Они были рождены, чтобы побеждать, рождены, чтобы быть королями. Вместо этого, все его братья, застрявшие здесь, погибли, или из-за резкой смены среды обитания во время крушения, или во время войны с их собственными получеловеческими потомками несколько веков спустя. С помощью предательства и тайной сделки, он был единственным, кто выжил. Но это было то же предательство и тайная сделка, заключенная его сыном со своим, Драгосом.
Теперь, когда он был свободен, единственное, что было привлекательнее того, чтобы просто закончить свое существование на этой забытой планете, была идея забрать на тот свет и своего двуличного наследника.
Он взвыл, с яростью вспоминая те долгие десятилетия боли и экспериментов, которым его подвергали. Его рев сотряс стены пещеры, вырываясь из его лёгких, как боевой клич.
Где-то близко раздался выстрел, где-то за пределами пещеры, в лесу.
Внезапно зашелестел замороженный папоротник. А затем раздались устойчивые, мимолетные звуки шагов животных – нескольких пар, – мчащихся к входу в пещеру.
Волки.
Стая разделилась, половина помчалась в левую сторону от входа, другая половина бросилась влево от него. И лишь через несколько секунд послышались голоса вооруженных людей, упорно преследующих их.
- Эй, - прокричал один из них. - Вся проклятая стая скрылась за этим выступом, Дэйв!
- Парни, вы берете западную часть, - прогрохотал отдающий приказы голос. – Мы с Лэнни осмотрим выступ. Там есть пещера, и есть шанс найти там одного или нескольких скрывающихся ублюдков.
Гул работающих двигателей и вонь топлива заполнили воздух, когда некоторые люди уехали в другом направлении. Через несколько мгновений у разверзшейся пасти пещеры, в свете дня, отрезавшего единственный путь к спасению, появились два силуэта крепких мужчин, держащих винтовки. Идущий впереди человек широкой грудью и плечами, а его живот, который, возможно, в молодые годы был подтянут, но с тех пор превратился в складки жира. Второй по сравнению с ним выглядел на целую голову ниже и на сто фунтов легче, робкое существо с тоненьким голосом.
- Я не думаю, что здесь что-нибудь есть, Дэйв. По-моему, было плохой идеей отделиться от остальных…
Скрытый лишь тенями, единственный обитатель пещеры прижался к стене скалистого утеса, но недостаточно быстро.
- Там! Я только что увидел пару светящихся глаз вон там. Что я тебе говорил, Лэнни? Нам попался один из этих ублюдков! - Голос крупного мужчины излучал агрессию, когда он поднял винтовку. – Посвети фонариком, чтобы я смог увидеть, во что я стреляю, ок?
- Э-э, хорошо, Дэйв. - Его нервный спутник повозился с фонариком, затем нажал на кнопку и осветил пол и потолок пещеры. – Ты его где-нибудь видишь? Лично я вообще ничего не вижу.
Конечно, он не видел, потому что взгляд пылающих глаз, который заметил крупный мужчина, больше не был направлен на них, он с презрением смотрел оттуда, где охотник карабкался и хватался за выступы потолка, балансируя как паук.
Верзила опустил свое оружие. – Какого черта? Куда он, нахрен, мог уйти?
- Мы не должны здесь находиться, Дэйв. Я думаю, нам нужно найти остальных…
Другой сделал еще несколько шагов вглубь пещеры. – Не будь бабой. Лучше дай мне фонарик.
Когда меньший мужчина протянулся, чтобы передать ему фонарь, то ботинком задел край выступа. Он споткнулся и упал на колени, с криком боли и удивления.
- Вот дерьмо! Думаю, я порезался.
Медно-красное доказательство этого внезапно взорвало обоняние. Запах свежей крови пробивался в ноздри хищника. Он вдохнул его, и дыхание стало шипящим, вырываясь сквозь выросшие клыки.
Голова нервного человечка резко дернулась вверх. Его ошеломленное лицо застыло, с ужасом глядя в огненно-янтарные глаза незнакомца. Он закричал и его крик - вернее, визг - больше походил на девчачий.
В это же время, крупный мужчина развернулся с винтовкой.
Пещера взорвалась резкой чередой выстрелов и ослепительной вспышкой света, когда хищник выпрыгнул из своего укрытия под потолком пещеры и бросился двух людей.
Алекс не могла вспомнить последний раз, когда спала так глубоко или беспрерывно. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя настолько умиротворенно и удовлетворенно, что произошло после занятий любовью с Кейдом. Она потянулась под пушистой грудой из одеял и спальных мешков на полу, затем приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, как он подкидывает немного дровишек в огонь небольшого камина в комнате.
Он присел на корточки, крепкие мышцы его спины и рук напрягались и перекатывались, когда он повернулся, чтобы закинуть еще одно полено, его гладкая кожа купалось в мягком янтарном свете огня. Его короткие, темные и колючие волосы были в беспорядке после их постельных приключений, что придавало ауре вокруг него чуть больше дикости, чем обычно, особенно, когда он повернул голову, чтобы посмотреть в ее сторону, и она была поражена точеными чертами его убийственных скул и челюсти и пронзительным серебром его темных бархатистых глаз.
Он был великолепен, еще больше захватывая дух, когда сидел абсолютно голый напротив нее, его взгляд, такой внимательный и близкий, был сосредоточен на ней. Тело Алекс все еще помнило об их всепоглощающей страсти, приятная боль между ногами еще больше разлилась от того взгляда, которым он ее пожирал.
- Мы проспали весь день? – спросила она, внезапно почувствовав потребность заполнить обжигающую тишину.
Он коротко кивнул. – Солнце село несколько часов назад.
- Вижу, ты был снаружи, - сказала она, заметив новую охапку дров у камина.
- Да, - сказал он. – Как раз вернулся минуту назад.
Она улыбнулась, приподняв свои брови. – Я надеюсь, ты не выходил туда прямо так. В такой темноте там не больше нуля.
Он хмыкнул, его чувственные губы изогнулись в кривой усмешке. – С этим у меня точно нет проблем.
Нет, он точно не был тем мужчиной, который хоть капельку сомневается в своей мужественности. Каждый дюйм его тела состоял их крепких, скульптурных мышц. В почти шести футов ростом, все в нем имело вид брутального мифического воина - от массивных, широких плеч и бицепсов до вытесанной поверхности груди и плоского, со стальным прессом, живота, который плавно переходил в узкие бедра. Остальная его часть была так же прекрасно, и она доказывала, что они мел представление, что с ней делать.
Боже, он был живым произведением искусства, и это впечатление только усиливалось сложным, но утонченным рисунком, нанесенным чернилами, – какие чернила были использованы? – который обвивал золотистую кожу его тела, как язык благодарного любовника. Алекс осматривала интригующий рисунок своими глазами, задаваясь вопросом, была ли это игра света, который делал его светлые татуировки более насыщенными, когда она смотрела на него с открытым удовлетворением.
Усмехаясь, как будто он привык к женщинам, восхищающимся им, он встал и медленно направился к мягкому ложу из одеял, где лежала она, не беспокоясь о своей наготе.
Алекс мягко засмеялась и покачала головой. – Тебе когда-нибудь это наскучивает?
Он приподнял бровь, ложась и небрежно устраиваясь возле нее. – Наскучивает что?
- Ну, женщины падают к твоим ногам, - сказала она, осознав, со смесью ошеломленного удивления, что ей не нравится эта мысль. На самом деле, она ненавидела ее и задалась вопросом, откуда появился этот укол ревности, учитывая то, что он не стал принадлежать только ей просто потому, что они провели несколько потных – и, да, если уточнить, захватывающих – часов, наслаждаясь друг другом.
Он убрал выбившийся локон с ее лица, приковывая ее пристальный взгляд к себе. – Сейчас я вижу только одну женщину рядом с собой. И могу тебя уверить, мне это совсем не наскучивает.
Он обхватил ее лицо руками и поцеловал, укладывая ее обратно на одеяла. Его взгляд горел, когда он смотрел на нее сверху вниз, и она почувствовала давление его эрекции, которая упиралась ей в бедро. – Ты особенная девушка, Александра. Ты даже не представляешь, насколько.
- Ты меня даже не знаешь, - тихо возразила она, нуждаясь в напоминании об этом больше, чем он. Сколько они знали друг друга – несколько дней? Это не было похоже на нее, позволять кому-то за столько короткое время войти в ее жизнь так глубоко. Так, почему же он? Почему именно сейчас, когда весь ее мир словно висел на краю утеса? Одно неверное движение, и ей конец. – Ты ничего не знаешь обо мне…не всю правду.
- Тогда расскажи мне.
Она посмотрела в его глаза, пораженная искренностью, легким намеком на просьбу в его голосе. – Рассказать тебе…
- Расскажи мне, что случилось во Флориде, Алекс.
Кажется, весь воздух из ее легких испарился в тот момент. – Я же сказала тебе…
- Да, но ты и я, мы оба знаем, что не пьяный водитель лишил тебя матери и брата. С ними произошло что-то еще, не так ли? Что-то, что ты сохраняла в тайне все эти годы. - Он говорил это мягко, терпеливо, уговаривая довериться ему. И боже, она хотела довериться ему. Она должна была разделить это с кем-то, и глубоко в сердце она понимала, что этот “кто-то” – Кейд. – Все хорошо, Алекс. Ты можешь рассказать мне правду.
Она закрыла глаза, чувствуя, как ужасные слова – ужасные воспоминания – кислотой обжигают ее горло. – Я не могу, - пробормотала она. – Если я расскажу это, то все, что я пыталась оставить позади…все, что я так сильно старалась забыть…это все вновь станет реальным.
- Ты не можешь потратить всю свою жизнь, убегая от правды, - сказал он, и некая странная нотка закралась в его голос. Грусть, которая говорила ей, что он понимает то бремя, что она несет на себе. – Отрицая правду, ты никогда не заставишь ее исчезнуть, Алекс.
- Это не так, - тихо ответила она. Глубоко в душе, она понимала это. Она устала убегать и бороться, чтобы ее прошлое оставалось забытым. Она хотела освободиться от всего этого, а это значило посмотреть правде в глаза, независимо от того, какой ужасной или непостижимой она может быть. Но страх был сильным врагом. Возможно, даже слишком. – Я боюсь, Кейд. Я не знаю, достаточно ли я сильна, чтобы в одиночку с этим справиться.
- Да. - Он запечатлел крошечный поцелуй на ее плече, затем пристально посмотрел в глаза. – Но ты не одна, Алекс. Я с тобой. Скажи мне, что произошло. Так я узнаю тебя, если ты позволишь.
Она выдержала его умоляющий взгляд и нашла толику своей храбрости в глубинах его стальных глаз. – Мы провели такой прекрасный день вместе. Мы устроили пикник возле воды, я учила Риччи делать сальто с пирса. Ему было всего шесть, но он ничего не боялся и всегда пробовал делать то же, что и я. Был такой прекрасный день, наполненный радостью и любовью.
Пока темнота не накрыла болота, принося с собой хаос.
- Я не знаю, почему они выбрали нашу семью. Я долго искала причину, но до сих пор не в состоянии понять, почему они вышли из тьмы, чтобы напасть на нас.
Кейд осторожно погладил ее, когда она с трудом подбирала слова, которые он сказал вместо нее. – Иногда нет никаких причин. Иногда это просто происходит, и у нас нет возможности понять причины этого. Жизнь и смерть не всегда логичны.
Иногда смерть выскакивает из темноты как призрак или монстр, слишком ужасающий, чтобы быть настоящим.
- Их было двое, - пробормотала Алекс. – Мы даже не знали, что они там были, пока не стало слишком поздно. Было темно, и мы все сидели на веранде, расслабляясь после ужина. Моя мама сидела там с нами, Риччи устроился у нее не коленях, а она читала нам Винни-Пуха перед сном, когда из ниоткуда появился первый и набросился на нее.
Рука Кейда замерла. – Ты говоришь не о человеке.
Она сглотнула.- Нет. Это был не человек. Это никак не мог быть…человек. Это было что-то другое. Что-то злое. Оно укусило ее, Кейд. А потом другой впился в Риччи своими зубами.
- Зубами, - спокойно сказала он, не было никакого шока или неверия в его голосе, только мрачное понимание. – Ты имеешь в виду клыки, Алекс? У нападавших были клыки.
Она закрыла глаза, поскольку слова тонули в невозможности. – Да. У них были клыки. И их глаза…они пылали в темноте, как горящие угли, а их зрачки были узкими и вытянутыми, как у кошек. Они не могли быть людьми. Они были монстрами.
Прикосновения Кейда успокаивали, когда ужас той ночи предстал перед ее глазами. – Все в порядке. Теперь ты в безопасности. Мне очень жаль, что меня не было там, чтобы помочь тебе и твоей семье.
Чувство было сладким, но маловероятным, учитывая то, что он не мог быть старше нее больше, чем на несколько лет. Но от искренности в его голосе, она понимала, что он именно это и имел в виду. Независимо от их разногласий и чудовищности зла, с которым они столкнулись, Кейд находился бы рядом с ней против опасности. Он обезопасил бы их, когда никто не смог.
- Мой отец пытался бороться с ними, - сказала Алекс, - но все произошло настолько быстро. И они были намного сильнее, чем он. Они сбили его с ног, как будто он не был преградой. К этому времени Риччи был уже мертв. Он был таким маленьким, он не смог бы выжить после такого насилия. Моя мама кричала отцу, чтобы он спасал меня. “Не дай моей дочери погибнуть!”. Это были ее последние слова. Тот, который держал ее, вонзил свои зубы в ее горло. Он не отпустил ее, просто замкнул свою челюсть. Он…О, Боже, Кейд. Это прозвучит глупо, но он…пил ее кровь.
Слеза скатилась по ее щеке, и Кейд еще крепче обнял ее, предлагая такой необходимый ей комфорт. – Это не звучит глупо, Алекс. И я прошу прощения за то, что ты и твоя семья пережили. Никто не должен переносить столько боли и потерь.
Хотя она не хотела вновь переживать это, но когда воспоминания вновь были подняты из глубины ее сознания, Алекс почувствовала, что не может больше держать их в себе. Не тогда, когда Кейд держал ее в своих объятиях, даря ей ту теплоту и безопасность, которых она никогда не чувствовала.
- Они были похожи на животных, когда разодрали маму и Риччи. Нет, даже животные не могут такого сделать. И, Господи…там было так много крови. Мой отец схватил меня, и мы начали убегать. Но я не могла отвести взгляда от того, что происходило в темноте. Я больше не хотела это видеть, но это было так нереально. Мой разум не мог этого понять. Прошли годы, и я все еще не могу понять, что напало на нас в тот вечер. Я просто…я хочу найти этому логическое объяснение, но не могу. Никогда не смогу.
Она тяжело вздохнула, вновь испытывая свежую боль, переживая новый беспорядок. Глядя в понимающие глаза Кейда, она сказала: - Я видела такие же раны у семьи Томсов. На них напали, так же, как и на нас, те же самые существа. Прямо здесь, на Аляске и, Кейд…я боюсь.
В течение долгого времени Кейд ничего не говорил. Она видела, как его острый ум переваривает все, что она ему рассказала, каждую деталь, которая заставила бы любого другого насмехаться в неверии или посоветовать ей обратиться к специалисту. Но не его. Он принял ее правду такой, какая она есть, без малейшего следа сомнения в голосе. – Ты больше не должна бежать. Ты можешь доверять мне. Ничего плохо не случится с тобой, пока я рядом. Ты веришь мне, Алекс?
Она кивнула, только сейчас поняв, насколько решительно она в это верила. Она доверяла ему на большем уровне, чем просто инстинктивно, это было глубоко в крови. То, что она испытывала к нему, бросало вызов тому факту, что они познакомились лишь в начале недели, а также не имело никакого отношения к способу, которым он разжигал ее – она жаждала его так, как не была готова.
Она просто смотрела в решительные глаза Кейда, и глубоко в душе знала, что он достаточно силен, чтобы нести непосильный груз, который она разделила с ним.
- Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, - мягко сказал он. – Есть вещи, о которых ты должна теперь узнать, Алекс. Вещи о тебе и том, что ты видела во Флориде и здесь. И есть вещи, которые ты должна узнать обо мне.
Она села, ее сердце тяжело забилось в груди от ожидания. – Что ты имеешь в виду?
Он отвел глаза, чтобы они последовали за мягким движением его пальцев, которые скользили вниз по ее обнаженному телу, задержавшись над ее тазовой костью. Подушечкой большого пальца он обвел крошечное родимое пятно. – Ты отличаешься от всех, Александра. Чрезвычайно. Я должен был сразу это заметить. Были знаки, но я каким-то образом пропустил их. Я был сосредоточен на других вещах, и я…черт возьми.