– Я знаю, что уже поздно, но как ты посмотришь на ужин с Брюсами, перед тем как отправиться на покой? Заодно позволишь им взглянуть на сына.
На щеках Джейн снова появились очаровательные ямочки.
– Конечно, мне и самой не терпится показать Роберту свое маленькое сокровище!
Ее слова вызвали у него нескромные мысли, и мужская плоть тотчас вновь начала пульсировать. Кровь стала остывать только после того, как Джейн передала ему на руки спящего ребенка.
– Я спущусь в зал, как только ополосну грудь и переоденусь.
Кровь снова вскипела. Он хотел видеть, как Джейн будет приводить себя в порядок.
– Я подожду тебя, и мы спустимся вместе, – сказал Линкс охрипшим голосом.
Джейн немного удивилась: отец не бросился с сыном вниз, чтобы похвастаться им перед другом и его братьями. Она же предоставила ему такую возможность, отдав ребенка. Но Линкс предпочел задержаться. Более того, вызвался подождать ее и проводить вниз. «Что это? Проявление вежливости или, о Боже, он все-таки начинает любить меня? Если это так, то я должна благодарить Джори», – подумала Джейн, вспомнив, как подруга говорила, что мужчины не любят мягких и покорных женщин, по крайней мере настоящие мужчины. Они восхищаются женщинами своевольными и чуть распутными.
Да, советам Джори цены нет, например, вот этому: «Ты должна бросать ему вызов». Джейн улыбнулась. А ведь Линкс признался, что больше всего любит, когда ему бросают вызов, что ее своеволие чертовски привлекательно. Джейн опустила ресницы. Если она не ошибается, голос Линкса звучал хрипло, а разве это не признак желания? Мужчины хотят того, чего не могут получить. Ну что же! Своеволие уже прибавило ей очков, пора стать и чуточку распутной.
Она отвела руки за спину, чтобы нащупать пуговицы на спине. Джейн сделала вид, что расстегивает лиф с большим трудом, и улыбнулась про себя, когда Линкс, уложив ребенка в колыбель, поспешил ей на помощь.
Его пальцы коснулись ее обнаженной спины, и у Джейн перехватило дыхание. Он отодвинул в сторону волосы и припал губами к ее затылку. Интересно, это благодарность или желание? Джейн решила проверить. Она как бы случайно сделала шаг назад и мгновенно почувствовала его отвердевшую плоть. Продолжая притворяться, будто ничего не замечает, Джейн сбросила платье и направилась к ванне, чтобы налить в нее розовой воды.
Линкс, как нитка за иголкой, последовал за ней. Он положил ей руки на плечи, затем спустил бретельки рубашки. Его губы дотронулись до шеи Джейн, и вдоль ее позвоночника пробежала сладостная дрожь. Она оглянулась, и их взгляды встретились. Линкс взял прядь ее волос, потер о щеку, долго и самозабвенно вдыхая ее аромат.
– Я хочу раствориться в твоих волосах. Они возбуждают меня до безумия.
Джейн медленно повернулась, с удовольствием наблюдая, как его глаза пожирают ее груди. Потом молча подала губку. Он взял ее, окунул в розовую воду, а затем нежно вымыл восхитительную грудь.
Джейн впервые испытывала подобные ощущения; его прикосновения дразнили и возбуждали, отзывались в ней сладостной мукой. Когда Линкс вытирал ее полотенцем, Джейн едва не закричала от наслаждения. Ее соски затвердели от прикосновения жесткой материи и стали похожи на маленькие бутоны. Джейн взяла небольшой пузырек и нарочито медленно стала снимать с него крышку.
– Что это, – завороженно спросил Линкс.
– Ароматическое масло… я всегда втираю по одной капле в соски, чтобы они оставались мягкими.
Зрачки его зеленых глаз мгновенно расширились, и он прохрипел:
– Позволь мне.
– Если это доставит тебе удовольствие, – ответила Джейн, не сомневаясь в том, что это понравится ей.
Малейшее его прикосновение вызывало в ней волну желания. Кончиками пальцев Линкс начал смазывать сосок, и Джейн заметила, что он едва сдерживается, еще не догадываясь о том, какое действие окажут его манипуляции на нее. Линкс стал смазывать маслом второй сосок, и она почувствовала, что лоно стало влажным и горячим, а все тело охватила сладостная дрожь. Его глаза остановились на ее губах, и Джейн ждала, что он сейчас подхватит ее на руки и начнет осыпать поцелуями.
Ей хотелось этого больше всего на свете, но она в очередной раз вспомнила совет Джори: «Откажи ему, и он перевернет весь мир, чтобы завоевать тебя». Она страстно жаждала поцелуя и решила позволить его мужчине, но только один, чтобы еще больше возбудить аппетит. Джейн в ожидании приоткрыла губы и, почувствовав его губы, вдруг поняла, что именно Линкс, а не она, контролирует себя.
Негромко вскрикнув, Джейн оттолкнула его и направилась к шкафу за новым платьем.
– Нам нужно спешить, милорд. Невежливо заставлять гостей ждать.
Когда Линкс с драгоценной ношей на руках спускался по лестнице под руку с Джейн, в зале раздались радостные возгласы и взрыв аплодисментов, а четверо братьев Брюс стоя поприветствовали их.
Джейн сразу оказалась в сильных объятиях Роберта.
– Молодец, Джейн! – воскликнул он и поцеловал ее в губы, затем взял ребенка у Линкса, отвернул край одеяла и внимательно рассмотрел его. – Мне кажется, он похож на детеныша Рыси… А ты-то, Линкс, понимаешь, что он шотландец?
До сих пор Линкс ни разу об этом не задумывался, но вдруг до него дошло, что теперь в его адрес могут отпускаться безжалостные и грубые шутки по поводу того, что он произвел на свет шотландца. Что ж, он научится спокойно относиться к этому.
– Я привез ему великолепную колыбель Брюсов и взамен требую, чтобы вы назвали сына моим именем, – заявил Роберт.
Линкс снова взял сына на руки.
– У него уже есть колыбель. Я привез ее из Эдинбурга, а мальчика зовут Линкольн де Уорен-третий.
Джейн встала между мужчинами.
– Ему пригодятся обе колыбели. Одна находится наверху, в детской, а другую поставим здесь, внизу, в зале. И я уже решила, что мы назовем его Линкольн Роберт де Уорен-третий.
Роберт похлопал друга по спине:
– Ого! Вижу, малышка уже взяла бразды правления в свои руки!
Найджел и Александр Брюсы заулюлюкали.
– Не разрешай ей задавать тон, иначе она вденет тебе кольцо в нос и будет водить за собой на привязи, как трофейного быка.
– Давайте же сядем за стол и провозгласим тост! – примиряюще воскликнул Томас Брюс. – Принесите виски!
– А нам можно пить крепкие напитки? – спросила Джори. – Разве шотландский виски недостаточно хорош для тебя, Джори? – поддел ее Томас.
– Последнее время я приобрела вкус ко многим шотландским вещам, но виски не принадлежит к их числу.
Линкс уложил ребенка в колыбель, и вся компания насладилась дружеским ужином. Наследник де Уоренов безмятежно спал под шумные тосты и оглушительные взрывы смеха. Когда все насытились, Джори подала сигнал Тэффи и тот внес в зал сундук, заполненный подарками, оставленными святым Николаем в Двенадцатую ночь.
На каждом из подарков было написано имя одного из сидящих за столом. Большинство мужчин, развернув свои подарки, увидели кинжал или кортик, но Роберт Брюс с удивлением обнаружил ленту с двумя вышитыми рождественскими колоколами. Это был пояс целомудрия. Он вертел безделушку и пытался вспомнить, где и когда видел нечто подобное. Вспомнив, Роберт поспешно убрал ленту и рассмеялся до слез. Он знал, что его реакция на подарок понравилась Джори, но, соблюдая осторожность, ни разу не взглянул в ее сторону.
Когда наступила очередь Джейн разворачивать свой подарок, взоры всех сидящих за столом обратились к ней. Последние несколько дней все швеи замка под руководством Марджори шили специально для нее нарядное платье из бархата цвета фуксии, отделанное белым сатином. Низкий ворот и подол были украшены широкой полосой из жемчуга и хрустальных бусинок.
Джейн сначала замерла в изумлении, а потом расплакалась.
– О, Джори, это самое красивое платье, какое мне приходилось видеть! Как я отблагодарю тебя?
– Надень его завтра и займи свое место хозяйки Дамфриса.
Брюсы сердечно поддержали ее и хором заявили, что Джейн – самая красивая молодая мать в Шотландии.
– Спасибо вам за то, что присоединились к нашему празднику, – тепло поблагодарил всех Линкс. – Мы собрались отмечать его на Двенадцатую ночь, но детеныш Рыси решил иначе, и поэтому завтра мы будем праздновать не Двенадцатую, а пятнадцатую ночь.
– А я буду лордом – главой рождественских увеселений, – заявил Найджел Брюс, – и слушать не хочу никаких возражений.
Марджори дерзко взглянула на Роберта:
– Раз нас завтра ожидают такие шумные праздники, предлагаю всем пораньше отправиться в постель.
Не глядя на возлюбленную, Брюс подмигнул Джейн и добавил:
– Ну, я-то уже давно готов.
Джейн поняла, что Роберт и Джори на глазах у всех дерзко договариваются о встрече, и рассмеялась. Веселый смех звучал будто серебряный колокольчик. Линкс недовольно нахмурился – почему это ее смешит все, что говорит Роберт?
Джейн направилась к колыбели, чтобы забрать спящего сына, и все мужчины с любопытством наблюдали за ней. В ту ночь братья Брюсы завидовали Линксу де Уорену, его женщине и его ребенку.
Линкс отвел сестру в сторону:
– Джейн так обрадовалась твоему платью. Я тоже хочу ей что-нибудь подарить, но позаботился, к сожалению, только о подарках для ребенка.
– Скажи спасибо своей предусмотрительной сестренке. Я же знаю, какой ты невнимательный поросенок, и подумала еще об одном платье для Джейн. Оно висит в твоей комнате. Ей никогда не дарили красивых вещей, поэтому твоя огненноволосая очень обрадуется. Ты можешь себе представить, как она отблагодарит тебя, если ты начнешь осыпать ее мехами и драгоценностями?
– Какая у меня удивительная сестра! И развратница, и ангел, – ласково улыбнулся ей Линкс.
– И учти, олух-счастливчик, я научила Джейн всему, что знаю сама.
Когда он вошел к Джейн и закрыл за собой дверь, детеныш Рыси разразился плачем.
– Боже, неужели он не даст спать всю ночь? – Линкс растерянно пригладил свои густые волосы. – Что, черт побери, будем делать?
Джейн улыбнулась:
– Я покормлю сына, а затем ты покачаешь его на руках. Это действует безотказно.
Час спустя Линкс прохаживался по комнате и умилялся засыпающим сыном на его руках. Он обращался к небесам с благодарной молитвой за то, что судьба сделала ему такой бесценный подарок, и вдруг подумал, что из всех мест во вселенной сейчас хотел бы быть только здесь. Дамфрис стал ему родным. Линкс был счастлив вот так носить и оберегать своего первенца. Прижимая к груди бесценную ношу, он радовался, что эти переживания теперь доступны и ему.
Но вот ребенок крепко уснул, и Линкс, осторожно уложив его рядом со спящей матерью, поднялся в свои покои. Джейн и ребенку нужен отдых, и пусть никто и ничто не тревожит их сон.
В противоположной башне Дамфриса Роберт Брюс осторожно проскользнул в дверь и плотно закрыл ее за собой. Джори уже ждала его. Она была раздета и встретила его лукавой улыбкой:
– Тебе все-таки понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить римские изображения фаллосов на стене Адриана.
Роберт рассмеялся, перебрасывая подаренную ею безделушку с руки на руку.
– Ах ты, распутница! Не думаешь же ты, что я надену это на себя?
– Конечно, нет, милорд. Я сама собираюсь надеть это на тебя. Раздевайся!
Всю ночь в одной из высоких башен Дамфриса звенел веселый рождественский колокольчик.
Глава 24
На рассвете первого дня праздника, как только малыша покормили, заботу о нем взяла на себя Грейс Мюррей.
– Ваша хорошенькая головка пусть не волнуется за маленького лорда, леди Джейн. Я возьму его под свое крыло, как старая опытная наседка, и вы сможете немного повеселиться.
– Брюс привез чудесную колыбель, которую нужно поставить в центре зала. Пока мы будем праздновать Рождество, Новый год и крещение Линкольна Роберта, я хочу, чтобы сын проводил с нами как можно больше времени. Сегодня праздник только для живущих в замке и воинов де Уорена, но завтра к ним присоединятся горожане Дамфриса. За эти несколько дней сотни людей захотят взглянуть на наследника лорда.
– Только взглянуть? Я уж присмотрю за этим! Никаких подбрасываний вверх и хихиканья, пока маленький лорд не отрыгнул свое молочко!
– Боже мой! Я об этом не подумала. Ты считаешь, гости могут так себя вести?
– Если я не буду стоять на страже, они начнут хватать его своими грязными руками и передавать друг другу, будто вчерашний пудинг!
Джейн обрадовалась, что Грейс Мюррей похожа на дракона.
– Принесешь его наверх, перед тем как в зале накроют обед, и я покормлю его.
В комнате Джейн, с трудом скрывая волнение, появились Марджори и Элизабет.
– Боже мой, ты еще не принимала ванну и не одевалась? – спросила Джори.
– Я уже вымылась, мне осталось только надеть то чудесное платье, которое ты мне вчера подарила.
– Это не от меня, а от святого Николая, и я предполагаю, что у него есть еще сюрпризы для тебя, леди Джейн!
– Ты так добра, Джори!
– Я слишком добра, черт побери, но в ближайшие несколько дней я намерена быть гадкой, и если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты последуешь моему примеру. Замок будет полон мужчин – так давай заставим их плясать под нашу дудку! Ты молода, красива, и я хочу, чтобы ты получила заряд веселья и смеха, который будет поддерживать тебя темной и холодной зимой, – сказала Джори и переключилась на юную де Бург. – Мы обе должны позаботиться о том, чтобы Элизабет было весело. Она оказалась далеко от родного дома и почти не видит отца. Девочка надеялась увидеться с ним на Рождество, но граф Ольстер дал клятву Эдуарду Плантагенету покорить Францию.
– С таким союзником, как де Бург, король не может потерпеть поражение, – заметил Линкс де Уорен, спускаясь по лестнице; его взгляд упал на Джейн и ее нижнюю юбку из тонкого батиста. – Я пришел помочь Джейн одеться, если вы будете так добры и ненадолго оставите нас наедине.
– Размечтался, братец! Джейн еще рано отвечать на твои заигрывания. Приходи через неделю.
Элизабет покраснела и захихикала. Она только недавно стала понимать непристойные намеки Джори.
– Постыдилась бы портить ребенка! – строго произнес Линкс. – Я подозреваю, что ты дурно влияешь и на Джейн, и на Элизабет.
– Ты еще будешь доволен тем, как я «порчу» Джейн, но я только начала. Тебе придется самому как следует постараться, чтобы закончить дело!
Внезапно дверь распахнулась и в комнату ворвался глава рождественских увеселений.
– Где здесь прячутся прекрасные женщины? – воскликнул Найджел Брюс. – Каждая из вас заплатит мне штраф в виде поцелуя за то, что вы заставили нас ждать!
Элизабет захотела быть первой, а затем свой штраф долгим и страстным поцелуем уплатила Джори. Когда Найджел схватил увернувшуюся Джейн за юбку, Линкс остановил его:
– По-моему, леди не нравятся такие игры.
Найджел бросил на него полный жалости взгляд, а Джори сказала:
– Мой брат слишком стар, чтобы помнить, как нужно веселиться.
В зале собралось столько народу, сколько эти стены не видели за всю историю замка. Столы ломились от различных яств и сладостей, а в центре толпился веселящийся люд.
Единственные стулья стояли на помосте рядом с красивой колыбелью, подарком Брюса. Счастливый отец пробрался между танцующими к помосту, опустил сына в колыбель, а Грейс Мюррей и два оруженосца сели на стулья, чтобы охранять новое сокровище Дамфриса. Тотчас образовалась очередь из желающих взглянуть на младенца.
Праздничные обряды представляли собой смесь английских, шотландских и валлийских обычаев. Сотня самых сильных мужчин притащила в зал сжигаемое в сочельник полено пятидесяти футов длиной и три фута в обхвате. Рождественское веселье рекой выплескивалось из чаш с пуншем, бочонков с элем, кувшинов виски и бутылей медового напитка. Все подоконники были украшены падубом и плющам, а в каждом дверном проеме или арке замка сверкала белыми ягодами огромная ветка омелы.
Замок был наводнен шотландскими волынщиками, валлийскими арфистами и английскими барабанщиками. Другие музыканты играли на флейтах, бубнах и колокольчиках, но все инструменты вместе не могли заглушить шум толпы, которая с самозабвением отдалась играм и забавам. Глава рождественских увеселений поспевал везде, сея суматоху, требуя уплаты шутливых штрафов и подбивая народ на забавные проделки.