стас, не терпевший, когда его собственные слова обращали против него. - Я помочь тебе хочу!
Костя довольно доходчиво объяснил, куда он может засунуть свою помощь, и это стало последней каплей. Стас бросился к нему, едва соображая от злости, но Костя, куда лучше владевший собой, легко уклонился от удара и, хлестко двинув его в плечо, опрокинул обратно на кровать.
- Остынь, - с едва скрываемым отвращением бросил он на прощание.
Окна спальни выходили во двор. Костя вылетел из подъезда, на ходу натягивая куртку, и раздраженно пнул попавшуюся под ноги ветку. Стасу было не слышно, но, судя по всему, все это сопровождалось отборным матом. На душе сразу полегчало - не одному ему было исключительно погано. Костя остановился, не пройдя и пары шагов, вытащил из кармана сигареты, прикурил и тут же перегнулся через ограждение. Его тошнило. Зажженная сигарета красной искрой спланировала на землю, и Костя, выпрямившись, раскурил новую. Стас, подспудно опасаясь, что его заметят, отступил за занавеску.
Происходило что-то непонятное. Стоило упомянуть того парня, как Костя моментально вышел из себя, можно сказать даже озверел, чего за ним не замечалось ни разу за все два года совместной работы. Настолько болезненные воспоминания? Тяжелая история? Стас мысленно пожал плечами: грустные любовные истории он искренне считал надуманными. Не хочешь быть обиженным - не позволяй себя обижать, не желаешь быть обманутым - не обманывайся. В жизни все было исключительно просто, только некоторые романтически настроенные люди умудрялись все усложнять, придумывая игры в любовь, заморачивались чувством долга и ложными обязательствами.
Сами по себе эти понятия были не чужды Стасу, но он полагал себя в праве определять границы собственной ответственности и не собирался нести ее в отношении чужих ему людей. Секс, как он уже говорил Косте, подобных обязательств не налагал.
Можно было плюнуть, позволить самоуверенному идиоту самому распутывать клубок проблем, но Стаса гнали азарт и оскорбленное самолюбие. Ему посмели бросить в лицо его же собственную философию, да еще и отвергнуть помощь, которую он так редко предлагал. Это нельзя было оставить безнаказанным.
Следовало все-таки проверить этого загадочного "бывшего". Что бы не говорил Костя, эту версию не стоило сбрасывать со счетов, хотя она и не объясняла осведомленности недоброжелателя. Может, у него есть сообщник в отделе? Нет, слишком сложно, разгадка должна быть проще. Стас проводил удалявшегося Костю взглядом и отошел от окна.
- Прости, Костенька, - вслух произнес он. - Это стало моим делом с того момента, как мне подкинули эти чертовы фотографии. И мне плевать на твое мнение по этому поводу.
Бессонница одолевала с новой силой. Алкоголь помогал плохо, только усугубляя раздражительность и вспышки агрессии, а секс стал казаться пресным и неживым. Особенно, когда у одной из спешно снятых для случки дам оказались темно-серые, такие знакомые глаза, что Стас не выдержал и просто выпихнул ее из постели, не доведя начатое до конца. Костя же с того самого вечера успешно избегал его общества всеми доступными способами. Стас бесился, но навязываться не желал тоже. Ситуация стала патовой.
Единственное, что он мог - это потихоньку собирать информацию. Костя проживал один, в квартире родителей, переехавших жить к дочери в другой город. Два года назад он почему-то решил оставить работу в управлении и перевестись сюда, в отдел. Выжили? Не сошелся характерами? Об этом стоило узнать поподробнее. Кроме того, следовало хорошенько поискать информацию на "бывшего". Даже если Костя тщательно скрывал свою личную жизнь, следы должны были остаться. Годами выработанное чутье настойчиво подсказывало Стасу, что копать следует именно в этом направлении. Разгадка таилась там, на этих фотографиях, которые он уже мог нарисовать по памяти, настолько хорошо изучил все детали. Они снились ему по ночам, обворовывая на те немногие часы сна, которые удавалось отвоевать у бессонницы. Стас буквально ненавидел незнакомого ему парня, имевшего что-то, чего никогда не было у него самого. Он прекрасно знал, что Костя не простит ему вмешательства, но отступить оказалось выше его сил. Он должен был докопаться до правды - любой ценой, даже если придется вытрясти ее из Артемьева.